Теперь я здесь...

POV Лина. -Вылезайте из машины, живо! - внезапно проорал Костенко. Я вздрогнула от неожиданности и слегка наклонилась вперед, присматриваясь к высокой металлической конструкции, едва видной из окна. Прищурившись, я увидела, что один из троих человек, стоящих на ней, развернулся в нашу сторону. В его руках было что-то... Я постаралась разглядеть, как вдруг заметила, что этот человек весь словно дернулся назад, и тут же рядом с нами прогремел страшный взрыв. Я зажмурилась и инстинктивно закрыла голову руками, потеряв на несколько минут способность что-либо соображать. Наконец, немного придя в себя, я почувствовала, как кто-то усиленно толкает меня в плечо, но я все никак не могла открыть глаза, находясь в состоянии легкого шока. - Лина, - как сквозь воду услышала я, - Лина, открой дверь! - я наконец отняла руки от лица и повернулась к брату. На его перекошенном лице играли желто-красные блики. Медленно повернув голову назад, через стекло я увидела полыхающий сзади нас остов машины, принадлежащей второй группе офицеров КГБ. Затем я увидела несколько человек, бегущих в нашу сторону: люди, находившиеся в автомобиле, вовремя успели покинуть его. - Твою мать, - услышала я голос капитана. Он вытащил пистолет, держа его наизготове, - Ершова, не спи! - я непонимающе уставилась перед собой, остановившись взглядом на лице капитана. Только тогда я поняла, что Костенко смотрит в упор на меня, и в чертах его лица отражается страшное нетерпение и злоба, - открой дверь!!! Наконец осознав, что от меня требуется, я дернула за ручку, но она не поддалась. Я попробовала снова, но результат был тот же. - Черт, - прохрипела я себе под нос, с силой толкнув дверь плечом, - заело! - с отчаянием в голосе воскликнула я, судорожно повернувшись обратно к брату и капитану. Внезапно боковое стекло разлетелось вдребезги, и я четко ощутила, как в двух сантиметрах от моего лица пролетела пуля. Широко открыв глаза от страха, я максимально вжалась в сидение, не в силах пошевелиться. Пули летели одна за другой, и все находящиеся в машине тут же наклонились вниз. Осколки стекла со звоном разлетались по салону, грозя задеть кого-нибудь из пассажиров. На улице слышались крики и выстрелы... Никогда бы я не подумала, что стрельба может быть столь оглушительной: уши словно разрывало изнутри, и всё это было совершенно не так, как показывают в кино — я еще никогда не испытывала такого неконтролируемого панического страха. Словно сквозь туман я увидела, как передняя дверца открылась, и пожилой оперативник буквально вывалился на асфальт. Сидящий за креслом водителя Еременко пригнулся и ползком перелез на соседнее сидение, резким броском выскочив на улицу. Я судорожно начала вновь дергать ручку двери, чувствуя, как от железа ломаются ногти, но мне было наплевать на окончательно испорченный маникюр: вокруг меня творился самый настоящий ад. Мои нервы были на исходе и, не в силах справиться с дрожью, сковавшей мои пальцы, я сползла на пол узкого салона. Я слышала, как брат, капитан что-то кричат мне, но я не могла понять, что именно, и поэтому максимально вжалась в грязный шершавый пол. Повсюду разрывались пули, летели осколки битого стекла, и мне было по-настоящему жутко, как никогда в жизни. Я слегка подняла голову и увидела, как Костенко перелез на переднее сидение и тоже вылез наружу. Сидящий с другой стороны нашего длинного заднего сидения грузный КГБшник открыл дверь, привстал, и тут же откинулся назад, схватившись за горло, из которого во все стороны хлестала кровь. Он упал на сидение, несколько раз дернулся и затих, а его кровь начала стекать на пол, тонкими струйками сбегая ниже, прямо ко