Побег

Часть 1

      

планета Нарн, г. Г’Камазад, дом дар’сола Г’Стена, 2253 год

             — Это все-таки был Р’Мон, — сказал Г’Кар, и дар’сол Г’Стен похлопал его по плечу, презрительно усмехнувшись. — Пришлось повозиться, чтобы выйти на наемников, которым он поручил убрать меня, но теперь они все получили сполна!       — Надеюсь, их смерть не была легкой? — спросила Г’Рил, жадно слушая рассказ племянника.       Г’Кар оскалился в улыбке и сделал глоток тари из бокала.       — О, на этот счет не беспокойтесь, тетя, я позаботился, чтобы их смерть была достаточно мучительной и стала предупреждением другим выродкам, на случай, если кто-то захочет пойти их путем. Если у этих мерзавцев были родичи, то вряд ли они смогли опознать их тела.       Г’Рил и Г’Стен засмеялись, переглянувшись.       — И как же именно вы поступили с Р’Моном, советник? — поинтересовался Ке’Лан, ко’рин’мал Рики. Он приехал из Хекбы вместе с Да’Кал и двумя ее старшими кузенами, чтобы провести Церемонию Выхода, и слушал Г’Кара с большим интересом.       Весь последний месяц, пока Г’Кар вел активную охоту на тех, кто подстраивал покушения на него, Ке’Лан поддерживал с ним связь, разговаривая вечерами по видеофону. Младший кузен Да’Кал оказался невероятно душевным и легким в общении мужчиной и сумел расположить к себе изрядно переживавшего за дочь Г’Кара с первых минут знакомства. Он был совершенно очарован Рикой, мог говорить о ней часами, нахваливая ее сообразительность и послушность.       «Если бы у вас был мальчик, я бы, наверное, не согласился его взять, — признался ему ко’рин’мал во время одного из первых вечерних созвонов. — Слишком уж мальчишки беспокойные. И чем старше становятся, тем больше утомляют. Стал я староват для таких хлопот. Другое дело девочка! Ваша дочка — настоящее чудо, советник! Каждый час, проведенный с ней, доставляет мне радость…»       Г’Кар сначала списал его восторженно-нежное поведение на ариджар, но потом понял, что Ке’Лан говорил искренне. И, увидев, как трогательно и заботливо относится к его дочери этот рослый и могучий мужчина, Г’Кар окончательно успокоился и позволил себе сосредоточиться на охоте за убийцами.        Рика в безопасности.       Г’Кар не был уверен, что у Да’Кал будет достаточно терпения или нежности к дочери, но хотя бы ко’рин'мал даст ей то, что так нужно всем детям в этом возрасте.       Защиту и любовь.       — Как только я понял, кто стоит за этими заказами, то сразу отправился в Хекбу, вломился в его дом и вызвал его на шон’вар, — ответил Г’Кар со зловещей улыбкой.       — Отличная идея, советник! — одобрительно прогудел Ке’Лан, погладив округлившуюся сумку, где дремала Рика.       — Неужели он согласился? — спросила Да’Кал, подойдя ближе. Ее тонкие губы скривились в презрительной улыбке.       — Там было много свидетелей, так что я не оставил ему другого выхода, — сказал Г’Кар.       Да’Кал хмыкнула.       — Ты вызывал его на шон’вар и раньше, но он не стыдился уклоняться. Неужто с того времени набрался храбрости?       Тут она была права. Восемь лет назад, когда Г’Кар в первый раз бросил такой вызов Р’Мону, тот совершенно не горел желанием его принять. Г’Кар закрыл глаза, вспоминая, как столкнулся с племянником верховной правительницы Хекбы в первый раз…                     

***

      

г. Хекба, дом советника Ду’Рога, 2245 год

             Той весной Г’Кар прибыл в Хекбу по приглашению советника Ду’Рога, который набирал в свой отдел проверенных и сообразительных сотрудников для работы над новым секретным проектом. А после совещания остался на вечерний прием, решив последовать совету Г’Са’Лид, говорившей, что на таких мероприятиях можно обзавестись полезными связями и знакомствами, которые помогут продвинуться по карьерной лестнице. К величайшей досаде Г’Кара, в самый разгар приема его одолела сильнейшая мигрень, поэтому, не выдержав головной боли, он оставил Г’Са’Лид беседовать с гостями в главном зале, благо она, красивая и улыбчивая, всегда привлекала к себе внимание, а сам попробовал отсидеться в саду, где не было так шумно, как в доме, и, самое главное, было темно.        Г’Кар прокрался в самый глухой и заросший кустами уголок сада и обнаружил там каменную скамейку, на которую медленно опустился со вздохом облегчения.       Некоторое время он сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь тишиной. Было уже довольно поздно, и начинал задувать прохладный ночной ветер.       Г’Кар подставил под него лицо, вдыхая морозный воздух. Неподалеку росло дерево тибо, и воздух был напоен ароматом его цветов. Ветер перебирал листву, и ее шелест действовал успокаивающе. Г’Кар почувствовал, как стреляющая боль в висках постепенно начинает ослабевать.       Он откинулся на холодную твердую спинку скамьи, пытаясь расслабиться. Ему всегда это давалось с трудом.       Но чей-то резкий голос вывел его из состояния покоя.       Г’Кар вздрогнул, открыв глаза. Совсем недалеко от него разговаривали двое: мужчина и женщина. В основном, говорил мужчина. Точнее, он кричал. Голоса женщины почти не было слышно.       — Постой, Да’Кал, нам надо поговорить! — прорычал мужской голос. — Сегодня я хочу услышать от тебя конкретный ответ!       — Ты выбрал для подобных бесед не самое удачное время, Р’Мон, — чуть слышно ответила женщина. — Неужели ты не можешь подождать до конца праздников?       — Нет, я не могу больше ждать! — проревел мужчина. — Ты и так водишь меня за нос целый год! Сегодня я хочу все выяснить окончательно! Когда же мы сыграем свадьбу?       — Р’Мон, повторяю, сейчас не время для обсуждения этой темы, — терпеливо ответила женщина. Ее голос был холодным и ровным.       «Как у бортового компьютера», — подумал Г’Кар.       — И у тебя и у меня много дел. На носу заседание Кха’Ри. О какой свадьбе можно говорить в таких условиях?       — Снова отговорки! — сердито ворчал Р’Мон, и его резкий голос пронзил голову Г’Кара, подобно раскаленной игле. — У меня складывается впечатление, что ты вообще не горишь желанием выйти за меня замуж!       — Нет, Р’Мон, это не так… — попыталась возразить женщина, но он перебил ее:       — Надо мной уже все в городе смеются! Никому еще я не позволял так долго помыкать собой! Никто еще не ставил меня в столь унизительное положение…       — Прости, если из-за меня у тебя возникло столько неудобств, — все так же невыразительно ответила женщина. — Но я сразу предупреждала, что не смогу уделять тебе все свое время. У меня есть определенные обязанности. И я не собираюсь от них отказываться…       — А я? Значит, от меня ты отказаться готова?! — воскликнул он.       Г’Кар схватился за голову. Мигрень снова принялась за свое разрушительное дело. Этот грубиян стал его бесить. Разве обязательно так громко орать?!       — Р’Мон… — пыталась сказать Да’Кал, но рассерженный жених не давал ей и слова вставить.       — Ты все время откладываешь свадьбу! Знаю, что ты меня не любишь, но надеялся, что между нами есть хоть какое-то уважение друг к другу. Как и к нашему взаимному деловому соглашению. Может быть, скажешь истинную причину такой задержки? У тебя есть еще кто-то? Я угадал? Кто он? Я его знаю? О, не лги мне, Да’Кал, ты же знаешь, что я этого не люблю!       — Вижу, что наш разговор не приведет ни к чему хорошему, — сдержанно ответила женщина. — И я больше не желаю обсуждать эту тему! — ее голос зазвенел, как сталь. — Позволь мне пройти!       — Ага! — рявкнул Р’Мон, отчего Г’Кар тихо зашипел, вцепившись в виски. — Значит, я был прав! У тебя есть еще кто-то! Ну, если я узнаю, кто он… Ему не жить!       — Дай мне пройти! — вот теперь Г’Кар услышал ее голос отчетливо. — Пока что я не являюсь твоей женой и не обязана докладывать тебе о своих личных делах!       Г’Кар увидел темный силуэт, вынырнувший из-за дерева. Женщина вихрем пронеслась мимо скамейки, на которой сидел Г’Кар. Он был поражен, увидев, насколько хрупкой и маленькой она была. Чего нельзя было сказать о громиле, который пытался ее догнать.       — Я все равно выясню, кто этот мерзавец! — проорал Р’Мон прямо над ухом Г’Кара.       Это было последней каплей. Г’Кар почувствовал, что больше не в силах терпеть это безумие.       Он вскочил на ноги, загородив дорогу громкоголосому ревнивцу.       — Послушайте, вы! — прорычал он, содрогаясь от гнева. Голова раскалывалась на части, виски жгло огнем. — Ваша невеста ясно сказала, что не желает с вами разговаривать. Так, быть может, перестанете ей докучать?       Р’Мон захрипел, остановившись. А потом выпрямился во весь свой огромный рост и высокомерно спросил, указав на Г’Кара пальцем:       — Кто ты такой? И откуда взялся? Ты что, подслушивал наш разговор?! Какая мерзость!       — Не услышать ваш разговор было бы затруднительно, — оскалился Г’Кар, чувствуя лютую злобу, поднимающуюся где-то в груди. — Вы так орете, что вас, наверное, слышно на Приме Центавра. Возможно, у вас серьезная проблема со слухом.       Р’Мон резко повернулся к своей спутнице, и его лицо подергивалось от ярости.       — Ты слышала это, Да’Кал? Какое хамство! И возмутительные грубые манеры! Как здесь только оказался этот нахал?! Из какого Внешнего круга вылез?       — Кто бы говорил о манерах! — взбесился Г’Кар, окончательно теряя контроль над собой. Когда его одолевала мигрень, он злился из-за любого пустяка.       — Р’Мон, давай уйдем отсюда! — быстро сказала Да’Кал, заметив состояние Г’Кара. — В чем-то этот гражданин прав. Здесь не место для обсуждения подобных вопросов.       Она встала между ними, пытаясь развести их в стороны.       — Послушайте, — обратилась она к Г’Кару, — ваш порыв был, вне сомнения, благороден, но я вполне могу разобраться с моим женихом сама. Вам лучше уйти.       — Да что ты с ним расшаркиваешься? — взревел Р’Мон, напирая вперед. — Если он хочет получить урок хороших манер, я с удовольствием преподам их ему!       — Р’Мон, успокойся! — одернула его Да’Кал. — Ты не прав!       — Ты его защищаешь?! — ощерился Р’Мон, оттеснив ее в сторону. — Почему? Кто он тебе?       — Р’Мон, ты заходишь слишком далеко! — вскипела Да’Кал. — Прекрати это немедленно!       — Это он, да? Твой кар’мал? Значит, он ждал тебя здесь? Вот почему ты так спешила сюда…       — Р’Мон! — закричала Да’Кал, и ее глаза яростно вспыхнули. — Заткнись, во имя Г’Квана!       — Я угадал! — взвыл жених, и повернулся к Г’Кару, содрогаясь от ярости. — Сейчас ты за все …       И тут Г’Кар ударил его кулаком в лицо.       Р’Мон рухнул, как подкошенный.       Да’Кал охнула, увидев это.       Г’Кар потряс ушибленной рукой, а потом криво улыбнулся, повернувшись к ней.       — Наконец-то стало тихо. Но, боюсь, это ненадолго.       Да’Кал тяжело вздохнула.       — Зря вы это сделали, — серьезно сказала она. — Вы хоть знаете, кого ударили?       — Не знаю, и знать не хочу. И без лишних представлений ясно, что он законченный идиот, — ответил Г’Кар, поводя широкими плечами.       — Это — Р’Мон из Третьего Круга, любимый племянник госпожи Ра’Пак, верховной правительницы Хекбы, — спокойно ответила Да’Кал, а потом присела около своего жениха на корточки. — Ударив его, вы нанесли смертельное оскорбление и ей. Советую вам быть осторожнее на будущее. Ра’Пак не прощает таких обид.       — У меня тоже есть совет для вас, — сказал Г’Кар, никак не отреагировав на её последние слова.       Да’Кал вопросительно вскинула на него огромные серьезные глаза.       — Откладывайте вашу свадьбу как можно дольше.       — Знаете что, — сердито сказала она, тряхнув обмякшее тело Р’Мона, — не советую вам лезть в мои личные дела. Иначе я присоединюсь к тем, кто будет вам мстить. Вам лучше уйти до того, как мой жених очнется.       — Как пожелаете! — пожал плечами Г’Кар.       Он повернулся и пошел прочь, посвистывая.       Уже на пороге дома Ду’Рога, Г’Кар неожиданно осознал, что его голова почти не болит…              

