Астральная проекция

Спрятав руки в глубоких карманах пальто, Ким Чондэ ждал свой автобус. Ему казалось, что с каждой минутой воздух становится все холоднее. Пальцев ног он уже не чувствовал, как, впрочем, и кончиков ушей. Уже прошло более двух недель с тех пор, как Чондэ наняли в качестве стажера на канал CBS, однако его старания не приносили должных плодов. Сколько бы он ни пытался, ухватить за хвост действительно хорошую новость так и не удавалось. Вечно что-то незатейливое, наподобие семейных разборок или детских шалостей. Казалось, весь гнев начальника теперь направлен только в его сторону. Самая кропотливая и трудоемкая работа доставалась только ему, самые глупые поручения, вроде доставки кофе, тоже ложились на него. Приходилось вставать задолго до рассвета и возвращаться домой затемно. Как и сегодня. И нет ни конца ни края этому аду. Долгожданный автобус наконец-то подошел, и Чондэ, оплатив проезд, занял одно из последних мест, устало приложив лоб к холодному стеклу, чтобы хоть как-то унять головную боль. Ну никак, совсем никак он не ожидал, что работа репортера окажется для него столь неподъемной. «Может, это вообще не мое? Мог ли я ошибиться с выбором профессии? – спрашивал себя Чондэ, пытаясь найти источник своих неудач. – Нет, не ошибся, просто пока что мне не везет. Чуть больше усилий, чуть меньше унылых мыслей – и я тоже смогу откопать хорошую новость. Или даже раздобыть эксклюзив…» Поток мыслей репортера прервал зазвонивший телефон. Чондэ достал гаджет из кармана и тяжело вздохнул. Это мама. - Да, мама? - натянув искусственную улыбку на лицо, словно мать могла его видеть, ответил Ким. - Как ты там, сынок? Уже дома? – заботливым голосом произнесла женщина на том конце трубки. - Все отлично. Сейчас в автобусе, скоро буду дома. - А как дела на работе? Наверняка ты там лучше всех справляешься. Я права? – непоколебимая вера в сына слышалась в словах и интонациях женщины. - Конечно, мама. Разве может быть иначе? Можешь даже не волноваться за меня, - и голос звучал естественно и непринужденно, как и подобает репортеру. - Хорошо. Надеюсь, скоро увижу тебя в новостях. - Да, мама. - Кушай хорошо и одевайся потеплее. В последнее время довольно холодно, - велела женщина на том конце трубки, а Чондэ только кивал головой, забыв, что она этого тоже не видит. - Конечно, мама. Ладно, мне пора выходить. Уже поздно, отдыхай. И спокойной ночи. Выйдя на своей остановке, Ким сунул телефон в карман и торопливыми шагами направился к своему дому. Ему было так стыдно врать матери, так тяжело каждый раз отвечать на ее звонки. И еще более мерзко он чувствовал себя оттого, что разговоры с ней придавали ему сил. Словно подпитка, чтобы полностью не расклеиться из-за своих проблем. И он понимал, что нужно действительно привести жизнь в порядок, иначе мать об этом узнает. И как он тогда посмотрит ей в глаза, как посмеет сказать хоть слово? Уже сейчас это вранье, словно кучка червей, пожирало душу, оставляя взамен лишь стыд и тяжесть. А он просто не мог ничего с собой поделать. Ведь это мать. Женщина, которую он просто не имеет права разочаровывать. Лишь придя в свою съемную квартиру, Чондэ смог немного расслабиться. Включив обогреватель и бросив тяжелое пальто на кровать, он, даже не разуваясь, достал из холодильника коробку молока и наполовину осушил. Ни сил, ни желания готовить не было. Да и вообще, съехав от матери, Ким редко готовил что-то по-настоящему нормальное. В основном одни полуфабрикаты. Стрелки часов показывали десять минут двенадцатого. Чондэ еще повезло, что не пришлось ночевать в участке с толпой уставших, но упорно трудящихся, как муравьи, коллег. Там бы он точно не смог уснуть. Вернув коробку с остатками молока в холодильник, Чондэ потер покрасневшие от усталости глаза и направился в спальню. Вот уже более двух недель он не может самостоятельно уснуть. И это даже несмотря на колоссальные нагрузки на организм. От бессонницы, которая могла бы свести с ума, спасает только снотворное. И вот Ким Чондэ берёт с тумбочки баночку, открывает ее и достает одну таблетку. «А может, еще? Одна таблетка – сон, две – наверное, крепкий сон. Все равно завтра выходной». И согласившись со своими суждениями, он достает вторую. На тумбочке по привычке уже стоит стакан с водой. Ким проглатывает свое снотворное и хорошенько запивает. Обычно Чондэ еще хватало времени переодеться, залезть в кровать и поплотнее укутаться в одеяло. После этого