мне. Я задела поток красной жидкости, и тут меня охватил самый настоящий ступор. Я подняла дрожащие, покрытые чужой кровью пальцы, загораживая ими свое лицо. Рядом со мной пролетела пуля, и осколок стекла впился в мою рубашку. Я судорожно начала стряхивать его, как вдруг внезапно почувствовала, что кто-то с силой тянет меня вверх за плечо. Брат. Его лицо было совсем близко. Потемневшие зеленые глаза Егора были полны тревоги. Он схватил меня за руки и, почти вывернув их, с усилием потащил меня за собой. Не знаю как, но мы вылезли через переднюю открытую дверь, и тут же я поползла в сторону, остановившись за передним колесом. Я села и обхватила себя руками, зажмуриваясь каждый раз, как пуля пролетала мимо. Мне было ужасно страшно. Просто жутко. Я чувствовала, как мое лицо сковало в невероятную гримасу отчаяния. Наконец я попыталась собраться с собой и огляделась. Человек семь КГБшников пряталось вместе со мной за автомобилем. Двое или трое выскочили вперед, держа наготове поднятые заряженные пистолеты. Они беспрестанно стреляли куда-то вверх, но в ответ на них рушились новые и новые автоматные очереди. Вдруг один из КГБшников схватился за плечо и упал на землю, скорчившись от страшной боли. - Андрюха, Андрюха, живой?! - воскликнул Костенко, подскочив к товарищу. Белая рубашка того побагровела, и он прохрипел что-то нечленораздельное сквозь плотно сжатые челюсти. Капитан оттащил раненого КГБшника за автомобиль и схватил его отброшенный в сторону пистолет, на мгновение приподнявшись из-за автомобиля. Костенко несколько раз выстрелил, как вдруг пролетевшая мимо пуля задела его за щеку. Капитан с досадой прошипел себе что-то под нос, и вновь опустился на землю. Я огляделась и вдруг почувствовала, что сзади меня кто-то есть. Я резко повернулась назад и встретилась с ледяными глазами Еременко. Он сидел за капотом, плотно сжав пистолет в тонких побелевших пальцах. Встретившись со мной глазами, он едва заметно кивнул, и я увидела, как стали видны его скулы: так сильно он сжал зубы от напряжения. Лейтенант медленно поднялся так, что из-за автомобиля была видна лишь его голова. Прищурившись, он прицелился. Его палец уже потянулся к с спусковому крючку, как вдруг, совершенно неожиданно, его голова мотнулась назад и, спустя мгновение, доли секунды, он неуклюже завалился набок, подогнув под себя ноги. Тяжелый пистолет выскользнул из скользких пальцев Еременко и упал на асфальт. Я медленно придвинулась к лейтенанту и наклонилась ниже, еще не совсем понимая того, что я неотрывно смотрю в его лицо. Серые с темным ободком вокруг радужки глаза Еременко остановились где-то в потемневшем синеватом небе. Черные резко очерченные брови уже не были нахмурены. До этого сведенное от напряжения лицо медленно начало вытягиваться. Я прикоснулась к плечу лейтенанта и только тогда поняла, что на его лбу появилось что-то: темное пятно... Совсем крохотное пулевое отверстие, тоненькая струйка крови... Я отшатнулась назад, не в силах поверить собственным глазам, в то время как под черными как смоль волосами лейтенанта стремительно начала расползаться вязкая багрово-алая лужа. Прижав пальцы к губам, я медленно стала отползать к колесу, не в силах оторваться от лица, которое еще минуту назад было живым. Когда-то такие острые, пристальные, полные чего-то потаенного и скрытого от всех других глаза Еременко были пусты, а я все смотрела и смотрела, не отрываясь, на его лицо, не в силах понять и принять то, что произошло. - Еременко, брось мне обойму! - услышала я голос капитана, который на мгновение вывел меня из ступора. Я повернулась в сторону Костенко и увидела, как он лишь на одну секунду задержался взглядом