Не сбежать

      Они преследуют меня. Они бегут за мной, норовят догнать, кажется, уже догоняют. Я чувствую ледяную сталь, касающуюся горячей кожи, я вижу потоки омывающей её крови. Я слышу глухие выстрелы и с трудом уклоняюсь от разрезающих воздух пуль, с трудом дышу таким пыльным, плотным воздухом. Я слышу крики и вижу агонии. Шаг срывается на бег, крик, застрявший в горле, наконец вырывается оттуда, оглушая моих преследователей, меня самого. Хватаюсь за горло, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха, я давлюсь им же. Пепел, летающий вокруг, попадает в горло, заставляя кашлять, раздирая глотку чуть ли не до крови. Дышать уже практически нечем, шум погони сзади только усиливается. Вдалеке замечаю маленькую хибарку, столь неожиданно взявшуюся в подобном месте. Благодаря пыли, мои преследователи видят меня довольно смазано и мне удаётся проскользнуть внутрь домика. Я не смею тешить себя хлипкой надеждой на спасение, мечтаю лишь передохнуть и отдышаться. Хотя какая разница – умереть сейчас или минутою позже? Отчего-то мною владеет страх. Он опутывает мой разум и заставляет двигаться тело как-то по-особенному, по-другому. Ямамото Такеши никогда ничего так не боялся. Никогда не бегал от врага, моля внеземные силы дать ему ещё немного времени. Ямамото Такеши был храбр и силён, хоть и довольно юн. А что происходит с ним сейчас?       Звук пощечины разрывает плотную ткань воздуха вокруг. - Соберись! – горячий шепот и твердые намерения. А страха – не меньше. А страх только сильнее овладевает мной, и это мгновение – мгновение трезвого сознания - только сильнее пугает меня. Я даже не ценю его, не успеваю оценить. Знаю – в следующую секунду страх окрепнет, вновь подчинит себе, лишив меня не только умственных, но и физических способностей. Надо что-то делать. Сейчас. Пытаюсь встать, но ноги, будто сделанные из ваты, подводят меня. Я выглядываю из окна, которое уже давно лишено всякого стекла, и вижу, что там, снаружи, бушует ураган. Ураган беспощаден, силён, в каком-то роде всемогущ. Я знаю, я помню, что его можно остановить изнутри, что в сердце урагана всегда спокойно – но не могу сдвинуться с места. Я будто зачарован всеобъемлющей силой разрушения, которой он владеет. Ветер, усилившийся в стократно, сносит крышу ветхому дому, оставляя меня совсем беззащитным. Я вновь бегу. Вновь срываюсь с места, припоминаю все тренировки, пытаюсь глотать как можно меньше пыли, убежать как можно дальше. В глазах собираются слезы от попавшего в них пепла, но я продолжаю бежать, уже практически ослепнув. Остервенело протираю кулаком глаза, делая только хуже. Я поднимаю голову вверх и вижу кроваво-красные облака. Они медленно плывут по небу, будто ждут, пока их заметят, увидят. Я вижу. У меня разрывается сердце при одном взгляде на них. Кажется, я вижу всех тех людей, чью кровь они впитали в себя, словно губка. Вижу их трупы. Слышу крики. - Нет! – мой собственный тонет в плотном воздухе, непонятно откуда взявшемся тумане. Я слепо вожу руками по плотно обступившему меня воздуху. Неожиданно стихают все звуки – я не слышу больше завывающего ветра, который проникает ледяными потоками под самые ребра, обдавая холодом сердце. Я оказываюсь в вакууме тишины. Кажется, я слепну – глаза, слезящиеся от попавшей в них пыли, видят лишь серый цвет, обступающий меня со всех сторон. Кажется, эта иллюзия, другой мир. Протягиваю руку вперед и не вижу её – такой сильный туман. Я не могу сделать и шага, страх, который, кажется, должен был бы поутихнуть, просто вопит во мне, крича, что отсюда пора убираться. Ужас охватывает меня – здесь я как на ладони, как слепой старец, как новорожденное дитя – мне не защититься, не спастись. Иглы вонзятся в моё тело, а я даже не замечу, не узнаю, откуда они прилетели, чтобы уклониться от следующей партии. Тишина разрывает мне барабанные перепонки, я пытаюсь кричать, но мои слова тонут в этом, будто вбирающем в себя саму жизнь, тумане. В горле застывают слова, неизведанность