Rose and Dandelion

До того момента, как я спущусь к гостям оставалось меньше десяти минут, так что я стояла перед зеркалом в гардеробной, и послушно выполняла последние указания Цинны. Выглядела я потрясающе. Конечно, моё самое первое платье смотрелось эффектнее, но этот наряд был совсем другим. Не было ни тяжёлых юбок, ни искрящейся ткани, ни громоздких украшений, в этом платье я была самой настоящей принцессой, когда в первом была похожа на королеву кого-то тёмного царства. Ткань моего платья была очень лёгкой и мягкой, словно я была закутана в нежно-персиковое облако. На талии покоился плясок, состоявший, будто, из живых оранжевых роз, а за спиной развевались шёлковые крылья. Тёмные кудри рассыпались по плечам, щекоча кожу, а венок из тех же оранжевых роз, что и на поясе, был похож на цветочную диадему. - Ты, словно, фея. — оглядывая меня, произнёс Цинна. Я улыбнулась ему сквозь зеркало, разглаживая невидимые складки на подоле платья.  — Ты делаешь невероятную работу, знаешь? Цинна кивнул в знак благодарности, предлагая мне руку.  — Тебе пора, Президент не любит ждать. Я промолчала, позволяя стилисту вывести себя из комнаты и отвести в Большой Зал. С каждым шагом сердце билось всё сильнее, я нервно сжимала в руках букетик жёлтых нарциссов, что должна была подарить Президенту, как знак уважения с моей стороны. Я не была уверена в том, что смогу пройти дальше. Но, я не была уверена и в том, что вылечу. Так что, как бы там не было, я должна вести себя как леди, чтобы красиво уйти, или, чтобы красиво остаться. Я глубоко вздохнула, кивнула Цинне, сигнализируя, что он может отпустить меня, и вошла в Зал, высоко поднимая голову. Все девушки уже были здесь, и сидели за столом, ожидая, пока я преподнесу цветы к трону президента Сноу. Медленно шагая, я попыталась рассмотреть людей, сидящих за столом. По правую руку от президента, как всегда, сидел Пит, слева, где обычно сидела Эффи, сидела женщина, жутко похожая на президента Сноу, как ни странно, она была приятной, даже красивой, рядом с ней сидел мужчина, чуть младше её, они имели схожие черты, но, если бы я не видела Пита в живую, подумала бы, что он просто перекрасил волосы в более тёмный оттенок. Они были ужасно похожи, только мужчина был старше лет на тридцать. Рядом с мужчиной сидела девушка, примерно моих лет, она была по-настоящему красива. Шоколадные кудри аккуратно лежали на плечах, яркие голубые глаза смеялись, она тихо переговаривалась с девушкой помладше. Кажется, она была чуть старше Прим, и эта особа из Президентской семьи жутко напоминала мне сестрёнку, такие же светлые волосы, яркая улыбка и светлая, фарфоровая кожа. Рядом со светловолосой красавицей сидел совсем ещё маленький мальчик, он сидел подперев лицо маленькой ручкой, его тёмные шоколадные волосы были зачёсаны назад, но пара кудряшек вырывалась из гелевого плена. Я улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ, на секунду оживляясь. Я и не заметила, как добралась до президента. Я глубоко вздохнула и сжала губы, опускаясь на колени. Кладя цветы на положенное место, я сказала обязательную фразу:  — Панем сегодня. Панем завтра. Панем всегда. На самом деле, я не считала, что Панем продержится долго при такой форме правления. Рано или поздно, жители далёких забытых Дистриктов восстанут. Я знала это с тех пор, как родилась, наверное. Ведь с самого детства я видела, как отец, не разгибая спины, трудился в шахтах, пытаясь прокормить семью, только вот, денег всегда не хватало, сколько бы мой отец не трудился. И мы были не единичным случаем в Дистрикте, зимой, например, можно было запросто споткнуться о мёртвого человека, лежавшего прямо на дороге. Правительство списывало всё на болезни, или на старость. По статистике, что мне показывала Эффи, в нашем, Двенадцатом Дистрикте, не было ни одной смерти по причине голода, но я знала, что это ложь. Я прикрыла глаза, выбрасывая эти реальные, а оттого страшные мысли из головы. Поднявшись с колен, я натянуто улыбнулась президенту, делая книксен. Он кивнул, разрешая проходить на своё место, и я подчинилась. Вообще-то, стол был рассчитан на тридцать человек, но нас никогда