Зови меня Эллой

Я так долго мечтала об этом дне и думала, что он будет очень радостным. Я думала, что проснусь и буду петь, а потом птицы помогут мне одеться. Думала, что буду распевать песни и танцевать на лестнице, когда буду идти в кабинет Ронды, чтобы потом, танцуя, уйти отсюда. Навсегда. Но нет, я проснулась без песен, как и без танцев. Я просто хотела исчезнуть. Просто хотела покончить со всем. Хотела, чтобы начались занятия, чтобы я могла сосредоточиться на чем-то более важном и забыть обо всем остальном. Тут я была очень злой, меня переполняла ярость, потому что я провела тут много лет, уживаясь с Рондой и ее двумя дочерьми. Уживаясь с гостями снобами. Со всем дерьмом, когда я не хотела этого делать, когда скучала по родителям и не могла увидеть то, что начал мой отец. Все закончено, день настал, но я не была счастлива, даже не чувствовала облегчения, не было никакого волнения. Я просто устала и была разбита, полагаю, из-за того, что много от чего отказалась, чтобы дожить до этого дня. Потому что я хотела выиграть и выиграла… сегодня день окончания моего контракта, я выиграла битву, я не позволила Ронде заставить меня уйти, но я не чувствовала никакого удовлетворения. Я была пуста, как обычно. Я пыталась отказаться быть частью мира и спряталась под простыням, крепко закрыв глаза, надеясь, что когда открою их, проснусь и ничего из этого не будет. Но, конечно, так не могло быть. Моя мама умерла, папа женился на ужасной женщине, потом умер, и я осталась одна под опекой этой ужасной женщины. С тех пор моя жизнь превратилась в ад. Знаю, знаю, я всегда старалась сосредоточиться на хорошем, потому что все не так плохо, но сегодня я не могла. Я знала, что это последний день, но я так долго оставалась сильной… можно позволить себе один день слабости? Можно проявить жалкую сторону? И нет, дело не в Найла. Он часть того, из-за чего я так устала, а еще Ронда разрушила мою жизнь. Я такая из-за всего, потому что шесть лет длились слишком долго. Может, мне уже давно пора было уйти. Может, надо было сбежать. Возможно, надо было сдаться еще шесть лет назад. Но слишком поздно думать об этом. Я не сдалась, победила, но цена была очень высока и сегодня… сегодня эта цена больше всего. — Тук-тук, — сказал кто-то, и я нахмурилась, высовывая голову из простыней, чтобы посмотреть на дверь. — Элла тут? — спросил голос, и я тут же его узнала. — Мы принесли вкусняшки, — присоединился другой голос, и я слабо улыбнулась. — Входите, — проговорила я, и тремя секундами позже вошли Оливия и Чарли. Она несла чашку, в которой, как я надеялась, был кофе, а он нес бумажный пакетик. — Привет, — поприветствовала я их, садясь на кровати и ожидая, когда они присоединяться ко мне. — Как ты, милая? — спросила Лив. — Мы пришли тебя поздравить. Ты смогла, Элла. Это твой последний день. Я улыбнулась, но не чувствовала торжества, а еще ненавидела Ронду, потому что она даже этого мне не позволила. Как-то она умудрялась испортить даже день, который я больше всего ждала. Не знаю, как у нее получилось. — Смогла, — согласилась я, но голос звучал устало, и я увидела беспокойство на лицах друзей. — Мы уедем через несколько часов. Все будет хорошо, Элла. Все будет хорошо, — напомнил Чарли, и я улыбнулась, потому что это была правда. Я знала, что с нами будет все лучше, чем когда-либо, но это не значило, что я не устала. Полагаю, так чувствуешь себя на следующее утро после того, как пробежал марафон. Ты устал больше всего, когда уже закончил. Просто хочешь спать вечность и не двигаться до самой смерти. Ты уже пробежал, выиграл, но каждый мускул пытает, потому что потребовалось много сил, чтобы достигнуть цели, но ты смог. Но пока ты не можешь насладиться победой, потому что умираешь, потому что все внутри кричит от боли. Да, именно так я себя чувствовала. — Вот, выпей кофе и съешь кексик. Потом мы уйдем, чтобы упаковать вещи. У нас уже все готово, — продолжал Чарли, и я улыбнулась им. Я была так занята, и, ну, скучала по Найлу, что забыла сложить вещи. Так что они помогли мне приготовиться к отъезду, а затем даже отнесли их в пикап Чарли. У меня было не много вещей, но я забрала все, что принадлежало мне, и в последний раз все осмотрела. Когда-то центр очень много значил для моего отца. Это было место надежды для многих людей. Больше оно не было таким, как когда-то, но все еще оно было необходимым и важным для других. Знаменитостям, вроде Найла, оно было нужно, и я позволю Ронде оставить его и не буду бороться. Ради него, чтобы у него было место, где он мог спрятаться от мира, когда всего будет слишком много. Я натолкнулась на несколько коллег, и мы попрощались. Они пожелали мне удачи и были рады за меня. Ками даже прослезилась, когда обняла меня, сказав, что теперь все будет иначе. Я не пошла в конюшни, потому что уже попрощалась со всеми лошадьми и слишком много плакала прошлой ночью. Я не могла сделать это снова. Слишком по ним скучала. Наконец я оказалась перед студией Ронды и глубоко вдохнула, крепко сжимая в руках деревянную коробку. Это просто прощание, последнее «я выиграла и больше никогда тебя не увижу». Через пять минут все закончится. Так что я закрыла глаза и даже не постучала, просто толкнулась дверь. Я услышала, как она ахнула от удивления, когда я вошла, но я не остановилась. Она была с Дженни