пугает. Мир вокруг, кажется, состоит из одной этой твари, имя которой - Неизвестность. Рядом с тобой может быть любимый друг и смертельный враг, в следующее же мгновение тебе на плечо может лечь дружеская рука или вонзиться предательский нож в спину. Это отвратительно, чувствовать себя настолько беззащитным, настолько потерявшимся. Можно бежать. Можно задыхаться, торопиться, надеяться освободиться из этой тюрьмы. Только куда бежать то? На свидание к Смерти? Я скован страхом, я не могу шевельнуться, так как знаю, что ещё один шаг – и полёт в пропасть. Ещё один шаг – и револьвер преследователя утыкается мне в спину. Серый цвет сводит с ума, кружит голову, и, кажется, если ты упадешь и расшибешь её - вокруг останется всё та же серость. Как начало мира и его конец. Как сама жизнь.       Когда сил бороться с туманом практически нет, подкашиваются ноги. Падаю и хватаюсь за голову, пытаюсь сбежать от осточертевшей неизвестности. Осточертевшего тумана. «Отсюда нет выхода», - мелькает единственная четкая мысль, которая тут же сжимает сердце ледяными пальцами. Остроконечный кинжал страха касается живота, заставляя корчиться от холода лезвий и жара боли. Я будто чувствую, как туман подобно газу проникает в мой разум, подчиняя его себе. Как с каждой каплей во мне становиться всё больше яда, парализующего, медленно убивающего. На кончике языка вкус смерти и крови. Нет сил терпеть.       Неожиданно вдалеке раздаётся жуткий шум. Звук грома. Невесть откуда взявшаяся вспышка. Налетающий ветер сгоняет туман, и я, кажется, наконец могу вдохнуть воздух свободы, хочется смеяться, плакать, радоваться ей. Но только зарождающиеся светлые эмоции давит страх, который уже, кажется, занимает значительную часть моего тела, наполняет собой практически всё сознание. Моё сердце и мой разум переполнены им, от него не сбежать. Шум в то же время нарастает. Приближается гроза.       Очередная вспышка слепящей молнии. Гром всё ближе, - и пусть это лишь звук, но уже от него внутри всё дрожит, как при сильном землетрясении. Я не могу выровнять дыхание. Тяжко вздыхаю и поднимаюсь с колен, боюсь даже оглядываться назад. Наивно надеюсь сбежать от грозы, спастись от крушащей стихии, хотя понимаю, как глупа и невыполнима эта идея. Позади – гром, впереди – слепящие молнии. Попади она в меня – и не пройдет и секунды, как я поджарюсь, превращусь в обгорелый кусок мяса, от которого больше никогда не будет никакой пользы. Который не будет больше никому и никогда нужен. Молния ослепила, а гром, подоспевший к своей сестре, – напугал. Я падаю, обдирая кожу на руках и разрывая ткань джинсов на коленках, ползу, не собираясь сдаваться. Слепо шарю руками спереди, мечтая не свалиться в обрыв. Страх всё ещё вопит во мне, а сердце шепчет, что не хочет умирать, что ещё слишком рано.       Становится жарко. Слишком жарко. С трудом раскрываю глаза и вижу, что буря утихла. Небо отчего-то приобрело холодно-голубой оттенок, тучи исчезли, будто никогда здесь и не были. А солнце напекало, как в самые жаркие дни лета. Я перевожу дух и понимаю, что меня мучит жажда. Что горло саднит с каждым вдохом всё сильнее, раздаётся сухой, раздирающий кашель. Солнце печет. Печет так сильно, что возникает ощущение того, что я сейчас – на сковородке, а огонь всё прибавляют и прибавляют. Голова начинает кружиться, кажется, я даже слышу злобный смех светила, что уходит уже совсем за грани реальности. Вспыхивает соседний куст, огонь в следующее мгновение перескакивает на дерево, желая загнать меня в ловушку. С трудом сглатываю, протирая пот тыльной стороной ладони, вновь бегу – бегу от жгучего солнца, от одной из самых страшный смертей, что могут быть. Чем дальше я убегаю, тем сильнее становится чувство, что я лишь следую чьему-то плану, потакаю чьим-то желаниям, выполняю волю того, кто мучит меня. Я бегу навстречу солнцу. Я бегу к своей смерти, которая обступила меня в виде огня со спины, которая пышет жаром, обжигая кожу. Язычок пламени цепляется