***
-Люси, я здесь! Слышишь меня? Ну же, давай, открывай глаза! – он трясёт её за плечи, забравшись на кровать с ногами. Она рыдает, но глаза всё-таки открывает. У неё ладони искусаны до крови и её трясёт от спазмов. Хартфилия прижимается к тёплому Грею, утыкается ему в плечо носом и продолжает тихо выть. – Девочка моя, тише-тише, - Грей устал. Он не спит уже почти третью ночь, карауля сон Люси. Но это бесполезно. Стоит ей закрыть глаза и углубиться в темноту, как в ту прорываются кошмары и начинают истязать измученное воспаленное сознание. Она ничего не может с этим сделать, он тоже. -Не могу… не могу… - Люси дрожит, смотрит в стенку за спиной Фуллбастера и шепчет, словно в бреду находится. За последние три дня она почти ничего не съела. Просто не может ничего в себя впихнуть. Даже если она поддаётся уговорам Леви и Грея и что-то съедает, то через двадцать минут всё выходит наружу. Люси не может рассказать, что ей снится. И объяснить им тоже ничего не может. Не потому, что не хочет. А действительно не может. Стоит ей начать рассказ, как девушку снова начинает колотить, а слезы нескончаемым потоком льются наружу. Из её сбитых рыданий нельзя ничего разобрать. И Леви понимает, что не может на неё смотреть, а потому в какой-то момент что-то говорит Грею, тот кивает, и экс-МакГарден уходит. Хартфилия видит сны, где Лексус является её самым большим кошмаром. Сначала всё начинается хорошо. Поля, усыпанные одуванчиками, лазурное небо, зеленая трава. Люси даже чувствует себя счастливой. Лексус всегда рядом. Он тепло улыбается ей, держит за руку, говорит милые глупости. Это настолько идеально, что Люси чувствует какой-то подвох. Пытается найти его в родных глазах, но нет. И потому успокаивается, наивно полагая, что действительно заслуживает это счастье. Но всё меняется, когда она говорит Лексусу «Я люблю тебя». После этих слов мир переворачивается с ног на голову, а глаза застилает кровавое марево. Дреер убивает её, придумывая каждый раз изощрённый способ. Заживо сдирает кожу, выжигает на её теле какие-то знаки раскаленным железом, пускает кровь. Люси видит себя словно со стороны, но всё чувствует. В первую такую ночь она вскочила с кровати и при Грее начала стягивать с себя пижаму, уверенная, что вся должна быть в крови. Только на теле не было и царапины. Грей понимает, что блондинка сходит с ума. Из-за недостатка сна у неё появляются синяки под глазами, которые днём Люси упрямо замазывает косметикой. Она отказывается куда-либо выходить. Не хочет даже носа высовывать. Но на третий день Фуллбастер перестаёт её слушать. -Мы идём по магазинам, - он решительно стаскивает с девушки одеяло, когда она успокаивается и вытирает слёзы с покрасневших щёк. -Что? – Люси кажется, что она ослышалась. Обычно Грей всё время отговаривается от этой идеи, а тут сам предлагает. Даже приказывает. И тут блондинка понимает, что она действительно совсем рехнулась, распрощалась с крышей раз и навсегда. -Сама же сказала, что пока ты здесь, я должен сходить с тобой по магазинам. И даже обещал добавить тебе денег, если не хватит… - Грей без разрешения открывает её шкаф и начинает рыться в вещах. Кажется, его совершенно не заботит тот факт, что он может наткнуться на ящик с нижнем бельём подруги. И, что удивительно, Люси это совершенно не смущает. -Мне надо в душ, - она опускает ноги на пол и шумно выдыхает. Надеется, что сможет смыть с себя остатки этой ночи, но почему-то почти уверена, что ничего у неё не получится. Слишком уж эти сны реальны и никак от них не отделаться. Грей провожает шатающуюся Хартфилию до двери взглядом. Его так и тянет помочь ей добраться до ванны, но знает, что девушка примет столь добрый жест за жалость, а Люси ой как плохо относится к этому чувству. Фуллбастер привык её не жалеть. Она сама его этому когда-то научила. После краткого экскурса по данной теме жить им стало проще. Когда Люси закрывает за собой дверь и дергает щеколду, проверяя надежность поверхности, она выдыхает. Почти с надрывом, потому что ей кажется, что лёгкие вот-вот лопнут. Конечно, ничего не лопнет, но ей всё равно кажется. Стягивать с себя пижаму почему-то противно. Та взмокла и неприятно липнет к телу. Хартфилия бросает тряпки на пол рядом со стиральной машиной и старается не смотреть на себя в зеркало. Знает, что отражение не понравится даже ей. Про остальных и говорить нечего. Люси окатывает себя сначала ледяной водой и начинает стучать зубами, закрыв глаза. Холод отрезвляет. Кажется, что и сон отходит куда-то на задний план. С этого у Хартфилии начинается каждое утро. Сразу появляется желание жить. На самом деле девушка подозревает, что если бы у неё не было Грея, то она бы ещё в первое утро вскрыла себе вены на полу в ванне. Настолько тошны мысли. Но Грей рядом, прямо за стенкой, к нему всегда можно протянуть руку и почувствовать знакомое тепло. Фуллбастер со многими холоден, но только не с ней. Она помнит каждое его беспокойство, каждое его слово в её адрес. Никаких оскорблений, никаких язв, только уверенность и непробиваемая защита. Это успокаивает и даёт надежду. Иногда Люси задается вопросом «а знает ли сам Грей, насколько для меня это важно?». Ответа она не знает, но спрашивать не рискует. Блондинка поворачивает рычаг, и на неё сверху льётся уже потеплевшая вода, уносящая в водосток остатки страха и отчуждения. Босые ноги ступают на холодный