Лишь бы она выжила

- Итак, выстрел через… - Оставалось пару часов до рассвета. Я отсчитал десять секунд, и первый огненный шар ударил в рощу лиственных деревьев. Из-за жары и сухих веток огонь быстро стал разрастаться и начинает поглощать деревья, двигаясь в сторону Китнисс. «Проснись и беги. Проснись и беги» - шептал я, шевеля лишь самим губами, гипнотизируя взглядом камеру, на которой как раз показывали девушку, мирно дремлющую. Я нервно кусал снова и снова губу, пока не искусал ее в кровь, а Китнисс, казалось, даже и думает просыпаться. Животные спасались бегством, убегали от пожара, и их топот разбудил девушку. Слава Богу! Китнисс упала с дерева, перекинула мешок с пожитками и кинулась бежать туда, куда бегут и животные – подальше от огня. Перепрыгивая через толстый горящий сук, языки пламени достают до ее ветровки, и она загорается. Теперь она и в правду Огненная Китнисс, какой была на Параде Трибутов. С одной лишь разницей – сейчас девушка с криками стаскивает куртку и судорожными и отрывистыми движениями пытается потушить огонь. Чтоб никак больше не выдать себя, я закусил внутреннюю часть нижней губы, хоть из моих уст порывалось вырваться множество слов, в том числе и ругательств в адрес Гейба и Плутарха. Черт бы побрал эту идею с пожаром! Она же сейчас может сгореть заживо! Но, Слава Богу, все обошлось, Китнисс смогла потушить огонь и подгоняемая страхом кинулась бежать дальше. - Сэр, она движется к левой границе. – Я бы Гейбу в ответ дал бы в глаз, но ответ был бы не по теме. - Нарисуйте мне там дерево. – Распорядился я, притупляя желание украсить его лицо синяком. Преграждая путь, перед Китнисс падает горящая береза, и она растерянна окружением огня с трех сторон. Девушка кашляет все громче и громче, и при вдохе у нее вырывается хрип. Как только она забегает за каменные глыбы, ее начинает рвать. Плохая, плохая идея с огнем. Хотя переродки еще хуже. Китнисс приводит в порядок свои вещи, полощет рот водой и делает пару глотков. От того, что сейчас с ней происходит, она не может понять, что ей делать дальше, она бесцельно и блуждающе водит глазами. - Следующая вспышка через три…два…один..Пуск! – Сказал Гейб, и в мгновенье огненный шар пролетел на несколько метров выше головы Китнисс. Нет, я когда-то или побью его, или уволю. Этот шар заставил Китнисс выбежать из укрытия и продолжить бежать, хотя сил у нее было мало. Чем больше летит огненных шаров в Китнисс, тем сильнее я зажимаю губу, и уже чувствую вкус крови во рту. Такое впечатление, что меня пытают. Или наказывают за что-то. Нет? Тогда почему я должен мучиться, смотреть, как Китнисс едва ли успевает уворачиваться от огня? - Прекратить атаку. – Я решил вмешаться, так как это было невыносимое зрелище для меня. И для родных Китнисс, которые сейчас смотрят Игры. Наверное, если бы не я, один из огненных шаров точно попал бы в девушку, и тогда нам всем было бы еще хуже. Если выбирать: страдающая Китнисс или полумертвая, хоть оба варианта не столь приятны, но все же страдающая из этих двух зол – меньшее. Как только атака прекращается, Китнисс снова рвет. Все из-за кислоты, которую выделяет огонь, когда из шара, попав в землю, превращается в огненный столб. - Сэр, но у нас осталась последняя доза огня. – Возразил Гейб. – Куда мы ее денем потом? Огня хватит на последний выстрел. - Хорошо. – Мой голос дрожал от злости. Этот Гейб уже начинает раздражать меня! После окончания Игр уволю его. – Последний выстрел. – Я его точно убью, если этот шар попадет в Китнисс. По счету три последний огонь выстрелом влетает на Арену. Китнисс успела среагировать и отскочить, но недостаточно быстро. Шар задел ее голень и врезался в землю там, где Китнисс была до этого. Из ее уст вырывается стон, и она катается по земле, чтоб вновь потушить огонь на себе. Почти дрожащими руками я схватился за перила и схватился так, как