на теле лейтенанта, при этом его перекошенное лицо приняло выражение досады. Пуля пролетела совсем близко от меня, я вздрогнула, и это движение привлекло внимание капитана. Он на мгновение встретился со мной глазами, а затем повернулся к оставшимся в живых КГБшникам. - Парни, отсюда не достать, я обойду слева, чтобы меня не видели, прикройте меня! - он вытащил обойму из пиджака раненого офицера КГБ, кажется, Андрея, - готовы? Офицеры кивнули и, сильно пригнувшись, Костенко пробежал за автомобилем и скрылся. Я слегка привстала и перебралась к что-то ищущему на земле брату. - Егор! - окликнула я его, - Егор! - но брат, казалось, не слышал меня. Он судорожно полез в карманы уже потерявшего сознание Андрея и, не найдя там ничего, обежал меня, направляясь к телу Еременко. - Есть! - довольно прошипел он себе под нос и схватил лежащий на земле пистолет. Затем, даже не взглянув на меня, брат вновь проскочил мимо и направился в сторону багажника. - Ерш! - отчаянно прокричала я, и тогда, наконец, он повернулся. Меня поразило его лицо: воодушевленное, нервное, пышущее энергией, но что больше всего меня удивило, так это его страшная улыбка, из под которой виднелся ряд белоснежных зубов. - Сиди здесь, Лина! - крикнул он мне и внезапно выбежал из-за автомобиля, скрывшись там же, где и Костенко. - Стой! - крикнула я ему вслед, но он не показался. Тогда я на коленях проползла по асфальту вплоть до багажника, и там встала почти в полный рост, забыв о том, что в нашу сторону несется град пуль. Внезапно автоматная очередь утихла, и я увидела, как человек, стрелявший по нам, скатился по ступеням металлической конструкции примерно на метр вниз. Воспользовавшись задержкой, я, еще не осознавая, что я делаю, выбежала из-за автомобиля и побежала вслед за братом. Я неотрывно смотрела на его колыхающуюся от ветра рубаху и ноги, стремительно несущие его вперед — это было все, что я видела, и все, что мне нужно было видеть. - Не бросай меня! - едва слышно прохрипела я себе под нос, как вдруг услышала, как автоматная очередь откуда-то сверху возобновилась, но она была направлена не в нашу сторону, а по прежнему в направлении машины и КГБшников, спрятавшихся за ней. Я увидела, как на пролете металлической конструкции, испуганно схватившись друг за друга, стоят двое. Теперь я смогла разглядеть их лица. Это был тот самый блондин, Паша, и еще какая-то светловолосая девчонка в синей куртке. Они вздрагивали от выстрелов. Внезапно Вершинин поднял что-то с пола, бросив тревожный взгляд в сторону автомобиля, за которым прятались КГБшники. Я прищурилась и разглядела оружие в руках Паши. Это был РПГ! Он направил его в сторону станции и что-то прокричал, опустив голову вниз в сторону стрелявшего из автомата пожилого мужчины. Я все бежала, не понимая и не веря в то, что блондин собирается сделать... Как вдруг мое тело от ног до головы пронзила страшная, адская боль. Не в силах даже вскрикнуть, я упала, как подкошенная, ударившись спиной о рыхлую, покрытую слоем травы землю. Со мной происходило что-то невообразимое. Страшное, разрывающее каждую клетку тела ощущение мгновенно возросло и достигло своего пика. В течение нескольких секунд я испытывала что-то непередаваемое. Я думала, что потеряю сознание, настолько сильная боль свела все мое тело, как вдруг все закончилось так же быстро, как и началось. Спустя пару секунд я уже смогла приподняться и осмотреть себя. Нет, ранений не было, но что-то изменилось... Внезапно я услышала звук далекого взрыва. Вздрогнув, я подняла голову и увидела, как высокая труба Чернобыльской АЭС, треснув у своего основания, падает вниз, увлекая за собой части ближайших построек. Яркая