кафель, Люси кутается в махровый халат, протирает полотенцем волосы и не оборачивается, всё так же стоя спиной к зеркалу. Завесить его что ли к чёртовой матери? Пусть страх и паника утекли в канализацию, а вот усталость… Эта тварь никуда не делать. Чтобы от неё избавиться нужен сон. Люси останавливается у двери, едва касаясь рукой ручки. Если она будет продолжать так спать, то организм износится. После этого девушка может проспать несколько суток, не просыпаясь… Магия способна на многое. Это значит, что эти несколько дней она будет жить в настоящем аду. -Люси… - легкий стук по двери выводит девушку из ступора. – Ты в порядке? – Грей по ту сторону двери почти взволнован. Пытается спрятать беспокойство, убрать его из голоса, но получается из рук вон плохо. Хартфилия фыркает и открывает дверь так резко, что чуть не сбивает друга с ног, но тот успевает сделать шаг назад. Удивительная реакция. Хотя на самом деле удивляться нечему. Грей прошёл слишком много сражений, чтобы помереть от удара какой-то двери. -Конечно, в порядке… - она проходит мимо друга, завязывая пояс на халате потуже. – Уже соскучился? – Фуллбастер знает эту позицию защиты – юмор и легкая язвительность. Помогает. Точнее, Грей делает вид, что это ей помогает. -Приводи себя в порядок, - он усмехается и быстро идёт в сторону кухни. Люси оборачивается, чтобы сказать Грею спасибо, но тот уже закрывает за собой дверь. Хартфилия качает головой и думает, что оно к лучшему. Наверное, момент для благодарности не самый подходящий. Может быть, позже. Но Люси знает и то, что «позже» может не быть. В жизни всё происходит спонтанно и внезапно. Кажется сначала, что у тебя в запасе ещё вся жизнь, а потом битва или какое-нибудь сражение могут отобрать у тебя всё, что есть: надежду, мечты, желания, слова и возможность. Иногда Хартфилии казалось, что она не успеет пожить по-настоящему, что её запомнят лишь в качестве хорошего согильдийца. Этого ли она на самом деле хотела? Нет, конечно. А вот чтобы на надгробии было высечено «Любимая жена и лучшая мать» - да. Только здесь уже многое не от неё зависит. И мысли эти снова навевают воспоминания о безумном Лексусе из снов. Хартфилия подходит к кровати и находит там комплект вещей. Грей всё-таки выбрал, что блондинке надеть. Джинсы, теплые носки и джемпер. Невольно девушка бросает взгляд в окно. Деревья качаются из стороны в сторону, а небо затянуто тучами. Дождь, конечно, вряд ли пойдёт, но всё равно мерзко. Фуллбастер позаботился о том, чтобы ей было тепло. Наверное, теперь забота о Люси течет у него в крови вместе с другими веществами. Люси надеется, что так будет всегда. Она покорно влезает в тряпки, пряча острые ключицы и лопатки под плотной тканью. Тепло. Но ещё теплее становится от мысли, что Грей знает, чего ей действительно не хватает. Люси натягивает носки и выходит на кухню. Фуллбастер ничего не готовит, потому что знает – ей будет снова плохо. Конечно, ему трудно смириться с тем, что она не ест, однако чай и кофе никто не отменял. На столе уже дымиться кружка с горячим напитком. Чай с сахаром и лимоном. -Когда ты заделался в мои няньки? – Люси садится за стол и тут же прижимает руки к стакану. Греется. Она и подумать не могла, что способна так мёрзнуть. Знает, что во всём виновата усталость. Организм попросту не справляется со стрессами. -Давно, Хартфилия. Слишком давно, чтобы я назвал точную дату… И её полностью устраивает этот ответ.***
Они ходят по магазинам несколько часов. Ради Люси Грей наступает себе на горло и принимает активное участие в примерке: подбирает красивые наряды, уточняет у продавщиц размер и никого не подпускает к примерочной. Не дай бог кто-нибудь увидит Люси без свитера – в обморок свалятся от ужаса, а Люси – от огорчения. Только беда в том, что она слишком сильно похудела. И размер, который ей когда-то подходил идеально, теперь свисает. Грей качает головой и говорит, что всё это очень-очень ужасно, но они исправят сей дефект и откормят Люси так, что она и в эти вещи не влезет. Хартфилия открывает рот в притворном ужасе, но подхватывает шутку. Домой они возвращаются до пяти вечера. Где их ожидает Леви. Та стоит у двери и терпеливо ждёт гуляющих. Грей оставляет Хартфилию на Редфокс, целует блондинку в лоб и говорит ей, что обязательно скоро вернётся. «Похвастайся покупками перед нашей занудой,» - говорит он, показывая Леви язык. Фуллбастер сам взял на себя роль няньки, так что теперь нужно было отыгрывать её по полной программе. Однако веселье из него полностью выветривается, стоит ему переступить порог дома Люси. Серьёзность и какая-то вселенская тоска накрывает его с головой. Пока он спасал от кошмаров блондинку, то у него не было времени на Локсар. И увидев её всего каких-то два раза, она умудрилась вытрепать ему все нервы. Ревность – страшная штука, особенно если у девушки есть какие-то аргументы. Это волновало Грея, но он успокаивал себя тем, что совсем скоро всё закончится, он сделает Джу предложение, и они заживут нормальной жизнью. Но Грею страшно, что с Люси это никогда не закончится. «А что если…?». Грей старается не думать. Он чувствует себя единственным человеком, который может разобраться в этой ситуации. Он закуривает у реки, смотрит на неровную гладь воды, что тревожит ветер, и думает. На ум приходит всего одна идея. Её нельзя назвать умной, но лучшего у Фуллбастера всё равно