Теперь я здесь...

***

Из магазина вышел невысокий брюнет в черной рубахе. Он заметил меня и направился явно в мою сторону. Я настороженно оглядела его крепкую фигуру, темные курчавые волосы и запыленное чисто рабочее лицо. Когда он подошел прямо к лавочке, на которой я сидела, я медленно и осторожно выпрямилась, плотнее сжав руки в кулаки. Мужчина заметил этот жест и, усмехнувшись, промолвил, кивнув на свободную часть лавки: - Я присяду, ты не против? Прищурившись, я посмотрела ему прямо в его темно-карие глаза. Через пару секунд, поразмыслив, что это, скорее всего, не кто-то из подосланных за мной людей, обнаруживших, что меня нет в больнице, я слегка подвинулась вправо. Расценив это, как мое согласие, мужчина присел неподалеку, поставив на асфальт тяжелую сумку, в которой что-то звякнуло. - Помнишь, ты в магазине у продавщицы спрашивала водку? - сразу перешел он к делу, чем несказанно меня удивил. Я нахмурилась, вглядываясь в его лицо, стараясь понять, что же ему надо. - Ну помню, и что? - А вот что, - он довольно усмехнулся и, раскрыв сумку, показал мне стоящие рядом с друг другом две бутылки, - это было весьма неожиданно, даже очень... Я с минуту смотрела на алкоголь, а затем, слегка приподняв правую бровь вверх, подняла глаза на мужчину: - И зачем же ты мне показываешь это, похвастаться решил? - раздражение вновь зародилось в моей душе. Мужчина покачал головой, беззвучно засмеявшись. - Не, не похвастаться... Тебе предлагаю. Я вздохнула. Что же... Коли предлагает, то можно уж и спросить... - Ну и сколько ты просишь за одну? Я тебе могу предложить чуть менее пяти рублей... Но этого мало, я знаю... - я глубоко вздохнула, - так что можешь идти, - я отвернулась, продолжив смотреть куда-то вдаль, на полупустынный тротуар, по которому не спеша двигалась небольшая группа пионеров. - Мне не нужны деньги, - спустя паузу ответил мужчина, явно не собираясь от меня отставать. Я усмехнулась, и все же вновь посмотрела на его лицо, внимательно всматриваясь в его не очень приятные темные глаза. - Ну ведь не бесплатно отдашь? - Не бесплатно, - согласился он. Я нахмурилась и пристально оглядела его лицо. Появившееся в его глазах неоднозначное выражение пролило мне свет на всю сложившуюся ситуацию. Сначала у меня появилось явное желание врезать ему по щеке за такой столь не скромный и явный намек, затем я подумала его послать, а потом... Почему-то мое лицо сложилось в жуткую злорадную усмешку, и я ощутила в душе состояние некого дисбаланса, расстройства. Сначала это меня испугало, но потом... не знаю, что заставило меня это сделать, но я внезапно, через силу улыбнувшись, промолвила: - Бутылку вперед. Мужчина довольно усмехнулся, и глаза его блеснули: - Только не здесь, уже в машине отдам... Пойдем? - он кивнул мне, и я встала, ощущая, что в душе моей поднимается безумное отчаяние, предостерегающее меня и зовущее скорее убраться... Но почему-то я упорно игнорировала его. Мы дошли до древнего полуразвалившегося автомобиля. С тоской я оглядела это убогое транспортное средство, но это не помешало мне открыть переднюю дверь и сесть на пассажирское сидение. Мужчина бухнулся рядом, лицо его по-прежнему сияло от довольной усмешки. - Твоя доля, - промолвил он достаточно сухо, протягивая мне бутылку и вытаскивая из бардачка штопор, - открыть сможешь сама? - Нет. - Ну давай, я помогу, - он привычным движением открыл бутылку и протянул ее мне. Чувствуя, как сердце отбивает безумный ритм, и как холодный липкий страх прижался к спине, я упорно продолжала игнорировать все предупреждения шестого чувства. Критично осмотрев бутылку я, недолго думая, отпила первый глоток жгучей жидкости и тут же сильно зажмурилась, ощущая, как слезы застилают мне глаза. - Ха, непривычная... - усмехнулся мужчина и завел мотор. Я утерла глаза рукой и присмотрелась к лицу водителя. Тут я ощутила настоящий ужас, но было уже поздно, так как старый автомобильчик поразительно быстро сорвался с места. - Куда мы? - спросила я мужчину слабым голосом, чувствуя, как коленки начинают дрожать. - Да за станцию, - после некоторой паузы ответил водитель, - там временное поселение... - Ты из строительной бригады, что ли? - Ага...