***

      В зале его ждала Г’Са’Лид, встревоженная из-за его долгого отсутствия.       — Где ты пропадал?! — набросилась она на него сердито. — Я хотела тебя кое-кому представить!       — Дышал свежим воздухом в саду, — уклончиво ответил Г’Кар.       — Если ты и завтра на приеме будешь так себя вести, то можешь забыть о продвижении в карьере! — проворчала Г’Са’Лид. — Мы же условились, что ты будешь делать то, что я скажу? И без всяких фокусов с твоей стороны!       Он действительно дал ей такое обещание. Этот короткий весенний отпуск Г’Кар решил провести вместе с Г’Са’Лид, пробуя осуществить ее план. Она устала выслушивать его жалобы на то, что продвижение по службе идет слишком медленно, и даже недавняя громкая операция по завоеванию Тучанкью не принесла ему той славы, о которой он мечтал.       «Чтобы получить признание в Кха’Ри и попасть в высшие круги, — сказала она ему, — надо уметь заводить нужные знакомства, заработать определенную репутацию в обществе. Располагать к себе народ, а не отталкивать его от себя. А ты что делаешь? Задираешься со всеми без разбору! Да, ты герой войны за независимость и провел пару удачных военных кампаний, но с таким поганым характером рискуешь всю жизнь провести в захудалых пограничных колониях. Или вообще торчать в дальней разведке годами. Ты этого хочешь?!»       Конечно, он этого не хотел.       Весной на Нарне отмечали много разных религиозных и государственных праздников, и под это дело многие уважаемые члены Кха’Ри часто устраивали открытые приемы и вечеринки. Г’Са’Лид предложила ему посетить некоторые из них, «засветиться в высоком обществе». Она составила список мероприятий, обязательных для посещения, и вот уже несколько дней таскала Г’Кара с одного приема на другой.       — Завтра предстоит очень важный визит, — сказала Г’Са’Лид. — Еле сумела добыть туда приглашение для нас.       — Ты поэтому почти весь вечер болтала с той престарелой разряженной каргой?       Г’Са’Лид возмущенно посмотрела на него и стукнула кулаком по плечу:       — Ты, главное, не вздумай завтра так о ней высказаться! Не ровен час, она услышит, или ей кто-нибудь об этом доложит! Это же госпожа Ра’Пак, верховная правительница Хекбы! Именно на ее прием мы завтра и пойдем!       — Щрок! — сказал Г’Кар, прикрыв глаза.       — В чем дело? — насторожилась Г’Са’Лид.       — Да так, ничего, — ответил Г’Кар. — Просто, кажется, я опять влип в неприятности…       — Какие именно неприятности? — спросила Г’Са’Лид. — Я могу помочь?       Г’Кар махнул рукой.       — Вряд ли. А ты как умудрилась с ней познакомиться? К верховным правителям ведь так просто не подойдешь…       — Советник Кха’Мак из Второго Круга меня ей представил, — ответила Г’Са’Лид, а потом добавила, посерьезнев: — На самом деле я поговорила с ней совсем недолго, но чувствую себя такой уставшей, будто целый день вкалывала на центаврианском руднике. Если бы не необходимость, в жизни бы к ней не подошла. Тяжелая женщина… Но отказываться от ее приглашения будет, по меньшей мере, неразумно. Завтра тебе придется быть особенно внимательным. Умоляю, Г’Кар, дорогой, постарайся вести себя предельно вежливо! Госпожа Ра’Пак не прощает вольностей по отношению к себе.       — Щрок! — снова повторил Г’Кар.              

***

             Дом верховной правительницы Ра’Пак был одним из самых богато и безвкусно обставленных зданий, которые ему доводилось видеть на своем веку. Стены его были увешаны огромными зеркалами, которые отражали свет множества свечей, пылавших в причудливой формы громоздких канделябрах. Вся мебель была инкрустирована драгоценными камнями, которые сверкали от отраженного в зеркалах света. Эти яркие блики слепили Г’Кару глаза, и застарелая мигрень снова грозила вернуться. Но он мужественно терпел эти неудобства, понимая, что присутствовать на этом приеме для них очень важно.       Г’Кар старался не думать о вчерашнем инциденте в саду у Ду’Рога, надеясь, что все как-нибудь уляжется. Но внутренний голос упрямо подсказывал иное.       На приемах такого уровня гостей представляли во всеуслышание, и Г’Кар чуть напрягся, когда на весь зал прозвучало его имя и звание:       — Дар’гарот Г’Кар, Четвертый Круг! Госпожа Г’Са’Лид, Пятый Круг!       Но, кажется, Ра’Пак не обратила на них никакого внимания. Лишь дежурно кивнула, скользнув по ним холодным вежливым взглядом. И Г’Кар вздохнул с облегчением, шагнув в зал под руку с Г’Са’Лид.       Он постарался держаться в стороне от основной массы гостей, дабы не привлекать лишнего внимания со стороны хозяйки дома, величественно восседавшей в массивном резном кресле. Это оказалось не трудно, потому что госпожа Ра’Пак постоянно была окружена толпой посетителей, подобострастно глядящих на нее, готовых ринуться к ней по легкому мановению руки. Г’Кар, не привыкший к повадкам высших кругов, испытывал при виде такого откровенного подхалимства тошноту.       «Неужели нельзя обойтись без этого? — думал он, глядя на то, как почтенные граждане Хекбы улыбаются и кланяются Ра’Пак, угодливо поддакивая каждому ее слову. — Неужели всегда надо так унижаться?»       Прием еще только начинался, гости все прибывали и прибывали. Г’Кар сначала прислушивался к объявляемым именам, а потом все это слилось в единый гул голосов.       Ра’Пак, видимо, уже наскучил этот поток гостей, и она задумчиво сидела в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику, автоматически кивая вновь прибывшим.       Г’Са’Лид отошла, отправившись на поиски знакомых среди посетителей. А Г’Кар решил постоять и понаблюдать за местной знатью и ее повадками.       — Советник Да’Кал, Третий Круг!       Г’Кар поднял глаза, услышав знакомое имя. И увидел вчерашнюю знакомую. Теперь он смог рассмотреть ее более внимательно.       Советник Да’Кал, маленькая и худощавая, среди остальных рослых и могучих посетителей казалась юным подростком. Но держалась очень уверенно и с величавым достоинством. На ней было золотистое платье-туника из дорогой блестящей ткани сорка, которой так славилась Хекба, но сам покрой его был очень скромным.       Услышав ее имя, госпожа Ра’Пак встрепенулась в своем кресле и даже чуть привстала с места.       Да’Кал подошла к хозяйке дома и церемонно поклонилась, произнеся традиционные слова приветствия. Ра’Пак с улыбкой протянула ей руку.       Г’Кар наблюдал, как они принялись оживленно беседовать, и сделал вывод, что эти женщины давно знакомы друг с другом и находятся в довольно доверительных отношениях. Похоже ему и впрямь следовало держаться с этой дамочкой более вежливо вчера в саду…       Да’Кал тихо разговаривала с Ра’Пак, рассеянно обводя взглядом зал. Заметив Г’Кара, который не сводил с неё горящих глаз, она вздрогнула и нахмурилась.       Г’Кар ответил ей идиотской улыбкой. Он не знал, как еще отреагировать на ее сердитый взгляд.       Через какое-то время он обнаружил, что Да’Кал движется в его направлении, торопливо обмениваясь приветствиями с гостями.       Он стоял, сцепив руки за спиной, и ждал, когда она дойдет до него. Увидев выражение её лица, Г’Кар понял, что под маской безразличия и спокойствия бушуют поистине огненные страсти.       — Что вы здесь делаете?! — прошипела она, даже не поздоровавшись. — Вам что, жить надоело?!       — Если бы я чрезмерно беспокоился о собственной жизни, то вряд ли бы избрал карьеру военного, — попытался отшутиться он, но Да’Кал не поддержала его беззаботный тон.       — Значит, вы скоро разделите судьбу всех напыщенных дураков! — сердито сказала она, а потом, заметив любопытные взгляды присутствующих, натянуто улыбнулась и добавила тихим шепотом: — Ваше счастье, что мой жених не смог прийти на этот прием. От вашего удара на его лице вздулся огромный синяк, и он теперь сидит дома, не высовываясь.       — Это действительно большое счастье. Для него. Ибо, если бы он появился на этом приеме, на его лице мог вырасти второй синяк, аккуратно под вторым глазом, — ответил Г’Кар с дерзкой улыбкой. — Иными способами таких самовлюбленных идиотов, как он, на место не поставить. Поверьте моему опыту.       — Вы либо сумасшедший дурак, либо отчаянный храбрец, — пробормотала она, всплеснув руками.       — Возможно, я — сумасшедший отчаянный храбрец? — предположил Г’Кар с ухмылкой.       — Перестаньте же смеяться! — одернула она его, и ее глаза яростно сверкнули. — Вы даже не представляете, во что влипли! Мой жених вне себя от ярости. И госпожа Ра’Пак тоже. Вас спасает только то, что вчера в саду уже было темно, и Р’Мон не запомнил вашего лица. И ваш удар этому поспособствовал. Но вряд ли его неведение продлится долго… Если вы хоть немного дорожите своей жизнью, то должны убираться отсюда как можно быстрее! Не только из этого дома, но и из этого города. Р’Мон очень зол на вас. В таком состоянии он способен на все! И, поверьте, возможностей навредить вам у него много!       — Можно поинтересоваться? — перебил ее Г’Кар, поднимая руку. Она замолчала, внимательно глядя на него. — Почему вы так за меня беспокоитесь? Ведь мы даже не знакомы.       Да’Кал несколько смутилась, но быстро скрыла свои чувства под маской холодного безразличия.       — Я вовсе не беспокоюсь за вас. Я просто даю вам совет. Вчера мой жених вел себя крайне недостойно. И мне… было бы неприятно знать, что кто-то пострадает из-за такого пустяка.       — Я тронут! — оскалился Г’Кар. — Не думал, что среди членов Третьего Круга еще встречаются столь ярые сторонники справедливости. Но не понимаю некоторых аспектов. Раз ваш жених был не прав, почему я должен скрываться или чувствовать себя виноватым?       Глаза Да’Кал снова вспыхнули.       — Вижу, что вы так ничего и не поняли. Боюсь, когда поймете, уже будет слишком поздно. Р’Мон поклялся отомстить вам за нанесенное оскорбление. Как только он узнает ваше имя, то натравит на вас своих наемных убийц!       — Я не боюсь его угроз, — презрительно сказал Г’Кар. — И ему не нужно утруждаться поиском наемных убийц, чтобы поквитаться со мной. Позвольте представиться: дар’гарот Г’Кар, Четвертый Круг. Передайте вашему жениху, что я всегда к его услугам. Но вряд ли он выберет честный поединок. Это ведь не в его привычках, да?       Она тяжело вздохнула.       — Да, Р’Мон предпочитает иные методы. Я не скажу ему о вас. Пусть сам выясняет правду.       — Почему вы решили выйти за него замуж? — вдруг спросил Г’Кар, внимательно глядя ей в глаза.       — Это, что, допрос? — огрызнулась Да’Кал, нахмурившись.       — Простое любопытство, — ответил Г’Кар с улыбкой. — Вы такие разные…       — Говорят, что подобная черта — залог счастливого брака, — невесело усмехнулась Да’Кал. — А еще говорят, что чрезмерное любопытство чревато потерей головы.       С этими словами она повернулась, чтобы уйти.       — И все же, вы совершите большую ошибку, если выйдете замуж за такого идиота, как ваш Р’Мон, — сказал Г’Кар, не сдержавшись. — Возможно, у этого парня есть связи, титул и деньги, но мозгов у него явная нехватка.       Да’Кал резко развернулась, дрожа от гнева. Г’Кар и не думал, что эта миниатюрная женщина способна на такую ярость.       — Какое, во имя Г’Квана, вам до этого дело?! Возможно, Р’Мон не зря сцепился с вами в саду… Вы чудовищно невоспитанны! Да что вы понимаете… Как вы вообще смеете?!..       Она задыхалась от возмущения. На мгновение Г’Кару показалось, что Да’Кал готова его ударить. Но она сумела взять себя в руки и язвительно спросила, подбоченившись:       — И за кого же, по вашему мнению, мне стоит выйти замуж?!       — Да за меня, например, — ответил Г’Кар, и сам поразился своей наглости.       Да’Кал замерла на месте с открытым ртом. Потом, переведя дыхание, прошипела:       — В жизни не встречала более самоуверенного и самовлюбленного идиота, чем вы! Похоже, у вас тоже большие проблемы с мозгами!       — И все же, я не самый худший кандидат. Уж всяко лучше вашего Р’Мона… — сказал Г’Кар. — Даже советник Ду’Рог это недавно отметил на совещании. Он мне сказал: «Дар’гарот, вы обладаете огромной харизмой и обаянием! И эти качества достойны восхищения!»       Да’Кал подскочила на месте, как ужаленная, а потом, потеряв терпение, прорычала, с ненавистью глядя на него:       — Вот пусть советник Ду’Рог и женится на вас, раз вы так ему нравитесь!       Г’Кар захохотал, представив эту картину, а Да’Кал, ругаясь и шипя, ушла прочь…              

