***
Было неловко. Очень неловко. Но кажется никого выражение моего лица не волновало, все были заняты тем, что тщательно выполняли дыхательные упражнения, а я… А что я? Я пытался держать себя в руках, чтобы снова не плюнуть на весь этот бред и не свалить восвояси! Но меня удерживало то, что рыжий тоже находился в зале, уже соблазняя другую беременную мамашу. Мои руки отчаянно тряслись, глаза бегали по комнате в поисках спасительного круга, а сердце в груди стучало, как у испуганного мышонка, за которым охотился большой и голодный кот. Кстати, о животных. А я покормил Щуку перед уходом или опять забыл? Если он сейчас лежит в прихожей и загибается от голода, то Марина скорее всего меня прибьет. – Кислый, ты уснул что-ли? – шикнула Касаткина, обернувшись через плечо и окинув меня сердитым взглядом. – Если решил ходить со мной на гимнастику, хотя бы не сиди столбом! Делай хоть что-нибудь! Я закатил глаза, но всё же слегка приобнял брюнетку за талию, осторожно положив свои ладони на её, пока ещё плоский, живот. – А то что? Рыжего своего на помощь позовешь? – съязвил я, на что получил больной тычок в ребро. Понял - молчу. – Отвяжись уже от этого Яна, – тихо пробубнила она, зато шумно выдохнула. – Ещё немного и я подумаю, что ты ревнуешь, – усмехнулась Касаткина, а я едва воздухом не подавился. – Что? Пф, не смеши меня, – черт, кажется меня спалили. Хотя, нет. Нет, нет. Я не ревновал, просто мне не нравилось, что какой-то хрен распускал руки по отношению к моей женщине. Да, именно. А это за ревность не считается! – Дамы, повернитесь к своим партнерам, аккуратно обвив их талию ногами. Назовем это, позой Лотоса, – прервал мои мысли голосок той самой дамочки, которая вела, этот непонятный для меня, фитнес. Марина медленно убрала мои руки со своего тела, которыми я вцепился в её живот, как пиявка, не желая отпускать. Просто у меня нервы, я чувствовал себя не в своей тарелке. Касаткина уселась на ковер напротив меня и с безразличным выражением лица обвила мой торс своими ножками, а мне осталось только удивленно приподнять брови вверх. М-да, куда я попал? – Чего ты улыбаешься? – буркнула она, заметив моё выражение лица - «Я щас заржу, как лошадь». – Партнеры, ласково приобнимите своих девушек за талию, стараясь не сжимать их животики. Девушки начинайте медленно делать наклоны вниз. Доверьтесь своим мужчинам, уверена, что они не дадут вам упасть! – дамочка начала хихикать, а мне пришлось снова обнять Марину за талию и вновь почувствовать неловкость. – Вперед и с песней, Марин, – девушка закатила глаза на мои слова ободрения, но тем не менее расправила свои руки в разные стороны, как показывала сейчас дамочка, медленно наклоняясь вниз, затем поднимаясь. Всякий раз мне приходилось аккуратно придерживать её, чтобы не дай бог моя невеста не свалилась лицом в пол. – Знаешь, было бы веселее, если бы мы тут хороводы водили под песенки Сердючки, тебе не кажется? – Заткнись и попытайся не уронить меня. – Такой йогой мы с тобой можем заниматься с тобой и дома. – Кисляк, заткнись. Ты мешаешь мне сосредоточиться. – Предлагаю свалить отсюда по-тихому. Обещаю вымыть посуду! – Заткнись. – А ещё я не покормил Щуку. – Что?! – она резко выпрямилась, повысив голос, а я чуть сильнее сжал её талию руками. – Как ты мог? – Кажется. – Кажется? – Марина снова перешла на полушепот, хотя бы это успокаивало. Мы были не наедине и она не могла выставить себе перед людьми истеричкой, выносящей мне мозги. Хотя, думаю ей бы простили, а на меня наехали. Она же у нас беременная! – Кисляк, ты издеваешься что-ли? – Да блин, это же всего лишь собака! Потерпит пару часиков, не загнется от голода! Ты о своём Щуке печешься больше, чем о себе. – Если ты элементарно собаку покормить не можешь, что будет, когда родится ребенок? Я сделал вид, что задумался, а Марина тут же попыталась отстраниться, чтобы встать на ноги и наверняка, уйти от меня подальше, потому что я её разозлил. Но я не мог позволить ей этого сделать, продолжая удерживать Марину в своих объятиях. Я был уверен, что она вот-вот закатит скандал на глазах у всех, а завтра ей самой же будет стыдно приходить сюда, и она снова устроит истерику, но на этот