не было так много, как сегодня, так что, оставалось всего одно свободное место, и оно было моим. Обычно я сидела рядом с Эффи, точнее, в двух стульях от неё, а если я поворачивала голову немного влево, то видела Пита прямо напротив себя, рядом со мной всегда сидела Мадж, таковы были правила. Ближе всего к Питу сидела девушка из Дистрикта номер Один — Диадема, за ней — Мирта из Второго Дистрикта. Раньше нас рассаживали по-другому, но после того случая с участницами из Первого и Второго, решили, что будет безопаснее, если каждая из нас будет сидеть со знакомой девушкой. Сегодня же, почему-то, всё совсем изменилось: девушки из богатых Дистриктов сидели рядом с членами семьи президента, а участницы Отбора из далёких Дистриктов завершали цепочку, таким образом вышло, что я сидела прямо рядом с Питом. Я улыбнулась ему и присела рядом, складывая руки на коленях. В это время президент подхватил бокал шампанского, и внимательно обвёл весь зал взглядом, остановившись на Пите, он заговорил о том, как он рад, что его внук наконец достиг совершеннолетия.  — Надеюсь, ты будешь мудро управлять страной, когда настанет твой час. Пит кивнул, поднимая свой бокал, а все остальные захлопали, одаривая именинника поздравлениями. А я потянулась к его руке и крепко сжала, вкладывая в его ладонь небольшой медальон. Пит удивленно посмотрел на меня, но всё же забрал крохотный подарок, шепнув одними губами «спасибо», я удовлетворённо улыбнулась, радуясь, что никто не заметил моей маленькой махинации. Я подумала, что подарок, который преподнесут перед всеми — это не то, что я хочу подарить на самом деле. В смысле, то, что я и моя семья сделали — просто потрясающе, но этот медальон, он был только от меня. Я имею ввиду, это что-то личное, что-то, что будет связывать только нас. С едой мы справились достаточно быстро, поэтому приём начался незаметно для меня. Оркестр заиграл, и по залу разлилась приятная музыка. Я принялась разглядывать зал, медленно потягивая белое вино из бокала. Зал выглядел невероятно, было такое ощущение, будто ты находился в каком-то сказочном саду. В вазах стояли оранжевые и белые пионы, по стенам вились плетистые розы, а с потолка свисали светильники, похожие на сборища светлячков. Я восторгалась красотой зала, когда услышала тонкий голос рядом с собой. Я опустила взгляд и увидела того малыша, что заприметила за столом.  — Я Эрик, мисс. — произнёс мальчик, кланяясь.  — Приятно познакомится, Эрик! — я улыбнулась, делая книксен. Малыш тут же предложил потанцевать, а я засмеялась, подхватывая на руки. Он начал возмущаться, но я успокоила его, сказав, что так нам обоим будет намного удобнее, на что получила ответ:  — Желание леди — закон! Эрик обнял меня за шею, чтобы не упасть, и мы закружились в танце, смеясь от удовольствия. Эрик рассказал мне о себе. Оказывается, малышу было четыре, он жил в Панаме — государстве, граничившем с Панемом, и у него была «самая лучшая в мире семья» — так говорил малыш.  — Можешь рассказать мне о них, если хочешь, Эрик. Мальчик кивнул, открывая рот, чтобы начать свой рассказ, но чужие пальцы, оказавшиеся на его рёбрах не дали ему и слова сказать. Мальчик громко засмеялся, спрыгивая с моих рук, и убегая от издевательств.  — Он всегда боялся щекотки, — улыбаясь, сказал Пит, смотря в сторону малыша, — очень боялся. Я рассмеялась, шутливо толкая Пита в плечо.  — Я почти выпытала у него информацию!  — Думаю, я знаю больше, Китнисс. Ему же всего четыре, чем ты думала? Я задумалась, вкладывая свою ладонь в ладонь Пита.  — Не важно. Теперь ты расскажешь мне о том, что я хотела узнать, верно? — Пит кивнул, вальсируя со мной по залу, — Отлично, расскажи мне о них. Пожалуйста.  — Ладно. Слушай, они могут показаться тебе странными. Ну, знаешь, со всеми этими заморочками по поводу внешнего вида и правил поведения. Просто не обращай внимания, ладно? Они живут в такой обстановке с самого детства, это стало частью их жизней. На самом деле, они потрясающие. Особенно Эрик. — подмигнул мне, Пит. — Моя тётя — Анна. Она очень консервативна, поэтому я просто ненавижу, когда мы обедаем за одним столом: я даже вкуса пищи не чувствую, так стараюсь ничего не перепутать. — Я кивнула, полностью поддерживая парня, я чувствовала себя также каждый раз, как садилась за один стол с Президентом. — Её муж — вроде Президента в Канаде, я не знаю подробностей, как моя тётя вообще оказалась в Канаде, но она там, где она есть. У тёти и дяди есть всего одна дочь — Кассиопея. — Пит указал на блондинку, что была похожа на мою Прим. — Она сама утончённость и грациозность. Видела бы ты, как она танцует! — Кассиопея сидела на стуле, отказываясь от всех предложений потанцевать. Но я, почему-то, совсем не сомневалась в том, что танцевала она потрясающе. — Хоть ей всего шестнадцать, она знает все тайны и уловки управления страной, ведь она единственная наследница Анны.  — Мне казалось, что в королевских семьях принято заводить много детей? — непонимающе уставилась на него я. Пит улыбнулся.  — Китнисс, во-первых, мы — не королевская семья, хоть и очень на неё похожи, во-вторых, тётя больше не может иметь детей. Я смутилась, и опустила голову, пытаясь скрыть румянец,  — Извини. А что насчёт этого мужчины? — я кивнула в сторону двойника Пита.  — Это мой дядя. И, да, опережаю твой вопрос, мы так похожи не просто так. Ричард — брат-близнец моего отца. Он очень простой, как ты, вы с ним понравитесь друг другу.  — Значит, я простая?! — тут же возмутилась я, перебивая Пита. - Ох, Китнисс, да, ты простая. Но от этого такая необычная. Ты как загадка, вроде бы не сложная, но в о же время, всё никак не поддашься, не дашь угадать себя просто так. Не знаю, может это от того, что люди отвыкли от чего-то такого, чем являешься ты, Китнисс, а может от того, что ты сама не хочешь, чтобы тебя отгадывали. Я задумалась, увлекая Пита к столу с закусками. - Но, ведь я просто девушка, понимаешь? Я — не чудо, не загадка. Я — такой же человек. Как и любой в этой комнате.  — Ладно, как скажешь. — я видела, что Пит не сдался. — В общем, дядя — король Панамы. Он говорит, что эта страна была полностью разгромлена после Тёмных Дней, но дедушка помог народу, указал на правильный путь, так сказать, сделав главой государства своего сына, младшего сына. - Но, ты же сказал, что твой отец и дядя — близнецы. — я нахмурилась, разглядывая угощения, стоявшие на столе. - Да, дядя родился на пару минут позже. — пожал плечами Пит. — Думаю, мне стоит продолжить рассказ. — Я кивнула. — У Ричарда есть двое замечательных детей — малыш Эрик, которому ты особенно понравилась, и Амелия — моя красавица-сестра. Она совсем не похожа на члена «королевской семьи», как ты нас назвала. Такую бунтарку ещё нужно поискать. Когда Амелия была маленькой, она постоянно шалила. Вот, например, однажды, она осталась ночевать здесь, во Дворце, и на следующее утро я проснулся с синими волосами, представляешь? — я рассмеялась, смотря в сторону Амелии.  — Она мне уже нравится, знаешь?  — Да ты коварная, Китнисс! — прищурив глаза, произнёс Пит. - Но, на самом деле, это не самоё страшное, что она совершала. Например, пару месяцев назад она сбежала из Дворца в Панаме, дядя всю страну на уши поставил, но её нигде не было. А через пару дней она нашлась — сидела на ступеньках перед входом. Здесь. В Панеме. А когда мы спросили её, где она была…  — Я ответила, что решила немного пройтись и добралась до Капитолия. — ответила Амелия, незаметно подошедшая сзади.  — Я понимаю, мне тоже иногда хочется прогуляться до Двенадцатого. — выделив голосом слово «прогуляться», я взяла Амелию под руку и потянула за собой. *** Сестра Пита рассказывала мне очередную историю из её яркой жизни, когда Эффи вдруг защебетала:  — Прошу всех отвлечься от своих дел, и обратить внимание на данное действие. Эффи стояла посреди импровизированной сцены, окруженная подарками для Пита. Я поняла это, потому что увидела свой — аккуратно завёрнутый в атласную зелёную ткань, и перевязанный обычной бечёвкой. Я решила, что роскошная ткань будет олицетворять Пита, а бечёвка, крепко обвязанная вокруг ткани — я. С тех пор, как я приехала во Дворец мне в голову постоянно лезут разные дурацкие метафоры, типа этой. Когда я наконец избавилась от ненужных мыслей, свой подарок вручала девушка из Четвёртого. Её звали Энни, она была очень дружелюбна и добра ко всем. У неё была по-настоящему красивая душа, и не менее прекрасная внешность. Я считала, что она была симпатичнее меня: рыжие длинные волосы, распадающиеся красивыми кудрями по плечам красивый прямой нос, пухлые губы. И подарок у неё был просто замечательный — полотно, усыпанное ракушками и различными разноцветными камешками, было похоже на самую реалистичную в мире картину. Море, созданное из камешков разных оттенков голубого, сверкало в свете заходящего солнца, что пробивалось через приоткрытые ставни окон.  