Зови меня Эллой

Я кое-что получила из разговора с Найлом, и я говорю не о разбитом сердце. Я и правда кое-что поняла, пока не стало слишком больно стоять напротив него, видя, как он глядит на меня своими грустными глазами, все еще надеясь, что я передумаю и пойду домой без Чарли. Я поняла, что он прав. По пути домой я все обдумала и поняла, что он прав. Ронда меня контролировала. В этом было больше смысле, чем в том, что она желала мне счастья и хотела быть одной семьей. И контролировала меня кучу раз. Я позволила ей контролировать себя. Я все еще верила, что Найл — часть ее игры, и не хотела быть ее частью, но теперь я знала, что я все равно ее пешка. Думала, что ушла, сказала об этом Найлу, но ошибалась. Я поняла все. Я до сих пор позволяла ей контролировать себя на каком-то уровне, потому что ее тень все еще охотилась на меня. Я все еще делала что-то, потому что она бы возненавидела меня за это. А теперь, когда я все обдумала, я поняла, что часто делала что-то, только чтобы побесить ее; не потому, что я хотела это сделать. И я отказывалась поступать иначе, потому что это бы значило, что я сделала так, как ей хотелось бы, а не как бы мне не хотелось. Быть с Найлом — ее выбор. И больше не уверена, на самом деле сделала выбор или позволила контролировать себя. Если я пойду к нему и попрошу его вернуться, я сделаю это, потому что Ронда не хотела, чтобы я так поступила с самого начала, поэтому манипулировала мной, как сказал Найл. И если я решу не быть с ним, то потому что я не хочу быть с ним или потому, что он часть игры Ронды? В голове я видела большую доску, которую она контролирует. Реабилитационный центр в середине доски, а каждый гость — пешка, которую она готовится использовать. Все знаменитости за пределами центра — вероятные пешки. Дженни и Кимми пешки… как и я. Я — пешка, которая пытается сбежать. Я не могла понять, нахожусь ли еще на доске. Раньше все было ясно, я была уверена в том, что свободна и с ней покончено, но Найл заставил меня осознать, что это не так, что еще надо во всем разобраться. Я не вышла из игры из-за своей победы, потому что она еще играла. Я не знала, могу ли ее остановить, но я могла уйти из игры сама. По-настоящему, увидев ее. Поэтому я попросила Чарли отвести меня в центр на следующий день. Он не понимал, что я делаю, особенно, почему я не вернулась к Найлу, если знала, что Ронда хотела, чтобы мы расстались. Он так же как и я привык делать то, чего Ронда не хотела, и в этот раз я сделала большой шаг. Я все еще не знала, что скажу ей, когда приеду, только знала, что нужно посмотреть в лицо своему кошмару. Нужно было встретиться с монстром, который был моей мачехой. Чтобы перерезать все веревки. Я не свободна, не до конца, и не буду, пока не сделаю этого. Мне нужно было убить дракона, чтобы стать своей же принцессой. Не принцессой Найла, а своей. Я должна быть собственным героем. — Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил Чарли, останавливая пикап у входа. — Нет, — покачала я головой, положив руку на ручку двери. — Нужно сделать все самой. Мой лучший другу кивнул и обнял меня, прежде чем я вылезла из машины и направилась в офис Ронды. Я понимала, что некоторые работники удивятся, увидев меня. Я сама была удивлена тем, что вернулась. Направляясь к ее кабинету, я набиралась смелости. Мною двигала ненависть все эти годы, но сейчас все было по-другом. Я поступала так не из ненависти, хотя меня переполнял гнев, но не он руководил мной. Я делала так, потому что нужно было, потому что это реальная битва, которую нужно было закончить много лет назад. Я борюсь с драконом, чтобы заполучить принцессу, и нет, я не принцесса. Принцесса — моя свобода, а я — рыцарь в сияющих доспехах. Или хочу им быть. Я смотрела на банальную сказку с другой стороны. Я постучала в дверь и услышала тихое приглашение войти. Я медленно ушла с ухмылкой на лице, наслаждаясь удивлением женщины, когда она меня увидела. — Арабэлла! — воскликнула она, ее глаза расширились, а затем она взяла себя в руки. — Что ты тут делаешь? — Пришла по делу, — сказала я, закрывая дверь и направляясь к ее столу, чтобы сесть напротив. — Я много думала и знаешь, что случилось вчера? — сказала я так спокойно, почти как она. — Что случилось, дорогая? — спросила она, и я почти съежилась. — Я поняла, что ты сука. В смысле, я