***
- Зачем ты просила с утра поехать показывать тебе город, если ты спишь на ходу? - удивлялась Берг, глядя на зевающую Снежинку. - Ничего, парочка чашек кофе и я проснусь! - не сдавалась девушка. Вообще они решили пойти одним и тем же путем, переключив свое внимание. Только Льдинка решила, что после прогулки с его женщиной ей станет как-то стыдно. Ну а каким образом он решил переключиться - очевидно и понятно. Только первая вырубалась после почти суток без сна, причем вместе с ней вырубалась ее совесть. А второй - не обнаружил дома Анну-Мари, досадно, ну ладно, главное хотя бы до вечера не видеть фурию.***
19:30, фотостудия. - Сегодня по плану отснимаем то, что скорее всего пойдет в буклет. Потом даю вам денечек перерыва, а девушку после фотосессии можно отпускать домой, большее ее участия не предвидится... - вещал менеджер, пытаясь заинтересовать сонную и уставшую группу. - Я ничего не пропустил?! - в кабинет ввалился Пертту. - Тебя только что хвалили, говорят вы вчера что-то охренительное отсняли! - проснулся Эйкка. - А чего ты взъерошенный то такой? - поинтересовался Микко. - Я бы даже сказал, что наэлектризованный... - сделал заключение Пааво. - Точно, зайди к фотографу, он от тебя что-то хотел! - отозвался менеджер, откровенно замученный видеть уставшие и сонные лица не готовые к диалогу. Вот это называется что такое не везет, и как с этим бороться. Фотограф работал с ней. - Привет! Ты чего так долго? Я давно тебя звал... - мужчина включил в студии обычное, человеческое освещение. - А чего ты от меня хочешь? - занервничал Кивилааксо. - Смотри, - он начал листать снимки на дисплее камеры. Концептуальная задумка фотографа заключалась в сравнении женского тела с виолончелью. Идея не нова, совсем. Она снова была в корсете, а девушка в корсете всегда вызывает особый трепет. Первая часть снимков была сфокусирована на ее силуэте, отснятому на фоне изгибов виолончели. Дальше интереснее. Льдинка ослабила шнуровку, чтобы оголить часть спины, на которой виднелась... виолончель, точнее рисунок роднящий ее тело с этим инструментом. - И какой вывод я должен сделать из этих снимков? - поинтересовался Пертту. - Не хватает чего-то! Вот если бы на ней как виолончели кто-то "поиграл" было бы шикарно! - Я не накрашен, - выдал виолончелист и вышел из зала. Девушка выдохнула. После вчерашнего ей еще не хватало, чтобы он на ней "играл". Тут никакой выдержки не хватит, а совесть и вовсе смотается в круиз вместе с крышей. - Вы совсем с катушек съехали?! - Кивилааксо с возмущенными криком вернулся в кабинет. - Не буду я с ней сниматься! - Мы смотрели отснятый материал, и решили, что ты больше всего подойдешь. И даже если фотограф будет отбирать только силуэтные фотографии, то твои татуировки на руках будут весьма узнаваемы, - спокойно рассуждал менеджер. - Не буду я с ней сниматься! - снова выдал Пертту и хлопнул дверью. - Это Пертту, не удивляемся. Если через полчаса не вернется, значит, все-таки пошел на фотосессию, - спокойно проговорил Пааво. И был прав. После феерически эмоционального хлопанья дверьми он направился к визажисту. (Ну а что, не в очках же и черти с чем на голове фотографироваться!) - Может, мы уже достаточно материала отсняли? - пропищала замерзающая Льдинка, явно чувствующая неладное. - Еще пара хороших снимков и я тебя отпущу! - отмахнулся фотограф. Все бы ничего, только пара хороших снимком обычно приходилась на триста тех, которые ему не нравились. - Ну и чего мне делать? - отозвался Пертту, вошедший в темное помещение. - Я же тебе уже говорил! Ты только представь, что она не девушка, она - виолончель! - он уже начал рисовать в своем творческом уме шедевриальные снимки. Чего и следовало ожидать - тандем у них не клеился. Каменные лица, неестественные позы, и вообще ощущение того, что если открыть дверь, то они сбегут из закрытого помещения. - Фигня какая-то получается... - промычал фотограф. - Спина, ленты эти крестами, рука со