Возвращение

POV Кхуши Tum Hi Ho (Aashiqui 2)

По дороге в больницу голову занимали миллион мыслей и самых разнообразных вопросов. Что смогло спровоцировать срыв у сестры? Неужели Акаш со временем превратился во второго Арнава, или, может быть, всему виной его мать? Может, она всё-таки добилась своего вечными придирками и непрекращающимся недовольством снохой? Вопросы. Вопросы. Вопросы. Что произойдёт, если в больнице я столкнусь с Арнавом? Что почувствую, увидев его пятнадцать лет спустя? Он, наверное, уже женат на какой-нибудь длинноногой модели, и у них появились дети, точные копии своего отца. Или нет? Может, он по-прежнему полностью погружён в работу, и единственный, кто способен отвлечь его, — это Анджали — женщина, которая всегда будет для тирана на первом месте. Страх. Неизвестность и нежелание сталкиваться с прошлым — именно эти чувства сейчас главенствовали во мне. Я напоминала себе маленького ребёнка, не желавшего идти на приём к врачу, потому что где-то на подсознательном уровне понимала: стоит войти в кабинет доктора, как будет ожидать боль. Эти самым кабинетом была Индия, а причинившие боль врачами — люди, когда-то дорогие и близкие, и желавшие помочь. — Госпожа, вот эта больница, — раздался голос водителя, вырывая меня из тягостных мыслей о возможных перспективах не столь далёкого будущего. Стоило расплатиться с таксистом и войти в распахнутые двери больницы, как я в очередной раз почувствовала себя беспомощной. Подобные места всегда заставляли всё сжиматься внутри. В каждой стране мира больницы пахли одинаково. Запах медикаментов смешивался с резким, неприятным ароматом хлорки или каких-то других моющих веществ. И весь этот коктейль венчал едва уловимый привкус жизни и смерти. — Вам помочь? — раздался участливый голос девушки-медсестры. Её глаза цвета карамели смотрели на меня с интересом и даже каким-то страхом, и это весьма удивило меня. — Да, я хотела бы пройти в палату, куда положили Пайяль Гупта Сингх Райзада. Она поступила к вам сегодня с угрозой выкидыша. Мне сказали, что её можно навестить. — Да-да, она лежит в триста первой палате на третьем этаже. Простите, а вы кем приходитесь… — договорить ей я не дала, перебив. — Я её сестра. На секунду она задумалась, но затем просияла улыбкой и, кивнув, показала мне нужное направление, приглашая пройти дальше. Уже через каких-то пару минут я стояла рядом с нужной дверью, но так и не решалась войти. Я смотрела сквозь прозрачное стекло двери и видела лишь небольшую одноместную кровать и спину сестры. Сейчас она больше напоминала напуганного маленького ребёнка, чем женщину средних лет. Её хрупкое тельце часто вздрагивало, как если бы она плакала. Ладонь то и дело проходилась по лицу, словно утирала скатывавшееся по нему слёзы, скорее всего, так и было. Собравшись с силами, я всё-таки решила постучать. Не единого звука. Она даже не шелохнулась. Как можно тише я приоткрыла дверь и наконец-то услышала голос: — Оставьте меня! Уйдите! Я никого не хочу видеть! Никого! Нет, это был не тот голос, который я помнила. Он больше напоминал вопль подстреленного животного, нежели человеческий. В нём отчётливо читалась ненависть, жуткая усталость и омерзение. — Даже меня? — практически шёпотом спросила я. На секунду мне показалось, что время остановилось. Наступила гробовая тишина. Паяль прекратила плакать, а я, в свою очередь, кажется, перестала дышать. Вот она, как в замедленной съёмке, повернула голову. И я ужаснулась её внешнему виду. Некогда пышущая здоровьем девушка превратилась в… Богиня… сестра напоминала живой труп. Опухшие от слёз и совершенно мертвые глаза, впалые щёки, дёргающиеся ладони и губы, кипенно белая кожа. — Кху… ши? — спросила она, будто пробуя моё имя на вкус. Я лишь кивнула в ответ. После увиденного еще не могла прийти в себя. Что здесь, чёрт возьми, происходило?! Почему моя сестра в таком жутком