***

      — Все, больше никаких приемов! — устало произнес Г’Кар, рухнув на кровать прямо в громоздком парадном мундире и сапогах. — Ни за что вы меня туда не затащите!       Г’Са’Лид насмешливо посмотрела на него, но ничего не сказала, лишь ослабила кожаный пояс на своем платье и легла рядом с ним, положив голову на его плечо.       Они вернулись в уютный гостиничный номер, где остановились на время визита в Хекбу, и некоторое время лежали на кровати в темноте, наслаждаясь тишиной, покоем и уединением.       — Это был самый бездарно проведенный отпуск в моей жизни, — сказал Г’Кар, обняв ее. — Никогда больше не буду брать его во время Священных Дней Г’Квана. Хуже пытки у меня еще не было — видеть тебя, разговаривать с тобой все это время, и не иметь возможности прикоснуться к тебе из-за проклятого поста!       — Даже в мыслях! — заметила Г’Са’Лид с улыбкой.       — Даже в мыслях, — вздохнул Г’Кар. — Разве это отдых? Первые дни — все эти религиозные церемонии по утрам, а потом бесконечные приемы у разных советников по вечерам… Все-таки это не мое…       — Но ведь Священные Дни Г’Квана уже закончились, — заметила Г’Са’Лид негромко, потянув ремень застежки на его нагруднике.       — Как и мой отпуск, — грустно ответил Г’Кар, погладив ее руку.       — Неужели? — Г’Са’Лид чуть нахмурилась. — Мне казалось, еще пара дней у тебя оставалась.       Он покачал головой.       — Один день, моя дорогая. У меня остался всего один день. Но я намерен провести его с тобой, здесь, в этой постели. И пусть только кто-нибудь посмеет наше уединение нарушить!       — Отличная идея! — засмеялась Г’Са’Лид, потеребив ремни на его мундире более настойчиво.       Громкий писк коммуникатора заставил их обоих вздрогнуть.       — И не забыть отключить эти проклятые штуки! — проворчал Г’Кар.       Г’Са’Лид нахмурилась, сев на кровати и пошарив в складках своей одежды.       — Это мой, — сказала она, достав коммуникатор.       — Сбрось звонок! — попросил Г’Кар, поймав ее руку и прижав к губам. — Отключи его! А я отключу свой. Побудем по-настоящему вместе? Хоть один день? А мир подождет!       Г’Са’Лид помрачнела еще больше и отодвинулась, высвободившись из его захвата.       — Я сейчас вернусь, — сказала она, быстро шагнув к двери, держа мигающий коммуникатор в ладони.       Г’Кар вздохнул, вытянувшись на кровати. А потом связался с персоналом гостиницы, заказав доставку вина и закусок в номер. Священные Дни Г’Квана действительно закончились, и теперь можно было отпраздновать остатки отпуска с надлежащей пышностью.       Г’Са’Лид вернулась быстро.       — Мне нужно отлучиться по делам, — сказала она мрачно, и принялась переодеваться из праздничного платья в более скромную и практичную повседневную одежду: темно-зеленую рубашку и черные широкие штаны.       — Прямо сейчас, на ночь глядя? — спросил Г’Кар, наблюдая за ней. — Надеюсь, это ненадолго?       — Не могу сказать точно, — сухо ответила Г’Са’Лид, застегивая пояс и проверяя небольшой нож, висевший на боку. — Ложись спать, не жди меня. Если смогу вернуться пораньше, то тебя растолкаю.       — Настолько важное дело, что даже отложить до утра не получится? — Г’Кар знал, что уговаривать ее остаться бессмысленно, но все же сделал одну попытку.       — Да, важное, — строго ответила Г’Са’Лид, хлопнув его по плечу и быстро коснувшись носом его шеи. — И прошу, не задавай вопросов. Мы же уговорились? У каждого из нас есть право на свои секреты. Я же не спрашиваю у тебя, что за дела ты затеял с советником Ду’Рогом, да еще такие важные и неотложные, что тратишь почти весь свой драгоценный отпуск на совещания с ним и даже в Хекбу поехал на несколько дней ради этого? У меня на твой отпуск, знаешь ли, были кое-какие другие планы. Но я не ворчу, не лезу с вопросами. Я просто молча еду в Хекбу, раз уж иначе с тобой не повидаться. Так что и от тебя жду такого же понимания.       Г’Кар вздохнул.       — Я бы рассказал тебе про дела с Ду’Рогом, но это не моя тайна.       — Тогда ты поймешь и мое положение, — ответила Г’Са’Лид, набросив на плечи плащ. — Прости, что так получилось. Надеюсь, что сумею разобраться с работой быстро.       И она выскользнула за дверь.              

***

      Г’Кар некоторое время расстроенно лежал на кровати, пока не позвонил гостиничный курьер, доставив заказ. Г’Кар тут же развернул его обратно, понимая, что Г’Са’Лид вряд ли вернется до утра. Понимал он и то, что заснуть не сможет, хоть и устал за день. Значит, надо занять себя чем-то другим.       — Компьютер, свяжи меня с дар’гаротом Вин’Током! — приказал он решительно.       Вин’Ток был его старым боевым товарищем еще по геймской кампании, и Г’Кар был рад встретить его на совещании у Ду’Рога. Но за все эти дни он никак не мог найти время на нормальную встречу с ним, чтобы поговорить по душам, вспомнить старые добрые денечки военной службы и все переделки, в которых им довелось побывать. Раз уж не удалось провести этот вечер с Г’Са’Лид, можно устроить посиделки со стариной Вин’Током.       Дар’гарот ответил на звонок очень быстро и обрадовался предложению Г’Кара о встрече. Признался, что тоже маялся, не зная, чем себя занять в оставшийся свободный вечер перед отъездом из Хекбы.       Еще пару минут они обсуждали, в какую забегаловку лучше отправиться в этом городе. Г’Кар знал Хекбу не очень хорошо, также как и Вин’Ток.       И вскоре он уже покинул гостиничный номер, торопясь на встречу…              

***

      Ресторанчик располагался в центре города, и даже в этот поздний час был полон посетителей. Тем не менее, Г’Кар сумел у руководства выбить столик на двоих. Вин’Ток явился минута в минуту, педантичный как всегда.       — Во имя Г’Квана, сколько же лет мы толком не виделись? — спросил Г’Кар, разливая тари по бокалам.       — Лет пять уж точно, — ответил Вин’Ток с улыбкой. — Как вернулись с трижды проклятой Н’Чак’Фы. И, смотрю, дела твои за это время шли неплохо, раз дослужился до мундира дар’гарота.       — Мы же оба об этом мечтали, помнишь? — Г’Кар толкнул его кулаком в бок. — Да и ты, как вижу, тоже времени даром не терял. Командуешь теперь флагманом Золотого флота, а? Обскакал меня, старина!       Вин’Ток засмеялся, качнув головой.       — Это спорный момент, дружище Г’Кар. Мой корабль уныло вертится на орбите Нарна, в то время как твой летает покорять новые миры, участвуя в рискованных миссиях. Та же Тучанкью, например. Эффектная вышла операция. Сколько у тебя было кораблей в эскадре под командованием? Пять или шесть? Не так уж много. Тем не менее, за несколько дней покорил эту планету, сделав достоянием Режима Нарна. Впечатляющий результат! Так что неизвестно, кто кого обскакал.       — Ну, хоть кто-то понимает и ценит мой труд! — ответил Г’Кар. — Выпьем за встречу?       Они чокнулись бокалами, да так сильно, что тари выплеснулось на стол. И расхохотались.              

***

      — Не знаю, хочу ли вернуться на Т’Ллин, — задумчиво сказал Вин’Ток, подливая Г’Кару тари из новой бутылки, услужливо поднесенной официантом. — Да, там интересный мир и по-своему красивый, много морей, много лесов. Восхитительные горы. Всегда тепло. Не планета, а рай.       — Звучит очень привлекательно, — заметил Г’Кар, подперев голову рукой. После третьей бутылки в голове появился туман, и сосредоточиться на рассказе друга стало сложнее.       — Но эти т’лори, — продолжил Вин’Ток, качнув головой. — Они ведут себя мирно, и к нашим поселениям почти не выходят. Но у меня от них все равно холодок по спине пробегает. Мы должны благодарить Г’Квана за то, что они по натуре не злые. Видел ли ты их когда-нибудь, дружище?       — Только на записях, — ответил Г’Кар. — Вид у них… впечатляющий.       — Они огромные, зубастые и крылатые. И большую часть времени проводят в воздухе, паря на ветру. Их вождь сказал, что пока мы, нарны, не пытаемся лишить их неба, они не будут мешать нам ходить по их земле…       — Думаю, мы все же сможем с ними договориться, — сказал Г’Кар, отщипнув кусочек вяленого мяса на тарелке и кинув в рот. — Ты же сам слышал, что говорил советник Ду’Рог. Наше правительство намерено менять политику общения с другими расами в сторону переговоров, а не вооруженных столкновений.       — Ну, есть, например, геймы, не к ночи будут помянуты, — усмехнулся Вин’Ток, — с которыми особо не повоюешь, но и переговоры вести сложно.       — И есть земляне, которые обожают болтовню почти так же сильно, как их покровители-центавриане, — сказал Г’Кар. — И с ними нам волей-неволей придется налаживать отношения, особенно учитывая их желание расширить границы своего Альянса. Как-никак, а они наши соседи. И уже обнаглели настолько, что лезут на нашу территорию.       — Неужели отдадим им Сигму 957? — спросил Вин’Ток, прищурившись. — Наши разведчики-геологи ведь сказали с большой уверенностью, что она очень богата квантиумом-40. Подарим такое сокровище землянам?       — Они нас на последних переговорах сравнили с «собаками на сене», — хмыкнул Г’Кар презрительно. — Знаешь, что это значит? Я тщательно сверился со словарями. Так они называют тех, кто сами не пользуются чем-либо, но и другим не дают.       — В чем-то это определение верно, — сказал Вин’Ток. — Мы же прекратили разработку Сигмы 957 и установили там карантин. Вот они и лезут в тот сектор. Да, мы можем держать там станцию слежения, но, признай, это дороговато обходится Режиму Нарна. Слишком уж далеко эта планета от метрополии.       — Ничего, теперь, когда советнику Ду’Рогу поручили заняться этой проблемой, думаю, дело сдвинется с мертвой точки, — ответил Г’Кар. — Да, ходят байки, что там творится что-то непонятное и даже сверхъестественное. Но я лично не верю в приведения и прочую космическую жуть. Вполне возможно, вся эта тарабарщина — результат махинаций землян, жаждущих прихватить этот лакомый кусочек себе.       — Неужели они настолько наивны, что думают, будто мы поведемся на их дешевые трюки и испугаемся? — усмехнулся Вин’Ток и снова взял бутылку: — Еще тари?       Г’Кар кивнул, подвинув бокал к нему.       — Давай выпьем за успех и этой миссии, дружище!       — С удовольствием!       Они подняли бокалы, засмеявшись.       — Г’Кар! Г’Кар!       Он вздрогнул, услышав женский голос, зовущий его, еле пробивающийся через гул, царивший в зале. И оглянулся по сторонам, пытаясь понять, откуда он идет.       — Г’Кар! Ложись! — голос стал громче и пронзительнее. — На пол! Быстро!       Г’Кар удивленно уставился на Вин’Тока, не понимая, что происходит.       Но, пусть разум его уже работал медленно, затуманенный выпитым алкоголем, тело, выдрессированное годами военных тренировок и учений, отреагировало быстрее. Почти одновременно оба дар’гарота упали на пол, не обращая внимания на недоуменные взгляды посетителей.       И в это же мгновение в воздухе прозвучал негромкий хлопок, а потом посуда, стоявшая на их столе, — бокалы, тарелки и бутылки, — со звоном разлетелась на множество сверкающих осколков.       Посетители продолжали смотреть на это в недоумении. Но еще один хлопок, после которого столик опрокинулся на пол с обугленной дырой в центре, вывел их из ступора. Все присутствующие завопили и ринулись прочь, опрокидывая столы и стулья, толкаясь и спотыкаясь.       Г’Кар понял, что теперь, когда загораживающий их столик исчез, они оказались как на ладони перед неизвестным стрелком. Нужно было срочно уходить с этой точки!       Он приподнялся, намереваясь перекатиться в сторону. И услышал третий хлопок.       — Г’Кар!       Он в изумлении увидел Г’Са’Лид, которая, пригнувшись, бежала к нему.       — Берегись!       Она прыгнула и толкнула его, накрыв своим телом. И они вместе откатились к стене, вцепившись друг в друга. Выстрел просвистел совсем близко от них, выбив осколки из стены.       Краем глаза Г’Кар заметил, что Вин’Ток отполз к упавшему столику, укрывшись за ним, и достал плазменный пистолет из-за отворота мундира, готовый открыть ответный огонь, как только неизвестный убийца сделает еще один выстрел.       — Почему ты здесь? — прошептал Г’Кар, когда Г’Са’Лид чуть ослабила свои объятия. — Что все это значит?        — Это значит, что ты опять во что-то влип! — прошипела она, сердито глядя на него. — Но об этом мы поговорим чуть позже. Сейчас надо выбираться отсюда…       — Вин’Ток, — Г’Кар окликнул своего товарища. — Ты цел?       — Да, дружище. Я заметил, откуда стреляли в последний раз, — хладнокровно сказал Вин’Ток. — Но оружие у них дальнобойнее нашего. Я мог бы снять этого стрелка, но надо подобраться поближе…       — Он скроется раньше, чем вы успеете это провернуть, — покачала головой Г’Са’Лид. — И тогда вы сами попадете к нему на прицел.       — И все же попытаться стоит, — сказал Вин’Ток, не спуская глаз с той точки, откуда, по его мнению, раздался последний выстрел. — Они были там, на другой стороне улицы!       Г’Са’Лид толкнула Г’Кара в сторону.       — Нам надо постоянно менять местоположение!       Вин’Ток быстро метнулся за другой столик, Г’Са’Лид тут же последовала за ним.       Они услышали вой патрульной сирены.       — Он уйдет! — простонала Г’Са’Лид, посмотрев на Вин’Тока.       — Не беспокойтесь, госпожа Г’Са’Лид, последнее слово еще не сказано, — ответил Вин’Ток, скупо улыбнувшись. — На войне с геймами было гораздо хуже. Вы когда-нибудь видели воина-гейма?       — Нет, — ответила она раздраженно.       — Это отвратительнейшая тварь ростом около трех сотов, покрытая прочнейшим хитиновым панцирем, который не берет ни один выстрел, — спокойно объяснил Вин’Ток, сузив глаза. — С челюстями столь мощными, что она способна одним движением перекусить вас пополам. А двигается это страшилище так быстро, что не успеваешь нажать на курок винтовки. Во время той войны наша с Г’Каром дро’шорна оказалась на пути первой волны атаки этих тварей. Нас там было более ста отличных вояк. Вернулись же единицы. В той войне выжили только те, кто умел двигаться чуть быстрее, чем воины геймов. Как вы видите, мы с Г’Каром до сих пор целы. Так что не волнуйтесь, все будет хорошо!       С этими словами Вин’Ток вдруг вскочил на ноги и стремительно побежал к выходу из ресторана. В дверях он столкнулся с солдатами из патрульного отряда, которые, бряцая оружием, двигались ему навстречу. Прежде чем они успели среагировать, Вин’Ток вырвал из рук одного воина автомат и побежал дальше.       Г’Са’Лид помчалась следом, стараясь не отставать…              