смычком - очень много всего, и бодиарта не видно совсем. - Может, тогда не стоит? - взмолилась девушка. - Точно! Придумал! - обрадовался изверг с фотоаппаратом. - Снимай корсет! - торжественно заявил он. Льдинка зависла, периодически оглядывая студию на предмет путей отступления. - Стесняешься? - ехидно прошептал Кивилааксо ей на ухо. - Не дождешься... - ответила она. Мотив "назло!" был написан у нее на лице, что несколько поубавило ехидство виолончелиста. Она перекинула свои длинные волосы со спины наперед, ослабила шнуровку и бросила корсет куда-то в сторону. - Вот теперь рисунок видно замечательно, а следы от шнуровки только добавляют пикантности! - радовался все тот же садист. Точнее он то себя таковым не считал. Да и участники действа делали вид, что им на происходящее абсолютно пофиг. - Он мне смычком всю спину расцарапает! - возмутилась она, с последней надеждой, что фотограф ее пожалеет. - Наверное, тебе правда нужно быть несколько аккуратнее, у нее на спине уже полосы красные... - оценивающе заметил повелитель фотоаппарата. - Если бы она не стояла от меня на расстоянии полуметра, было бы проще! - ответил Пертту, глядя ей в глаза с нескрываемым ликованием. Не самый верный ход, для обоих. Льдинка вплотную придвинулась к Кивилааксо. Вот тут он понял, что теперь ему отступать некуда - позади стена, в прямом и переносном смысле. Но он не сдавался, ведь игра уже пошла на счет. - Ты никогда не думала сделать себе грудь? Эффектнее смотрелось бы... - он опустил глаза на, прикрытую волосами, но заметно выступающую, часть тела девушки. - Хочешь оплатить мне операцию? - холодно ответила она. - Анна-Мари, кстати, считает, что последнее увеличение было уже лишним... - Она сама захотела такой размер! - пытался парировать он. - Ну-ну... - Льдинка закатила глаза. - О чем вы там говорите? - подал голос фотограф, напоминая о своем присутствии. - Кадры очень хорошие, но вы какие-то каменные! Больше эмоций! - Я, между прочим, по вашей задумке - виолончель, то есть деревянный предмет, какие у меня могут быть эмоции? - оправдывалась девушка. - Тогда можно было бы его просто отснять с этим "деревянным предметом", мне же нужна экспрессия, страсть! - фотограф превратился в Гамлета, только вместо черепа Йорика у него был фотоаппарат. - А у тебя вообще никаких оправданий быть не может! Глядя на фотографии с выступлений и на эти, можно решить, что дети от тебя скорее появятся у виолончели, чем у женщины! Только если клип у них обоих еще было желание спасти, то снимки на буклет, теоретически можно было выбрать уже из отснятого материала. - Я вас отсюда все равно не выпущу, пока не получу нужные кадры! - только что в их глазах фотограф окончательно скатился до фашиста и деспота. "С другой стороны, если я сейчас ее соблазню, то мой план удался" - думал Пертту. "С другой стороны, если я его сейчас соблазню, то мой план удался" - думала Льдинка. "Какие же вы все наивные" - думал автор. А вот изверг с фотоаппаратом обрадовался, так как каменные изваяния ожили и начали смотреться так, как он себе и представлял. - Ты же меня хочешь, признайся... - улыбнулся Кивилааксо, чувствуя, что у нее участилось сердцебиение и дыхание. - Только после аналогичного признания от тебя, - не сдавалась Льдинка. - А ты наивно считаешь, что это так? Не смеши... - парировал он. - Я не просто так считаю, я в этом уверенна! Я даже больше скажу, я это чувствую... - она ехидно улыбнулась. - Это физиология. У любого нормального мужчины рядом с полуобнаженной девушкой... - начал оправдываться виолончелист. - Все! Снимки просто умопомрачительные! - вовремя отозвался фотограф, прервав их спор. Льдинка схватила корсет, натянула на себя платье и пулей вылетела из студии. Понимая, что на этот раз ледяной душ ей уже не поможет, только если сразу холодильник. А у Пертту была Анна-Мари, теоретически. Только она на съемки уехала на неделю. Потому что не нужно было делать все назло! Как аукнется, так и...