состоянии? А затем Паяль и вовсе разрыдалась. — Ну, всё-всё. Ты что? Тебе нельзя нервничать. Тише-тише, — шептала я, поглаживая её по спине. — Я так скучала по тебе. Где ты была всё это время?! Почему ничего мне не сказала?! Я ведь твоя сестра! А ты уехала, даже не попрощавшись! — кричала она из последних сил. Боже, а я даже не знала, как начать разговор. Казалось, мой словарный запас в один миг улетучился, и единственное, на что я была способна — это нежно поглаживать сестру по спине, пока она отчаянно колотила по мне руками. По силе её удары походили на маленького ребёнка. Это не приносило физической боли, но в душе меня будто пороли плетьми. Да, я просила маму не говорить куда уехала, потому что знала: если она проговорится Паяль, та не сможет долго скрывать правду от Акаша, а если узнает он, то и Арнав. Весь этот план с побегом из страны был сущим бредом сумасшедшей, но мне ничего не оставалось, ведь в Индии Арнав Сингх Райзада мог всё. Совершенно всё! А это значило лишь то, что если я хочу навсегда уйти из его жизни, зажить собственной, не боясь возвращения к тому, кто ненавидит меня всей душой, то должна уехать. Как можно дальше. — Не плачь, сестра, прошу тебя, — просила я, отстраняя её от себя. Тёплые и родные глаза всё так же продолжали с удивлением смотреть на меня с удивлением, но теперь, где-то в самой глубине, зародилась искорка настоящего и безграничного счастья. Она всё еще плакала, но теперь на миловидном лице расцветала улыбка. Прохладная, но нежная ладонь коснулась моего лица. Её движения были хаотичны: сначала Паяль погладила лоб, потом брови, а затем щёки. Она будто старалась запомнить каждую мою чёрточку. Каждую складку, каждую морщинку она бережно обводила пальцами. Так бережно, словно я сделана из дорого хрусталя и от малейшего движения могла разбиться. — Я никуда не уйду, — просто ответила я, вновь заключая сестру в объятья. — Мне показалось, что я схожу с ума, — ответила она, вдыхая мой запах. — Вроде бы в нашей семье сумасшедшая – я, — ответила я со смехом, гладя её по волосам. Не знаю, как долго мы просидели вот так, обнявшись, и не говоря ни слова. Нам не нужна была речь, чтобы понимать друг друга. В объятиях сестры я чувствовала себя как дома. Как же давно это было: две беззаботные девушки лежали на кровати, обсуждали, как было бы замечательно, если бы вышли замуж за двух братьев, чтобы никогда не расставаться. И что вышло в итоге? Вышли замуж за братьев, как и мечтали, но затем все иллюзии разрушились о суровую реальность. Про наши жизни впору снимать фильмы. — Ты стала совсем другой, — заявила Паяль не без доли восхищения. — Ты тоже! — пожурила её в ответ я, указывая взглядом на опухшие глаза. Она лишь стыдливо потупила взгляд. — Это что такое? Ты себя в зеркало давно видела? Паяль, разве так можно? Лицо худое, щёк совсем не осталось, заплаканные глаза. Стоило ей только раскрыть рот, видимо для того, чтобы хоть как-то оправдать своё нынешнее состояние, как я заставила её замолчать: — И даже не начинай говорить про гормональные сбои, сестра! Что у вас происходит? Где Акаш? — Он много работает. — Я рада за него. Меня интересует, почему сейчас он не с тобой?! — Я не говорила ему, что попала в больницу. Эти слова вызвали у меня настоящее потрясение. А сестра только и делала, что отводила испуганный взгляд. Она смотрела куда угодно: на потолок, в окно, на небольшую вазу, стоявшую на тумбочке рядом с кроватью, на бра, висевшее на противоположной стене, только не на меня. — Это как? А ты не думаешь, что он будет волноваться, не застав тебя дома или у родителей? — Будет, но я больше не могу выносить бесконечные придирки его матери, — на одном дыхании выпалила она и, разрыдавшись, опустила голову мне на плечо. Теперь все кусочки мозаики сложились в единую картинку. — Почему? Что теперь не так с тобой? — Она думает, что я беременна не от Акаша…