знала и раньше об этом, но только сейчас поняла, какая ты все же сука. Ты все эти годы меня контролировала, а я даже не замечала. Но, полагаю, надо отдать тебе должное или что, в смысле, ты же умная сука. — Я не позволю тебе так со мной разговаривать! — воскликнула она, и я подняла руку. — Ты больше не мой начальник, — напомнила я и увидела, как она сжимает кулаки. Она знала. — А я только говорю правду. Ты манипулировала мной, чтобы я порвала с Найлом. Ты воспользовалась моей ненавистью, чтобы я осталась, правда? Ты знала, что я хотела выиграть тебя. Ронда ничего не сказала и на секунду я подумала, что она будет играть в дурочку, но затем женщина усмехнулась. — Много же тебе времени понадобилось, дорогая Арабэлла. Так как твой отец умер, только ты сражалась со мной, так что мне пришлось воспользоваться этим. Только так можно преуспеть в жизни. Ты очень помогала, милая, — призналась она, и моя кровь вскипела от того, что я позволила ей мной пользоваться. Я никогда не понимала, какая она хитрая. — Я всегда думала, что сама себе хозяйка, что сама принимаю решения, но все же было не так, да? Ты всегда как-то меня контролировала, — продолжала я, и она даже не удосужилась скрыть это. Просто пренебрежительно махнула. — Сама виновата, милая. Ты слишком наивная. Я делала тебя сильнее, — проговорила она, но я слышала сарказм. В этот раз она не пряталась. — Бред. Давай закончим игру? — сказала я, и она с любопытством посмотрела на меня. — Я ухожу. — Ты давно ушла из центра. Ты же сказала, Арабэлла, я больше не твой босс. — Но до сих пор ты мой кошмар, — призналась я, потому что это была правда. Иногда мне снилось, что она рядом, а потом я просыпалась и все еще была заключена в этом месте, под ее контролем. Даже на подсознательном уровне она меня еще контролировала, но я с ней покончила. — Почему так больно? Элла, не надо быть такой грубой со своей мачехой, я желала тебе только благополучия. Я знала, что она не пыталась внушить мне это, как уже делала. Я видела насмешку в ее глазах и слышала ее в голосе. Она смеялась надо мной и только. Потому что однажды ей удалось заставить меня поверить в это, и я купилась. Была слишком наивной. — Я ухожу, Ронда. В этот раз по-настоящему. Ты больше не будешь меня контролировать, потому что я буду делать, что захочу. И мне плевать, нравится тебе это или нет. Я больше не буду думать о тебе, когда буду принимать решения. Я больше не позволю тебе жить у меня на задворках разума. Я перерезаю веревки. — Так что же ты теперь будешь делать? Вернешься к тому парню, знаменитому парню, чтобы он постоянно напоминал тебе обо мне? — спросила она, и я знала, что он будет напоминать мне о Ронде и ее игре. — Возможно, — ответила я, пожав плечами. — Это только мое дело. Делаю, что хочу. Я знала, что она злиться и в этот раз я не буду довольствоваться этим. Я больше не попаду в ее сети. Я перерезала веревки, потому что лучше прекратить эту больную игру сейчас же. Пришло время повзрослеть и уйти на свободу. Реально. — Ты только моя мачеха, женщина, которую я не люблю. Но у тебя больше не будет надо мной власти, Ронда. Все кончено, — сказала я с гордой улыбкой, потому что надо было сделать это давно. Может, когда я только заметила, что она делала из меня раба. — Делай, что хочешь, ты больше не под моей ответственностью. Теперь ты взрослая, так будь ей, — произнесла она, и на секунду я разозлилась, потому что знала, что она делала. Она снова пыталась играть со мной, пыталась заставить поверить, что ей плевать, что я делаю, когда она все еще хотела меня контролировать. — Буду, спасибо, — ответила я, не злясь и не радуясь, потому что в этот раз я поступала, как хотела. Будет ли она счастлива или зла, мне было плевать. Я уходила на волю. — Возвращайся к парню, даже если не заслуживаешь его, — снова попробовала она, и я увидела трещинки в ее фасаде, я видела гнев в глазах. — Ты права, я не заслуживаю его, потому что я глупо позволяла тебе контролировать себя все эти годы. Но может, я все же пойду к нему, если захочу. Пойду или нет — мое дело. Узнаешь из журналов… может быть. Я поднялась, все еще глядя на нее, говоря, что все закончилось. Я вышла из игры, но забираю свою фишку с собой. Я сама своя фишка в своей собственной игре. Это моя жизнь и только моя. — Центр будет у меня, — сказала она, и я знала, что