***

      Стрелок, конечно, ушел, и вскоре они вернулись обратно в ресторан, где Г’Кар уже давал показания полиции. Когда с этим было покончено, Г’Кар и Г’Са’Лид вернулись в гостиницу.       — А теперь ты расскажешь мне, во что опять вляпался! — потребовала Г’Са’Лид, осмотрев все комнаты в номере, заглянув в каждый угол, а потом снова повернулась к нему. — Из снайперской винтовки не стреляют баловства ради.       Г’Кар тяжело вздохнул.       — Ты же знаешь, что у меня всегда было много врагов. Наверняка один из самых злопамятных решил, что пора свести со мной счеты…       Он замер на полуслове, а потом пристально посмотрел на неё.       — Г’Са’Лид… ты-то каким образом оказалась в том ресторане? Я же не говорил тебе, куда пойду этой ночью. И ведь это ты меня предупредила! Ты знала о предстоящем нападении? Откуда?       Г’Са’Лид тяжело вздохнула, недовольная его вопросами.       — Меня предупредил один хороший… знакомый. Но его информация была весьма расплывчатой. Я думала, что не успею тебя найти. Слава Г’Квану этого не случилось.       Г’Кар помрачнел.       — Хороший знакомый? — тихо спросил он, а потом его голос дрогнул от еле сдерживаемой ярости. — Хороший знакомый из Тента Ма’Кур? Почему ты все еще общаешься с этой шайкой?!       — Потому что из рядов Тента Ма’Кур можно выйти только мертвым, — ответила Г’Са’Лид тихо. — И ты это прекрасно знаешь. Но повторю снова то, что уже говорила раньше: я никогда не причиню вреда тебе, и другим не дам это сделать. И разве то, что случилось сегодня, не доказательство моих слов?       Г’Кар молчал, сжав губы.       Г’Са’Лид подошла к нему, положив руку на его плечо.       — Хотя ты ужасно сложный объект для охраны, потому что у тебя действительно очень много врагов. А последний случай вызывает серьезную тревогу. Потому что… если верить информации от моего… знакомого, заказ этот поступил из высоких кругов. Гильдия отказалась от него, потому что это не было убийство по шон’кару. А заказы на обычные убийства Тента Ма’Кур берет лишь тогда, когда сам клиент не может физически это исполнить. В любом случае, хорошо, что предупреждение не опоздало. Судя по тому, что покушение состоялось, твои высокопоставленные и богатые враги нашли другого, менее щепетильного наемника для этого дела. Мое же влияние не распространяется за пределы Гильдии. Так что отменить эту охоту я не смогу. Все, что в моих силах — это быть твоим телохранителем. Но это не лучший выход из положения и не его решение.       — Я вовсе не хочу, чтобы ты меня охраняла и рисковала собственной жизнью! — сердито ответил Г’Кар, обняв её. — Я и сам в состоянии справиться со своими проблемами!       — Отойди-ка от окна! — приказала Г’Са’Лид, не обращая внимания на его последние слова. — Ты теперь должен быть предельно осторожен. Кто-то из Внутреннего Круга заплатил твоему убийце круглую сумму, так что тот из кожи вон выпрыгнет, чтобы ее отработать. Я бы посоветовала тебе уехать из Хекбы как можно скорее. Здесь оставаться опасно!       — Жизнь вообще очень опасная штука, — ответил Г’Кар, послушно отходя от окна вглубь комнаты. — Но я уже к этому привык.       — Г’Кар! — прошипела Г’Са’Лид, раздраженная его упрямством, но он перебил ее, крепко прижав к себе:       — Позволь мне отблагодарить тебя за помощь. И у нас еще есть целый день моего отпуска. Никакие наемные убийцы не смогут его нам испортить!       Г’Са’Лид закрыла глаза, подставив шею под его поцелуй. А потом, прошептала:       — И все же, что ты натворил? Я же вижу, что ты знаешь причину этой охоты!       Г’Кар отвернулся, явно не желая говорить на эту тему. Но потом шепнул ей на ухо несколько слов.       — Во имя Г’Квана! — выдохнула Г’Са’Лид, изумленно глядя на него. — И как ты умудряешься влипать в неприятности за столь короткое время?!       — У меня особый к этому талант, — ответил он, а потом поцеловал её снова…              

***

      На следующий день, ближе к вечеру, когда Г’Кар с неохотой и тоской принялся готовиться к отъезду из города, к нему в номер постучался молодой офицер, передавший послание от советника Ду’Рога. Тот хотел встретиться с ним для приватного разговора.              

***

      Ду’Рог сидел в своем большом кабинете за столом, перебирая какие-то бумаги.       — Ага, вот и вы, дар’гарот! — сказал он, поднимая глаза. — Пожалуй, сразу перейду к делу.       Он встал из-за стола и подошел к Г’Кару, вертя между пальцами инфокристалл.       — Слышал о ваших… проблемах, — сказал Ду’Рог, слегка запнувшись. — В неприятную историю вы влезли, дар’гарот!       — Зато сколько поводов для сплетен, — оскалился Г’Кар. — Хватит, чтобы интересно провести время на нескольких светских приемах!       — Рано или поздно Ра’Пак вас затравит, — сказал Ду’Рог мрачно. — И вы умрете в цвете лет, из-за пустяковой оплошности, так и не успев сделать что-либо по-настоящему значимое, что-нибудь такое, за что вас будут помнить. Неужели вас радует такая перспектива?       Г’Кар молчал, признавая горькую правду.       — Вы мне нравитесь, Г’Кар, — сказал Ду’Рог, подходя ближе. — Поэтому я взял на себя смелость решить эту проблему за вас. Вы же теперь работаете в моей команде, следовательно, я за вас в ответе. Если помните, я говорил о некоторых привилегиях, которыми вы будете обладать, поступив на эту службу? И вот одна из них…       Ду’Рог ткнул пальцем в инфокристалл.       — Некие очень высокопоставленные лица скоро попросят госпожу Ра’Пак отменить свою охоту. И ей придется подчиниться этой просьбе, как бы она ни хотела обратного. Так что вы можете вздохнуть спокойно, дар’гарот.       Г’Кар изумленно смотрел на улыбающегося Ду’Рога.       — Как?.. Неужели?.. Я…       — Естественно, все на свете имеет свою цену. Когда-нибудь вам придется оказать нам некую услугу. Но, полагаю, сделка того стоит. Не думаю, что вы долго протянете, если Ра’Пак продолжит свою карательную акцию… Я бы мог вам показать длинный список ее жертв.       На мгновение Г’Кару стало не по себе. Он начал жалеть о том, что согласился принять участие в игре, что затеял Ду’Рог. Слишком уж высокие в ней ставки. Но, с другой стороны, Ду’Рог был прав. Жить в постоянном страхе, оглядываясь через плечо, ужасно.       — Я… даже не знаю, как вас благодарить, советник… — пробормотал Г’Кар, не глядя на Ду’Рога.       — Вы мне больше пригодитесь живым, дар’гарот, — хитро улыбнулся Ду’Рог, а потом указал на дверь. — И вы должны спокойно заниматься своим делом, а не дергаться по пустякам. Просто делайте свое дело хорошо. Это для меня самая лучшая награда!       

Часть 2

      

      Следующий короткий визит в Хекбу Г’Кар нанес примерно через месяц. Он провел в городе несколько дней, обсуждая с советником Ду’Рогом кое-какие вопросы по спорной ситуации с их отдаленной колонией, Сигмой 957.       К сожалению, во время одного из последних визитов в дом Ду’Рога он столкнулся с госпожой Ра’Пак, которая оказалась в числе посетителей небольшого приема, организованного женой советника, Ка’Хет. Крайне возмущенная появлением дар’гарота Г’Кара, верховная правительница потребовала немедленно выставить его вон. Хоть она и не могла теперь открыто преследовать его за оскорбление, которое он нанес ее племяннику, гнев её все еще был силен.        Ду’Рог, однако, отказался выполнить этот приказ, резко заявив, что никому, даже верховному правителю, не позволит оскорблять и выгонять его гостей. Разъяренная Ра’Пак покинула его дом, но перед этим ядовито объявила, что запрещает всем своим сторонникам принимать дар’гарота Г’Кара в своих домах, а те, кто ослушается, лишатся ее расположения.              

***

             

г. Хекба, дом советника Ду’Рога, 2245 год

      

      — Мне очень жаль, что все так вышло. У меня было дурное предчувствие относительно этого вечера, — тихо сказала Да’Кал, взяв жену Ду’Рога за руку.       Советник тоже была на этом приеме, и госпожа Ра’Пак, уходя, властно окликнула её, намекая, что ей нужно последовать за ней. Но Да’Кал медлила, пытаясь утешить хозяйку дома.       Г’Кар одиноко стоял в стороне и наблюдал, как гости жены Ду’Рога начали потихоньку расходиться, смущенные гневом госпожи Ра’Пак. Ка’Хет провожала всех с извинениями, и было видно, что она очень расстроена.        — Уверена, это простое недоразумение, — пробормотала Ка’Хет, пытаясь улыбнуться. — Ты же знаешь, как вспыльчива бывает госпожа Ра’Пак! Вряд ли её намерения настолько серьезны…       — Боюсь, дорогая подруга, что её намерения серьезны, как никогда, — вздохнула Да’Кал, перебив её. — Если твой муж будет и дальше общаться с дар’гаротом Г’Каром, то вряд ли его примут в доме Ра’Пак.        Она повернулась, чтобы уйти.       Остальные посетители, неловко потупившись, продолжали двигаться к выходу.       Г’Кар не смог сдержать язвительной улыбки.        — Забавно видеть, как высокопоставленные граждане Хекбы спешат исполнить любой каприз своей правительницы, — проронил он, когда Да’Кал проходила мимо. — Они готовы даже отказаться от своих друзей, лишь бы только не навлечь на себя её гнев!        Да’Кал остановилась, посмотрев ему прямо в глаза.        — По-моему, в этом нет ничего забавного, дар’гарот! — резко сказала она. — Если бы у вас было хоть немного совести или воспитания, вы бы сразу покинули этот дом, вместо того, чтобы ставить его хозяев в неловкое положение!       — Вижу, вы воспитаны лучше меня, — ответил Г’Кар, чуть склонив голову. — Поверьте, если советник Ду’Рог попросит меня уйти, я подчинюсь ему без возражений. У вас же такого права нет, как и у вашей высокопоставленной покровительницы. Позвольте спросить: а вы всегда повинуетесь приказам госпожи Ра’Пак? Мне интересно, насколько сильно её влияние… Я наблюдал за вами на приеме. Вы все время держались рядом с ней. И были готовы бежать к ней по малейшему ее слову. А если она прикажет вам ползти, вы поползете? Вы хоть что-нибудь в этой жизни делаете по собственной воле? Или все решает она? Когда вам вставать? Когда ложиться спать? Как одеваться? Что есть на ужин?       Да’Кал мелко задрожала, глядя в сторону застывшим взглядом.       — Замолчите, — сказала она тихо.       — Что говорить вашим знакомым? Куда идти вечером? — безжалостно продолжал Г’Кар, не сводя с неё горящих глаз.       — Замолчите! — повторила Да’Кал более громко. Ее дыхание участилось, а руки сжались в кулаки.       — За кого выходить замуж? — вкрадчиво спросил Г’Кар, наклонившись к её уху, и будто не обращая внимания на её просьбу.        — Заткнитесь, вы!.. — закричала Да’Кал, замахнувшись. Но так и не нанесла удар, встретив его вызывающий взгляд. — Да как вы смеете так говорить со мной?!       Она резко развернулась и быстро вышла из дома, дрожа от ярости.        Г’Кар усмехнулся, покачал головой, глядя ей вслед.                     