нет. Созидатель шипит себе ругательства под нос и швыряет бочок в сторону воды. Тот не долетает, сиротливо падая на камни, а Грей разворачивается и идёт в сторону гильдии. В «Хвосте Феи» снова что-то празднуют. Нацу, завидев Грея, кричит ему что-то через весь зал, но Фуллбастер делает вид, что оглох. Он не хочет отвлекаться от хаоса в голове. Кто-то даже порывается схватить его за локоть, но сноровка и долгие тренировки позволяют Грею отскочить в сторону и резво подняться по ступенькам на второй этаж. Уже наверху он оборачивается и бросает взгляд вниз. В зале воцаряется тишина. Все смотрят на смертника, но тому плевать, что о нём думают. Грей кривится, замечая Алую и Нацу. Эти люди себя когда-то считали друзьями Люси, но сейчас рядом с ней был лишь он и Леви. Громовержцы не приходили, но Фуллбастер ни в чём их не винил, потому что Редфокс сказала, что у них на то есть свои причины. Грей поверил. Не было причин не верить. А вот эти ребята… Ему делается дурно, и Грей отворачивается, а затем уверенно направляется в сторону массивной двери, что ведет в кабинет Мастера. -Фуллбастер, зачем припёрся? – Лексус пытается не удивляться, завидев Грея, который зашёл без стука и закрыл за собой дверь. – Чего надо? – оставаться в добром здравии и сохранять спокойствие после трёх бессонных ночей невозможно, но Дреер старается, выжимает из себя остатки самообладания. Ему тяжело. Но Грею его не жалко, ни капли. -Ты довёл её, - Грей холоден, резок и, ему кажется, груб. – Ты сделал с ней что-то ужасное, Дреер. И тебе же это исправлять, - почему-то Фуллбастер уверен, что не допусти он в прошлом ошибки, оставь Люси при себе, то была бы она счастлива. Только нет такого механизма, который может отмотать время и дать второй шанс. И приходится довольствоваться далеко не радужным настоящим, не мешая его с иллюзиями. -Да ну? – у Лексуса сжимается сердце. То ли от боли, то ли от страха. Что там с его девочкой? Почему Грей так рьяно её защищает? Но вопросы остаются на повторе в голове Лексуса, сам он встаёт изо стола и обходит его. – С чего ты взял, что я вообще в чём-то виноват? -Она ведь тебе сказала, да? Сказала, что любит… - Фуллбастер уверен, что так оно и было. Иначе Люси не валялась бы ночью в припадках. Эти приступы сведут её в могилу. – И ты ничего… совсем ничего не ответил, - в глазах у Грея плещется арктический холод и сталь, которая не свойственна Созидателю. Лексус щурится. Он почти удивлен, что она поделилась этим с Греем. Нет, он в курсе, что у них весьма тёплые отношения, но больше Дреер ничего не знает. А видимо нужно было интересоваться, потому что не Леви пришла на защиту подруги, а именно он – Фуллбастер. – Бесчувственная скотина, - кажется, эти слова Грей буквально сплёвывает в пол, отчего у Лексуса в груди появляется какое-то отвратительно сосущее чувство. Ему хочется врезать этому нахалу, но Дреер стоит, словно к полу прирос, и не может пошевелиться. – Что молчишь? -Это не твоё собачье дело, - Лексус не сразу понимает, что этот злой и хриплый голос принадлежит ему. Он ненавидит Грея? Не было такого никогда. Просто сейчас что-то идёт не так, и это бесит громового убийцу драконов. Лексус знает, что при желании может размазать парня по стенке без каких-либо усилий. Всё-таки разница между ними колоссальная. Только вот Дреер не понимает, почему Моська тявкает на слона. Грей ведь должен понимать, что в случае поединка проиграет. Это заведомо поражение. Силы неравны. -Не касается, значит, - Грей стискивает кулаки, но не нападает. В его пальцах словно концентрируется вся ненависть к человеку напротив. Это страшно и попахивает безумием. – Только это я не даю ей повеситься в ванне. Это я отрываю от её рта руки, когда она сгрызает себе их в кровь. Это я, мать твою, сижу рядом с ней, пока она воет, мучаясь кошмарами, которыми даже поделиться не может! – Грей срывается на крик и отшвыривает от себя стул, который врезается в стену и ломается на несколько частей. – Она ничего не ест, она не спит. Она боится. И всё из-за тебя! -Кошмарами? – Лексус пропускает все остальные слова мимо ушей, хотя понимает, что они важны. – У неё кошмары? – это заставляет Грея опешить. Лед из голоса Дреера испаряется также внезапно, как и решительность из Фуллбастера. – Она дома? – этот вопрос остаётся без ответа, потому что Дреер хватает плащ и проносится мимо парня, задевая его плечом. Через секунду хлопает дверь, и Грей остаётся один. Совсем один в кабинете безрассудного Мастера.***
-Пусти меня, - Лексус рычит на ни в чём неповинную Леви, но та упирает руки в дверные косяки и не даёт Дрееру пройти. Она опасается, что он может сделать только хуже. Вполне логично, если посмотреть на блондина: раскраснелся, тяжело дышит, кулаки сжимаются. – Я нужен ей, чёрт возьми! – он сжимает губы в тонкую линию, но на Леви это не действует. Она готова стоять насмерть. Крик Дреера доносится до ушей Люси, и та прячется под одеяло, стараясь не зарыдать. Ей чудится, что сон становится явью, а Лексус пришёл, чтобы выпотрошить её без остатка. -Ей…нездоровится, - Редфокс произносит эту фразу уже в пятый раз, оттягивая время. Она вызвала Гажила, и тот вот-вот должен подойти. Уж он сможет выпроводить Лексуса за дверь. Хотя смотря на последнего, уверенность в этом тает на глазах. Леви не знает, что должна делать, но подпускать Дреера к подруге страшно. -Я уже понял! – Лексус