она это сделала, потому что хотела, чтобы последнее слово было за ней. — О, кстати, — произнесла я, оглядываясь через плечо, даже полностью не оборачиваясь. — Лучше следи за ним хорошо, Ронда. Я не буду за него бороться, потому что знаменитостям он нужен, понимаешь? Но если тебе не нравится то, что ты делаешь, то я буду сражаться и убежусь в том, что ты проиграешь дело. Как ты говорила, я часть семьи. Только я законная Дреннан, так что будь осторожна, Ронда. Сорок процентов центра мои, в конце концов, — я усмехнулась, когда увидела, что ею овладевает гнев. — Мы семья, а я сама контролирую свою жизнь, все аспекты. У меня тоже есть власть. И после этого я покинула ее кабинет, чувствуя силу и контроль. Что очень отличалось от того, как я чувствовала себя, когда уходила впервые. Теперь я была уверена в том, что все расставлено по полочкам, теперь я чувствовала себя действительно свободной, потому что оставила ее призрак в ее же офисе. Она была моей мачехой, но не моим владельцем. Было не важно, нравилось ли ей то, что я делала, я буду делать, что заблагорассудится. И теперь я могла вернуться к Найлу, постучать в его дверь — даже если не знала, где он живет, — и улыбнуться, сказать, что все в порядке и мы можем быть вместе. Но знаете что? Я не буду. Не потому что это банально. Вы видите, как Золушка убежала от мачехи, чтобы сразу стать принцессой? Когда она всего лишь Золушка на самом деле? Когда у нее было время быть собой, время найти себя? Она была узником очень долго, а потом стала девушкой принца. У Золушки не было времени, чтобы побыть собой, чтобы открыть для себя мир, чтобы насладиться свободой. Она всегда была чьей-то собственностью. Но я такого не хотела. Я годами мечтала о свободе. Слишком долго ждала ее и хотела просто побыть собой. Я не хотела быть Эллой, девушкой, которой Ронда манипулировала. Я не хотела быть девушкой Найла Хорана. Я хотела быть сама по себе, побыть с собой. Это мое время, мой шанс. Я хотела насладиться ним и найти себя. Я сама свой герой и хотела наслаждаться свободой, которую заслужила, и может, я найду еще какого-то замечательного парня вроде Найла или, возможно, мы снова встретимся в будущем и наступит наше время. Я не знала, но разве это не волнительно? Не знать, что готовит для тебя будущее. Жизнь — это приключение, и я хотела жить им, узнавая себя. Я не была Золушкой, я не была дамой в беде и моя битва закончилась. Я победила дракона. Теперь у меня была только моя жизнь и мои решения. Не можно дождаться. Вернувшись к Чарли, я радостно улыбалась. Радостнее, чем когда-либо в жизни, и он это заметил. — Полагаю, все прошло хорошо, — произнес он, и я улыбнулась и обняла его. — Как и должно было быть. Я свободна, — сказала я, и парень улыбнулся, тоже рад за меня. — Так куда теперь? — спросил он, потянувшись к ключу и все еще мне улыбаясь. Полагаю, он ждал, что я попрошу его отвезти меня к Найлу. Так бы поступила любая другая девушка, да? Но я не была нормальной девушкой. — Давай просто жить, Чарли. Жить своей мечтой. Бороться каждый день, чтобы получить желаемое, — сказала я ему с большой улыбкой, а внутри меня бурлили надежда и восторг. Это было начало моей жизни, мечты, и я не могла дождаться момента, когда начну жить. — Едем домой. Чарли хихикнул, а потом проговорил: — Тогда готова? — Больше, чем готова. Готова жить новым приключением, — радостно ответила я. Он завел двигатель, и по радио заиграла песня Jessie j «Герой». — О, хочешь, чтобы я переключил? — спросил Чарли, готовый сменить радиостанцию. — Я знаю твою с ней историю, — добавил он, и я хихикнула, останавливая ее, вспоминая тот день, когда она застукала меня, когда я пела, убирая в ее номере. Заиграл припев, и я начала улыбаться по-другому. Мне не нужен герой. Я могу сама себя спасти, а не герой. Все возможно, я чувствую себя неразрушимой. Мне не нужен герой. Мне не нужен герой. Я засмеялась и увидела, как Чарли с любопытством смотрит на меня. — Все хорошо, — сказала я ему. — Я просто люблю эту песню, — добавила я, и он засмеялся, потому что я чувствовала ее силу, чувствовала, как она касается ко мне. После того, что сделала Ронда, я сама спасла себя, я свой собственный герой. Чарли засмеялся, и мы поехали, слушая песню, а я смотрела в окно, пока Jessie J говорила о том, что ей не нужен герой. Иногда клише — это хорошо.