***

      Вернувшись в гостиницу, где он остановился, пока находился в Хекбе по служебным делам, Г’Кар включил компьютер и обнаружил, что на его имя пришло сообщение.       Он удивился, увидев, кто его отправил.       — Надо же, какая честь! — пробормотал Г’Кар, открыв его.       Сообщение прислала советник Да’Кал. Она в самых вежливых выражениях приглашала его на небольшую вечеринку в ее доме.       Г’Кар несколько раз прочел короткий текст, не веря своим глазам. Наверное, Да’Кал сошла с ума. Ведь Ра’Пак пообещала, что съест с потрохами каждого, кто примет его у себя!       Может быть, советник решила покончить жизнь самоубийством? Что ж, на это зрелище стоит взглянуть!       Г’Кар бросил взгляд на дату и время приема. Завтра вечером? Что ж, он вполне успевал на него до отлета из Хекбы. Почему бы и нет? Ему даже нравилось смотреть на эту маленькую женщину, когда она сердилась.              

***

             

вечер следующего дня, дом Да’Кал

             Г’Кар остановился перед воротами дома Да’Кал. Он ожидал, что это будет помпезный особняк, набитый дорогой громоздской мебелью, со стенами, увешанными огромными зеркалами в безвкусных аляповатых рамах, расположенный посреди пышного сада, в котором собраны всевозможные экзотические растения. По крайней мере, именно такими были дома важных советников из высших кругов в Г’Камазаде. И роскошный большой сад обычно был не показателем любви владельцев к растениям, а лишь демонстрацией их богатства. Уход за деревьями и цветами был нынче на Нарне очень дорогим удовольствием, и обычные горожане не могли себе это позволить.       Но этот дом оказался более скромным на вид. Небольшое двухэтажное здание с плоской красной черепичной крышей и охристого цвета стенами окружал крохотный садик. На мгновение Г’Кар даже усомнился, туда ли он попал. Но проходивший мимо мрачный мужчина подтвердил, что этот дом принадлежит госпоже Да’Кал из Третьего Круга.       Вздохнув, Г’Кар позвонил в ворота. Через некоторое время из динамика раздался настороженный мужской голос:       — Кто там?       Г’Кар представился по полной форме.       — Да, вас ждут, — тут ворота приоткрылись, и Г’Кар увидел пожилого привратника, который окинул его внимательным взглядом, — Я провожу вас. Следуйте за мной!       Г’Кар послушно пошел за слугой, через вымощенный плиткой дворик, оглядываясь по сторонам.       Внутренняя обстановка дома также была весьма скромной и неброской: никаких огромных зеркал, никаких ярких ламп, увешанных хрусталем и прочих блестящих безделушек. Похоже, здесь любили старый добрый стиль, принятый среди нарнов до центаврианского вторжения. Раньше, как слышал Г’Кар, нарны ценили умеренность и практичность во всем, особенно в том, что касалось их жилищ. В домах находилось только то, что было необходимо. Но зато эти вещи нарны старались сделать очень красивыми и удобными.       Оглядываясь по сторонам, Г’Кар не обнаружил ничего лишнего. Все находилось на своих местах, и все эти предметы были очень приятными на вид.       Порядок, в котором содержался дом, и вся его обстановка указывали на то, что здесь поработали заботливые женские руки. Мужчина бы обставил этот дом несколько иначе: развесил бы по стенам разнообразное оружие, украсил бы да’кваной и плетеными из кожаных шнуров картинами с изображением сцен из известных древних битв. По крайней мере, именно так выглядел дом его дяди, да и его собственное жилище. Но здесь этого не было. По крайней мере, в той части, через которую он сейчас шел.       В длинном узком коридоре, соединявшем гостиную с прихожей, стояло множество высоких и узких горшков с разнообразными цветами. Еще одно чисто женское пристрастие. Г’Кар на мгновение задержался около одной вазы. Букет, стоявший в ней, внешне выглядел неброским, но был составлен очень гармонично и приятно. Г’Кар не любил в этом признаваться, но ему всегда нравились эти цветы. Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить их название. Ну, конечно же! Тибо! Ему всегда было трудно их распознавать, ибо в разное время года их бутоны были разного цвета и формы. Именно из-за этой особенности тибо часто фигурировали в нарнских легендах и песнях.       Г’Кар смотрел на крупные нежно-розовые пушистые бутоны, источающие тонкий пряный аромат. Такими тибо были сейчас, в середине весны. Пожалуй, это была их самая эффектная ипостась. К концу весны они побелеют. Летом станут золотисто-желтыми. А осенью — темно-зелеными и начнут гнусно пахнуть. Об этом тоже на Нарне сложили множество поговорок и примет.       — Дар’гарот Г’Кар? — скрипучий голос старого слуги вывел его из задумчивости. — Вам сюда.       Г’Кар отшатнулся от букета, досадуя на свою рассеянность. А потом поспешил за пожилым нарном, который открыл перед ним тяжелую резную дверь, ведущую в гостиную.       Когда он вошел в просторный зал, то снова усомнился в том, туда ли он попал. Г’Кар ожидал увидеть множество гостей, услышать шум голосов. Но в гостиной было тихо. Может быть, он неправильно понял послание и опоздал?       — Дар’гарот Г’Кар, Четвертый Круг! — громко объявил слуга, а потом вышел за дверь.       Г’Кар вздрогнул, пытаясь найти взглядом хозяйку дома.       — Вот и вы! — услышал он за собой тихий голос и резко развернулся.       Да’Кал стояла перед ним, держа в руках большой бутон тибо. На её губах играла слабая улыбка.       — Рада, что вы решили посетить мою скромную вечеринку. Полагаю, что нам с вами нужно прояснить кое-какие вопросы. Но это подождет. Сегодня вы — мой гость, и, как примерная хозяйка, я должна сначала выполнить все подобающие в таких случаях ритуалы.       Она щелкнула пальцами.       — Тари для моего гостя!       Г’Кар увидел еще одного слугу, который быстро принес поднос, на котором стоял бокал, до краев наполненный красным ароматным вином.       — Угощайтесь же, — сказала Да’Кал и вручила ему бокал, продолжая улыбаться. — Полагаю, что нет нужды представлять вас моим гостям. Вы знакомы с Ка’Хет, да и вторая моя подруга сказала…       — Да, естественно, я знаю этого шалопая, — услышал он до боли знакомый резкий голос. — Хотя не чаяла встретиться с ним при таких обстоятельствах!       Г’Кар впился глазами в высокую широкоплечую женщину в темной одежде военного покроя, поднявшуюся с небольшой кушетки. О, несомненно, они были знакомы!       — Тетя Г’Рил?! — спросил он, вздрогнув. — А ты-то как здесь очутилась?!       — Что за вопросы, дорогой племянничек! — насупилась тетка. — Я приехала навестить своих боевых подруг. Мы всегда собираемся у Да’Кал раз в год на День Независимости, чтобы посидеть в узком кругу, вспомнить славные дни в Сопротивлении. Помянуть погибших друзей на церемонии Крови Мучеников. Или это теперь карается законом?       Г’Кар тут же изобразил самое любезное лицо, на какое только был способен.       — Простите, тетушка, запамятовал об этом.       — Не удивлена, племянничек. Ты так редко бываешь у нас, что скоро и лицо мое забудешь. Что уж говорить о таких сложных вещах, как интересы или друзья твоей старой ворчливой тетки.       Г’Рил повернулась к Да’Кал и негромко добавила:       — Ты сильно рискуешь, дорогая моя, позвав это чудовище в свой дом. Мой племянник не очень хорошо воспитан, слишком много времени торчит на военной службе, видимо. В Г’Камазаде его уже в приличные места не приглашают. К счастью, сегодня здесь слишком мало гостей, чтобы устроить полноценный скандал с битьем мебели и посуды. Может, всё и обойдется?       Да’Кал молча улыбнулась. Похоже, этот разговор её забавлял.       Г’Рил прищурила алые глаза и посмотрела на Г’Кара.       — Впрочем, слышала, что ты и здесь успел отличиться. Почему я не удивлена?       Г’Кар напрягся в ожидании традиционной нравоучительной теткиной нотации. Но Г’Рил снова повернулась к Да’Кал, видимо, решив, что и ей её советы будут полезны.       — Принимать его сейчас — очень опрометчивое решение, дорогая подруга. Особенно, если вспомнить угрозы правительницы Ра’Пак. Не понимаю, зачем тебе эти проблемы?       — Моя тетя стыдится меня, потому что не хочет признавать, что не справилась с моим воспитанием, — заметил Г’Кар с ироничной улыбкой. — А ведь я с самого детства старался во всем походить на неё!       — Полагаю, что вам есть о чем поговорить с вашим племянником, уважаемая Г’Рил, — ответила Да’Кал, прикрывая лицо розовым бутоном тибо. — Не буду мешать вашей беседе… Ка’Хет! — она повернулась в сторону жены Ду’Рога, которая стояла чуть поодаль, потягивая тари и наблюдая за словесной пикировкой гостей. — Ты, кажется, хотела научиться тому, как составлять букеты из тибо? Сейчас самое время!       И хозяйка дома быстро отошла в сторону, оставив их наедине.       Г’Кар закатил глаза, набираясь терпения для разговора с теткой.       — Я и не знал, что ты столь хорошо знакома с советником Да’Кал, — сказал он, надеясь перевести разговор в более спокойное русло. Но тетка всегда находила повод придраться.       — Да что ты вообще обо мне знаешь? — фыркнула она презрительно. — Разве ты хоть когда-нибудь интересовался моими знакомыми? Я уже забыла, когда ты в последний раз разговаривал со мной. А ведь я никогда о тебе не забывала!..       Г’Кар тяжело вздохнул. Сейчас тетка начнет пилить его за неблагодарность и эгоизм. И за то, что в последние годы почти перестал навещать её. Хотя когда он был в её доме лет пять назад, ни дня не проходило без пререканий с её сыном Тра’Каром, который рос ужасным балбесом и грубияном. И все попытки Г’Кара хоть как-то приструнить этого наглеца, распоясавшегося в отсутствие отца, постоянно пропадавшего в военных походах, сразу вызывали бурное негодование тетки. Из-за этого последнее желание находиться в её доме у Г’Кара пропало. Сражений ему хватало на службе, а во время коротких визитов на Нарн хотелось покоя и тишины, а не семейных скандалов. В тот раз Г’Кар поссорился с теткой особенно сильно, потому что пытался убедить её отправить избалованного и слишком привыкшего к вседозволенности пятнадцатилетнего сына на учебу в Кал’наран, а не в Нот’нарот. Дядя Г’Стен тоже ратовал за Кал’наран, где была более строгая программа подготовки курсантов, зато знания давали более крепкие. Но Г’Рил и Тра’Кар настаивали на Нот’нароте, потому что эта академия считалась более престижной, ведь там учились дети большинства героев войны за независимость.       «Он там совсем отобьется от рук! — кричал Г’Кар. — Служили со мной выпускники из этого отстойника! Тупые и чванливые на’так бурелла! Перестань потакать его прихотям и прикрывать его проступки, тетя! Пора ему спуститься с небес на землю и хлебнуть настоящей военной службы, а не этой показухи!»       Но тетка в ответ прорычала, чтобы он своих детей завел и учил их жизни. А её сына оставил в покое. Не для того она его растила, отдавая последние крохи еды, когда в Г’Камазаде разразился страшный голод, чтобы потом сунуть на учебу в какую-то облезлую казарму!       После таких высказываний Г’Кар ушел из дома дяди, хлопнув дверью.       Но отсюда так не уйти, так что придется потерпеть теткино ворчание.       К счастью, Г’Кар научился отключаться в такие минуты. Он стоял, слушая её тирады, но все слова входили в одно ухо и выходили в другое, не задерживаясь ни на секунду. Через некоторое время поток жалоб и упреков иссяк.       — Кстати, мне интересно, почему ты все-таки пришел сюда? — спросила Г’Рил, понизив голос до шепота. — Неужели снова поссорился со своей ненаглядной Г’Са’Лид? Не скажу, что эта новость меня расстроит. Давно пора дать ей от ворот поворот. Всегда говорила, что никакого проку не будет от твоих с ней отношений. А вот хлопот она доставит много. Пора уж перестать прыгать по постелям кар’малов, племянничек, да подыскать себе достойную и верную супругу-ча’мала! Завести детей, остепениться. А Г’Са’Лид твоя точно не из таких, увы. Теперь понятно, почему она весь месяц ходит под ручку с Ли’Даком. Достойная парочка!        Г’Кар пронзительно посмотрел на тетку, чувствуя, что его бросает то в жар, то в холод. Последний месяц у него выдался очень интенсивным на службе, отчасти из-за участия в проекте Ду’Рога, поэтому он ни с кем из родственников и друзей на Нарне не связывался. Да и ему никто из дома не звонил. От Г’Са’Лид тоже не было вестей. В этом не было для них ничего необычного, они по очереди могли пропадать надолго. Прилетев в Хекбу, он попытался с ней связаться, но она не приняла звонок. Это тоже было в её духе.        Г’Кар не стал бы обращать на такую мелочь внимания, но слова тетки заставили его насторожиться.       Ли’Дак ещё со времен Сопротивления с ним не ладил. Ему будто доставляло особое наслаждение чинить ему препятствия, как в карьере, так и в обычных житейских делах. И на Г’Са’Лид он действительно в свое время заглядывался, уж такие вещи Г’Кар сразу замечал. Неужели старый хрыч сумел все-таки и тут ему подгадить?!        Г’Кар попытался убедить себя, что это просто сплетни, но теперь не мог перестать думать об этом.       Он постарался скрыть свое раздражение от тетки. Нельзя показывать, насколько его задели ее слова.       — С чего ты это взяла? — услышал он свой ровный голос.       «Г’Са’Лид бы так не поступила. Ну… если только была бы в обиде на меня, но в этот раз я вроде бы не давал ей повода для этого…»       —Так об этом весь Г’Камазад судачит! — воскликнула тетка на всю комнату. — Жена его, И’Тал, бедолага, места себе не находит. И я понимаю её тревогу. Все-таки до чего бесстыжая дрянь эта твоя Г’Са’Лид! Вокруг полно свободных мужчин, а ей нужно прицепиться к женатому! И если бы этот Ли’Дак был привлекательным хотя бы внешне, про характер его молчу, сам знаешь, какой он мерзкий…       — Не может быть, — Г’Кару даже удалось изобразить презрительную улыбку. — Ей незачем так поступать. По крайней мере, сейчас.       Г’Рил посмотрела на него, как на слабоумного.       — Я знала, что ты туповат, племянник, но не до такой же степени!        Г’Кар почувствовал, что бокал в его руке начинает дрожать. Он сделал глубокий вздох, пытаясь успокоиться, а потом выпил его залпом. Он ненавидел тетку в такие моменты. У неё был редкий талант испоганить ему настроение всего парой слов. Ну, чего ей стоило промолчать?! Но ей будто нравилось повторять подобные сплетни, особенно когда рядом были подходящие слушатели.       — Впрочем, надо возблагодарить Г’Квана, что твоя ненаглядная переключилась на этого старого упыря. Я уж думала, она никогда от тебя не отцепится… Умеешь ты выбирать странных любовниц, племянничек… — тетка покачала головой.       Г’Кар судорожно сжимал бокал в руке, стараясь удержаться от того, чтобы не швырнуть его в стену.       Около него возник предупредительный слуга с подносом в руке. Г’Кар с грохотом поставил пустой бокал на поднос.       От этого звука Ка’Хет выронила свой незаконченный букет из рук. Да’Кал, покачав головой, подняла рассыпавшиеся цветы с пола, а потом обернулась в сторону Г’Кара.       — Вам не понравилось наше тари? — спросила она, увидев его мрачное лицо и злые глаза.       — Нет, вино великолепное, — прохрипел он, стараясь взять себя в руки. — Все в порядке.       Да’Кал некоторое время изучающе смотрела на него, а потом снова повернулась к Ка’Хет и тихо сказала, перебирая цветы, разложенные перед собой:       — Запоминай, Ка’Хет: у каждого цветка есть свое тайное название и значение. Если правильно собрать букет, то можно выразить очень многое… К сожалению, нынче это древнее искусство почти утрачено. Да и цветов стало меньше…       Жена Ду’Рога пыталась уследить за ловкими движениями её рук.       — Ты так красиво все делаешь, Да’Кал, — заметила она с восхищением. — Боюсь, что у меня никогда ничего не получится. Тут столько нюансов… В голове не помещается… Я из каждого этого цветка могу приготовить несколько вариантов настоек и мазей, но запомнить их хитрый язык… Все так сложно!       — Это только на первый взгляд сложно, — спокойно ответила Да’Кал, протягивая ей цветы. — Не стоит громоздить большой букет. Два-три бутона вполне достаточно. Вот этот букет означает: «Я тебе верю».       Ка’Хет некоторое время любовалась на цветы.       — Хочу выучить это для дочери, — пояснила она, понюхав букет. — А то мне кажется, Ми’Ра становится слишком воинственной. У неё один ответ на любые действия мальчиков в её школе: ударить их кулаком или ногой. Причем, неважно, нравится мальчик или нет. Бьет и тех и других! Пусть лучше цветы им дарит. Да со значением.       Ка’Хет засмеялась, покачав головой, и Да’Кал тоже улыбнулась.       — Да уж, в наше время мы умеем составлять только одно послание из цветов, — сказала Г’Рил, заглянув Ка’Хет через плечо.       — Да? — переспросила Ка’Хет. — И что же это за послание?       Да’Кал отвернулась, очень внимательно разглядывая букет, стоявший в высокой вазе на столе.       — «Готовься к смерти!», — жестко сказала Г’Рил, криво улыбнувшись. — Состоит всего из одного цветка. Бутона Смерти. Ты наверняка видела эти цветы на помойках, подруга. Черненькие такие. И вонючие.       Ка’Хет вздрогнула, захлопав глазами.       Г’Рил засмеялась, похлопав её по плечу.       — Это шутка, — сказала она, увидев выражение лица Ка’Хет.       — Очень черный юмор, — заметила Да’Кал, повернувшись к ней лицом. — Но ты права. У этого цветка именно такое значение. Страшное послание. Так странно и печально знать, что из всего богатого языка цветов, используемого раньше в Хекбе, после Оккупации только это послание прижилось и активно используется. И то благодаря гильдии, символом которой этот цветок и стал.       Она внимательно посмотрела на Г’Кара.       — Пожалуй, нам стоит поговорить о делах, дар’гарот, раз все формальности уже выполнены.       Он подошел к ней поближе.       — Если вы хотели отомстить мне за те гадости, что я вам недавно наговорил, то задумка удалась, — тихо сказал он, наклонившись к ней.       «Настроение мне тетка испортила славно», — мрачно подумал он.       — Не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Да’Кал. — Я вовсе не собиралась вам мстить. Это не в моих привычках. Если хотите знать мое мнение, то я вообще не одобряю месть во всех её появлениях. Я считаю, что это пережитки дикого прошлого, от которых нам уже пора избавляться. Все цивилизованные миры давно решают свои вопросы другими, менее кровавыми способами.       — Так, по вашему мнению, Нарн не является цивилизованным миром? — сказал Г’Кар, насмешливо улыбнувшись.       — О… нам до этого еще далеко, — протянула Да’Кал. Она подняла на него глаза, глядя пронзительно и твердо. — До тех пор, пока граждане нашей планеты будут выяснять свои споры при помощи наемных убийц, наше общество нельзя назвать цивилизованным!       Г’Кар качнул головой.       — А как же вы предлагаете решать эти споры?       — Почему бы не решить их мирно, без драки? — спросила Да’Кал, теребя розовый бутон тибо. — Или, по крайней мере, в честном поединке?       — Традиция кровной мести, если вы хотите знать, изначально строилась на очень строгих правилах. Только потом наемные убийцы вошли в моду, — сказал Г’Кар, глядя поверх неё. — Раньше, во времена наших пращуров, оскорбленная сторона сама добивалась правосудия. Ты сам убивал своего врага, собственными руками. И я считаю это честным приемом.       — Вы много знаете об этом обычае, как я погляжу, — сказала Да’Кал, склонив голову.       — Я люблю историю, да и врагов у меня немало, так что пришлось подучиться, — усмехнулся Г’Кар.       — Ясно, — ответила она, опустив глаза.       В это время вошел слуга-привратник и громко произнес:       — Господин Р’Мон, Третий Круг!       Г’Кар быстро посмотрел на Да’Кал.       Она облизнула губы, а потом подняла на него насмешливый взгляд.       — Что ж, сейчас самое время все расставить по своим местам, — сказала она.                     

