Сова

      Что мы знаем о настоящей жизни? Я имею в виду, именно — настоящей жизни, а не о скучной, которую человек проведёт в офисе. Когда я была маленькая, моя мать жила так. А отец был офисным червем. И вот что из этого вышло В свои 14 я осталась без матери и с отцом который через полгода нашёл новую жену. Нет, конечно я не против Сью, я даже рада. Фредерик Чейз не ушел в запой, и с этим мне действительно повезло, но всё произошедшее изрядно покалечило мою психику. А цепочка моих случайных действий, как оказалось, может повлечь за собой последствия. Меня зовут Аннабет. И мне не чего терять. Сколько я тут сижу? Всего лишь около недели. Но тишина тут прекрасна. Я всегда была одиноким человеком. И тишина никогда не давила на меня. Но, ведь у каждого есть тот кто понимает, не так ли? У меня была она. Мама *** — Откройте восьмую камеру. Знакомый голос прозвучал разрезая тишину. Он. Это тот парень! Я узнаю этот низкий, четкий и уверенный голос. Какого черта тут ему надо? — Откройте восьмую камеру, — не требующим отказов голосом, повторил неизвестный. — Сейчас. Тихими шагами охранник подошел к замку он набрал код, а затем приложил карточку. Система оповестила об открытии камеры. Треснуть бы этого охранника чем нибуть, он постоянно недокладывает еды, а ее что б вы знали, не так уж и много вообще выдают. И как он еще не провалился? Ах да, это же последний этаж в здании. В полутьме показалось лицо поймавшего меня. Зараза, поиздеваться пришел, вот точно! Я стояла склонив голову на бок около разрисованной мелом стены. Ему определенно что-то от меня нужно. — Здравствуйте, Аннабет Чейз, я офицер Джексон. Хм, он довольно молодой. Не больше двадцати пяти точно. Как он только додумался, мало того что разгадать, так еще и перехитрить мой план? Мне было все равно когда меня поймали. Кажется, слепая удача. Осталось лишь равнодушие, и нечего больше. Но сейчас, спустя неделю, (но у меня такое ощущение что просидела я уже месяц) я уже рвала на себе волосы и рисовала на стенах отломавшейся с потолка штукатуркой. Может тишина и не давила, но я, привыкшая к ежедневным нагрузкам, уже чуть ли не прыгала по кругу в тесной камере. Именно этот парень поймал меня в ту злополучную ночь. Я даже не злюсь на Джексона. Я заслужила все это. Я убивала. И каким-то боком меня все-таки нашли.  — Скажи, ты хочешь на свободу? — вопрос поставил меня в тупик. Мысли закрутились в голове словно пчелы в рое. У меня, черт возьми, есть шанс выбраться, а я еще думаю? Свободу?! Ха, если я выйду из этих четырех стен, то, мой дорогой, ты меня здесь, больше не увидишь! Убежать будет просто, осталось понять, куда. Всегда мечтала побывать в Лондоне. Но…за такое… мне даже немного страшно спрашивать, что я должна сделать. — Что от меня требуется? — перешла я к делу, нечего кота за хвост тянуть. Он ухмыльнулся и отошёл от выхода, как бы намекая на шанс освободится и жить в доме с закрытой ванной. — Только помощь полиции. Вот тут то мне и стало интересно, какая к черту помощь?! Цена за такое одолжение огромна. И не каждому ее предлагают. Что ж, я помогу, но как только мне будут доверять, я исчезну, и не всуну нос в эту страну. Помощь. Копам. От. Маньяка. Ха-ха, я в деле. И все же я должна знать, что от меня требуется. — Какая? — осторожно спрашивая, я искала причины, выбора именно меня. Черт возьми, они хотят освободить ту, что практически два года скрывалась от копов. — Ты должна нам помочь найти преступника — К слову, стоял он без единой эмоции. — Он убивает детей, а у нас ни одной зацепки. Эмоциональности ему не занимать. Ради свободы… Только ради нёе. — То есть вы хотите себе преступницу-собачку, которая приведет вас к косточке — убийце? Потому что они думают одинаково? — высказала я свои предположения. Одинаково думать мы конечно же не можем, но раз он уже довольно долго скрывается от преследования, как и я, то логично было бы предположить, что я смогу понять его план действий. — А ты не глупая для своих семнадцати лет. А ты сейчас совершаешь огромную ошибку! Так что мозгами можешь не хвастаться. — Вы не могли поймать меня два года! Он смутился. Ох, а непробиваемый коп, не такая уж и бетонная стена. — Ты