У героев одна кровь

      Уже стемнело, и Виктория сидела на облюбованном ею месте у большого дерева. Перед ней горел костер, в лагере было тихо, все его обитатели спали. Ну, или почти все. Где бродили Изабелла и Зевран для Виктории и всех остальных было загадкой, девушка лишь надеялась, что на данный момент они не вляпываются в какую-нибудь безумную авантюру, из которой ей же и придется их вытаскивать.       Из шатра вышел Фенрис, он увидел Викторию, подошел к ней и сел рядом. Она положила голову ему на колени, а руками обвила его талию.       — Ты правда собираешься говорить с Ирвингом? — эльф нежно гладил волосы своей любимой.       — Не знаю. Не хочу об этом сегодня думать, и говорить тоже не хочу. Неужели нет других тем для разговора?       — Как скажешь, — он нагнулся и поцеловал ее в плечо. — Выбирай любую.       — Мне вот интересно, где ошивается наша ветреная парочка.       — А мне совершенно это не интересно, лишь бы этот грубиян был подальше от тебя.       Виктория улыбнулась, и в этот момент услышала приближающийся смех Изабеллы.       Она и Зевран в обнимку тащились к лагерю, и были они изрядно пьяны.       Когда парочка подошла к костру и уселась на землю, Виктория приподняла голову и посмотрела сначала на пиратку, а затем на эльфа.       — Легки на помине. И где же вы так надрались?       — Детка, а ты завидуешь? Ну, сказала бы нам, мы бы обязательно взяли тебя с собой, только без этого зануды, — Зевран ткнул в сторону Фенриса.       Если бы Хоук не лежала на коленях у эльфа, скорее всего, он бы тут же вскочил с места и отвесил недругу пару горячих ударов, но девушка предусмотрительно сцепила руки посильнее, чтобы он лишился возможности вырваться из ее объятий.       — Я тебе не детка, и шли бы вы спать, от вас спиртным разит на весь лагерь. И не вздумайте утром ныть и жаловаться на головную боль.       — К твоему сведенью, дорогуша, я никогда не страдаю похмельем, — Зевран надменно задрал нос.       — Ты мне завтра об этом расскажешь.       — Для тебя, моя прелесть, все, что угодно.       Виктория прикрыла ладонью глаза и помотала головой.       — Ривейни, уведи его отсюда, иначе, видит Создатель…       Пиратка встала и за воротник потащила раззадорившегося эльфа к палатке. Толкнув его сквозь брезентовую дверь, она повернулась к подруге.       — Прости, я постараюсь уладить все к утру, — и они скрылась в шатре.       Виктория перевела взгляд на Фенриса.       — Не говори ничего.       Она развернулась на другой бок и уткнулась лицом в его живот. Она немного задремала, но была разбужена прикосновением эльфа.       — Вики, кажется, у нас гости.       Девушка приподнялась на руках и посмотрела в сторону, откуда доносилось шуршание. Кто-то подходил к лагерю. Не крался, а просто шел по тропинке, не пытаясь скрыть своего присутствия. Через несколько мгновений Хоук сумела разглядеть в темноте фигуру Наставницы. Это насторожило ее, что может делать магесса из Круга ночью в лагере, где прячется отступница? Виктория поднялась на ноги и вышла в центр лагеря. Она попыталась приготовиться к любому варианту развития событий, даже если придется драться, так просто она не отдаст Мерриль храмовникам.       В руках у женщины были какие-то очень старые бумаги и пара книг.       — Что ты тут делаешь? — голос Хоук был грубым и резким.       — Успокойся, моя дорогая, я пришла с миром, — она глубоко вздохнула. — Твои слова заставили меня многое вспомнить и о многом задуматься. Зачем нужны знания, если они сокрыты от тех, кому принадлежат изначально. Надеюсь, твоя подруга найдет им более достойное применение, чем участь пылиться в библиотеке Круга, — она протянула книги Виктории. — Только я прошу об одном, будьте осторожны, игры с древней магией опасны, последствия могут быть непредсказуемыми, вы должны это понимать.       Девушка взяла в руки книги, разглядывая непонятные ей символы.       — Но как ты вынесла их?       — Ну, я же, в конце концов, маг, — Винн улыбнулась. — Это не самое сложное, что мне приходилось делать в жизни. Завтра утром мне хотелось бы встретиться с тобой на пристани. Береги себя, дитя.       Магесса развернулась и покинула лагерь, так же незаметно, как несколько минут назад пришла.       — Vir Sa Uth, — Виктория вслух прочитала название на обложке верхней книги.       — Путь к Вечности, — Фенрис встал и подошел к девушке. — Тебе стоит быть осторожней, произнося вслух написанное в этих книгах.       Он взял в руки древний фолиант.       — Значит, это правда.       — О чем ты?       — Я всегда считал, что все письменные источники кроме кодекса Пути Трех Деревьев и пары сказок были уничтожены вместе с Арлатаном. Все, что я слышал о своем народе, было лишь словами, нигде не записанными и неизвестно, кем придуманными.       Он положил книгу обратно в руки Хоук.       — В любом случае, не думаю, что мне понравится содержание этих писаний. Отдашь сейчас, или подождешь до утра?       — Мне же достанется, если Мерриль узнает, что я решила подождать? — девушка зашагала в сторону палатки эльфийки. Подойдя к входу, она плечом отодвинула тканую дверь, так как руки у нее были заняты, и вошла в шатер.       — Мерриль, ты спишь?       — Вики, что-то случилось? — сонная девушка встала с постели и слегка потянулась.       — Прости, что разбудила. У меня для тебя кое-что есть, — Хоук протянула стопку подруге.       — Что это?       — Посмотри.       Мерриль вчитывалась в название книги и глаза ее округлялись от удивления.       — Это же… Но как?       — Я не знаю. Наставница передумала. Она приходила сюда только что и принесла все это.       — И ты отдаешь их мне?       — Да. Только, пожалуйста, не делай глупостей.       Виктория вышла из шатра эльфийки. Фенрис ждал ее у костра. Она подошла к нему и села рядом.       — Почему за порядком в лагере всегда слежу я? Неужели я похожа на человека, которому совсем не обязательно спать ночью?       — Иди, отдыхай, я побуду твоими глазами.       — И ты будешь совершенно спокойно сидеть тут, зная, что я мерзну в одиночестве, в этой холодной палатке?       — Не думаешь же ты провести эту ночь на улице?       — Очень даже думаю, — девушка улеглась на траве, положив голову на колени Фенриса, рядом с ним ей было тепло где угодно.