***

Я сглотнула и стала судорожно думать, что же мне делать дальше, - ладно, - мысленно промолвила я, - коли уж ввязалась непонятно зачем в эту передрягу, так нужно как-то отсюда выбираться... Выпрыгнуть сейчас из автомобиля — не вариант: костей потом не соберешь. Вырубить его бутылкой? Да нет... Рука правая не позволит... Есть только один шанс... Ну у него правда есть парочка очень неудачных исходов... Но делать нечего: рискну. - Что ты думаешь по поводу новой антиалкогольной кампании? - наигранно бодро я спросила у мужчины, - правильно ли это? Водила недоуменно нахмурился, но все же решил вступить в разговор. - Да ничего я не думаю, делать больше нечего видно... - Правильно, - тут же ответила я, - хотели сократить пьянство в стране, а в итоге это им вышло боком. Ты ведь знаешь, что в связи с сокращением продажи алкоголя увеличилось самогоноварение? А вследствие — дефицит сахара... Потом еще и в бюджет меньше стало денег поступать, знаешь? Водила недоуменно усмехнулся, не совсем понимая, зачем я завела этот странный разговор. - Ну знаю, и что? - А вот что... Это был один из весьма неудачных шагов, которые потом, через пару годков, все равно приведут к катастрофе. Вот сейчас вы все живете, - продолжила я, ускорив темп, чтобы у водителя не было шанса меня перебить, - началась у вас перестройка. Думаете, что вот, наконец-то начались хоть какие-то реформы! Что сейчас все будет хорошо! Ан нет... Быстро угаснет ваш энтузиазм, когда вы увидите, что кризис, вместо того, что бы благополучно рассосаться, станет только глубже и глубже... - я мельком взглянула на мужчину, он молчал, только в глазах его все больше стало проглядывать недоумение, смешанное с назревающим подозрением. Я быстро продолжила, - вот сейчас у вас до следующего года проходит программа под лозунгом «больше социализма» - неплохая программа наверно, не знаю... Да только не догадалось правительство ваше, что корень зла-то как раз и был в этом суждении — в социализме. Изжила свое эта идея. Нельзя в современном обществе ни нормальный социализм построить, ни уж коммунизм тем более, ибо все это — утопия. Не могут быть все равны, не так человек устроен. Нельзя всех людей силой заставить работать на общее благо, так как само это благо общим не было и никогда быть не может. Все равно среди серой массы населения когда-нибудь да появится привилегированное общество, в руках которого сосредоточится и власть, и средства, и сила.. - сама того не замечая, я даже увлеклась, - потом за основу взяли лозунг «больше демократии» - и это стало роковой ошибкой, хотя нет, не роковой... Все равно бы это когда-нибудь произошло... Ну да я пока не об этом. Реформы-то, может быть, были и правильные, но считается, что они оказались нерешительными и не слишком последовательными, а может и тот факт, что в тоталитарном государстве начали проводить либеральные реформы привел в итоге к краху... Просто невозможно было сохранить основы прежней политической системы в условиях нарастающего кризиса. Нужно было не совершенствовать существующую систему, а в корне менять ее суть. Но реальные меры по преодолению экономического кризиса создали бы угрозу для власти, и поэтому рост благосостояния населения приостановился, а вскоре замер насовсем. Достигла своего пика родовая черта социализма — дефицит товаров, исчезли все стимулы к труду, и без того низкий уровень жизни россиян упал ниже некуда, а объявленная политика гласности открыла людям глаза на все несовершенство их жизни, обнажая пропасть между словом партии и ее делами, а в довершение всего стало явно проявляться колоссальное техническое отставание индустриального Советского Союза от более развитого Запада... И стала перестройка в итоге главным рычагом в разрушении Союза с его обожествлением самого себя, всевластием бюрократии и слиянием власти и собственности... - на всякий случай я плотнее сжала в правой руке бутылку с