***

             Р’Мон вошел в гостиную с непринужденным видом, как будто к себе домой, но, заметив гостей, замер, недоуменно прищурившись.       — У тебя прием? — спросил он, обращаясь к Да’Кал. — Я не знал, что у тебя были еще какие-то планы на этот вечер, кроме…       — Вряд ли эти тихие посиделки можно назвать приемом, — засмеялась Да’Кал, оглянувшись на своих подруг. — Это наша маленькая традиция.       Тут Р’Мон заметил Г’Кара, и по его телу пробежала волна дрожи. Он был настолько поражен увиденным, что не сразу обрел дар речи. А когда, наконец, заговорил, то с трудом подбирал нужные слова.       — Это… этот… он… Что он здесь делает?!       Да’Кал пожала плечами, а потом криво улыбнулась.       — Как видишь, он на данный момент является моим гостем. Некоторые высказывания дар’гарота Г’Кара показались мне весьма интересными, вот я и решила побеседовать с ним более… обстоятельно.       Р’Мон затрясся еще сильнее. Казалось, он, того гляди, лопнет от распирающей его злобы.       — Как ты могла… как ты посмела… пригласить в свой дом это… этого…       — Да-да, я знаю, что ты хочешь сказать, — перебила его Да’Кал. — Что я не должна была пускать в свой дом этого господина. Но я лично не имею к нему претензий, так что не вижу причин для того, чтобы отказать ему в гостеприимстве.       — Но… Ра’Пак! Ты же слышала её слова! — выдохнул Р’Мон, сбитый с толку. — Если она узнает о том, что…       — То что? — жестко спросила Да’Кал, и её глаза сузились, сверкнув как два раскаленных угля. — Что она сделает мне?       Р’Мон разинул рот, окончательно потеряв дар речи. Он уставился на остальных женщин, надеясь обрести у них поддержку, но те пытливо смотрели на него, явно ожидая дальнейших действий. На лице Ка’Хет читалось легкое беспокойство, а Г’Рил наблюдала за происходящим с явным злорадным любопытством.       Да’Кал оглянулась на Г’Кара, который молча стоял рядом, а потом добавила:       — Р’Мон, я очень высоко ценю твою тетку, и всегда буду ее уважать, но ты должен знать, что в некоторых вопросах у нас могут быть совершенно разные мнения. И это как раз такой случай. Я сама выбираю тех, кого приглашаю в свой дом. И госпожа Ра’Пак не может мне в этом помешать. Такие вопросы, извиняюсь за грубость, её не касаются. Мне, если честно, глубоко наплевать, какого она мнения о дар’гароте Г’Каре. Я знаю лишь то, что мне интересно с ним разговаривать. Посему он сейчас находится здесь, в моем доме. И если тебе такое положение чем-то не нравится, то ничто не мешает тебе уйти!       Р’Мон задохнулся от ярости. Его глаза округлились, а руки сжались в кулаки.       — Стало быть, мои подозрения были верны! Между вами что-то есть, да? Ну, уж сегодня я это выясню!       Г’Кар заметил, как многозначительно улыбнулась Г’Рил, и выругался про себя. Теперь о том, что здесь случилось, узнает весь Г’Камазад!       Ка’Хет выглядела не менее потрясенной, чем Р’Мон. Она изумленно смотрела на подругу, но ничего не говорила.       Да’Кал же улыбнулась, и Г’Кару очень не понравилась эта улыбка. Уж больно она походила на хищный оскал Ра’Пак.       — Да, думаю, что сегодня мы все очень многое выясним. Полагаю, что надо решить ваши с Г’Каром разногласия. Иначе все это грозит перетечь в затяжную вражду. Тот способ, который ты выбрал, Р’Мон, вряд ли можно назвать честным. Наемные убийцы, выстрелы исподтишка — и все это ты устроил вместо того, чтобы лично поквитаться с обидчиком за один единственный удар? Я это не одобряю. Полагаю, что и дар’гароту Г’Кару такое положение вещей не по душе? Ведь так, дар’гарот?       Г’Кар посмотрел на нее, не зная, куда она клонит. Он чувствовал во всем этом какой-то подвох, но не знал, как этого избежать, а посему действовал по проверенному пути: хранил молчание.       — Кое-кто совсем недавно говорил мне о том, что нет ничего лучше старых добрых традиций, — протянула Да’Кал, покосившись в сторону Г’Кара. — Сейчас самое удобное время для разрешения вашего спора традиционным путем!       Г’Кар глубоко вздохнул, начиная догадываться, во что их втягивает эта маленькая бестия. А он-то считал её тихоней!       Да’Кал неожиданно подошла к нему и сжала его руку своими тонкими пальчиками, а потом произнесла очень напряженным голосом:       — Ведь вы не станете уклоняться от брошенного вызова? Вы будете отстаивать свое право в честном поединке, на шон’варе?       — Право? — тихо спросил он, несколько оторопев от её слов.       — Мой жених считает, что вы — мой кар’мал, — пояснила Да’Кал, четко выговаривая каждое слово. — Полагаю, что сегодня надо всё расставить по своим местам. Вы готовы отстаивать свое право на шон’варе?       Р’Мон заскрипел зубами, увидев все это. Да’Кал ответила ему дерзким взглядом, и в её глазах плясали алые искорки.       Г’Кар высоко вздернул подбородок и громко сказал:       — Да, я готов драться с ним за эту женщину! Более того, я считаю, что такой идиот, как ты, Р’Мон, недостоин даже стоять рядом с Да’Кал, не то, что на ней жениться!       И он решительно принялся снимать кожаный нагрудник мундира, дабы дать себе свободу движений.       Р’Мон, разинув рот, смотрел на все это, а потом повернулся к Да’Кал:       — Это… какая-то чушь! Неужели ты серьезно намерена порвать отношения со мной ради этого… этого… — он запнулся, не зная, какое слово подобрать для своего недруга. — И все это серьезно? Шон’вар? Поединок чести? Это уже давно не в ходу!       Да’Кал подбоченилась, быстро оглянувшись на своих подруг.       — Что я слышу? Ты не хочешь принять вызов? Р’Мон, такого я от тебя не ожидала! Ведь ты же сам рвался в драку! Где же твой пыл? Вот твой враг, он готов ответить за нанесенное тебе оскорбление! Все будет честно, без наемных убийц. Или ты не можешь иначе? Или ты признаешь только вероломное нападение исподтишка? Или… — она облизнула губы, вызывающе глядя ему в глаза, — или ты просто боишься?       Р’Мон захрипел, задрожав всем телом.       — Я могу быть свидетелем! — решительно сказала Г’Рил, шагнув вперед. — Я знаю правила и могу проследить за тем, чтобы шон’вар был честным.       — И я, — негромко добавила Ка’Хет, подняв взгляд от пола. — Если уж драки не избежать, пусть она будет честной!       — Хорошо сказано, — улыбнулась Да’Кал, а потом посмотрела на Г’Кара, который стоял перед ней, облаченный лишь в рубашку и штаны, и мрачно глядел на Р’Мона, разминая мышцы.       Тот нервно засмеялся, качая головой.       — Это какая-то дикость! Мы же цивилизованная раса!       — Но это не помешало тебе натравить на Г’Кара наемных убийц, — холодно проронила Да’Кал, прищурившись. — А из-за чего? Из-за пустяка! Полагаю, что у дар’гарота Г’Кара есть к тебе кое-какие претензии по этому поводу!       — Да что ты, в самом деле, Р’Мон! — неожиданно встряла Г’Рил, подойдя ближе. — Давай, накостыляй ему по шее, да и дело с концом! Я-то знаю Г’Кара, так что могу понять тех, кто его ненавидит! Моему племяннику всегда была полезна хорошая трепка. Или у тебя кишка тонка против жителей Г’Камазада?!       Г’Кар быстро посмотрел на присутствующих в гостиной женщин. Их глаза сверкали, на лицах блуждали неприятные хищные улыбки. Даже у Ка’Хет. Они жаждали крови. Такое же выражение он видел на лицах ки’дат в отрядах Сопротивления.       И от этой мысли ему вдруг стало не по себе. Ох, женщины всегда были охочи до подобных развлечений. Прошло столько лет с окончания Оккупации, а они не изменились…       Г’Кар взял себя в руки и с холодным бешенством повернулся к Р’Мону. У него действительно были к нему претензии. Особенно за покушение в ресторане, где он чудом уцелел только благодаря бдительности Г’Са’Лид. Да’Кал права: такое наказание за один удар кулаком — это чересчур.       — Это какая-то нелепость! Я, член Третьего Круга, вынужден марать свои руки… — начал было Р’Мон, стягивая кожаный жилет.       — Неужели я не стою того, чтобы за меня драться, Р’Мон?! — коварно прищурилась Да’Кал. — Чего же ты медлишь? Или ты ждешь, что я, как обычно, буду тебя отговаривать от драки? Ну, сегодня необычный день, и я хочу выяснить, как далеко способен зайти мой будущий ча’мал. На что ты готов пойти ради меня, Р’Мон? — а потом она резко повернулась к Г’Кару. — А вы готовы драться? За вашу кар’мал?       Он встретился взглядом с её потемневшими от гнева глазами, а потом хрипло сказал, глядя на гостей:       — Конечно! А как же иначе?!       Да’Кал быстро повернулась к своему жениху.       — Вот! Вот почему я откладывала нашу свадьбу, Р’Мон! Вот почему я сомневалась, и теперь мои сомнения подтвердились! Если бы ты хоть раз отбросил в сторону свои глупые предрассудки, свое высокомерие и чванство… Если бы хоть раз… Но ты… ты никогда бы так не поступил. Так, как он! — и она указала на Г’Кара, который с недоумением смотрел на неё. — И поэтому я хочу сказать следующее… Г’Рил! Ка’Хет! Вы будете свидетелями того, что я сейчас скажу!       Да’Кал повернулась ко всем лицом, а потом произнесла четким и холодным голосом:       — Р’Мон, я расторгаю нашу помолвку! Я не желаю выходить замуж за такого труса, как ты!       Р’Мон выпучил глаза от изумления, а остальные женщины негромко зашушукались между собой.       — А… как же… наши… общие дела? — просипел Р’Мон, наконец. — И ты представляешь, что скажет Ра’Пак?!       — Я не нуждаюсь в её мнении по этому поводу! — высокомерно ответила Да’Кал. — И, если ты слышал мои слова, я говорила только о нашем брачном договоре.       — Я… не согласен с этим! — заорал Р’Мон, окончательно придя в себя. — Неужели ты променяешь меня на этого…       — Променяю? — она приподняла бровь. — Без колебаний. Но сейчас я не хотела бы это обсуждать. Р’Мон, я прошу тебя покинуть этот дом. Немедленно!       — Да’Кал! Ты не смеешь!.. Ты моя… — заворчал Р’Мон.       — Я не твоя, и никогда не была твоей! — отрезала Да’Кал, встав рядом с Г’Каром. — И ты не имеешь права указывать мне, как поступать! Понимаю, что ты не привык считаться с моим мнением. Ты вообще не привык считаться с чьим-либо мнением! Но теперь придется привыкать. Уходи! Ты мне противен!       Р’Мон засопел, а потом с грохотом хлопнув дверью, вышел.              