иллюминация четвертого блока станции мигнула несколько раз, а вскоре погасла совсем. Стрельба на мгновение прекратилась, и я, не в силах осознать произошедшее, вскочила с земли, переведя взгляд на фигурку брата, который добрался уже до самой металлической конструкции. Костенко обходил с другой стороны, чуть ближе ко мне. Почувствовав прилив энергии, я пробежала оставшиеся десять метров, неотрывно смотря на Егора. Я видела, как он навел пистолет на мужчину с автоматом, как его палец нажал на спусковой крючок, как сильно дернулась от отдачи его рука... а затем, спустя секунду, я услышала душераздирающий женский крик. Посмотрев наверх, я увидела, как Паша медленно упал на пол и к нему подскочила девчонка в синей куртке, и тут я с ужасом поняла, что Егор промахнулся, попав в блондина. Мне стало жутко, и как раз в этот момент я добежала до ступеней конструкции. Прозвучало еще несколько выстрелов, выпущенных в сторону убийцы с автоматом. Пули со звоном ударились о железо. Это стрелял капитан Костенко. Он был в двух метрах от меня. Я подняла голову наверх и увидела между железными ступенями пересеченное тонкими морщинками жесткое лицо. Зеленовато-коричнево-серые глаза резко обратили свой взор вниз и приняли сосредоточенное выражение. Странно, но отчего-то профиль этого мужчины показался мне поразительно знакомым, я отметила широкий старый шрам, пересекающий правую бровь убийцы, и осознала, что где-то его я уже увидела... В это время пожилой мужчина быстрым точным движением вытащил пистолет и навел его в сторону чуть подальше от меня... Не знаю почему, но я почувствовала, что мне нужно броситься вперед. Что это было? Инстинкт ли, предчувствие, но я преодолела два метра за одну секунду и с силой толкнула капитана в сторону, отчего и он, и я упали на землю.

***

Надо мной было серое темное вечернее небо, стремительно теряющее дневные краски. Только сейчас я заметила, что накрапывает мелкий, холодный дождик. Крошечные капельки стекали по моему лицо, а легкие порывы ветра охлаждали разгоряченную кожу. Рядом с моей головой колыхались тонкие зеленые травинки. В воздухе приятно пахло сырой землей и витал едва различимый аромат мелких весенних цветов. Где-то сбоку от меня возвышались стропы металлической конструкции. Я ничего не слышала. Может, это стрельба стихла. Я постаралась пошевелиться и поняла, что все мое тело словно налито свинцом и еще... Страшная, тяжелая боль медленно обрушилась на меня, особенно резко отдаваясь в правом плече и груди. Я почувствовала под рубашкой что-то вязкое и мокрое... Теплое. Где-то надо мной внезапно нависло тревожное лицо Костенко. Его губы открывались и закрывались... Он что-то кричал? Я не слышала ни звука... Меня охватило какое-то странное ощущение... Боль уже притупилась, а мне стало так спокойно... Что-то тянуло меня куда-то вниз, в бездну. Мир стремительно темнел... Капитан наклонился надо мной, время от времени бросая взгляды куда-то в сторону... Внезапно я увидела брата. Он подбежал ко мне. И он кричал что-то... Его лицо было страшно и испуганно... - Лина... Лина... - слышала я едва различимые слова. Ерш наклонился ко мне. Я почувствовала прикосновение его ледяной руки на моей ладони, как вдруг контур брата дрогнул, потемнел, и Егор медленно растворился в воздухе. Находящийся рядом Костенко от этого в буквальном смысле слова остолбенел... «Неужели смерть так быстротечна, неужели она приходит так внезапно? Что же будет после?..» - у меня не было сил думать. Обрывки воспоминаний на мгновение всплыли в моей голове и тут же угасли, заглушенные ощущением абсолютного покоя. Я медленно закрыла уставшие веки и меня поглотила мгла...

***

POV Гоша.