права, но все-таки ты ведь мстила, не так ли? А теперь твой ответ… Если я соглашусь то скорее всего после моей им помощи, смогу удрать, что несомненно радует, но вот незадача, мне нужно держатся в тени, подальше от других, таких как я. Мало того что я людей убивала, я еще и подставляла много кого. Втыкала ножи в спину спасая себя. — Я согласна. Во всяком случае, это лучше чем двадцать лет гнить за тюремной решеткой. — Переоденься, их химчистки достал, — он просунул пакет с разнообразными геометрическими рисунками. там была моя старая одежда, джинсы и футболка были чуть порванными, но чистыми, но к счастью, для многих это считается модным. Переодевшись и оповестив об этом офицера, мне стало даже приятно, что он не заставил меня тащится за ним в оранжевом костюмею — Отлично, выползай. Ты будешь под моей опекой. Вот это поворот! Сам бы о себе сначала позаботился. Я подставила руки. Щелкнул замок наручников, ох, терпеть их не могу, мало того что они грубые, и от любого движения хочется выдернуть руки, так еще и маленькие какие-то. — А меньше не нашлось? — мне было не очень приятно находится в наручниках перед ним. Все таки куда я денусь от парня, ростом чуть ли не метр девяносто? После этих наручников будут красивые красные полосы на руках. — Взял самые маленькие. Какие мы саркастичные. Тем временем мы успели зайти в лифт, который ехал на 10 этаж здания. Да, правительство сделано тюрьму под полицейским офисом. Хоть где-то у нас работают на совесть. Ведь убежать то не получится, застрелят сразу же, как только увидят оранжевый костюм. — Слушай, а ты не молод ли в полиции работать? Нет, ну серьезно, он должен только на 2-3 курсе юридического быть! Неужели высший ум? — Мне двадцать один, и меня назначили потому, что я поймал преступника не будучи полицейским. Мне даже интересно, как?! Ну не хочешь говорить, так не говори, сама узнаю. Выходя из лифта я все-таки решила осведомится о своем скором местонахождении. — Куда мы идем? Мы шли по длинному, светлому, за счет огромных окон, коридору. С одной стороны находились двухметровые окна, к слову, вид в них, выходивший на Гамильтон стрит, а далее и на Парк Акерман, меня завораживал. Я просидела за решеткой всего неделю, но как же я уже соскучилась по живому. На второй стороне было обилие дверей, комнаты за ними, скорее всего были максимум 2,5 метра. — Ко мне, — ответил кратко он, вопросов я больше не задавала. Мы пришли в просторную комнату. Она была сделана по строгому. Стол, кресло, карта, журнальный столик с кипой бумаг и то, что привлекло мое внимание, — окно, из которого открывается завораживающий вид. И ведь удалось же мне попасться именно там, где все началось. В городе где я выросла. — Крутая обстановочка, — выдавила я, все еще неотрывно гладя в окно, — Великолепная! — Согласен. Персей был не многословен. — А как ты сумел отловить преступника, если не был копом? От такого обозначения себя любимого Джексон поморщился. — Моего отца убили, я догадался, кто это, и сдал его. — Краткость — это конечно хорошо, но не когда мне докопаться не до чего. Я чувствую себя какой-то прямо-таки голой перед ним, он знает все обо мне все, родственники друзья, все! А я? Должность? Инициалы? Но все же он тоже мстил за родного человека, может именно поэтому спас от гниения в клетке. — Мою мать убил высоко поставленный человек, и его преступление замели, и списали на несчастный случай, я убивала только тех, кто был к этому причастен. Мне нисколько не было жаль не одного из убитых. Они это заслужили. — Уж поверь, лучше сажать за решетки, чем убивать. Да по своим собственным расследованиям я узнала, что убежавшего от закона звали Йонсеном. Он был сильно зажравшимся типом, которому пришло в голову охомутать голову моей матери. В итоге, когда она напрочь отказалась иметь с ним любые связи, он отомстил. Ну по крайней мере это написано в ее ежедневнике. Я нашла его через неделю после случившегося. Я не стала предъявлять его в полиции, это не имело смысла, поскольку дело не стали бы открывать вновь. Когда я читала, мне казалась, что я ближе к ней. Но нет, ее уже нет давным — давно, а я просто погрязла в своих мечтах. — Мне все равно.