водкой, замечая, что водитель пока что не предпринял никаких попыток меня прервать, - да, он распадется. Это ужасный, трагичный факт. Это произойдет. Могу даже год назвать тебе, если хочешь — девяносто первый. Так что жить вам осталось, как прежде, совсем мало времени... А потом... Потом будут лихие девяностые, страшное время, но наша страна сумеет выстоять, и не такое наш народ претерпевал... А все же я часто задумываюсь, что же могло сохранить Союз? Конечно, прежде всего, пересмотр существующей в те годы политической системы. Также отказ от «нефтяной иглы» и закупок продовольствия за рубежом, развитие собственных отраслей промышленности... Быть может, помимо этого, требовался какой-нибудь научный прорыв, такой, каким стал полет в космос первого человека... тогда бы у нас появилась хоть малая надежда на благополучный исход? Нужно было вселить в людей гордость за свою страну, уверенность в то, что несмотря на все проблемы, она все же лучшая... Какое-нибудь серьезное научное достижение... Или же крах противодействующей нам системы, капитализма, к примеру, мог также вселить в людей уверенность. Вот если бы, допустим, в США произошло что-то ужасное, какая-нибудь катастрофа... Это бы тоже сильно повлияло... Хотя, кстати, мы ведь недавно сами избежали самой страшной экологической аварии на территории СССР. В мое время существовала точка зрения, что взрыв Чернобыльской АЭС сильно подорвал доверие населения к правительству, став мрачным символом катастрофы, надвигающейся на общество и государство... Заговорившись, я и не заметила, как лицо мужчины из недоуменного стало испуганным, затем подозрительным, а позже его перекосило от ненависти. Как я и предполагала, мой план сработал. Запуганный репрессиями предыдущих годов советский человек просто не мог вынести такого рода информации. Внезапно водитель резко нажал на тормоз и, с ужасным скрежетом проехав по инерции на метр вперед, автомобиль остановился на обочине. Я вздрогнула, судорожно вцепившись в стеклянную бутылку — мое единственное оружие. Я ожидала всего что угодно от этого простого работяги с черными мрачными глазами и устало искривленным ртом. Около минуты мы просидели в молчании, и это был один из самых страшных моментов в моей жизни. Затем с невероятной осторожностью я медленно повернула лицо в бок, всматриваясь в побагровевшее лицо водителя. Он с пугающим сосредоточенным выражением смотрел, не мигая, в одну точку на дороге. Темные брови его были сильно нахмурены, а глубокие морщины пересекли достаточно высокий покатый лоб. Губы его внезапно презрительно дрогнули, и он сквозь зубы произнес: - Выметайся. Я нерешительно потянула руку к ручке и медленно открыла дверь. Она со стуком ударилась о перед машины. Я уже потянула ногу, готовясь совершить резкий бросок вон из автомобиля, как вдруг водитель совершенно неожиданно развернулся и схватил меня стальной хваткой за плечо, и я не успела выбраться. Сердце упало в пятки от страха, и меня бросило в дрожь. - А может мне сдать тебя? - ледяным голосом промолвил мужчина, спустя мгновение, слегка наклонив голову набок. Его полные ненависти угольные глаза буквально прожигали мое лицо, - отдать тебя в милицию или лучше в КГБ? Посмотрим, как ты там заговоришь, а? - его тонкие губы исказила неприязненная усмешка, от которой я невольно сглотнула от страха. Не знаю, сколь долго бы я смогла сдерживать накативший панический ужас, сковавший все мое тело, но водитель внезапно с неудовольствием нахмурился и отклонился чуть назад, - жаль, что я и сам не совсем чист... Очень жаль... - он сильнее сжал мое плечо, отчего я тихо вскрикнула, а затем с силой толкнул меня, и я буквально вывалилась из машины, больно упав на дорожный гравий, - удачно доплестись до города, дрянь, - промолвил он с презрительной ненавистью и закрыл дверцу автомобиля. Взвелся мотор, и через пару секунд автомобиль сорвался с места, окатив меня облаком пыли.