Я сидел на кровати, уткнувшись головой в холодную бетонную стену. В палате было холодно и несколько сыро, в воздухе отчетливо ощущался запах плесени. Я невольно поморщился и медленно опустил взгляд от обшарпанного потолка вниз, на койку напротив. Там, на еще не застеленном грязновато-сером матрасе сидел Горелов, положив голову на плечо Насти. Оба они выглядели очень устало. - Бл*ть, Насть, нам что, походу... Тут две недели торчать придется? - парень лениво скосил глаза на лицо девушки. Романова немного нахмурилась и мягко и несколько напряженно положила ладонь поверх руки Горелова. - Врач сказала, что типа да. - Что за нахрен... - пробормотал Горелов, закатив глаза, но от меня не ускользнуло то, что он крепко сжал руку девушки в своей, сплетя пальцы, - из одной еб*ной дыры в другую, - он сухо кашлянул, а затем перевел мутные глаза на меня. Не в силах выдержать его несколько отстраненный, но все же тяжелый взгляд, я опустил глаза еще ниже, в самый пол, грязный и со множеством трещин. Я как никогда чувствовал себя совершенно одиноким и ненужным. Куда я теперь? В больнице я оставаться не буду, машину угнали, денег нет... Кажется, придется звонить родителям и просить, чтобы они перевели хоть пару тысяч на мою банковскую карту (хорошо хоть, что я ее взял). Смогу найти попутку, как-нибудь уж доберусь... Но как я покажусь на глаза своим близким? После того, как сломал машину деда? Мне же... Мне же просто конец... А главное, что Волга осталась в Припяти с пробитым двигателем. Не один водитель автоэвакуатора не согласится туда поехать за ней. Черт... Что же мне делать?.. Я сцепил пальцы и положил холодные влажные руки на колени. Мной полностью завладела апатия и депрессия, хотя это было совсем не вовремя... Ведь как-никак, я еще мог постараться добыть где-то машину и попытаться поехать в Припять за Аней... Нет. Духу не хватает, да и сил... Стоит лишь хоть немного закрыть глаза, как тут же одолевает сон... А почему бы не поспать? Забыться, а утром проснуться со свежей головой, там уж и решение придет... Голова начала плавно опускаться на грудь, и я тут же встряхнулся. - Эй, задрот, ты чего дергаешься? - беззлобно спросил меня Горелов и слабо усмехнулся. Я неуверенно посмотрел в его глаза, но не увидел в них прежней издевательской насмешки. Может это из-за травмы, которую получил Леха, а может на мгновение он стал относиться ко мне лучше?.. Нет. Я припомнил все то, что говорил мне Горелов за время нашего знакомства. Я понимал, что в душе он, скорее всего, презирает меня. - Вот, белье вам принес, - внезапно я услышал достаточно энергичный голос. Лениво подняв голову, я увидел пришедшего медбрата, Гришу. Взглянув на его лицо, я еще раз невольно удивился тому, как в человеке может быть столько живости и оптимизма. - О, спасибо, - ответила Настя и с явной неохотой встала с дивана, забирая у парня белье. Гриша кивнул, а вскоре вновь скрылся в дверях. Я молча наблюдал за тем, как Романова привычными движениями заправляет одеяло в пододеяльник, расстилает простынь. Закончив со своей кроватью, она перешла к койке Горелова. - На, заправляй, - она бросила мне один комплект. Я поймал его на лету, отметив, что от него сильно пахнет резким неприятным порошком. С трудом справившись с кроватью, я уселся на ее край. Настя легла с Гореловым на одну койку, с задумчивой нежностью перебирая его волосы. Парень довольно улыбнулся и повернулся к Романовой. В его глазах я вновь увидел столь знакомый, на время угаснувший, но вернувшийся плотоядный огонек. - Настюх, иди ка сюда, - не долго думая, Леша взял девушку за голову и придвинул ее к своему лицу, сначала мягко, а затем резко и страстно вцепившись ей в губы. На мгновение Романова оттолкнула его, промямлив что-то вроде: « у тебя голова же болит», но затем она вновь придвинулась к нему, приобняв