Маркус Кейн и Эбигейл Гриффин. История жизни.

      Мужчина, стоя на своем незаметном дежурном посту, искал взглядом строгих темных глаз нужную ему женщину и старался не подавать вида, будто что-то случилось. Неет, ничего не произошло. Ну если не считать того, что сейчас он очень сильно кое-кого подставил. Кого-то очень важного. Он осуждает себя. Сильно, жестко, холодно. Кейн обещает себе, что она не простит ему это. И все, что между ними было раньше, рухнет в один миг. Он более чем уверен. И даже не ждет пощады, готов к этому.       — Эбигейл, нам нужно поговорить, — Маркус повел женщину за угол, чтобы их никто не видел.       — Кейн, что ты творишь? Отпусти, — она стала вырываться, отпрянув от мужчины.       — Послушай, это очень серьезно и важно. Прекрати паясничать. Нам не по 15 лет, — строгим шепотом ответил он грубо, потянув ее за собой. Держа ее запястья, он четко нащупал учащенный пульс.        Это ничего не значит.       Коридор за коридором, он уже не держит ее руку, а просто идет вперед, уверенный в том, что Эбби идет сзади. Та была ошеломлена таким неосторожным поступком вечно холодного Кейна. Сердце и впрямь отстукивало бешеный ритм, дыхание перехватило от волнения. Главное, чтобы Джейк не узнал. Он и так сильно ревнует свою жену к коллеге. А голова предательски кружилась от его запаха - крепкого кофе. Вновь завернув, они оказываются в знакомом коридоре. Еще пару секунд, и та самая комната, давным-давно ставшая призраком воспоминаний, встречает их. Видимо, случилось что-то очень серьезное.       Дверь крепко закрыта, и она вновь осталась с ним в недозволенном уединении, как раньше. Туман рассеялся, освобождая мысли и разум. Эбби должна взять себя в руки! Она замужняя женщина, у нее есть прекрасная дочь. Нельзя уже все перечеркнуть. И поэтому нельзя как раньше, о чем она сильно жалеет.       — Эбби, послушай меня, — с его губ слетает привычное мягкое имя, что та чуть не теряет самообладание, — это очень серьезно. Настолько, что после того, как я тебе все расскажу, ты наверняка меня возненавидишь и перестанешь вообще со мной разговаривать. Только пойми. Я не мог поступить иначе.       Женщина была явно ошарашена таким заявлением. Руки тряслись от нетерпения узнать, что случилось. Страх разрушил все преграды, воздвигнутые ей же самой. Глаза были на мокром месте, но она не понимала... От чего? Кейн же еще ничего не сказал. А может она боится разлюбить его? Да, между ними сейчас дружба, но она до сих пор любит его. Тайно и скрытно. А ведь он сказал, что она его не простит. Эбигейл разлюбит его, это и дураку понятно.       — Маркус, что случилось? — ее вопрос передергивает его. Женщина так давно не называла по имени, что он забыл, как нежно и сладко она его произносит.       Он отошел от нее, набирая воздух в легкие. Сейчас, это нужно сделать прямо сейчас. Кисти рук немного подрагивают за спиной, скрепленные в замок. Еще один вдох, пару слов, и ее любовь испарится к нему. А может она его и так ненавидит, а сейчас будет только хуже? Возможно. Но и ему придется забыть о любви к ней. Полностью уйти в работу, строить свою карьеру. Да, такая жизнь его вполне устраивала.        Будь, что будет.       — Твой отец... Он... Нарушил закон, дав одному из своих пациентов слишком много наркоза во время операции, и...       — Можешь не продолжать, — женщина остановила его движением руки, опустив голову вниз. — Я знаю, что будет.       Сердце билось о грудную клетку, отдавая пульсацией в голову и руки. Кисти подрагивали, а корпус перестал слушаться ее. К глазам подступили слезы. Она знала, что когда-то это случится. Ее уже давно немолодой отец ошибся, использовав по назначенному дозволению слишком много наркоза. И все равно она отказывалась верить в это. Голова гудела, слезы покрыли своими дорожками лицо.       — Постой, — всхлипнув, она посмотрела на него взглядом, полным боли. — Ты тут причем? Как ты с этим связан?       — Дело в том, — Маркус вдохнул поглубже. — Я мог доказать, что это не так, но не стал.       Глаза Гриффин увеличились в размере от такого заявления. Шок, пробежав электричеством по всему телу, поразил ее, заставляя терять самообладание. Руки больше не дрожали, а непроизвольно сжались в кулаки. Слезы полились еще сильнее, заставляя дыхание сбиться. Сердце уже бьется неравномерно и неприлично быстро. Предательство... Вот что он имел ввиду. Подавляя желание врезать некогда любимому человеку, она со всей злобой и болью спросила:       — Как ты мог?       В ее глазах блестели слезы, и яростный взгляд пожирал своей безжалостностью. Их цвет не был больше таким приятным и теплым, он стал холоден и жесток. Брови угрожающе нахмурились, потеряли весь свой шарм. Губы сжались от злобы в одну бледную линию, переставая быть нежными и приятными. Скулы стали резкими и острыми, перестали быть мягкими и плавными. А волосы потеряли свой блеск и пастельный теплый оттенок. Даже они казались темнее и строже. Теперь от нее не пахло чем-то сладким. Образ скован подступившей к горлу злобой, болью от предательства.       — Кейн, ответь мне, почему? — Эбигейл уже сорвалась на крик. Это явный признак того, что любые положительные чувства рассеялись, словно туман. Сердце мужчины разрывалось от этого, но по-другому никак нельзя. Их дороги давным-давно разошлись. Нельзя, чтобы они снова были вместе.       Она, так и не дождавшись ответа, вылетела из помещения, отталкивая Маркуса со своей дороги. Она убежала к канцлеру, он более чем уверен. Кейн грустно обвел помещение темными глазами и вышел оттуда, навсегда закрывая его на ключ. Но она ушла, так и не узнав, что эти двое мужчин защищали ее от казни.        Прости, Эбби. Но это ради твоей же жизни.