***
Лидия в который раз открыла Америку. Как же просто, оказывается, было с плохими мальчиками. Они не задавали много вопросов и всегда брали то, что хотели. Хороших мальчиков совесть душит и не подпускает к ней, к Лидии, на расстояние пушечного выстрела. Поэтому Стайлз намертво приклеился к Малии, а Скотт притворился воздушным японским фонариком и улетел вместе с Кирой (было бы неловко возвращать его с небес на землю). Именно поэтому Джордан смотрит на нее критичным-влюбленным-потерянным-восхищенным взглядом, пытаясь толи ее понять, толи изменить. Лидия не обижается. Она вполне отдает себе отчет в том, что сказочной любви больше не будет. Школа заканчивается и романтика с запахом мела и конспектов превращается в нечто отдаленное — привет из веселого прошлого. Джордан — правильный. Лидия — испорченная. Но когда она думает об этом, то замечает устремленный на нее печальный взгляд Айзека. (Лейхи ведь такой же неправильный, ему можно ошиваться рядом) — Что ты творишь, Мартин? (сменить бы уже надоевшее «Мартин» на волнующее «Пэрриш») — Пытаюсь привести свою жизнь в порядок, вычеркнуть из нее такие понятия, как банши, оборотни и койоты, но столько переменных в одном уравнении сразу даже меня ставят в тупик. — Ты застряла в числах. Делай, как я. Свалить из города и по-волчьи зализывать раны? — Как ты? — Не пытайся ничего решать. Домашку у тебя никто проверять не будет, так что можешь смело списывать. — Ты видишь кого-то столь же эрудированного, как и я? Улыбка у Айзека такая откровенная, что Лидия мгновенно все понимает, но зачем-то ждет, пока он незаметно кивнет в сторону растерянного Стайлза, который смотрит на них с пристальным удивлением. — Вам бы поработать над этим вместе. Лидия не против, совсем не против, она даже за. Вместе. Только поздно чуть-чуть. И ее путеводителем становится Пэрриш, а ключом к ответам для Стайлза — Малия. Они потеряли свои возможности и подсказки.***
— Этот Айзек… Он твой новый Джордан? Лидия успевает подавиться грейпфрутовым соком, и Малия рассеянно похлопывает ее по спине – ага, кулаком между лопаток, так что дух вышибает и сок из носа льется. Заботится, значит. — Мой старый Джордан еще никуда не делся. И Лейхи… — серьезно? – Нет, никогда и ни за что, мы с ним… друзья (?!) Мартин позволяет Малии задумчиво разрисовывать ее ладони синим фломастером. Узоры выходят странные, дикие, но красивые: не поймешь, то ли корни деревьев, то ли застывшие в агонии люди. Скорее первое, но банши умеют загонять себя в депрессию (мысли о смерти всегда рядом), поэтому Лидии становится не по себе. — Но он обнимает тебя так же, как Стайлз обнимает меня. Значит, делай выводы относительно ваших с ним отношений, милая. — Это ничего не значит. — Он какой-то… как Скотт, но немного другой. — Малия смешно хмурится, протягивая Лидии учебник по физике. — Какой-то… волчий. — Айзек — волчий? — Мартин ловит быстрый, ускользающий взгляд койота, в котором зеркально отражается ее собственное удивление и нарисованная улыбка Айзека. — От него несет болью и одиночеством. — Лидия с трудом проглатывает вставший в горле горячим булыжником сарказм. Еще недавно она тоже самое думала о Малии.***
Стайлз смотрит на нее неверящим страшным взглядом. У него, если вдуматься, может осуществиться голубая мечта идиота — они с Лидией и вправду станут семьей. — Мой папа и твоя мама?! Что?! Лидия качает головой. Вот именно – что? И какое им до этого дело? Люди взрослые, пусть занимаются, чем хотят. Могут ходить в кино, как подростки, держась за ручки, а могут просто и по-взрослому съехаться вместе. Пока мама не касается ее истории с Джорданом, ей нет дела до ее чувств к отцу Стайлза. — Было всего лишь одно свидание, не думаю, что это серьезно… — Да в их возрасте каждое свидание напоминает собеседование на вакансию «давай-жить-вместе»! — Им обоим отношения даются не просто так, — медленно и по слогам объясняет она, как учительница первокласснику. — Мы должны за них радоваться. У Стилински перекосило лицо от бешенства и удивления. Он может смириться с Лидией-влюбленной-в-Пэрриша, с Лидией-разбивающей-ему-сердце и даже с Лидией-лучшей-подругой-Малии. Лидия-сводная-сестра пугает его до дрожи от подобной возможности. — А чего ты такая спокойная?! — он подходит ближе и заглядывает ей в глаза. Мартин не успевает вовремя отвести взгляд. — Хочешь сказать, что тебе плевать, будем ли мы родственниками? Лидия хочет ответить достойно и со значением, но ее передергивает от отвращения в последний момент. К горлу подкатывает тошнота при одной только мысли о Стайлзе, как о брате. У нее на редкость живое воображение, поэтому она легко представляет себе, как неискренне они оба будут улыбаться на предполагаемой свадьбе, обмениваясь взглядами, полными зубной боли. Как ей придется не избегать Малию и Стайлза вместе, а он будет снисходительно наблюдать за ней и Джорданом. Как будут шарахаться друг от друга дома, утром, днем и вечером, в ванной, на кухне, в гостинной, отводить глаза — да они оба свихнутся, если застрянут в одном замкнутом пространстве новой сформировавшейся вселенной Стилински-Мартин. Если честно, все это сильно пахнет инцестом. — Я не хочу, чтобы ты была моей сестрой, — говорит он уже спокойно, тихо, выдыхает еле-слышным шепотом. Почему-то он кажется Лидии смятым, раздавленным — коснешься, и рухнет на пол пылью от осколков и выжженного аконита. А у нее где-то внутри застряли слезы. Она целует его порывисто и недолго, но этого достаточно, чтобы все опять встало на свои места: вот как это должно было быть. Пальцами левой руки он нервно гладит ее выпирающую ключицу, когда она мягко улыбается ему сквозь поцелуй, и эта открытая/искренняя/ее улыбка его добивает окончательно. Он не может даже обнять такую близкую сейчас Мартин — не чувствует, что это нужно, ведь она мигом очнется, придет в себя. Ее легкая рука ложится ему на грудь и несильно отталкивает от себя. У нее глаза закрыты, но веки дрожат. Он как завороженный смотрит на ее распухшие губы. — У меня не было панической атаки, — не подумав, ляпнул он и тут же пожалел об этом. — У меня была! — с трудом выдавливает Лидия и быстро уходит.***
Вечером она возвращает Джордану обещанный кофе и потерянные по дороге поцелуи, которые еще раньше успел подхватить Стайлз. Когда он ошарашенно смотрит на нее, все тем же взглядом, который Мартин так любит, она почти чувствует себя на своем месте. Где-то рядом со скептически настроенным Айзек захлебнулась смехом Малия.