его за спину. Предчувствуя продолжение всего этого, я встал с кровати и вышел, захлопнув за собой дверь. Отчего-то в сердце больно защемило, как никогда ранее. Понуро опустив голову, я поплелся на первый этаж. В голове крутились разные мысли, но больше размышления о том, что моя жизнь проходит совершенно бездарно, глупо и бессмысленно. Я понимал, отчего мне вдруг стало так хреново, ведь нет ничего хуже осознания собственного одиночества и мыслей о том, что жизнь обходит стороной. Спустившись вниз, я сел у входа. За столиком дежурного, закинув одну ногу на другую, расположился Гриша. Он бросил на меня мимолетный взгляд, улыбнулся, а затем уткнулся в свой мобильник. Мне стало немного неловко, и поэтому я тоже вытащил свой телефон. На нем было всего два процента зарядки. Зная, что мобильник мне еще может пригодиться, я все равно бесцельно начал листать старые фотографии, невольно улыбаясь при виде лица единственного друга, который сейчас был где-то в Москве, в тепле и уюте... Зайдя в звонки, я увидел двадцать не принятых вызовов от мамы, десять от отца, и еще пять от деда. Я горько усмехнулся: что же, хотя бы своей семье я был не безразличен. Внезапно от тяжелых размышлений меня оторвал резкий неприятный звук звонка. - О, мне, - произнес Григорий, поднося мобильник к уху, - алло? О, привет, солнышко! - его лицо сразу приняло радостное выражение (хотя оно и так было весьма оптимистично), - ты уже здесь? Да, можешь зайти, сегодня Васильевна дежурит. Да не бойся, ничего она не сделает... Ну ладно, все, жду, - он рассеяно покачал головой, и на его лице заиграла довольная самоуверенная улыбка. Поймав мой недоуменный хмурый взгляд, он встал с кресла, подойдя к входной двери. Дернув за щеколду, он быстро открыл ее, выходя на улицу. Проводив его глазами, я вновь уткнулся в телефон, но экран смартфона уже погас. - Ну да, конечно, как же иначе, - с досадой произнес я, убирая теперь уже бесполезный мобильник в карман. На улице послышался голос Гриши и еще один, незнакомый, женский. Выглянув в окно, в слабом освещении фонаря я увидел невысокую просто одетую девушку, которая держала Гришу за руки. Через пару секунд она слегка приподнялась на цыпочки и губы парочки слились в долгом нежном поцелуе... Я закатил глаза и хмуро пожал плечами. В больничном коридоре было тихо и мрачно. Я рассеяно оглянул пространство вокруг себя, а затем оценивающе посмотрел на обитую кожзаменителем скамейку, на которой сидел. В принципе, можно было поспать и здесь. Заходить наверх к Горелову и Насте совсем не хотелось. Там я был лишним. Расположившись поудобнее в сидячем положении, я наклонил голову набок, ощущая, как сон начинает одолевать меня, но внезапно меня заставил вздрогнуть резкий выкрик с улицы. Испуганный возглас повторился несколько раз, и я недоуменно выглянул в окно. Влюбленная парочка по-прежнему стояла недалеко от корпуса, освещенная слабым мутновато-желтым светом фонаря. Девушка Гриши с ужасом показывала куда-то вдаль, а сам парень недоуменно стоял рядом. - Странно, - подумал я и хотел было отвернуться, но мне отчего-то стало интересно, и я решил проверить, что же такое произошло на улице. Достаточно проворно вскочив с дивана, я подошел к выходу. Входная дверь в больницу за мной громко захлопнулась, но ни медбрат, ни девушка не обратили внимания на шум, неотрывно смотря куда-то в сторону леса. Я нахмурился, предчувствуя недоброе и невольно засунул руки в карманы кофты. На улице было по-осеннему сыро и промозгло. - Что там? - недоуменно спросил я, неуверенно поравнявшись с парочкой. Я поднял взгляд вдаль, и, спустя пару секунд, мои глаза с ужасом расширились, - о черт... - только и смог произнести я, неотрывно смотря за верхушки деревьев. С поднимающимся в душе отчаянием я припомнил недавнее предупреждение, которому никто из нас не поверил.