за рубашку и та загорается – в следующее же мгновение я снимаю её, судорожно швыряя в сторону. Скоро огонь доберется и до меня, подпалит волосы – и тут уже будет не сбежать. И тут я буду пойман. Отчего-то страх перед заключением намного больше страха смерти, и я вновь кричу, не в силах сдерживать эмоций. Я ненавижу это Солнце, я умираю от жажды. Дышать становиться практически нечем, но я не намерен сдаваться. Я должен бежать, подгоняемый страхом, успевшим сродниться, слиться со мной. Крик забирает налетевший ветер, унося его куда-то к солнцу, меня что-то подталкивает со спины, когда совсем не остаётся сил. Я задыхаюсь, но бегу, уже буквально не чувствуя ног. Налетевший ветер обдаёт жаром, при этом каким-то образом остужая. Огонь, преследовавший меня, исчезает. Небо вновь заволакивают тучи, и я только сейчас понимаю, что прямо передо мной бушует ураган. Я бегу ему навстречу, но уже не могу остановиться, судорожно сглатываю, слышу, как бешено колотится моё сердце – и ничего не могу с этим поделать. Сердце поднимает в область глотки, когда я приближаюсь к нему. Огромному, страшному, вновь вернувшемуся. Он спас меня от огня только для того, чтобы уничтожить самому. Я не успеваю и охнуть, как ветер подкидывает меня вверх, вплетает в ураган. Дышать тут практически нечем, перед глазами всё смыто, не различить ни образа, ни чувства. Кажется, слившись однажды со стихией, ты больше никогда не освободишься от неё. Что-то знакомое есть в этом урагане, затыкающем рот, подкидывающим к самим небесам. Я мало что различаю теперь. Любовь и ненависть затейливо переплетаются, образуя прочный и неразрывный клубок, радость и грусть сливаются во что-то одно – такое непонятное, такое разное, а вместе с тем и взаимозависящее. Из сплошного потока чувств невозможно выделить хоть одного четкого – всё то, на чём раньше крепко стоял, неожиданно стало шатким, оно запутало, завертело мир под ногами, на подобии этого урагана. Даже страх, владеющий телом раньше, стал частью общего безумия. Воздуха перестает хватать, что-то врезается в меня, кажется, ломая руку. Сердце бешено стучит в районе глотки, я практически лишаюсь сознания от нехватки кислорода. Я уже давно не управляю своим телом, остаётся просто надеяться, что у меня сломаны ещё не все кости. Неожиданно меня швыряет куда-то, и я падаю на жесткую землю, оказываясь в центре урагана. «А тут довольно тихо…» ~       Ямамото подскакивает на кровати, пытаясь выровнять дыхание. Рука сминает ткань футболки, крепко прижимаясь к груди. Он с трудом переводит дух, тихо выдыхая и буквально падая на подушки. Через мгновение, припомнив, что он в комнате не один, Ямамото обеспокоенно осматривается и, не заметив поводов для волнения, судорожно выдыхает. Дрожащими руками он тянется к стакану с водой, который стоит у его тумбочки. Делая пару глотков, обессиленный Такеши бормочет себе что-то под нос и укутывается в одеяло буквально с головой. В который раз он просыпается ночью от очередного кошмара. В который раз стирает пот со лба и обещает себе молчать о том, что видит. Он уверен в том, что никто и никогда не узнает о его кошмарах, которые начались по возвращении домой из будущего. Которые приходят к нему почти каждую ночь.       И только Гокудера смотрит с сожалением в спину стойкого мечника, зная о его проблемах. Только Гокудера понимает, как тяжело Ямамото принять мафию и как болезненно для него проходит этот процесс. Учитывая то, что после возвращения, Тсуна, соскучившийся по нормальной жизни, устраивал ночевки, а Реборн не раз вывозил семью в горы – для серьёзных тренировок, Правая рука стала замечать некоторые изменения во сне напарника. Не скажешь, что это делалось специально, - просто Гокудера был полуночник, которому часто приходилось прислушиваться к учащавшемуся дыханию и тихим полустонам. Гокудера, как никто другой, не хочет, чтобы Ямамото был в мафии. Однако спорить не смеет. Потому, он просто вздыхает, надеясь, что в эту ночь кошмаров больше не будет.