Yule Shoot Your Eye Out

Утро для Клинта было не совсем добрым. Он помнил лишь часть вчерашних событий. Бартон тяжело поднялся с кровати и посмотрел на часы. Было 8.40, и через двадцать минут он должен заехать за Наташей, а потом в аэропорт. Клинт быстро умылся, оделся, выпил кофе и отправился к Романовой. Она была уже готова, и Бартону не пришлось ждать ее. По дороге Наташа объясняла ему нюансы полета. - Отбытие в 9.30, терминал B, прибытие в 14.08, время перелета 4 ч 38 мин. Пересадка: Вашингтон; между рейсами: 1 час 14 минут. - А что мы будем делать в Вашингтоне 1 час 14 минут? - Купим тебе жвачку и колу. Даже человек с насморком поймет, что ты вчера пил. Много пил. - Ну, перебрал вчера… - Перебрал? Ты позвонил мне и сказал, цитирую: «физики-экспериментаторы тупые и никому не нужные низшие умы». - Это мне сказала Лорейн. - Кто такая Лорейн? - Девушка, с которой я познакомился в баре. Она физик-теоретик. - А ну тогда ты можешь звонить мне в четыре часа ночи и рассказывать, что при построении классической механики Ньютон столкнулся с необходимостью введения производных и интегралов, т. е. создал дифференциальное и интегральное исчисление. - Я такое тебе говорил? Вот что творит с людьми алкоголь. Я такое в здравом-то уме не смогу выговорить… До Джэксонвилла они долетели без приключений и в тишине. Наташа ничего не говорила про новую знакомую Бартона, а сам Клинт не находил тем для разговора. Когда они прилетели, сразу направились в снятый дом. Он оказался лучше, чем на фотографиях. Двухэтажный белый дощатый дом, с крышей из голубого шифера. Рамы окон тоже были покрашены в голубой цвет. Впервые за несколько лет в Джэксонвилле выпал снег, и дом казался еще белее. У дома была пристройка. Внутри было уютно и тепло. Большой камин в зале был не только для отопления, но и для освещения комнаты. Массивные темные шторы пресекали всякие попытки осветить помещение при помощи солнца. Красный кожаный диван стоял напротив огромного телевизора. У стены стоял шкаф с книгами, а в углу уже стояла елка. Кухня была просторной и сразу понравилась Наташе. Спальня была одна с двухместной кроватью. Романова заставила Клинта спать на диване в зале. После того, как они разобрали свои вещи Наташа потребовала новую елку и они отправились на местный рынок. Поиски нового лучшего дерева были долгими и безуспешными. Наконец, они нашли натуральную елку, которая нравилась и Клинту и Наташе. Продавец был чернокожим накаченным мужчиной в клетчатой рубашке и джинсах. - Отдам за сто долларов, - равнодушно сказал он. - Эй, а не много ли ты просишь? – грубо спросил Клинт. - Это натуральная елка. Таких здесь мало. Не нравится цена, бери искусственную. - Может, семьдесят? - Нет, сто. - Вы черные совсем обнаглели. - Да тут расизмом пахнет. Парни, - он повернулся к остальным продавцам. Те подошли к нему и вопросительно посмотрели на Клинта. - Я не это имел в виду… Один из них не дал Клинту договорить и ударил его в глаз. Бартон возмутился. Самого лучшего лучника и так просто ударили? Клинт приготовился к ответному удару, но кто-то положил ему на плечо холодную руку. Позади Бартона стояла Наташа и улыбалась. - Парни, вы простите его. Уже успел выпить. - Ничего страшного, мисс. - Сколько вы сказали, стоит эта елка? - Пятьдесят долларов. - Хорошо, - Наташа вытащила нужную сумму и подала мужчине. – Спасибо. До дома они тоже дошли в тишине. Клинт тащил елку, а Наташа разглядывала небо, усыпанное звездами. Глаз Бартона распух и покраснел. Он сменил елку и отправился на кухню за льдом. Наташа решила украсить дерево на следующий день. Бартон сидел за столом с маленьким пакетом льда у глаза. Он смотрел в окно словно зачарованный. Наташа тихо прошла на кухню и подошла к Клинту сзади. Она дотронулась до плеча стрелка и ощутила, насколько сильно он напряжен. Клинт вздрогнул, но на Наташу не посмотрел, только больше напрягся. - Как у тебя мышцы не затекли от подобного напряжения? - Для меня это обычное состояние. - Не думаю. Глаз сильно болит? - Адски. Наташа начала растирать его плечи, чуть надавливая пальцами, стараясь снять напряжение. Наконец Клинт расслабился и расправил спину, слегка подаваясь назад, ближе к Романовой. - Клинт, мы с тобой здесь наедине, в незнакомом городе. Забудь все мои слова о чувствах. Пора забыть о работе и дать волю эмоциям. Мы, скорее всего, забудем это Рождество. Так что давай просто расслабимся и получим удовольствие. Побудем детьми… Она наклонилась и обняла Клинта за шею. Бартон обдумывал ее слова и понял, что тоже этого хочет. Он подался назад, делая объятие более тесным. Клинт убрал лед, повернулся к Наташе и накрыл ее губы своими. Она прижалась к нему. Бартон ощутил дивный аромат – розовое масло, что ли? Он обнял Наташу за талию, в то время как ее язык вытанцовывал между его губ, все глубже забираясь в рот. Наконец они разомкнули губы, и он чуть хрипловатым голосом спросил: - Может, пойдем наверх? - А вот это уже слишком, дорогуша. - Ладно, прости… Наташа отошла от него и направилась к холодильнику. Продуктов было мало, и они решили заказать пиццу. Устроившись на диване перед телевизором и укрывшись одеялом, которое взял Клинт, они стали выбирать фильм на вечер. Остановились на «Прирождённые убийцы». Наташа уснула у него на плече, а Клинт беспокоить ее не стал. Его все еще интересовали ее слова. «Пора забыть о работе и дать волю эмоциям»…