Пит, на секунду, обомлел. Я видела. Что он не может подобрать правильных слов чтобы описать то, как ему понравилось.  — Мисс Креста… Это потрясающе! Вы обладаете поистине тонким вкусом. Щёки Энни залились румянцем, и она поторопилась быстрее покинуть импровизированную сцену, возвращаясь на своё место.  — Знаешь, дедушка говорил, что это ваше первое испытание, ты знала? — прошептала Амелия. Сердце забилось чаще. Если мой подарок не понравится Питу, я уеду отсюда сегодня же. И прощайте все мои мечты о помощи Дистрикту. Я чувствовала себя паршиво, было такое ощущение, что я собираюсь обманывать Пита. Весь зал охнул, и я торопливо подняла голову, исследуя сцену. Сначала я не поняла чему все та удивились, и даже хотела спросить у Амелии, но тут я как следует разглядела статуэтку, что держал в руках Пит. У парня было такое выражение лица, будто в следующую секунду он собирался громко рассмеяться, но пытался предотвратить это всеми известными ему способами. Собственно, выходило у него не очень Рядом с будущим Президентом стояла одна из его потенциальных будущих жён — Джоанна Мейсон. Она самодовольно ухмылялась, наблюдая реакцию людей, находящихся в зале. Президент был в гневе, я, буквально, чувствовала напряжение, повисшие в зале. Я чувствовала, что сейчас что-то произойдёт. Обязательно произойдёт. Президент открыл было рот, чтобы приказать вышвырнуть Джоанну из Дворца, когда по Большому Залу прокатился бархатный смех Пита. Я засмеялась следом, оценивая подарок, что подготовила Джо. Это была, с виду, обычная статуэтка, но если присмотреться, можно было увидеть, что эта статуэтка — сама Джоанна. Полностью обнаженная, да ещё и мастер постарался на славу — все детали, вырезанные из дерева смотрелись очень реалистично.  — Боже. Китнисс, и часто она такое вытворяет? — борясь с приступами неудержимого смеха, спросила Амелия.  — Впервые! — ответила я, пряча улыбку за бокалом шампанского. Дальше последовали подарки-безделушки, вроде каких-то камешков и писем. Когда очередь дошла до нашего Дистрикта, я искренне желала, чтобы Мадж опозорилась. Я знала, что это плохо, желать чего-то плохого для другого человека, но я просто не могла справится с собой. Мадж оказалась мерзкой хитрой змеёй, и я пообещала себе, что я сделаю что-нибудь для того, чтобы её выгнали отсюда. Гвардеец поднёс подарок Питу, и парень осторожно распаковал его. Это был огромный коллаж из фотографий в рамке, самая обычный с первого взгляда. Но я рассмотрела её как следует, и поняла, почему Мадж была так уверена в себе. Фотографий хоть и было огромное количество, но, казалось, что каждая из них рассказывает историю человека изображенного на нём. Там была улыбающаяся Мадж, обнимающая исхудавших детишек из Двенадцатого, там была и я, играющая с Прим на Луговине, а ещё там был Гейл, держащий мня за руку., и ещё десятки фотографий различных людей, занимающихся чем-то обыденным. Фотографии шахтёров, торговцев, пекарей и врачей. И тут до меня наконец до меня дошло. Там была наша с Гейлом общая фотография. И мы выглядели вовсе не как двоюродные брат и сестра, а ведь по легенде, придуманной в Капитолии так и было. Колени задрожали. Она знает. Она всё знает. И она может рассказать об этом в любой удобный для неё момент. Когда Эффи позвала меня, я еле справлялась с собой. Я боялась, что Пит узнает, боялась, что всё рухнет. А ещё я просто ненавидела себя. Чертовски ненавидела. Когда я подошла к Питу, у него в руках уже лежал мой подарок. Я кивнула, мол «открывай», Он пожал плечами, и развязал бечёвку, что так крепок держалась вокруг ткани. Но Пит не дал ей упасть, он повязал её вокруг моего запястья и развернул свой подарок. Я решила, что подарок должен полностью отображать то, чем я люблю заниматься дома, то, без чего мой дом — не был бы домом. И то, ради чего я сюда приехала. И я считала, что это — лучшая вещь, что я сделала в своей жизни. Похоже, что Пит считал также.  — Китнисс… — на выдохе, — Мисс Эвердин, — тут же исправил он себя, — это потрясающе! Спасибо. Это был портрет. Я подарила Питу его портрет. Чёткие линии скул, лба, носа, губ, глаз, подбородка и бровей, прорисованные углём, что принёс папа из шахт, яркие одуванчики, заменяющие волосы, что нарвала на Луговине Прим, зрачки глаз, разукрашенные соком голубики, и губы, неяркие, как сок дикой клубники, что я собирала в лесу. И приятный запах лаванды — любимый запах мамы. У меня от чего-то защипало в носу, и захотелось плакать. Я быстро направилась на своё место, не хватало ещё расплакаться перед всеми этими людьми. Когда, наконец, все эти люди перестали обращать на меня внимание, я вышла из Зала и направилась в свою комнату. Там был небольшой и уютный балкон. Там я могла бы побыть в одиночестве и выплакать хоть все слёзы. Быстро добежав до комнаты, я распахнула двери, и вошла внутрь. В комнате было душно и слишком тихо. Это, буквально, душило. Я поспешила к дверям на балкон, и открыла их, облегченно вдыхая ночной воздух. Постояв так минут пять, я почувствовала, что не одна в комнате. Я испуганно развернулась, и встретилась со взглядом голубых глаз.  — Почему ты ушла, Китнисс? Я пожала плечами, не желая разговаривать, казалось, если произнесу хоть букву — разрыдаюсь.  — Знаешь, я ведь рассказал не всё, тогда, в Зале. — Пит подошёл ко мне, смотря куда-то вдаль, будто вспоминая что-то. — Когда мне было семь, мои родители погибли. — Я охнула. — Знаешь, просто путешествовали, посещали один Дистрикт за другим, хотели узнать, чем живут обычные люди. Возвращаясь обратно, они и не подозревали, что случится что-то страшное. Говорили со мной по телефону, обещали, что скоро приедут, привезут подарки. И той же ночью я узнал, что их больше нет. Поезд сошёл с рельс, вагон перевернулся, родители умерли мгновенно.  — Пит… — шёпотом, будто боясь спугнуть, — мне так жаль. И тут слёзы полились потоком из моих глаз. Я впервые плакала из-за жалости к человеку. Жизнь в Двенадцатом научила меня — если это не ты, и не твоя семья — не волнуйся. Как-нибудь справятся сами. Никакой жалости, никакой взаимопомощи. Но всё изменилось, всё стало совсем другим.  — Прости… — сдерживая всхлипы, сказала я.  — Китнисс, ты, что, плачешь? — обеспокоенно заговорил Пит. - Нет. Предательский всхлип вырвался из груди так не вовремя.  — Иди сюда. — Пит взял меня за руку, притягивая к себе. Я подчинилась, падая в объятия парня. -Почему ты плачешь? Я усмехнулась.  — Просто, всё так сложно, понимаешь? Мне сложно привыкнуть к тому, что я живу здесь, к тому, что не вижу свою семью месяцами. Эта жизнь во Дворце — она не для меня. Я совсем сюда не подхожу, я, словно, обычная пересмешница в золотой клетке. — Я подняла глаза, смотря в глаза парня. — И твои родители. Мне так жаль, так жаль, что ты остался один в этом огромном мире.  — Но я не один, Китнисс. — лунный свет отражался в глазах Пита, я будто тонула в океане лунного света, находящегося в его глазах. — Больше не один. И его тёплые губы накрыли мои. От неожиданности, я испуганно пихнула его в ребро, и он отскочил от меня почти на метр.  — Извини, я не должен был делать этого. — я помотала головой, говоря, что ничего страшного не случилось Мне даже понравилось. Кажется. Но Пит воспринял этот жест не так, как я ожидала. Он подумал, что я была разочарована в нём. Он распахнул двери балкона, а затем и двери комнаты, оставляя меня одну. Я была вне себя. У меня и без этого накопилось достаточно проблем, а Пит решил прибавить мне ещё одну. Как нам теперь смотреть друг другу в глаза. Из-за этого недо-поцелуя мы перестали быть друзьями, но и на ступень выше не продвинулись. Я топнула ногой, пытаясь разогнать все мысли. Для начала, мне нужно как следует выспаться, а обдумать успею всё завтра утром.