он спокойно засыпал, даже никакие паршивые мысли не терзали. Но в этот раз все вышло иначе. Не успев ступить и шагу, Ким почувствовал, как подкосились его ноги, и упал на живот поперек кровати. *** Чондэ проснулся, но глаза открывать не спешил. Что-то его настораживало. Возможно, это была абсолютная тишина, ведь у него возле кровати всегда привычно тикают часы. А может, ему просто казалось странным ощущение того, что он сейчас не лежит в своей кровати, а стоит посреди улицы, где не особо-то тепло и уютно. Но все же он был уверен, что уже не спит. Резко открыв глаза, Ким осмотрелся. Он действительно стоял посреди какой-то узкой улочки. Она освещалась только уличными фонарями, в то время как все вывески магазинчиков были отключены. В груди очень быстро начала нарастать паника, ведь не каждый день, вернее ночь, просыпаешься черт знает где. Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, Ким решил посмотреть, что находится за углом. На ватных ногах Чондэ пробежал в один конец улицы, но неожиданно наткнулся на тупик. В обратном направлении тупика не было, однако стоило ему свернуть за угол, как эта самая улица вновь оказывалась перед ним. И так бесконечно. Он пробежал эту улочку не менее десяти раз, однако ничего не изменилось, только эхо от его каблуков до сих пор отдавалось в ушах. В конце концов действительно стало страшно. Репортер ущипнул себя пару раз за руку, но и это не помогло. А эфемерная надежда таяла так же быстро, как и туман, что ранее устилал улицу. Чондэ бегал глазами по сторонам, пытаясь уловить хоть какую-то ниточку. Может, он искал жилые дома, а не только эти закрытые магазинчики. Может, пытался найти какой-то ориентир, способный дать сведения о его местоположении. Только все было тщетно. Словно бесконечный цикл одних и тех же окон, дверей, камней под ногами. От всего этого уже кружилась голова. Ким остановился и пристально посмотрел на небо. Светила луна, непривычно большая и яркая, дымчато-белая. Сердце в груди парня колотилось, как бешенное, руки тряслись, на лбу выступила холодная испарина. Он начал думать, что если это не сон, то мог бы быть розыгрыш. Однако разыгрывать его некому, разве что начальник отдела захотел бы потешиться, но это уже абсурд. Все больше он склонялся к мысли, что попал в какую-то загадочную волшебную хрень, из которой нет выхода, прямо как фильмах ужасов. Может, сейчас выскочит из витрины напротив кровавое чудовище и растерзает его, не забыв при этом эффектно разбросать по сторонам куски мяса. И хоть репортерам обычно противопоказан такой образ мышления, Чондэ он был не чужд. Наверное, это плохое влияние ужастиков перед сном и нынешнее нервное состояние. С каждой минутой репортер все меньше верил, что есть шанс выбраться отсюда. Он сделал несколько шагов назад, пока не уперся спиной в бетонную стену, и сел на корточки. «Может, если я просто закрою глаза, все вернется на круги своя?» - Чондэ дошел до стадии безысходности. Закрыв глаза, он уткнулся лбом в колени и запустил пальцы в волосы. Было жутко тихо, а он так устал. Эти метания будто бы выбили из него все силы. Репортер так расслабился, что даже не услышал шагов, которые затихли подле него, зато испуганно дернулся и грохнулся на пятую точку, когда почувствовал прикосновение к собственному плечу. На самом деле, он еле успел сдержать крик, боясь, что его час уже действительно пробил. Но осторожно повернув голову, он столкнулся взглядом с девушкой. Она заинтересованно рассматривала его, чуть наклонив голову, едва заметно улыбаясь. Золотисто-каштановые волосы ее едва достигали плеч, а белое летнее платье до колен совсем не соответствовало погоде. Чондэ вдруг воспрянул духом, решив, что она наверняка живет где-то поблизости и может ему помочь. - Ты… ты кто? – неуверенно спросил он, все также не поднимаясь с холодной земли. - Джиён, - ответила та, прикусив губу и оправив платье. – А ты? - Я Чондэ, - ответил репортер, решив также не называть свою фамилию. – Ты здесь живешь? Я просто заблудился, может, поможешь… Договорить Ким так и не смог. Джиён опустилась на колени и невесомо коснулась его виска, после чего сознание Чондэ заволокло черной дымкой. Последнее, что он помнил, это то, как падал на колени Джиён и ее странные слова, смысл которых растворился, так и не усвоившись в голове репортера. - Конечно помогу. Но потом, и только если захочешь, - прошептала девушка, гладя по шелковистым волосам потерявшего сознание Чондэ.