***

С минуту я сидела на обочине, держа в руках чудом уцелевшую бутылку водки, а потом я вдруг вся затряслась от безудержного нервического смеха, - ха! До чего дошла! Чуть было не продалась... Да как еще... За бутылку водки! - я смеялась и смеялась вперемешку со всхлипами и не могла остановится, а затем, больше не в силах сдерживаться, я разревелась во все горло, - а-а-арх, ненавижу! Ненави-и-ижу все это!!! Хватит с меня, хватит! Да когда же это все... Закончится?! Сколько можно еще! Надое-е-ело!!! - мой голос дрогнул и сорвался и, закашлявшись, я с трудом начала вставать с дороги. Достигшее своего пика нервное напряжение понемногу спало, уступая место полной опустошенности. Такого рода потрясений со мной не случалось никогда. Я едва стояла на ногах, еще время от времени всхлипывая. На улице быстро темнело. Почти черные мрачные тучи висели совсем низко, готовясь в любую минуту разразиться дождем, - вот ведь... - почти прохрипела я себе под нос, - зачем в машину села... Ведь была в городе, могла жилье найти, а сейчас... Пока дойду, ночь настанет... Сколько сейчас времени? Сбежала я в четыре... а из магазина... Из магазина вышла в семь... Потом на скамейке полчаса, ехали еще полчаса... Сколько это сейчас? Восемь? А пешком идти... Нет. Далеко. Не успею, да и не пустят меня никуда... С безнадежной тоской, понемногу отходя от предыдущих событий, я огляделась по сторонам и вдруг вздрогнула: в трехстах метрах от меня возвышались темные стропы знакомой металлической конструкции. Я усмехнулась, вглядываясь то в нее, то в виднеющуюся вдали станцию Чернобыльской АЭС. На месте разрушенной трубы четвертого блока уже была возведена половина новой. Вокруг нее стояли подъемные краны, работала техника... - Как ведь по иронии судьбы, - подумала я, не спеша направляясь к металлической конструкции. На мгновение, перед тем, как ступить на траву, я увидела на обочине осколки стекла и искореженные куски металла, - вот и все, что осталось после перестрелки спустя почти два месяца... Время все стирает... Все улики уничтожило... И меня тоже сотрет, если нужно будет... - я нахмурилась от этой внезапной мысли и встряхнула головой, медленно сойдя с обочины и идя прямо по полю, неотрывно вглядываясь в высокую металлическую вышку. Холодный пронзительный ветер прижал траву к земле, а на мое лицо упали первые тяжелые дождевые капли. Я закинула голову назад, присматриваясь к небу, и услышала сквозь завывание ветра далекий шум со стройки трубы. - Как же одиноко, как же тоскливо, - с грустью подумала я, ощущая, как на месте уже ушедшего страха вновь воцаряется апатия, - а сил справиться с этим уже не осталось... Остановившись посреди поля на секунду, я осознала, что стою на том самом месте, где двадцать шестого апреля неведомо откуда возникшая боль буквально сбила меня с ног. Этот момент... Тогда такой непонятный, был теперь поразительно ясен мне, - что же произошло со мной тогда? Видимо... В ту минуту мое тело погибло в моем мире... В то мгновение я навсегда переместилась сюда... Появились чувства, ощущения, боль... Появилось все то, что ощущает нормальный живой человек, - вздохнув, я пошла дальше, всматриваясь в металлическую конструкцию. В моей голове всплыли воспоминания. Словно вновь я услышала стрельбу, крики... Сердце мое заколотилось сильнее, а голова начала кружиться, - а все же я не совсем здорова, - подумала я и остановилась, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Время от времени лихорадочная дрожь пробегала по всему телу. Я приподняла к глазам бутылку водки и с минуту задумчиво посмотрела на нее, - а черт со всем, плевать... - я преподнесла бутылку к губам и сделала несколько глотков жгучей жидкости. Горло словно обожгло, а затем по телу разлилось приятное, не совсем естественное тепло, - вот и славно, - пробормотала я, слабо улыбнувшись, - так куда лучше... Я медленно брела вперед, зацепляясь ногами за густую прижатую к земле траву. На ней то тут, то там виднелись маленькие аккуратные ромашки, закрывшие свои лепестки в ожидании дождя. Крупные капли все чаще и чаще падали на землю. - Вот здесь я упала, - произнесла я, остановившись в нескольких метрах от металлической вышки, - чуть правее стоял Костенко, здесь я... Я его оттолкнула... Упала... Да, точно здесь, - я подошла к