будто они были моим спасением. Во мне снова зародилось желание ударить Гейба, а уста мои уже открылись для извержения всех известных мне ругательств в его адрес. Мне сложно было совладать с собой, это легко сказать, но трудно сделать. Во мне бурлили противоречивые чувства, которые закипали во мне, как в котле, и я едва мог справиться с этим. Я злился, но понимал, что это бесполезно. Разве под влиянием моей злости Хеймитч пришлет Китнисс подарок? Разве боясь моей злости, Гейб не перестанет нарочно задевать трибутов огнем? Разве Плутарх знал, что мне не все равно, что твориться с Китнисс? Ответ на все вопросы один. Я сам стал жертвой своих чувств, и все складывается так, как будто мучают меня, а не трибутов. - Утро. – От одного моего слова обстановка на Арене начала меняться. Солнце появлялось на небе, сменяя луну, сумерки рассеивались, уступая дневному свету. Китнисс дошла до озера, окунула, поврежденные руки и голень от ожогов, облегченно вздыхая. Но вода, к сожалению, не лучший доктор здесь. Ожог на нее голени серьезный, водой не обойдешься. На помощь от Хеймитча надеяться нечего, а второй раз я к нему не пойду. Способность Китнисс вести бой резко понизилась, так как она едва ходит из-за своего ожога. Не говоря уже о том, чтоб бегать или проворно уворачиваться от атак противника. Даже самый слабый трибут может сейчас пойти на нее с ножом и одержать победу. А вооруженные союзники из Первого и Второго вместе с Мелларком? Они вооружены и ищут ее, Китнисс. Чтоб убедить себя в том, что она пока что в безопасности, я взглянул на карту, надеясь увидеть, что союзники далеко от местоположения Китнисс. Но нет. К своему величайшему ужасу я увидел, что довольно близко, и скоро они найдут ее, если, конечно, Китнисс не уйдет через пару минут. Я стал жадно хватать ртом воздух, но он не поступал в легкие. Я задыхался. Нет. Только не это. Девушка не собиралась никуда уходить, как только она вынимала из воды голень, та вспыхивала новой болью, более сильной, чем была ранее, и потому она целиком была прикована к воде. Я прикусил губу, и из не затянувшейся раны мне в рот хлынула кровь. Поперхнувшись, я сглотнул ее, и волна отвращения прокатилась по моему телу. Не люблю вкус крови. Напряженно гипнотизируя взглядом камеру, мысленно умоляя Китнисс уйти. А союзники были все ближе и ближе. Они как будто знали, что та, кого они ищут здесь, и шли уверенным шагом. Наверное, я выглядел неважно, потому что Люсия, темнокожая женщина Распорядитель осведомилась: - Сэр, с вами все хорошо? Я откашлялся, как можно более естественно потер горло и пожаловался на боль. Кажется, она поверила. Это повод призадуматься над тем лицом, которое у меня было. Я слишком подозрительно себя веду. Более проницательные люди сразу же заметят неладное, как это почти сделал Президент Сноу, и Хеймитч, если он, конечно, своим трезвым умом захочет над этим подумать. Люсия все еще смотрела на меня, как будто решала, говорить ей что-то мне или не стоит. - Люсия, готовь пушку. – Я одарил ее моей фирменной улыбкой, которая должна откинуть последние ее сомнения. Она улыбнулась в ответ, поняв мой намек, и отвернулась, легким движением нажав клавишу на сенсорной панели. Воспользовавшись этим, я глубоко вздохнул и постарался напустить равнодушие на свое лицо. И вот, союзники увидали Китнисс и с восхищенными криками стали бежать, обгонять друг друга, выясняя, кто из них убьет ее. Раненная девушка была полна ужаса и бросилась бежать. Она нырнула обратно в лес, союзники за ней. Первым бежал Катон, который больше всех хочет ее убить. Довольно напившись крови, которая текла из моей надкусанной губы, я стал кусать ногти. Я видел как Китнисс, не в силах больше бежать, стала забираться на дерево, превозмогая боль в ране. Я прекратил поедание ногтей, понимая, что возможно она себя спасла. Ведь вряд ли Катон умеет лазить по