грязно ругается себе под нос, делает два шага назад, разворачивается, проводит рукой по волосам, желая привести себя в норму. Легче становится, но лишь на чуть-чуть. – Послушай, - Дреер усилием воли берет себя в руки, прекрасно понимая, что это последнее, что он может. – Кто-то плохо пошутил и поиграл с заклинаниями, ясно? – Лексус взмахивает рукой, указывая куда-то в сторону спальни. – Как только я выясню, кто этот чёртов шутник, мокрого пятна от него не оставлю. А ей сейчас нужен я, чтобы всё это закончилось. И мне…она нужна, - Лексус стискивает зубы и надеется, что это сработает. Леви сглатывает ком в горле. В голове бьётся шальная мысль – «Он догадался», так что девушка перестаёт держать оборону, упуская тот момент, когда Дреер попросту пробивает её руку своим телом, оказываясь внутри квартиры. Редфокс прижимает к груди ушибленную руку. Спасибо, что не перелом. Но в ту же секунду бросается следом за Дреером, пугаясь его действий. Он оказывается в спальне и сразу собирается на кровать, накидывая на Люси поверх одеяла свой плащ, словно закрывая от всего мира раз и навсегда. Леви замирает в дверном проёме, понятия не имея, что делать. Лексус обнимает девушку прямо в одеяле, притягивает к себе. Люси тихо скулит, хотя Редфокс подозревает, что она рыдает. -Тише-тише, - Лексус шепчет это куда-то в макушку Люси, а затем прижимается к ней губами. Дреер начитан и умён, кто бы там что ни думал. И библиотеку в своё время он прошерстил от и до. Так что заклинание про сон и сближение запомнил на всю оставшуюся жизнь потому, что оно показалось ему невероятно глупым и бесполезным. «Ну кто будет использовать эту чушь?». Оказалось, что дураков в гильдии достаточно. – Я заберу тебя. Слышишь? Мы справимся с этим… - Лексус догадывается, что Люси видела в своих снах. Если ему снилось, как он её убивает, то ей… Блондину самому становится дурно. – Я никогда тебя не обижу, слышишь? Никогда… - он закрывает глаза и надеется, что она может разобрать его сбившейся шепот. – Это была чья-то шутка, Люси. Я разберусь, я всё решу… - кажется, проходит около десяти минут, когда в квартиру влетает Гажил. Он обеспокоен, но замечая невредимую Леви, чуть расслабляется. Она смотрит на него потеряно, и Редфокс заглядывает в спальню, видя картину, которая заставит окаменеть любого. -Ребят… - Гажил тянет гласные, заставляя собравшихся обратить на себя внимание. Лексус даже не поворачивает головы. -Уходите. Дальше я сам… - Дреер говорит это холодно и резко, из-за чего Гажил хватает жену за руку и силой вытаскивает её за периметр, как ему кажется, опасной зоны. Как только дверь за ними закрывается с глухим щелчком, Лексус аккуратно стягивает с Люси одеяло. – Солнышко… - теперь у него голос ласковый, тихий, встревоженный. – Посмотри на меня. Ну же… давай, не бойся. Это я. Настоящий я. Не тот… - Люси всё ещё напряжена, глаза зажмурены. Он видит, какие у неё впадины в тех местах, где должны быть красивые розовые щёчки. Ничего этого нет. Дреер с ужасом понимает, что не чувствует её худобы только потому, что она завёрнута в одеяло и его плащ. – Я заберу тебя к себе. Люси всхлипывает и даже не старается уткнуться Лексусу в грудь, как тогда утром. Она вообще старается сама к нему не прикасаться. Это больно. Лексусу больно. Но он лишь подхватывает её на руки, берет ключи от квартиры с тумбочки и тоже покидает квартиру. Здесь он её оставлять не хочет, да и сам задерживаться не собирается. Если и нужно что-то начинать, так это со своего дома.***
Всю дорогу Лексус нёс её на руках и не замечал никого вокруг. Ситуация была абсурдной, но зато Лексус впервые за долгое время понимал, что поступает правильно. Люси на его руках скулила и даже пару раз ударила его через одеяло, но сил в ней было слишком мало, чтобы нанести Дрееру по-настоящему серьёзный урон. Он что-то говорил ей о Магнолии, своём детство и юности, в которой Люси никогда не было. Говорил, что всё идёт так, как идёт, и они не в силах ничего изменить в прошлом, но в состоянии построить будущее. Казалось, что Хартфилия вовсе не слышала за своим скулежом его высоких мыслей. И Дреер решил, что так даже лучше, потому что потом он расскажет ей это с самого начала, если Люси захочет послушать. Сейчас Люси сидит на узком диване, укутанная в то же одеяло. Она не позволила сменить его на мягкий плед. Вцепилась мёртвой хваткой, и Дреер решил не настаивать. Хартфилия сжимает пальцами горячую кружку с ароматным чаем. Лексус решил, что кофе лишь усугубит её состояние. -Что со мной происходит? – Люси наконец-то задаёт интересующий её вопрос, а потом с усилием подавляет всхлип. Ей всё ещё страшно, но новая обстановка позволяет ей успокоиться прежде, чем начинается новый приступ паники. Ещё никогда она не была в доме Лексуса, ведь это его крепость, где никого никогда не было, кроме Громовержцев. Даже Макарова Лексус сюда не пускал, а её принёс сам, на своих собственных руках. -Кто-то использовал на нас заклинание. Не знаю, зачем это понадобилось. Видимо, плохая шутка, - Лексус сидит в кресле напротив, пообещав себе и Люси, что не притронется к ней без необходимости. Она готова шарахнуться в сторону от любого его движения. Из сильной независимой волшебницы Люси превратилась за три ночи в маленькую испуганную девочку. Это действительно то ещё зрелище, и Дреер понимает, что данная картина ему не по зубам. -Как…? Как это