***

      Г’Рил медленно похлопала в ладоши, насмешливо глядя на Да’Кал.       — Ты была великолепна, милочка! Я рада, что ты все же передумала относительно этого дурацкого брака. Этот Р’Мон, несмотря на его высокое положение, законченный кретин!       Да’Кал с натянутой улыбкой посмотрела на подруг.       — Огромное спасибо вам всем за оказанную помощь, мои дорогие. Но, полагаю, вы поймете меня правильно. Сейчас я хочу остаться одна.       Ка’Хет пробормотала слова извинений, а потом быстро пошла к дверям. Г’Рил была не столь тороплива. Неспешной походкой она направилась к выходу, на мгновение остановившись около Г’Кара, который отрешенно стоял, сжимая в руке свой мундир.       — А ты не так прост, дорогой племянничек, как я думала, — тихо сказала она, наклонившись к нему. — Времени зря не теряешь. Отхватил такой лакомый кусочек! Мои поздравления! Теперь постарайся его не упустить!       Усмехнувшись, она покинула гостиную.       Г’Кар продолжал стоять, как вкопанный.       Да’Кал некоторое время молчала, стоя рядом.       — Спасибо, — наконец, сказала она, тронув его за руку. — Вы не представляете, какую услугу только что оказали, подыграв мне…       Г’Кар почувствовал, как в нем поднимается волна жгучей ярости.       — И для этого вы меня сюда и позвали?! — прорычал он, задрожав всем телом. — Чтобы натравить на своего жениха? И это вы называете честным приемом?! Очень ловкий ход! Если я с ним сцеплюсь, то, возможно, я его убью, и тогда вам не надо будет выходить за него замуж. А если он откажется, то это тоже повод для отмены помолвки. Ну, а если он убьет меня, то…       — Перестаньте ёрничать и выслушайте меня до конца! — сказала Да’Кал холодно.        Он подобрался, почувствовав этот властный тон, этот голос, которым обычно обладали те, кто привык отдавать приказы, а не исполнять их.        — Я вовсе не собиралась доводить дело до драки. Я же говорила вам раньше, что не люблю кровопролития. И все получилось так, как я и предполагала…       — Да, получилось! — крикнул Г’Кар, решительно шагнув к двери. — Так, как вы и предполагали! Куклы сыграли свои роли, а теперь этот фарс пора завершить! Только одного вы, похоже, не учли… — он повернулся к ней с перекошенным от ярости лицом. — Я вам не кукла! Я ненавижу, когда меня используют как марионетку! И больше не позволю так с собой поступать! Вы преподали мне урок, госпожа Да’Кал. Я его не забуду!       На лице Да’Кал отразилось легкое недоумение.       — Вы недовольны тем, что случилось? Возможно, вы не поняли. Если вы сердитесь… Если вы хотите, чтобы я как-нибудь вас… наградила, то…       Г’Кар вспыхнул.       — Да подавитесь вы своей наградой! О, Г’Кван, а я-то считал, что вы не такая, как остальные напыщенные снобы из высших кругов! Но вы совершенно не понимаете простых вещей! И, видимо, никогда не поймете… Нельзя, нельзя настолько бесцеремонно пользоваться другими, понимаете! Это… это… — он не договорил, а потом, махнув рукой, пошел к выходу.       Да’Кал смотрела ему вслед, а потом снова окликнула, с трудом выдавливая из себя слова:       — Г’Кар! Дар’гарот Г’Кар, подождите! Я…— она замялась, не зная, как лучше это сказать. — Простите меня, Г’Кар. Наверное, это и впрямь был подлый ход…. Но у меня просто не было иного выхода!       Он остановился, не веря своим ушам.       — Простите меня… — повторила она, подойдя к нему поближе. — Я… была не права.       Г’Кар внезапно почувствовал, как вся его ярость куда-то испарилась. Впервые он видел, чтобы представитель высшего круга просил прощения у представителя более низкого круга. И то, что он был тем, у кого просили прощения, внезапно ему польстило.       Да’Кал опустила глаза, стоя пред ним.       — Что ж, Г’Кван вам судья, — сказал он, наконец. — В какой-то степени я рад, что вы избавились от столь мерзкого и трусливого жениха. Поздравляю!       — Может быть, отметим сие событие? — сказала Да’Кал и лукаво прищурилась. — Заодно дадим местным сплетницам и сплетникам работу!       — А вы что-то предлагаете? — улыбнулся Г’Кар, приподняв бровь.       Да’Кал сцепила руки вместе.       — Я ужасно нервничаю, признаться честно. Вы вряд ли представляете, чего все это мне стоило. И все же я рада, что это сделала. А теперь мне хочется развеяться. Пусть ненадолго. И… мне бы не хотелось сейчас быть… в одиночестве. Как насчет прогулки по городу?       — Прогулки? — переспросил Г’Кар, наклонив голову. — А почему бы и нет? Завтра утром я улетаю с Нарна, но сегодня абсолютно свободен. Так что могу составить вам компанию!       — Тогда вперед! — засмеялась Да’Кал. — Если хотите, я могу показать вам Хекбу. В нашем городе есть на что поглядеть. Особенно весной!..              