раз мне, обвинив во всех смертных грехах. Я выучил Касаткину «от» и «до». Одна она молча уперлась ладошками мне в грудь, пытаясь оттолкнуть, а я аккуратно дернул девушку за её ножку и, попытавшись не обращать внимания на её вскрик, вновь притянул Касаткину к себе. – Ты чего такая истеричка, а? – усмехнулся. – А ты чего такой засранец? – съязвила она тут же. Я вдруг застыл на месте. Зрачки Марины непроизвольно расширились, а пальчики слегка сжали футболку на моей груди. Невольно, я опустил свой затуманенный взгляд на её полуоткрытые губы, и внутри всё сжалось при мысли о том, как же сильно я хочу поцеловать её и что она не сбежит от меня, пока я этого не сделаю. Мне было плевать, что на нас возможно смотрели все эти люди, плевать, что я вроде как ненавидел эту девушку всеми фибрами души, а она мечтала придушить меня во сне подушкой. В этот миг, мне стало всё равно абсолютно на всё. Она была такая маленькая, такая хрупкая в моих руках. И только в моих, а не в объятиях Щукина или Яна тире просто партнера по гимнастике. От губ Марины меня отделяло всего несколько сантиметров, а я никак не мог решиться, боясь, что потом буду жалеть об этом. Но ещё больше боясь того, что Касаткина оттолкнет меня. – Дома… дома Щука голодный, – тихо прошептали её губы, от которых я не мог отвести взгляд и она это прекрасно видела. – Я, наверное, пойду переодеваться и мы поедем домой. Что? Она что-то говорила мне, но я слышал лишь собственное сердце, которое учащенно билось в груди. Мой чертовый затуманенный разум просто не желал проясняться, и я всё же медленно потянулся в сторону Марины, намереваясь вновь ощутить вкус её губ, но резкий толчок в грудь заставил меня непроизвольно покачнуться на согнутых ногах. Касаткина слабо оттолкнула меня от себя, моментально вскочив на ноги и покинув гимнастический зал, не обращая внимания на удивленные и косые взгляды всех этих людей. Я продолжал сидеть на коленях, глядя перед собой. Что со мной произошло? Черт бы побрал эту псину! Во всем виноват Щука!День двенадцатый. Во всем виноват Щука
9 июля 2015 г. в 19:22
POV Андрей Кисляк.
– Да что на тебя нашло вообще? С каких пор ты с такой радостью идёшь со мной? – она с удивлением смотрела на меня, готового пойти прямо в тыл врага, а именно в детский центр «Малютка» на гимнастику для беременных женщин. – Вчера я ещё промолчала, когда ты ворвался на наши занятия, сорвав их. Объяснишь, почему ты накинулся на Яна? Я чуть со стыда не сгоре…
– О! Ян, значит? Фамилию не подскажешь? Пробью по базе отца, узнаю, где живет, найду, убью и закопаю, – перебил я Марину, злобно сверкнув взглядом в её сторону, попутно завязывая шнурки на своих кедах. Нечего тут со всякими парнями обжиматься, она без пяти минут замужем.
– Смешно, – она лишь хмыкнула, видимо, не восприняв мои слова всерьёз и это злило меня ещё больше.
– Слушай, чё не так, а? Я согласился ходить на эти твои курсы, что тебе опять не нравится? Или… ну-ка, притормози! – я резко выпрямился, поймав Марину за локоть и заставив смотреть на меня. – Ты не хочешь, чтобы я был твоим партнером на этой гребанной гимнастике, да? Тебе понравился этот рыжий? Как он прижимал тебя к себе, поглаживал по животу, что-то нашептывал на ушко. Прям семейная идиллия!
– Что? О чём ты вообще? Причем тут Ян? У тебя уже крыша поехала, Кисляк.
– Он тебе понравился? – я сильнее сжал пальцами её локоть, даже не заметив, что Марина начала хмуриться от боли. – Значит сначала Щука, потом ко мне в кровать прыгнула, теперь Ян на очереди, да?
– Да пошел ты, понял? – это было последнее, что я услышал в свой адрес, потому что в следующее мгновение Марина резко вырвала свою руку из моей хватки и не глядя на меня, выбежала за дверь, закрыв её прямо перед моим носом, когда я собрался снова схватить её за руку и остановить. Шустрая, коза.
Я шумно выдохнул, прислонившись к стене прихожей и откинув голову назад. Что со мной происходит? Я же её не ревную, да?
– Меня подожди, истеричка! – наконец, крикнул я, выбежав за дверь и помчавшись вниз по лестнице, пытаясь догнать свою невесту.
Что ж, видимо, придется купить ей мороженого по дороге к центру, чтобы она простила меня и я не остался без ужина.