Rose and Dandelion

Домашняя неделя, так я решила её называть, прошла жутко быстро. По утрам мы с сестрой участвовали в благотворительных акциях возле школы, работая волонтёрами, днём проводили время на Луговине, валяясь на траве под ласковыми солнечными лучами, по вечерам я ходила в лес — собирать ягоды, а затем возвращалась домой, чтобы поработать над подарком для Пита. Только вот субботним вечером меня ждал не очень приятный сюрприз. Когда я было решила, что мне пора отправляться домой, чтобы заняться подготовкой к поездке — поезд уезжал следующим вечером, я наткнулась прямо на Гейла. Буквально. Уткнулась носом прямо в его плечо и пискнула от неожиданности. Гейл тут же сомкнул свои руки вокруг меня, а я обняла его в ответ. Неважно, что произошло между нами пару месяцев назад, он всегда останется моим другом. - Я скучал, Кис-Кис. - тихо проговорил Гейл, сжимая меня ещё крепче. - Ты меня сейчас задушишь! - смеясь, попыталась вырваться я. Парень отпустил меня и смущено пролепетал «Прости». Я решила, что было бы неплохо прогуляться с Гейлом. Времени было ещё полно — солнце ещё не село, а значит, что домой можно было не торопиться. Я пошла вперёд, махая ему рукой, чтобы шёл за мной. Когда мы вышли на Луговину, я остановилась, и приземлилась прямо под деревом, предлагая ему сесть рядом. Гейл не стал сопротивляться и сел так близко, что наши плечи соприкасались. - Как ты? Гейл пожал плечами, срывая колокольчики сиреневого цвета. Я молча смотрела на него, ожидая ответа, но он сосредоточено продолжал срывать лиловые цветы, крепко сжимая их в большой ладони. Я прикрыла глаза, откидываясь на жёсткий ствол дерева. Кажется, я задремала, и проснулась от лёгких прикосновений к моим волосам. Я испугано открыла глаза, резко приподнимаясь вверх, отчего прошлась спиной по шершавой коре дерева. - Извини, я не хотел тебя напугать. - виновато проговорил Гейл. - Ничего, всё в порядке. Я опустила голову вниз, чтобы узнать, что Гейл делал, пока я спала. Моя обычна коса, как всегда спадавшая на левое плечо выглядела невероятно. Гейл вплёл в мои волосы эти дикие колокольчики, что так усердно срывал некоторое время назад. - Гейл... Гейл приложил к моим губам палец, призывая помолчать. - Я люблю тебя, Китнисс. Поцеловав меня, Гейл ушёл, не попрощавшись, оставив на моих губах вкус дикой малины и запах лиловых колокольчиков в моих волосах. *** В воскресенье, как и говорила Прим, папа наконец получил заслуженный выходной. Мы накупили целую гору апельсинов и пошли на Площадь — раздавать их бедным жителям Шлака. Я никогда ещё не видела жителей Дистрикта номер двенадцать такими счастливыми: маленькие дети смеялись, получая небольшой подарок, а дети постарше одаривали нас не верящими взглядами и тихо благодарили, пожилые люди крепко обнимали, говоря «Спасибо!». Для людей, которые не знают, что такое голод, может показаться, что апельсины ничтожны. Но многие жители Шлака знают, что этого апельсина может хватить целой семье. И как ни странно, в нашем Дистрикте именно эти фрукты продаются особенно дорого. Так что мы устраиваем маленький праздник каждому, кто получит этот оранжевый фрукт. Когда все апельсины были отданы, мы отправились домой. Мой поезд отходил ровно в 20:00, так что у меня оставалось совсем немного времени. Я решила, что успею собрать вещи и как следует насладиться последними мгновениями, проведёнными дома, ведь неизвестно, когда я вернусь сюда снова. Подарок для Пита забрали сегодня утром какие-то люди из Капитолия. Сказали, что это приказ Президента Сноу. Я лишь пожала плечами и вручила им в руки тяжёлый свёрток. В общем, вещей у меня было немного. Всё тот же сборник стихов, книга Фицджеральда из библиотеки Дворца, брошь с сойкой-пересмешницей и собственный гербарий из полевых цветов, запрятанный между страничками книг: колокольчики — в сборнике стихотворений, одуванчики — в книге из Дворца. Шпилькой для волос, что взяла в день перед отъездом со своего туалетного столика во Дворце, заколола небольшой пучок на голове. Мама заставила меня надеть маленькое чёрное платье, что купила для меня пару недель назад: - Китнисс, ты же знаешь, что на вокзале будет много репортеров! - воскликнула мама, - Тем более, оно отлично смотрится с украшением в твоих волосах. Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. Если я хочу попасть в Элиту, я должна выглядеть безупречно и вести себя так же. А платье и вправду отлично смотрелось с украшением, ведь само платье было простым: юбка-солнце, совершенно простой верх с квадратным вырезом и рукава, прикрывающие плечи. Но изюминка платья состояла в том, что по его бокам вились чёрные блестящие розы, в темноте они горели, словно огонь. - Оно невероятное, мам! - я крепко обняла её. Мама загадочно улыбнулась, а затем тихо призналась, будто за нами кто-то следил: - Оно от Цинны, милая. Я удивлёно охнула. Это вообще законно, поступать так? Я не думала, что нам предоставят наряды по случаю возвращения домой. - Он сам придумал это! - будто читая мои мысли, прошептала мама. Я непонимающе опустила плечи, из-за чего получила несколько хлопков по спине и строгое «Выпрямись, Китнисс!». *** Прибыв на вокзал, я долго не могла заставить саму себя зайти в поезд. Стояла бы вот так вечно, обнимая Прим за хрупкие плечи, но звонкий голос Эффи каждые пять минут прерывал меня, заставляя зайти в поезд. Я вздохнула, обняла родителей и поцеловала Прим в лоб. Поезд тронулся. Родители улыбнулись, махая руками с платформы, а сестрёнка вздумала бежать за поездом. Я прижалась лицом к окну, грозно смотря на неё — вдруг упадёт, но увидев её грустные глаза, решила, что не буду ругать её, ведь она просто скучает, как и я. Я обессиленно упала в кресло, стоявшее рядом с окном. За день я жутко устала, а прощание с семьёй просто добило меня. - Можно мне молока с мёдом, пожалуйста? - я посмотрела на рыжую девушку, стоявшую в углу комнаты. Она кивнула, отправляясь на кухню. Когда я впервые села на поезд, никак не могла понять, почему она всё время молчит. На все вопросы отвечает кивком головы, то вперёд назад, то из стороны в сторону. В Капитолии я таких людей не видела, но знала, что они есть: ухаживают за садом, сервируют столы, планируют приёмы, так что вспомнила я о таких людях по прошествии месяца, когда наткнулась на какую-то странную книгу в библиотеке Дворца. Там говорилось, что эти люди — безгласые, с их языками делают что-то ужасное, и такие люди больше никогда не заговорят. Наверное, в книге было сказано, за что их лишают языка, но я захлопнула книгу сразу же, как поняла в чём всё дело. Теперь я не могу спокойно смотреть на эту рыжую девушку, моё сердце сжимается от жалости. А я ненавижу это чувство. Глупо жалеть кого-то, но глупее жалеть самого себя, ведь жалостью ты никому не поможешь. Я решила отправиться в своё купе, если вдруг засну, то лучше на кровати, чем в неудобном кресле. Захватив свои вещи, я зашагала вперёд, по длинному вагону поезда. Наконец найдя нужную дверь, я обрадовано зашла внутрь. По пути к кровати, я успела снять платье и отбросить его на небольшое кресло в углу комнаты. Забравшись под одеяло, я почти сразу провалилась в сон, забыв про молоко, которое стояло на прикроватной тумбочке. Но тут в моё сознание вдруг ворвался Гейл со своими лиловыми колокольчиками, вплетёнными мои волосы и поцелуями со вкусом черники.. Я резко села на кровати, откидывая одеяло. Кажется, сегодня мне предстояла бессонная ночь. Я, мои мысли и время.