Настоящее

Кажется, я схожу с ума. Сегодня я проснулся в чужой квартире. Причем, вроде бы все указывало на то, что это мое жилище, но я ничего здесь не узнавал. Планировка, мебель, практически все вещи – все было совершенно мне незнакомо. Но в то же время я почему-то уверен, что это именно моя квартира. И я тут абсолютно один. Я поплелся в ванную, размышляя о том, что, возможно, я еще сплю. Но все ощущения были слишком реальными. Я внимательно вгляделся в отражение в зеркале. Вроде бы я. Только какой-то уж очень помятый. Я что, бухал вчера? Черт, почему-то не могу ничего вспомнить… Голова не болит, но сознание словно в каком-то тумане. Мой мобильник. Вроде бы у меня был какой-то другой… Но сейчас меня не это интересует. Почему-то нет номера Санты. Я набрал по памяти. «Номер не существует». Что за?.. Позвонил по очереди Ренарсу, Мэджику и Роге. У Ренарса – «аппарат абонента выключен». У остальных – лишь долгие гудки. Мне стало совсем не по себе. Проверил дату в телефоне: 22 мая 2014. Вроде все правильно. Комп не захотел включаться. Кажется, накрылся жесткий диск. Очень вовремя, так его растак. Смс подчищены. Черт. Зато нашел в телефоне адресную книгу. Адреса Ренарса нет вообще, Рога, судя по записи, живет в Энгуре. Адрес Мэджика мне незнаком, но это, как ни странно, в Риге. Наскоро позавтракав тем, что нашлось в холодильнике, я собрался и поехал к Янису.