злополучному месту и с рассеянной усмешкой уставилась на ничем не отличающийся от других участок земли, - выпьем за это... - вновь я проглотила водку и почувствовала, как голова начинает едва заметно кружиться, - за тебя, капитан, и за тебя, Егор! - я неприязненно сделала еще глоток, - тьфу... Гадость какая... Я присела на корточки и зачем-то провела рукой по не примятой траве. В голове моей начала закладываться странная идея, - а может... - подумала я внезапно, и смутное подозрение зародилась в моей голове, - а может все зависит от места... Егора же выкинуло в наше время... Да! Я помню, как его контур растворился в пространстве... Он перенесся назад, а я осталась... Может... Может надо встать на то же место? Может еще не все потеряно? А вдруг сработает?! - уцепившись затуманенным сознанием за эту мысль, я отползла чуть назад точно в туда, куда упал на колени Егор, когда увидел, что я ранена, - хм... - пробормотала я, замечая, что ничего не происходит, - надо... Позу наверное ту же принять! - я встала на колени на уже чуть сыроватую траву и, слегка наклонившись, протянула руку вперед, - вот так он сидел, это точно! - произнесла я себе под нос, ощутив минутное оживление, - ладно... Что же... Ну вот, я стою так же! - крикнула я хриплым голосом, озираясь по сторонам, - давай, перемещай же! Вот я! Я пришла! Давай, перемещай меня домой! - я почувствовала, как мои губы сложились в жуткую усмешку, и это меня разозлило, - я все равно перемещусь, - с раздражением подумала я, - вот подожду еще немного, и меня выкинет в мое время... - но минута сменяла другую, и ничего не происходило. Я понимала, что глупо стоять вот так на коленях. Мне было совершенно ясно, что это мне ничем не поможет, но какое-то непонятное болезненное упорство не давало мне сдвинуться с места, - давай! - прохрипела я сквозь зубы, чувствуя, как слезы вновь начинают подступать к глазам, - давай, мать твою, давай, ну же!!! - злобно нахмурившись, я со всей силы вцепилась зубами в нижнюю губу, отчего из нее засочилась кровь, - ах же ты дьявол! - пробормотала я, давясь ненавистью, - ну давай!!! Дава-а-ай... - вновь мое тело задергалось от судорожных всхлипываний, и затуманенный алкоголем мозг на сей раз не смог справиться с подкатившим отчаянием. Я положила бутылку, слегка заткнув горлышко пробкой, а затем медленно упала на землю, уткнувшись лицом в траву, - го-о-о-осподи... - проскулила я, захлебываясь слезами и нервно вздрагивая, - ну почему-у-у, почему... - я ревела взахлеб, упиваясь чувством собственной беспомощности, а в это время с неба полился дождь. Сильный.... Превративший пространство вокруг в сплошную стену воды... Я перевернулась на спину, позволяя тяжелым каплям ударять меня по лицу, застилая глаза... Холодный, почти ледяной дождь начал медленно приводить меня в чувство, временно отодвигая отчаяние в сторону. Нервная дрожь сменилась самым настоящим ознобом, в то время как лоб горел страшно. Я чувствовала, как температура поднимется выше, как слабеет тело, как окончательно затуманивается сознание... А затем наступил покой... Тяжелое чувство, вновь старающееся утащить меня во мглу... Веки мои начали смыкаться... Сон медленно, вкрадчиво манил к себе, но внезапно я резко открыла глаза, - нет... - прошептала я едва слышно, - я не хочу... не хочу вот так... - с трудом поднявшись, я не слушающимися заледенелыми пальцами взяла бутылку и пошла в сторону металлической конструкции. Одна ступенька, другая... Я поднималась все выше и выше, не боясь поскользнуться на мокром металле... Вскоре я достигла того самого пролета, на котором стоял Вершинин. Отсюда открывался неплохой вид на станцию. - Хм, а ведь красиво, как ни крути... - произнесла я, невольно залюбовавшись на огни Чернобыльской АЭС, ровно подсвечивающим буквально настроенные друг на друга постройки и неоконченную еще трубу. Дождь лил как из ведра, платье промокло насквозь и прилипло к телу, неприятно сковывая движения. Ледяной северный ветер время от времени порывами ударялся о вышку, грозя сбить меня с ног, но я не замечала его. Мне было страшно холодно... Я отошла от скользкого края и подошла к лестнице, ведущей к следующему пролету. Весь металл был искорежен от выпущенного почти два месяца назад града пуль. Рассеянно я провела пальцами по выемкам с острыми краями