деревьям, а в Дистрикте 1 вообще нет деревьев, им нигде было бы научиться этому искусству. Союзники прибежали и стали звать Китнисс, просить спускаться, угрожать, но она лезла все выше и выше. Катон схватив нож, самоуверенно полез на дерево. Я, право, ошибся в его способностях лазить по деревьям, хоть, признаться, было видно, что он делает это в первый раз. Оступившись, он упал с высоты двух метров, но остался цел и невредим. Девушка из Первого пробовала сразить стрелами, но дважды промахнулась и, покраснев и опустив голову, поникла. Ярость Катона росла и он, выхватив лук девушки, выпустил стрелу. Лук – не его лучшее оружие, потому, естественно, стрела пролетела мимо, но, что самое смешное и странное одновременно, его стрела пролетела ближе к Китнисс, чем стрелы лучницы из Первого. Внезапно Пит, который твердил о любви к Китнисс, говорит: - Подождем до завтра. Спустится, если не захочет умереть с голоду. Тогда и убьем. Остальные переглянулись, в безмолвном совещании, и согласились устроить ночлег под деревом, на котором будет вынуждена провести эту ночь Китнисс. Боль в голени снова дала о себе знать, и она не могла притронуться к ране без тихих всхлипываний. Она дрожащими руками открыла бутыль с водой и капнула на рану, тут же скорчившись от боли. Тут я отвел взгляд от камеры, не в силах наблюдать это. Хеймитч! Неужели тебе все равно?.... - Ну что, время гимна? – Обратился я ко всем распорядителям, когда уже темень опустилась на Арену. - Нет, стойте. – Услышал я голос, но подумал, что мне показалось. Этот человек не мог быть здесь. Я обернулся, и понял, что ошибся. Хеймитч Эбернети действительно здесь. - О, мистер Эбернети. – Я растянулся в ехидной улыбке. – Вы ошиблись дверью? - К сожалению, или к счастью, нет. – Ментор Дистрикта 12 выдавил улыбку в ответ, но она тут же исчезла. - И зачем же вы нас проведали? - Отправить это. – Хеймитч вытащил из бокового кармана своего синего пиджака серебряную баночку. – Мне ее уже упаковали, и я пришел сюда на финальную стадию предназначения этого…предмета. – Я, как завороженный уставился на серебряную баночку, как будто впервые ее видел. Эта баночка для Китнисс, а в ней – ее жизнь, ее здоровье, ее возможность победить! Я хотел закричать так громко, как могу, обнять этого человека, пожать ему руку и сказать «Спасибо!», но он бы меня не понял.… Как сложно держать в тайне, томить в себе самые сильные чувства. Но это похоже на принцип вулкана: магма скапливается на глубине, а потом под давлением газов выбивается наружу. Вот и я сейчас похож на вулкан, внутри которого накапливается магма чувств. Боюсь, чтоб и мои чувства не оказались раскрытыми ни мной, ни кем-либо другим. - Мистер Эбернети? – Изумленно спросил я. – Это точно вы? Или это ваш двойник? И почему это вы вдруг решили, наконец, исполнять обязанности ментора? - Вы знаете, - в шутливой манере ответил Хеймитч, - как это бы глупо не прозвучало, но… Ваши слова. – Последние два слова он проговорил очень четко и по слогам. - Мои слова? – Переспросил я, но с большей осторожностью. Он уже думал о парадоксальности моих действий. - Да, представляете. – Комически кивнул ментор Дистрикта 12. – Я еще я взглянул на страдания этого чуда, и все-таки решил нарушить мои слова, которые я сказал им: «Я ничем не смогу вам помочь». Потому что, как вы говорили, она нуждается в помощи. - И что ж, вы только девушке помогаете? – Мне хотелось узнать все, что по этому поводу думает он, знать все, что у него на уме. Он не столь прост, как казался мне. - У парня есть союзники, которые обеспечивают ему все. – Уклончиво ответил Хеймитч Эбернети. – зачем понапрасну тратиться? - Что ж, - я взял в руки спасительный подарок для Китнисс, - теперь вы действительно ментор. - Благодарю. – Хеймитч отвесил комический поклон и ушел. - Настоящий ментор…. – Шепнул я, и понес баночку для отправки на Арену.