прекратить? – Люси понимает, что готова снова завыть в голос, потому что её тянет в сон, но ей известны последствия. На самом деле сама Хартфилия не отказалась бы от кофе. Чем больше она бодровствует, тем ей спокойнее, но Дреер, что сидит в кресле, иного мнения. И у Люси нет выбора. – Я не могу засыпать. Это… -Прости, - Лексус резко прерывает её трепыхания и смотрит совершенно серьёзно. Люси закусывает губу и отводит глаза. Не может на него смотреть. В её подсознании Дреер кровожаден и жесток. Этот образ не идёт из головы, и блондинка ничего не может с этим поделать. Она бы хотела избавиться от этого ужаса. Правда хотела, но нет. – Я даже не думал, что кому-то это может прийти в голову. Мне жаль, что всё так обернулось для тебя. У Дреера не поворачивается язык, чтобы сказать Люси о том, что ему снится. Он не может признаться ей, что видел, как убивает её раз за разом. Пусть до него не сразу это дошло, но результат он видит перед собой – Люси на грани безумия. Его милая девочка пытается хвататься за остатки реальности, хотя её мощным потоком сносит прочь. Дреер готов ей гордиться, потому что Хартфилия продержалась уже три дня. Многие не выдерживают и суток, сходят с ума за одну ночь. Люси сильная. -Я хочу это прекратить. Лексус, пожалуйста, прекрати это… - она утыкается лбом в горячую кружку и сдавленно всхлипывает. Отчаяние накрывает её семиметровой волной, а Лексус не знает, как ей помочь. Он поднимает глаза к потолку, шумно выдыхает, молится, чтобы хоть кто-то дал ему подсказку, но в ответ тишина. И есть ли после этого Бог вообще? Лексус не верит ничему из того, что пишут в религиозных книгах, но он верит во внутреннюю силу. А ещё его откровенно пугают слова Хартфилии, потому что именно это она шептала в его снах. Просила прекратить пытки, каторгу, безумие. -Я сделаю всё, что в моих силах, - он тихо шепчет эти слова, понимая, что на деле от него мало что зависит. А если даже зависит всё, то он не знает, как бороться с этими снами. Да, он не особо углублялся в это заклинание, хоть и сразу распознал его. Был ли способ остановить всё это по щелчку пальцев – Дрееру не известно. – Тебе нужно поспать, Люси… - эти слова вызывают в хрупком тельце неестественную дрожь. Хартфилия мотает головой из стороны в сторону и повторяет лишь одно слово. «Нет». – Люси, ты должна вздремнуть. Я буду рядом, буду держать тебя за руку, если позволишь. Но тебе это действительно нужно… Она обессиленно всхлипывает. И Лексус знает, что она понимает, о чём он говорит. Согласна с ним по всем статьям, но достаточно ли этого. И вот наконец-то она кивает. Неуверенно, робко, со страхом в глазах. Лексус встаёт подходит к ней и вопросительно протягивает руки. Снова кивок. Он поднимает её с дивана снова в одеяле. Люси всхлипывает и на этот раз утыкается носом в тёплое плечо. Ей очень горько, а внутри словно кислота всё разъедает. Лексус набирается храбрости и целует её в макушку. Хартфилия едва ощутимо вздрагивает, а затем поджимает губы. Он толкает дверь в спальню спиной, аккуратно заносит Люси в комнату, укладывает на кровать и садится рядом. Девушка кутается в одеяло и устраивает голову на подушке. Она смотрит куда-то в пустоту перед собой и боится закрыть глаза. Хартфилия чувствует, как внутри что-то крошится в пыль. То ли её воздушные замки, то ли какой-то кусок сознания. Она не знает, но привкус горечи и утраты ясно ощущается на кончике языка. Лексус несмело проводит рукой по одеялу, надеясь, что блондинка не шарахнется в сторону. Она и не шарахается. Ей впервые за три дня кажется, что она может отличить Лексуса «реального» от «вымышленного». Дреер не знает, с чего начать беседу, надо ли её начинать вообще. Он неловко поводит плечами и встаёт, но тонкие пальцы несмело обхватывают его запястье, и Лексус замирает. -Не оставляй меня, - пусть Люси и прячется под одеялом, но Лексус всё равно её весьма отчётливо слышит, а потому он медленно опускается обратно. Хартфилия продолжает держать его за руку, и блондин сжимает её пальцы своими. Ему тяжело представить, через что пришлось пройти Люси, но он знает точно – это её самый отвратительный ад. И его тоже. Стоит представить, что в голове блондинки Лексус безжалостно истязал её душу и тело, как к Дрееру подкатывает приступ тошноты и отвращения к самому себе. -Не оставлю, а теперь спи. И помни, что я в любом случае рядом, - Лексус хочет прекратить эту агонию. Ему со своими кошмарами было проще справиться. Во-первых, убивали не его. Во-вторых, он мужчина, и нервы у него гораздо крепче. Да и опыта больше. «Прости, Люси. Я тебя не уберёг.» Он никогда и не собирался. Даже если вернуться на год назад, окунуться в водоворот воспоминаний, то можно увидеть самого эгоистичного человека в гильдии. Молчалив, высокомерен, горд. И почему Хартфилия выбрала именно его – загадка. Тогда Дреер не особо обратил на это внимание, ведь на его широкую шею часто дамы вешались, но это и была первая ошибка. Люси не вешалась. Она просто робко предложила себя. И Дреер взял, не задумываясь. Тогда и началась эта безумная пляска, которая достигала своего пика далеко не в постели. Нет. Всё становилось совсем плохо тогда, когда Хартфилия признавалась в своих чувствах. Почему Лексус от них убегал? Ответ весьма прост. Он не уверен, что сам способен любить её. Громовой убийца драконов вообще ни в чём не уверен. Дреер не собирался заводить