Сокрытое

– Почему на все задания ты всегда берешь меня с собой? – задает Коул давно интересующий его вопрос, слегка склонив голову набок. Он водит пальцем по деревянному полу, вычерчивая замысловатые, только ему ведомые узоры и разглядывает ошарашенную этим вопросом Лавеллан, которая сидела рядом с ним. Они часто уединялись здесь, на чердаке таверны, слушая чарующее пение Мариден, и казалось, что в такие мгновения не существовало проблем. Словно весь мир состоял из одного лишь чердака. Они радовались каждому моменту проведенному вместе, слушая песни. – Ч-что? – переспрашивает Лавеллан, нервно сморгнув. Разве это важно? Что такого в том, что в отряде Инквизитора всегда есть неизменный человек. Тот, кого она берет с собой всегда. – Да. Мне… –произносит Коул и задумывается. Он нервно кусает губу, пытаясь подобрать нужное слово, которое явно вертится на языке, – интересно. – наконец произносит он. Снова задумывается и кивает, будто бы подтверждая свои слова. – А… ну… это… – запнулась эльфийка, волнуясь. – Это потому, что я полезный? – продолжает говорить Коул, придвигаясь ближе к Лавеллан, чтобы поймать ее взгляд, который девушка старательно отводит. – Я тихий, незаметный, прячусь в тени – коршун с кинжалами, – нападаю со спины, быстро: раз, два, три – проблема решена. Поэтому? – Нет! То есть да… нет… не совсем! – выкрикивает Лавеллан, панически размахивая руками в опровержение своих слов, глядя испуганным, взволнованным взглядом. – Точнее…Не только в этом дело. – она вздыхает и трет переносицу, обдумывая, что сказать, чтобы еще больше не запутать юношу. – А в чем же? – юноша придвигается еще ближе, все сильнее желая услышать ответ на давно интересующий его вопрос. А что Лавеллан? Не говорить же ей, что без Коула ей жизнь не мила? Что хочется, чтобы он находился рядом с ней всегда? Что он нужен ей как воздух с самой первой их встречи, когда он спас ее от Зависти. Пришел, чтобы помочь, сам рисковал, но вывел ее. Уже тогда она сказала себе, что не отпустит его. И когда его не было рядом, где-то глубоко внутри ворочался комок тягучей боли, мешавшей ей дышать, подобно петля на шее. Но разве она может это сказать? Слишком слащаво и глупо выходит. Но кажется странным, что спустя два года их знакомства он только сейчас решил это спросить, а Лавеллан так в этом и не призналась. А вдруг это слишком эгоистично, и такого Коул не одобрит? Она же не спрашивает его мнения, когда берет с собой. Вот и сейчас так же. Она волнуется, теребит повязанный на поясе голубой платок, блуждает взглядом по комнате и не знает, куда себя деть, чувствуя, как Коул пристально на нее смотрит. Она вздрагивает, когда юноша берет ее за руку, вынуждая посмотреть на него. Он придвигается еще ближе, заглядывая ей в глаза, и уже вот тут Лавеллан не в силах отвернуться. По телу гордо маршируют мурашки, сердце бешено колотится, а сама она забыла, как дышать, растворяясь в его взгляде, в его нежном прикосновении, от каждого из которых она таяла в безграничном счастье, уносившем ее далеко-далеко. – Прости. Я тебя еще больше запутала. – выдыхает Лавеллан, положив свою руку поверх его, переплетая пальцы. – Просто я… – Чего ты боишься? – перебивает ее Коул, всматриваясь в нее, чтобы самому прочувствовать ответ, сокрытый в ее эмоциях. – Того, что я могу на это сказать? Утвердительный кивок и протяжный вздох. – Если я скажу, что хочу как можно больше времени проводить с тобой? Что я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной, что ты нужен мне… что ты тогда скажешь? – быстро проговаривает она и закусывает губу, чтобы не сказать еще что-нибудь слишком слащавого. Коул в удивлении отстраняется и смотрит, недоумевая, будто бы не понимает смысл сказанного. И серьезно ли это было. С первого этажа доносятся громкие аплодисменты – Мариден закончила песню и теперь радуется похвале. Коул ее слышал. Чистые песни, помогающие людям. И слышал то, как громко она радуется в душе. Обычно он вслушивается в такие моменты, они нравятся Коулу. Но сейчас все его внимание направлено на обеспокоенную вопросом Лавеллан. – Разве это плохо? – он наконец тихо говорит. – Это слишком эгоистично по отношению к тебе. – вздохнула Лавеллан, разглядывая деревянный пол чердака. – Почему? – Потому что ты хочешь помогать. – Я помогаю. – удивленно говорит Коул. Ведь как такое можно не понимать? – Помогаем людям по дороге, помогаем людям во время заданий. Я… Я помогаю утолить твою боль, когда рядом. Тебе легче, ты вновь поешь чисто и звонко, без следа темноты, ясно. Тебе хорошо, спокойно – для меня это важно. Очень важно. Ведь и ты мне помогаешь. Так же. И уже давно. – Когда? – выдыхает Лавеллан, вновь беря Коула за руку. – Давно. – на мгновение он замолкает и отводит взгляд, а потом говорит отстраненно, вспоминая что-то. – Ночь - сама тьма. Утягивает в омут. Боль горит, жжет внутри, не дает покоя. Хочу, чтобы это прекратилось! Тьма и тишина давит, заглушает. В плену у кошмаров. Не смогла защитить. Я же хочу утолить боль. Спасти. Показать верный путь. Лавеллан понимает, о чем говорит Коул. О том дне, когда пришла весть о погибшем клане. О том дне, когда Коул впервые узнал, что она думает. И когда Коул сам открылся ей. Они сидели друг напротив друга, как сейчас. Лавеллан трясло от горя, а Коул молча обнимал ее, гладил по голове. А потом… потом она сказала, что юноша ей неимоверно дорог, что он являлся для нее целым миром, а потом спросила, чувствует ли сам Коул нечто похожее. А тот утвердительно кивнул. Но тогда никто не спешил тогда с чем-то большим. Сейчас же все иначе. Лавеллан встряхивает головой, прогоняя такое тоскливое и одновременно счастливое воспоминание. Она замыкает глубоко внутри себя тревожащую душу боль и порывисто обнимает юношу. Перебирает пальцами золотые волосы, дышит едва-едва, чувствуя его тепло, его близость, которая заставляет петь ее душу. Коул гладит ее по спине. Проводит пальцем по позвоночнику, уткнувшись носом в шею. Ловит каждое мгновение. Запоминает все, что чувствует, и вспоминает название того, что испытывает. Лавеллан тянется к его губам и осторожно касается их, невесомо – это напоминает Коулу порыв теплого весеннего ветерка. Затем смелее, касаясь свободной рукой его лица. И сейчас юноша понимает все, что Лавеллан не смогла сказать словами. Он чувствует это. Все, что она умалчивает, все чего боится. Страх получить неодобрение, страх увидеть печаль на дорогом лице, не проводить вот так время вместе, переплетая пальцы, соединяя песни в единый звучный поток. – Я нужен тебе, – тихо шепчет Коул на ухо эльфийке, – и это для меня главное. Что я хочу помогать тебе, отдавать себя всего. Ты вывела меня из тьмы. Ты сделала меня реальным. Ты поняла, чего я на самом деле желал, но так боялся и скрывал. Благодаря тебе я теперь понимаю. Благодаря тебе я живу.