и Кимми, и я была этому рада. Я хотела и им кое-что сказать. — Арабэлла! Надо стучать, когда входишь. Не забывай о манерах, — сделала мне замечание Ронда, и я закатила глаза. — Я больше не твой работник. Я больше не твой груз. Теперь я для тебя никто. Контракт закончен. Я свободна и уезжаю, — сказала я, и ее глаза расширились, вероятно, она забыла, что сегодня именно тот день. — Ты изменила центр, создала что-то совсем новое, что неплохо, но он больше не такой. Ты сделала мою жизнь ничтожной и пыталась сделать из меня кого-то, кем я не являюсь. Но тебе не удалось, Ронда. Ты сделала из меня рабыню, но теперь я свободна. Ты больше меня не контролируешь. Я ухожу. — Ты все еще часть этой семьи, — напомнила она, и я покачала головой. — Нет. Я сама своя семья, а вы никогда не была ее частью. Может, у нас одинаковые фамилии, но вы не Дженнан. Я не твоя дочь. И не ваша сестра, — сказала я Дженни и Кимми. — И не ваша прислуга, я для вас никогда. — Ты всегда была для нас только обузой, — ядовито сказала Кимми. — Ты была занозой в заднице. Вы тупые идиотки, которые позволяют Родне манипулировать собой и контролировать вашу жизнь. Мне жаль вас двоих, — я посмотрела на Ронду. Она не показывала никаких эмоций. — Ты больше не будешь портить мне жизнь. Теперь я вольная птица. — Прощай, Элла. Ты могла бы прекрасно жить. Но выбрала неправильный путь. — Нет, — отозвалась я. — Я выбрала свой путь. И после этого я ушла. Ушла навсегда, потому что никогда не вернусь. Потому что с меня хватит ее и ее дерьма. Потому что я была свободна, когда ушла от нее и приближалась к своим друзьям, которые ждали меня, и на моем лице заиграла улыбка, потому что все было по-настоящему. Я наконец уходила и чувствовала себя все лучше. Я все еще была уставшей, но знала, что наступят лучшие времена. В пикапе Чарли я нашла Лив и своего лучшего друга. — Лив, ты тоже едешь? — спросила я, и она ослепительно улыбнулась. — Я терпела все это только из-за тебя. Ты уезжаешь, я тоже, — ответила она, и моя улыбка стала больше. — Я ни за что не останусь тут, если вас не будет. Ни за что. — Найдешь работу получше, — пообещал Чарли, и я кивнула. — У меня уже есть несколько предложений. Не буду делать массаж горячим звездам кино, но жить смогу. Все хорошо. Я засмеялась, и Чарли завел мотор, который тут же вернулся к жизни. — Готовы ехать, дамы? — спросил он, и я с энтузиазмом кивнула. — Слишком долго этого ждала, — ответила я, и он понимающе улыбнулся. Он понял, через что я прошла, он все время был рядом. Знал меня лучше всех. Так что Чарли поехал прочь от центра, прочь от места, которое когда-то было моим королевством. От места, которое позже стало моей тюрьмой. Но и от места, которое подарило мне много хороших воспоминаний. Я сосредоточилась на деревянной коробке, которая лежала у меня на коленях, и улыбка превратилась в грустную, потому что я знала, что внутри: коллекция воспоминаний. От маски, которую я надевала на день рождения, до записок, цветов и прочего, что каждый день оставлял для меня в своей комнате Найл, включая и последнюю, самую ценную. Я не могла открыть коробку, потому что мне еще было больно, но она у меня была. Может, однажды я ее открою, просмотрю все и только улыбнусь. Может, однажды не будет больно от того, что мне пришлось от него отказаться, чтобы обрести свободу, которую я всегда хотела. Эту коробку я первой занесла в новую комнату в квартире Чарли. Она стала первым, с чего я начала новую жизнь, которую я так долго ждала. И вот я стояла на пороге своей мечты. Наконец выбралась из своей тюрьмы, расправила крылья и была готова взлететь так высоко, как только могла. И пока я убирала все в новой комнате и доме, моя улыбка становилась все больше, потому что я наконец была тут. Я готовилась к чему-то новому, к другому марафону, и теперь главной была не победа, нужно было просто бежать. Начать этот марафон — самая важная часть, потому что с каждый шаг будет приближать меня к мечте. Я была готова начать. — Хочу, чтобы ты знала, — сказал Чарли позже в тот же день, — что ты, как королева туалетов, должна научить меня своим секретам. Тут будем убираться только мы, а этим летом я узнал, как горячо выглядеть возле бассейна. — Но провалился, — с поддельным беспокойством сказала я, и Чарли выглядел шокированным. — Но не волнуйся, я научу тебя убираться. Этот навык я в центре не оставила. Мы все еще смеялись, когда Лив вошла на кухню, держа в руках куклу-блондинку, одетую в красное. — Что ты принесла? — растерянно спросила я. — Ах, это… это Рода. Моя куклу-вуду, — ответила Лив, злобно ухмыляясь. — Мой подарок для нас. Можем вымещать на ней разочарование и винить во всем, что пошло не так. Будем надеяться, что сработает, — добавила она, подмигнув, и я засмеялась. — Вступила в дерьмо по дороге в университет, вини куклу! Пролила кофе на новое платье, вини куклу. Во всем плохом виновата кукла. — Ну, я знаю, что буду делать, когда получу первую плохую отметку, — пошутила я, подходя к Лив. Кукла была отчасти похожа на Ронду, и, полагаю, мне нравилось иметь ее в доме. Как напоминание о том, что я выиграла, что она не победила меня, а теперь у меня была собственная жизнь. Теперь я была в порядке, и хотя я устала, была все же немного взволнована новой жизнью. Надвигающимися изменениями. И все было слажено… или вроде того.