семью, ему это не было нужно, но появление Хартфилии перевернуло его жизнь с ног на голову. Девочка, на которую он когда-то просто смотрел, превратилась в его женщину. Правильно это было или нет – не важно. Сейчас Лексус просто хочет, чтобы Люси перестала страдать. На удивление Люси быстро засыпает. Её глаза закрываются, а дыхание тут же становится ровным. Лексус весьма устало вздыхает. Если верить Грею, то Дрееру придётся столкнуться с истерикой. Блондин поглаживает большим пальцем ладонь Люси, но тут же понимает, что с её кожей что-то не так. Взгляд сам собой опускается вниз, и Дреер разглядывает в темноте следы укусов на ребре её ладони. До крови. Лексус стискивает зубы. Фуллбастер говорил правду. И Дрееру тяжело представить, через что пришлось пройти Созидателю. Всё это время рядом с Люси должен был быть он, но треклятая гордость всё испортила. Дреер аккуратно ложится поперек кровати, продолжая держать руку Люси своей. Мастеру тоже пришлось несладко последние три ночи, усталость даёт о себе знать гудящей головной болью. И Лексус решает, что сдаться в царство Морфея – не самая плохая идея. Так что он закрывает глаза и проваливается в темноту. Дреер надеется, что не увидит ничего, кроме убаюкивающей темноты.***
Лексус просыпается от телодвижений рядом. Кажется, Люси задевает его ногой. Блондин подскакивает на кровати, сонно трет переносицу и тут же поворачивается к Хартфилии. Та сидит на кровати. Лексус окидывает её беглым взглядом, проверяя на наличие истерики или приступа, о котором говорил Грей, но ничего такого не находит. Люси выглядит вполне спокойной. -Привет… - голос у Хартфилии весьма тихий, хриплый, словно прокуренный. Она смотрит на Дреера. – Мне снились ромашки и ты, - она усмехается как-то невозможно горько. Лексус проглатывает ком в горле. – Прости, Лексус. Я… я тогда не должна была ничего говорить. Не первый раз ведь… Дреер отпускает её руки и придвигается ближе, обхватывая за плечи. Люси не смотрит ему в глаза, опуская их в скомканное одеяло. Плечи у Хартфилии тонкие, и Лексус быстро понимает, что если сожмёт их чуть крепче, то сломает к чёртовой матери. Им ведь не нужны тут переломы, поэтому молодой мужчина ослабляет хватку. -Ты сделала то, что должна была, - слова даются невыносимо тяжело. Дреер шумно вздыхает. – Просто…это я, Люси. Моя жизнь для таких слов не приспособлена. Ты должна это понимать… - это равносильно фразе «я никогда не скажу, что люблю тебя», но всё лучше, чем отрицание всего, что между ними было. А было много, было красиво и нежно, страстно и трепетно. От такого не отказываются, такое не забывают. – Но я не хочу, чтобы ты сходила с ума из-за того, что я…как ты там говорила? … кретин? Да, кретин, - эти слова вызывают у Хартфилии улыбку. Ей приятно, что он помнит оскорбления, которые она бросала в его адрес. – Это заклинание, - Дреер необдуманно поглаживает женские плечи, не отдавая себе в этом отчёт. Ему нравится к ней прикасаться. И, что странно, ему льстит, что Люси находится в его доме, в его спальне. Он сам приволок её сюда, запер от внешнего мира. Ещё немного и Дреер начнёт строить дом из одеял, дабы спрятать Люси и от себя тоже. – Оно работает по странному принципу, - Лексус никогда не был мастером высокопарных слов. Эта привилегия принадлежала Джастину. – Когда люди, к которым применили данный обряд, ругаются, то их преследуют кошмары до тех пор, пока они не сблизятся… - блондину тяжело даётся каждое слово. Словно он говорит на каком-то другом языке. -Как это прекратить? – Люси наконец-то чувствует, что она не бессильна. Должен же быть способ, чтобы закончить данную Преисподнюю. Так дальше ведь продолжаться не может. Им нужно разобраться с этой «маленькой» проблемкой и снова начать просто жить. Люси проклинает себя мысленно. И уже знает, что сделает в конце испытательного срока. Она уволится и снова сбежит на пару недель от всего этого хаоса. Она хочет разобраться в себе. -Помню, что там говорилось о сближении, но я не уверен, что мы его достигнем… - Дреер предельно честен. Люси понимает это, заглядывая в его глаза. «Мы никогда не станем ближе, чем сейчас» - вот что она читает в жидком янтаре. И весьма стойко принимать столь горькую истину. Люси уверяет себя, что это правильно. – Я попробую найти ещё один способ, а до этого момента ты поживёшь у меня. И я постараюсь больше с тобой не ссориться, - Лексус понимает, как туманно это обещание, но всё равно прикрывает глаза и целует Хартфилию в лоб. Она не бьёт его, не шарахается. Просто прикрывает глаза и молчит. Лексус думает, что она его мысленно проклинает, но на самом деле Хартфилия клянёт себя. В который раз за свою недолгую жизнь Люси осознала, какой дурой является.***