и даже не заметила, как случайно порезала руку. - А ведь тут они стояли и дрожали от страха, боясь погибнуть... А Паша... Может быть, он и вправду погиб от руки брата... Нет. Я все же надеюсь, что нет... Но где же они сейчас? - я нахмурилась, кое-что припомнив, - тьфу ты, забыла, у них же был прибор перемещения... Наверное они сейчас дома... Да, укатили уже, должно быть, из Припяти... Сидят сейчас в тепле и уюте... Видят каждый день свою семью... Встречают друзей... Закатывают вечеринки... Живут... - мне вновь стало тоскливо и я раздраженно отняла руку от прошитого пулями металла, неосторожно ударив бутылку о перила. Прозвучал неприятный стеклянный звон, - ну давай, еще и трофей свой угрохай... Столько пережила из-за него, черт бы его побрал... - я зло посмотрела на пустую на четверть бутылку, а затем мой взгляд плавно перешел на металлические перила и обратно. Странная мысль зародилась в моей голове, - хм, а если разбить... Осколки будут... Острые... Можно и осколком в принципе... Недолго... Хотя нет. Не смогу, сама... Сама не смогу, - я вздохнула и подняла бутылку к губам, а затем болезненно сморщилась, - да не хочу я больше пить эту гадость, - раздраженно опустив бутылку вниз, я посмотрела сквозь решетчатый металлический пол на далекую простирающуюся подо мной землю, - а может... Может предоставить все силе притяжения? Хм... Неплохо... Самый простой способ... И вроде бы не сама... - я усмехнулась и покачала головой, - не, низко слишком... Не пойдет... - я задрала голову вверх и прищурилась от застилающего глаза дождя. Надо мной возвышалось еще два-три пролета, - выше, - произнесла я тихо и не спеша стала подниматься по ступенькам. В голове все было поразительно ясно. Никаких мыслей не было. Я просто медленно шла вверх, поднимаясь все выше и выше, и лишь холодные порывы ветра время от времени заставляли меня съеживаться и приостанавливаться, но затем я продолжала свой путь, придерживаясь за перила, чтобы не поскользнуться и не упасть. Наконец я вышла на одну из лестничных площадок почти у самого верха. Ветер здесь был страшный. Ударяясь о стропы вышки, он с неприятным, почти живым воем проносился дальше, заставляя меня щуриться и сжимать себя руками. Озноб то и дело пробирал меня, а голова начала кружиться сильнее... Я подошла к краю и с мрачной опаской посмотрела вниз. Далеко-далеко подо мной простиралась земля. Густые травы, прижатые ветром, теперь были похожи на сплошное изумрудно-серебристое море, плавно колышущееся из стороны в сторону... Это успокаивало и завораживало одновременно, - окунуться с головой... - пронеслось в голове странное выражение, и тут же вновь я ощутила, что не способна о чем-либо думать сейчас. Я плотнее сжала бутылку заледенелыми пальцами и встала на самый край, рискуя каждую минуту поскользнуться и упасть вниз. - А ведь высоко, - зачем-то пробормотала в нерешительности я себе под нос, - больно будет... А если не сразу? Это же... Сплошные мучения... хотя... Тогда уже придется и разбить... - я провела указательным пальцем по холодному стеклу и внезапно улыбнулась. Почему-то все чувства, столь долго направляющие меня во всем, сейчас молчали, предоставляя мне возможность решать все самой. Они словно застыли в ожидании ответа... Но внутренний голос все же ожил и едва слышно произнес: - Ты уверена? Я покачала головой, чувствуя, как все мое тело вздрагивает, но уже не от холода... - Нет. Я вновь посмотрела вниз, вновь оценила расстояние... - так странно... - пробормотала я себе под нос... Все вокруг кажется поразительно серым... - я провела ладонью по лицу, убирая назад прилипшие ко лбу волосы. Отчего-то я вспомнила лейтенанта Еременко. Наверное, безумным образом в моей голове появилась аналогия окружающей серости с его асфальтового цвета уже навеки пустыми глазами - а ведь я буду как он, - прошептала я тихо, - мои глаза с пустым выражением уставятся в небо... Хм... Только слова обо мне никто не замолвит. И никто не вспомнит... .никого здесь нет... Я дернула плечами, отгоняя рассеянные мысли, и слегка выпрямила спину. Плотно, почти до боли сжав онемевшие от холода губы, я неуверенно занесла ногу над простирающейся внизу бездной. Где-то вдалеке темнеющее небо пересек белоснежный зигзаг молнии, и прогремел гром, невольно заставивший меня вздрогнуть...