*

«Врач сказал, что мне нужно говорить. Не знаю, с чего начинать. Я ведь даже не успел как следует подумать над темой, это на меня не похоже. Впрочем, чего можно ожидать от больницы, где время так странно движется? И движется ли? Марис позвонил мне через неделю и сказал, что привезли меня только позавчера. Он долго молчал, может быть, я как-то глупо говорил об этом, но не виню его. Со мной нынче творится что-то странное. Я помню, как отключил вызов в своем телефоне, посмотрел в потолок и стал считать в уме свои дни. Помню, как подозвал медсестру и спросил: – Какое сегодня число? Она почему-то не сразу мне ответила, смотрела на меня очень странно, а когда ответила, голос звучал как-то не по-настоящему: – Двадцатое августа, Ренарс. Вы хорошо себя чувствуете? – Как двадцатое? – спрашиваю. – Вчера же был мой день рождения… Мой голос, господи, да что с ним такое? Я думал, чей более жуткий и неправдоподобный – мой или этой медсестры? А еще я заметил, что говорил с настоящей куклой. Интересно, другие тоже ее видели? Фарфоровая кожа, стеклянные глаза, искусственные, неживые движения и голос, а одежда такая яркая, словно краски нанесли кисточкой вручную. Потом пришла другая медсестра, не скажу, что фарфоровая, но такая же разукрашенная, просто ходячая игрушка, но чем-то она мне приглянулась больше, чем первая. Возможно, потому, что в руках у нее был знакомый стаканчик, в котором наверняка были две волшебные таблетки, две крохотных пуговки, решавшие все мои проблемы, мою головную боль, мое сердцебиение, мое давление. Что там еще не нравилось этим «куколкам»? Она хороша собой. Я хотел сделать комплимент, но руки тряслись, и стало не до этого. Главная задача – чтобы таблетки вовремя оказались в нужное время в нужном месте. Я бы не простил себе, если б выронил стаканчик. Я не помню, говорил ли о том, как странно действуют на меня эти таблетки. По телу будто распространяется тяжесть, прижимающая к кушетке и растворяющая больничную палату, делая ее призрачной и туманной. Каждый раз, принимая свои таблетки, я перестаю видеть привычную обстановку, но не назвал бы это погружением в сон. За все время пребывания здесь я вообще не помню, как, когда и сколько сплю. Куколки снова куда-то подевались, стены больницы исчезли, но я слышал свое дыхание и чувствовал, что бегу куда-то. Меня преследовал какой-то человек, я оборачивался, чтобы посмотреть, кто он, но мысль о собственном спасении не давала покоя, ведь я точно не должен был позволить ему догнать себя. Пробегая в одном из призрачных дворов какой-то улицы, человек ухватился за мое плечо, я на секунду обернулся и увидел его лицо. Безупречный «сладкий мальчик» в красной рубашке и черных брюках глядел на меня своими пустыми серыми глазами, а уголки его губ как-то пугающе растянулись в ухмылке. – Ренарс – это я, – прошептал он, но в этот момент мой сон будто растягивается, как при медленной съемке и я, спотыкаясь на ровном месте, чувствую, что распадаюсь и превращаюсь в пыль. А «сладкий мальчик» стоит на том же месте. Я чувствую, что он теперь стал мной, а меня отныне больше нет. Это видение возникало каждый раз, стоило мне принять таблетки. Тянулось оно много часов, но вот я приходил в себя, и «милые куколки» в белых халатах начинали говорить о «положительной динамике» и прочем, во что и не хотелось углубляться. Спал я, по их словам, не больше пары часов, а как только приходил в себя, выглядел «намного лучше». Где-то я уже все это слышал… Все ведь можно «припудрить, замазать, причесать, довести до совершенства, главное – сесть поудобнее в кресло гримера, и очень скоро мы станем совсем другим человеком». Я слышал, как мне говорили: «Вам нужно только принять таблеточки, чтобы снова стать собой». Потом мне принесли мой завтрак, назвав его почему-то «ужином». Я не знаю, как мне говорить о часах и днях, потому что мои часы в телефоне недавно показывали девять утра, но затем мне сказали, что сейчас девять часов вечера. Дали суп на курином бульоне и овсяную кашу на воде, а еще очень невкусный компот. «Куколка» принесла мне это на подносе, улыбнулась и сказала: – Вам нужно прийти в норму. – Где-то я слышал и это. Я будто и сейчас слышу, как она говорит. – У вас же фотосессия со дня на день, вы должны быть на ней, иначе альбом «прогорит». Вы же лицо группы, оно должно быть презентабельным. Я слушал все это и давился супом, ужасно смутился, что медсестра все это видит, а оказалось, что она давно успела уйти, но этого я не помню, как и не уверен в ее словах. Мне казалось, что говорил мне их кто-то другой. Мне захотелось с кем-то поговорить, я подумал о жене, взял телефон и набрал ее номер… как мне казалось. – Да? Я слушаю! – Боже, какой знакомый голос, сто лет его не слышал. – Привет, Янис, – говорю, – какое сегодня число? – И зачем я всякий раз спрашиваю именно это? – Что, совсем тяжко? – спросил он. – Я тебя заберу оттуда, слышишь? Пошли они к черту, а! Нечего тебе делать с этими уродами. Только хуже делают. – Нет-нет, ты не понял. Я Агнес хотел позвонить. Она говорила, что придет, но ее нет неделю уже… Ты чего молчишь? Янис, извини, у меня все хорошо, правда, не буду тебя отвлекать тогда. Но он уже положил трубку. Мне казалось, что с ним происходит неладное. А волноваться-то мне нельзя, иначе снова будут таблетки, не дадут они мне нормально спать. Так что лучше отвлечься и дозвониться до жены. – Как ты? – спросила Агнес. Она так внимательна ко мне! Моя нежная, моя любимая, дорогая женщина. – Я тебя люблю, – говорю. А что мне еще сказать? Она точно знает, какое сегодня число, а мне это уже ни к чему. В сердце все так встрепенулось маленькой птичкой, так наполнилось до предела. Больше ничто на свете не важно. – Это не ответ, – сказала она как-то устало. – Да все хорошо. Таблетки мне почти помогают, я хорошо сплю, но все еще путаю время и даты. Все так запутано. Ты можешь приехать? – Ренарс… Я приеду завтра утром. – Но почему не сегодня? Сейчас же утро. – Сейчас девять вечера, двадцатое августа. Помнишь, я говорила тебе, чтобы ты завел блокнот, ты же всегда делал это и раньше. Бери и записывай дату, проверяй. Ты в телефоне что видишь? – Я вижу… его. Этого «сладкого мальчика». – Что?.. – Каждый раз, Агнес. Каждый раз, как приму таблетки, я его вижу. Я больше не могу».