Лексус проводит половину времени в библиотеке, прося Миру заняться делами в его кабинете. Старшая Штраус не задаёт лишних вопросов, лишь сочувственно улыбается, когда Дреер хмуро благодарит её. Сам блондин не в состоянии справиться с поисками в одиночку, а потому он привлекает Громовержцев и Леви с Греем, который рвётся помогать в первых рядах. Найти книгу с заклинанием оказалось не сложно. Удивительно легко и быстро Леви вытащила её с полки. Дреер сразу предупредил всех собравшихся, что способ со сближением им с Люси не подходит, а значит нужно искать другой выход из ситуации. Искать другую книгу. А с этим всё обстояло куда сложнее. Они потратили два дня, но поиски ничего не принесли. Совсем. Команда прошерстила всю библиотеку, но другого способа снять заклятия никто так найти и не смог. -Это единственный способ, Лексус, - Леви устало опускается на скамейку и отодвигает от себя стопку книг, упирается локтем в стол и трёт лоб, борясь с накатившей сонливостью. – Может, всё-таки попробуешь сблизиться с Люси? -Должно быть что-то ещё… - Лексус стоял у дальнего стеллажа и пролистывал какой-то древний фолиант, но тот тоже был бесполезен. Как бы это не было прискорбно, но молодая Редфокс была права – другого способа снять заклинание не было. Дреер ударил кулаком по стене и тихо зарычал то ли от боли, то ли от отчаяния. – Она мучается, я вместе с ней. Это ужасно… Пусть сны и не такие яркие, но это действительно страшно. -Прости… - Леви не выдерживает и закрывает лицо руками, всхлипывая. – Прости меня, Лексус… Господи, что же мы наделали… - напряженная тишина в бибилиотеке теперь нарушается только тихими всхлипами Редфокс. Лексус отбрасывает от себя фолиант и все в несколько шагов оказывается рядом с синеволосой волшебницей. Он тянет руки, чтобы схватить и хорошенько тряхануть Леви и узнать, что эти извинения значат, но Бикслоу преграждает ему дорогу, боясь, что в порыве гнева тот может нанести Редфокс увечья, а если об этом прознает Гажил, то плохо будет всем. -Что это значит?! – Лексус рычит, а затем замечает во взгляде друга вину. Дреер оборачивается, но такой же отпечаток виден в глазах Фрида и Эв. Только Грей стоит с книгой и ничего не пониманием. Кажется, он в каком-то тёмном заговоре не принимал никакого участия. – Вы…. Это сделали вы, да? – до Лексуса быстро доходит, что тут происходит. Нетрудно сложить два и два. Лексус качает головой, а затем с размаха бьёт Бикслоу по лицу. Кулаком. Повелитель Душ делает несколько шагов назад, прижимает руку к поврежденной скуле. Лексус кривит губы. – Как вы могли? -Мы хотели, чтобы вы наконец-то поняли, как важны друг другу… - Эвергрин хочет подойти к Дрееру, обнять его, прошептать извинения, но Фрид останавливает её за плечи, понимая, что Лексус сейчас себя вряд ли контролирует. Слишком зол, чтобы слышать и слушать. -Ладно я… - Лексус качает головой. – Никто из вас не подумал, что будет с Люси… - это Мастер говорит шепотом, а затем хватает свой плащ и уносится прочь из помещения, хлопает дверью так, что картина, висящая рядом, с грохотом падает на пол. Эвергрин вздрагивает, а Леви наконец-то перестаёт себя сдерживать и начинает рыдать. -Почему вы это сделали? – Грей наконец-то отходит от шока и смотрит на собравшихся не хуже Лексуса. Ему не понятны их мотивы. И это выбешивает Фуллбастера. – Зачем? Они бы сами разобрались! – парня не волнует, что эти слова могут звучать довольно-таки глупо и неправдоподобно, но сейчас это не имеет никакого значения. Гроовержцы и экс-МакГарден виноваты. Факт есть факт. -Мы хотели помочь! – выкрикивает Леви, а затем сама несется к выходу, вытирая на ходу мокрые щёки. Редфокс переступает через картину, а затем уходит. Только девушка дверью не хлопает, лишь тихонько за собой прикрывает. Она вместе с Громовержцами думала, что поступала правильно. Ведь это не повлекло бы за собой летального исхода, а про сумасшествие и истерики в книге ничего не было написано. Побочные действия, видимо. Другого объяснения у Леви не было. Но теперь всё зашло слишком далеко, а пути назад не было. Они сделали ставку на то, что Лексус любить может, однако проиграли всё и даже больше. Никто из них не подумал о том, что Люси Хартфилия может выжить из ума по их необдуманной вине. -Мы что-нибудь придумаем, - Фрид наконец-то произносит фразу, которая успокаивает Эвергрин. Не бывает безвыходных ситуаций, верно? Всегда можно найти лазейку. Эв привыкла в это верить. Истина, на которой держалась любая катастрофа. -Уж придумайте, будьте добры, - Грей кладёт книгу на стол и тоже уходит, оставляя Громовержцев в одиночестве. Как только дверь закрывается в третий раз, Эв без сил опускается на скамью, подтягивая одну ногу к груди. Бикслоу тут же садится рядом и притягивает жену к себе за плечо, целует в висок. -Мы сами убиваем Хартфилию, - тихо бормочет девушка, но Фрид её не слышит. Он листает какую-то книгу, а затем ставит её на полку и берет следующую. Королева Фей почти уверена, что Джастин ничего не найдёт, потому что способа нет. Либо Лексус и Люси сливаются душевно в одно целое, либо «привет, безумие». Третьего не надо. Бикслоу нечего возразить на слова жены, потому что та права от начала и до самого конца. Они загоняют Люси в больничную койку психиатрической лечебницы поганой метлой. Судя по рассказам Грея, Хартфилия была близка к тому, чтобы перегрызть себе вены. Не этого они добивались, организуя такой «великолепный» план. – Мы ведь знали, что это может быть опасно, но… Господи, почему там не написано было, что это вызывает безумие? -Всё нормализуется, - Фрид не оборачивается, говоря эту фразу. Врать он почти не умеет, а если и умеет, то только не глядя человеку в глаза. Так что на Эв он не смотрит и в глубине души надеется, что подруга слишком устала, чтобы пытаться разобрать его маленькую иллюзию на кусочки и докопаться до истины. Это срабатывает. Королева Фей верит Джастину и немного успокаивается.***
-Ну что там? – Люси выдержала три часа. Когда Лексус вернулся, то застал её на кухне у раковины, где блондинка мыла кружку. И вот теперь она сидит на диване рядом с Дреером. Тот перебирает пальцами листовки с заданиями, а сама Люси пялится уже пятнадцать минут в одну строчку. И совсем ничего не видит. Проклятье какое-то. -Ты о чём? – Дреер от бумаг не отрывается. Упрямо делает вид, что Люси рядом нет. Хартфилии не привыкать. Новый Мастер так часто с ней себя вёл и в прошлом. Первое время блондинку это задевало и обижало, но позже Заклинательница с этим просто смирилась. Тем более обычно ей не приходилось с ним разговаривать. А если и были какие-то беседы, то больше напоминали одинокий монолог. -Ты знаешь… - Люси шумно вздыхает и наконец-то закрывает книгу, откладывая её в сторону. Кошмары ночами ещё к ней приходили, но уже не были такими реальными. По крайней мере, Хартфилия точно знала, что это ей снится, и больше не орала от ужаса. Совместное проживание с Лексусом явно шло ей на пользу, однако говорить это предводителю Громовержцев она не собиралась. -Понятия не имею, что ты имеешь в виду, - Лексус резко встаёт, а Люси закатывает глаза. Она терпеть не может, когда блондин так себя ведет, однако также Хартфилии хорошо известно, что из Лексуса очень трудно вытащить какую-либо информацию. Особенно, если тот того не хочет. – Ты ела? – эти несколько дней, что Хартфилии приходилось жить в доме Дреера, были весьма скучны. Лексус притаскивал какие-то документы, чтобы Люси было чем заняться. А ещё Мастер следил за тем, чтобы его помощница нормально питалась. И то и другое блондинку раздражало, но стоило ей затеять спор с Дреером, как тот просто куда-нибудь сбегал. -Нет, тебя ждала, - Люси встаёт с дивана и направляется в сторону кухни. Лексус замирает, провожая её взглядом. Хартфилия очень гармонично смотрится в его гостиной, словно здесь ей и место. Это заставляет губы Дреера искривится в неловкой улыбке. Её присутствие скрашивает его жизнь. Это кажется блондину глупым, но самым настоящем, что у него вообще было. – Лексус! – она выкрикивает его имя уже с кухни, чем-то гремя у раковины. Дреер вздрагивает. -Что? – в тон ей отвечает громовой убийца драконов и берет с кофейного столика бумаги, которые Люси разложила по стопкам. Какие-то уже лежали в закрытых папках. На каждой из такой стояла пометка – уточнение, в какую секцию какие бумаги отнести. Дреер тихо присвистнул, оценивая объём работы своей подопечной. -Это всё очень весело, конечно, - она всё также громко говорит с кухни, и Лексус поджимает губы, переступая порог. Люси стоит у раковины, набирая в небольшую кастрюлю воду. – Но срок моей работы на тебя подходит к концу. И я хочу, чтобы ты поговорил с Макаровым… - эти слова действуют на Дреера как пощёчина. Или две, а может и все три. Лексус перестаёт подпирать собой косяк и выпрямляется. – Я хочу отправиться на задание. И как можно скорее. Так что лучше будет, если ты обговоришь возможность моего…кхм… «увольнения» с дедом. -Ты не можешь уехать, - он делает к ней шаг, но Люси оказывается быстрее. Она хватается за первое попавшееся, что есть на кухне. Сковорода в её руке выглядит угрожающе. – Серьёзно, Люси. Сначала мы должны выяснить, как избавиться от этого проклятия. А потом можешь уехать. -Я уеду завтра. И ты не можешь мне запретить. Я не подписывалась на роль твоей секретарши, - Люси говорит тихо, но весьма разборчиво. – Я устала жить здесь взаперти. Я устала смотреть на человека, который не хочет быть ко мне ближе. Или ты думаешь, что мне стало легче после того, как мы якобы со всем разобрались? - Хартфилия бросает сковородку в раковину и обходит стол, направляясь к двери, что ведет в коридор. – Я собираю вещи и возвращаюсь домой, - Лексус открывает рот, чтобы сказать девушке, что это плохая идея. Но хлопок двери заставляет Дреера проглотить слова. Он смотрит на недомытую посуду и сглатывает ком в горле. Лексус не стал бы держать Люси насильно, если бы не боялся, что с ней что-то может случиться. Как они уже выяснили, ссоры и длительное отсутствие вдали друг от друга плохо влияют на их состояние. А она собралась уехать из Магнолии вовсе! Блондин прекрасно понимал, что всё это действительно плохо, но как объяснить девушке, что её отъезд только всё усугубит, Дреер не знал. В реальность его возвращает хлопок от входной двери. Люси ушла, ни сказав ему ни слова. Дреер проводит рукой по нижней части лица. А мог ли Лексус вообще её остановить? Слова не помогли. А применять силу было слишком рискованно. Лексус опускается на стул и запускает пальцы в пшеничные волосы. И сразу ощущает, насколько в доме без Люси стало пусто. Вроде бы всё должно казаться родным и привычным, ведь больше никто не нарушает его личное пространство, не занимает ванну и не сидит на диване в гостиной. Но без Хартфилии отчего-то становилось не по себе. Дреер понимал, что сам виноват в её уходе. Действительно, с чего он взял, что после его слов Люси перестанет злится? Он ведь ей фактически сказал, что никогда не сможет её полюбить. Это было весьма грубо, весьма эгоистично. И она его даже не ударила. -Святая женщина, - Дреер бормочет это себе под нос, а затем смотрит на часы. Те показывают половину девятого вечера. Лексус хочет напиться до беспамятства, потому что вина душит. Он должен был сказать ей, что весь этот ад – дело рук их лучших друзей. Но ведь не сказал. Пожалел? Лексус не знает, но чувствует необходимость остановить её. Чувствует, но ничего не делает.