Часть 3

      Весна в Хекбе действительно была великолепным временем года. Уже не было так холодно и мерзко, как зимой, но еще не наступила обжигающая летняя жара. Даже ночи были не столь промозглыми, как обычно.       Г’Кар следовал за Да’Кал по зеленым узким улицам, наслаждаясь красотой этого теплого вечера. Он вдыхал свежий воздух, напоенный ароматами множества цветов, подставляя лицо легкому ветерку. Большую часть своей жизни Г’Кар был вынужден проводить в местах, где не было подобного великолепия. Разве можно испытать такие ощущения, находясь глубоко под землей, в темных и мрачных катакомбах, где прошло его детство? Или вот так гулять, вдыхая всей грудью свежий воздух, на космическом крейсере?       Г’Кар давно мечтал просто побродить по твердой земле, когда над головой открытое небо, а не каменные своды или металлический потолок. Просто жить, не думая о проблемах.       Похоже, Да’Кал тоже мечтала именно об этом.       Она шла, задрав голову, разглядывая появившиеся на оранжево-лиловом небосклоне первые звезды. Г’Кар молчал, не смея нарушать её задумчивость. На лице Да’Кал то появлялась, то исчезала легкая улыбка. Каждый раз она была разной: то шаловливо-проказливой, как у маленького ребенка, то чуточку печальной. Г’Кару было очень интересно узнать, о чем сейчас думает советник, но он сдерживал свое любопытство, ограничиваясь наблюдением за ней.       Он посмотрел на небо, осознав, что уже успел позабыть, когда делал это в последний раз. Во время своих нечастых возвращений на Нарн, он все время был занят другими делами и не поднимал глаза вверх.       — Здесь, внизу, звезд почти не видно, — сказала Да’Кал, нарушив затянувшееся молчание. — Если бы мы поднялись чуть повыше, к границе каньона, зрелище было бы совсем иным.       — В космосе звезды выглядят иначе, — сказал Г’Кар, вздохнув. — Там они более яркие и крупные, но, все же отсюда, с земли, они кажутся более… живыми… Не знаю, как это описать точнее… Возможно, потому что здесь они мерцают.       — Я понимаю, — тихо ответила Да’Кал, посмотрев на него. — Или думаю, что понимаю. К сожалению, большую часть жизни я провела здесь, на Нарне и почти не бывала там, в космосе. Наверное, это тяжело — долго жить вдали от родного мира. Мне кажется, я бы не вынесла разлуки. Не видеть нашего неба, наших звезд… Дышать чужим воздухом, ходить по чужой земле…       — К этому привыкаешь. Со временем, — коротко ответил Г’Кар. — Но окончательно свыкнуться с этим нельзя. Спасибо вам, советник, за то, что вытащили меня на эту прогулку. Я уже успел позабыть, когда ходил вот так, пешком по городу, никуда не спеша.       Да’Кал улыбнулась, чуть замедлив шаг, чтобы оказаться рядом с ним.       — У вас хотя бы есть уважительная причина, дар’гарот. Вы много времени проводите за пределами нашей планеты. Но признаюсь, что я тоже давно не гуляла по нашему городу, хоть и живу тут почти всю жизнь. Привыкла глядеть на Хекбу из окон флаера, сверху. Но это ведь не то… Хотите, сходим к Хекбанарским горячим источникам? Это одно из наших городских чудес. Они всего в двух кварталах отсюда. Очень красивое место. Там обустроили большой парк и как раз сейчас все любуются цветением тибо.       Она вдруг замолчала, спохватившись.       — Хотя, наверное, такому прославленному и закаленному в боях суровому воину не очень интересно смотреть на цветы… Возможно, мне лучше показать вам наши знаменитые висячие мосты? Вот уж откуда открывается великолепный вид на весь город. Но пешком туда идти придется долго…       — Я вовсе не против посещения и того и другого, — быстро ответил Г’Кар. — И мне интересно взглянуть на сады цветущих тибо. В Г’Камазаде они не растут, слишком уж холодный и сухой там климат. И уж тем более их не увидишь на космическом корабле. Нельзя упускать такую возможность!       — Тогда вперед! — улыбнулась Да’Кал и протянула ему руку.       Г’Кар застыл на мгновение, уставившись на неё. Но потом тоже улыбнулся и осторожно коснулся её маленькой ладони пальцами. Кожа на руке Да’Кал оказалась очень мягкой и нежной. Он чувствовал это даже через толстые перчатки. Для него это было непривычное ощущение. Большинство женщин, с которыми он общался в последнее время, были воинами. И руки их были сильными, жесткими, мозолистыми. Даже у Г’Са’Лид не было такой тонкой гладкой кожи…       — Я наводила о вас справки, дар’гарот, — сказала Да’Кал, шагая по мощеной плиткой дороге. — Ваша жизнь явно была насыщеннее моей. Пока я протирала задом пыль в кресле советника Кха’Ри, вы бороздили космические просторы, завоевывая для Режима Нарна новые плодородные колонии. Мы все здесь наслышаны о ваших последних достижениях. Похоже, вас ждет блестящее будущее. В Кха’Ри до сих пор обсуждают вашу кампанию на Тучанкью. Но одно дело — слышать об этом от третьих лиц, и совсем другое — от непосредственного участника. Быть может, вы расскажете мне о том, как вам удалось покорить этот мир так быстро?       Г’Кар напрягся, услышав её вопрос. И чуть нахмурился, стараясь делать неширокие шаги, подлаживаясь под её темп.       — Да, мои действия вызвали много дискуссий в Кха’Ри, — сказал он. — И разные реакции среди советников. Часть из них не одобрила методы, которые я применил для завоевания этого мира. Полагаю, и вы входите в их число?       — Прежде чем составить свое мнение и сделать окончательные выводы, я должна получить как можно больше данных. Так как вы — организатор этой кампании, то более подробной и точной информации, чем от вас, уже быть не может, не так ли? Я бы с удовольствием её выслушала, если вы не против, конечно.       Г’Кар сжал челюсти, продолжая хмуриться.              

***

      Теперь, спустя почти два года после возвращения с Тучанкью, когда первая волна эйфории схлынула, он и сам периодически начинал сомневаться, правильно ли поступил, применив к этому миру и его жителям столь жесткие меры? Но там, на орбите, когда он отдавал приказ о бомбардировке центаврианскими плазмогенераторами столицы мира тучанкью, Лоталиар, никаких сомнений у него не было. Та ночная атака за несколько мгновений уничтожила десять миллионов жителей, а на месте города оставила огромное море из застывшего стекла. Через два дня нарны высадили десант неподалеку и объявили перепуганным и ошеломленным туземцам, что их планета была атакована безжалостными и кровожадными центаврианами, известными завоевателями и поработителями многих миров. Но тучанкью невероятно повезло, потому что они, нарны, прилетели вовремя и изгнали захватчиков. И готовы предоставить им и дальнейшую защиту от врагов в обмен на некоторые ресурсы их мира.       Г’Кар вспомнил, что когда похвастался этим перед Г’Са’Лид во время одной из их очередных коротких встреч, она отреагировала совсем не так, как он ожидал. И даже уклонилась от его объятий. Он привык делиться с ней историями со своей военной службы, и прежде она всегда слушала его с одобрением и интересом.       «Что? Что не так? — задиристо спросил он, полагая, что такое поведение — это часть очередной её любовной игры. У Г’Са’Лид действительно очень быстро менялось настроение, она могла улыбаться ему, а через мгновение с шипением отвесить чувствительный удар или укусить. И это его очень заводило. — Все говорят, что это одна из наших лучших военных операций за последние годы. Полагаю, тактику и стратегию этой кампании скоро будут изучать в академиях».       «Меня это не волнует! — ответила она, продолжая отталкивать его руку от себя. — Я думаю о последствиях этого удара… Г’Кар, ты же обрек на страшную смерть миллионы живых существ!»       «И захватил эту планету, не потеряв ни одной нарнской жизни, — быстро перебил её он. — По-моему, это гораздо важнее, не так ли? Кха’Ри вот сочли мои действия обоснованными».       «Г’Кар, это же были мирные жители, гражданские, они даже не воевали против нас! — продолжала говорить Г’Са’Лид, глядя на него со смесью ужаса и отвращения. — Насколько я помню, когда такие действия применяются к гражданскому населению, это называется «военное преступление и геноцид»! И уж точно это никак нельзя назвать подвигом!»       «Хорошо, не претендую на подвиг или героизм, — согласился он, продолжая тянуть к ней руки. — Но моя победа была нужна Нарну. И не только потому, что Тучанкью — богатая ресурсами плодородная планета, ставшая прекрасной колонией, что, несомненно, поможет победить проклятый голод в нашем собственном мире, но и потому, что наша армия и народ нуждались в такой победе именно сейчас! И я дал её им. После неудачной войны с геймами и разрушениями, оставленными дилгарами в наших колониях, подбодрить наших воинов было крайне необходимо! И я этого добился, не пролив ни капли нарнской крови!»       «Упивайся своими достижениями, так и быть, но, во имя Г’Квана, перестань говорить, что сделал это ради меня!» — прошипела Г’Са’Лид, шлепнув его по руке.       «А мне казалось, любая женщина будет польщена, увидев, на что её возлюбленный готов пойти ради неё… — протянул Г’Кар. — И я действительно сделал это и для тебя, потому что знаю, как ты сама пострадала от голода и этой бесконечной разрухи в нашем мире, и…»       «Значит, я исключение из правил! — рявкнула Г’Са’Лид, сверкнув глазами. — Боги, Г’Кар, мне противно даже думать, что это кровопролитие ты связываешь с моим именем. Если ты хотел сделать мне приятное, то должен выразить это в другой форме!»       Она вскочила с кровати и отошла к тяжелому каменному столу, уставившись на свечи, горевшие там.       «А ведь я не верила, что ты на такое способен, — тихо сказала она, качая головой. — Ша’Тот и Ли’Дак мне об этом говорили, но я думала, что они преувеличивают, сгущают краски… потому что… ну, сам знаешь, как они к тебе относятся…»       Г’Са’Лид прижала ладонь ко рту и повернулась к нему.       «Ты так изменился, Г’Кар!» — расстроенно прошептала она.       «Ничто и никто не может оставаться неизменным в этом изменчивом мире, Г’Са’Лид, — сказал он, слабо улыбнувшись. — Мы оба уже не те, что прежде, согласен. Но я по-прежнему без ума от тебя. В последнее время мы так редко видимся. Неужели мы проведем эту прекрасную ночь, препираясь из-за горстки инопланетян, превращенных в пепел? Полагаю, мы найдем более приятные занятия, а?»        Г’Са’Лид провела рукой над свечой.       «Вот! Мой прежний Г’Кар никогда бы не сказал такое. Ты стал таким… циничным…»       Он подошел к ней и обнял, крепко прижав к груди.       «Когда в войне и политике ставки столь высоки, без цинизма не обойтись, ты сама это знаешь, — прошептал он, а потом потерся носом о её шею. — А на совести появляются пятна, да. Так что же? Мне уйти, раз я стал тебе настолько противен? Но позволю себе напомнить, что я тебя готов принять любой. Мне тоже много чего говорят о тебе. Иногда приходится узнавать весьма жуткие вещи. Например, что ты собственноручно перерезала всю ту шайку, что убила твоего мужа. А их там было немало. Тридцать бандитов? Или даже больше?»       «Не считала, — глухо ответила Г’Са’Лид, замерев в его руках. — Ублюдки не могли сказать, кто именно из них убил Шу’Рена, так что я перебила их всех, да. Я должна была это сделать, Г’Кар! Должна была исполнить свой шон’кар! Смыть их кровью кровь с ран моего мужа. Но то, что сделал ты…» — она снова покачала головой.       «Твоя взяла! Постараюсь таких разрушительных кампаний больше не проводить, — сказал он, коснувшись губами её лба, на котором белел тонкий еле заметный шрам. — Так мне уйти? Или дашь мне ещё шанс?»       Она прижалась лицом к его груди, тяжело вздохнув.       «Сама не понимаю, почему так к тебе привязалась? Почему так много прощаю тебе? Но ты должен знать, дорогой, что моему всепрощению есть предел. Постарайся не забывать о своем обещании, хорошо?»              

***

             Г’Кар посмотрел на Да’Кал и кивнул, вздохнув.       — Хорошо, я расскажу, как все было, без утайки и прикрас. Но, боюсь, вас это может оттолкнуть…       Он закончил рассказ, когда они подошли к горячим источникам, расположенным внутри очень красивого парка. Аромат цветущих тибо донесся до них ещё раньше. Несмотря на то, что час уже был поздний, здесь было много гуляк, расхаживающих по дорожкам или сидящих парами на лавочках.       — Кое-кто из Кха’Ри зовет меня теперь кровожадным чудовищем, — сказал Г’Кар и, не удержавшись, дотянулся до колючей ветки с пушистыми бутонами, наклонил её и понюхал. — Но я считаю, что если мои действия принесли пользу Режиму Нарна, то оно того стоило.       Ветка оказалась ломкой и, хрустнув, осталась в руке Г’Кара.       Он криво улыбнулся, повертев её, а потом протянул Да’Кал.       — В приличных местах мне действительно лучше появляться пореже, иначе разрушения неизбежны, как видите.       Да’Кал провела языком по губам.       — Не могу сказать, что одобряю ваши действия, дар’гарот, ведь, как говорила раньше, я не сторонница насилия. Но и осуждать вас тоже не могу. Знаете, почему?       Она взяла цветы и поднесла к лицу, наслаждаясь ароматом.       Г’Кар вопросительно приподнял безволосую бровь, ожидая её ответа.       — Как советник Кха’Ри и член Третьего Круга, я часто присутствую на совещаниях, посвященных вопросам колоний и добычи новых ресурсов, — сказала Да’Кал. — И поняла одну очень важную вещь: колония колонии рознь. Мы ежегодно присоединяем к нашим владениям новую планету, потому что нам нужны ресурсы: металлы, полезные ископаемые, топливо, чтобы производить больше оружия, техники, кораблей. Это усиливает оборону нашего мира, да. Но оружием и боеприпасами народ не накормишь. Режиму Нарна необходимы и миры, богатые пищевыми ресурсами. Но их гораздо меньше, чем планет, на которых можно добывать полезные ископаемые. Только обитаемая планета, с атмосферой и океанами, может обеспечить нам такие запасы, Г’Кар. Да, мы могли бы отыскать и заселить миры, пригодные для проживания, но терраформирование занимает слишком много времени. Не говорю уж о том, что по-настоящему подходящая для колонизации и жизни планета встречается очень редко. И обычно там уже есть собственные обитатели, разумные или не очень. Такой мир, как Тучанкью, бесценен. Мы всего два года его разрабатываем, но, поверьте мне, дар’гарот, здесь, на Нарне, это уже ощущается. По крайней мере, на севере голод в сельских местностях стал не таким свирепым, а около Г’Камазада вообще сошел на нет. В этом есть и ваша заслуга!       Г’Кар посмотрел на неё в изумлении.       — Надо же, хоть кто-то смог понять и оценить мои действия! — пробормотал он. — Я польщен, советник! Не ожидал этого именно от вас!       — Но есть кое-что, что меня огорчает в этой истории с Тучанкью, — добавила Да’Кал.       Г’Кар вопросительно смотрел на неё.       — Вместо того, чтобы организовать там побольше сельскохозяйственных ферм, наши доблестные колонизаторы возвели на Тучанкью заводы по переработке металла и по производству боеприпасов.       Да’Кал вздохнула, теребя ветку с бутонами тибо в руке.       — Это ужасно вредное производство, как вы знаете. Если это не остановить, экосистема планеты будет серьезно повреждена. Такие же заводы уже отравили половину нашего южного континента, и я полагала, мы сделали из этого какие-то выводы, но…       — Режиму Нарна нужно и то, и другое, — сказал Г’Кар негромко. — И всегда дешевле и быстрее обрабатывать сырье на месте добычи. А Тучанкью действительно богата полезными ископаемыми…       Да’Кал качнула головой.       — Её истинное богатство все же в другом, дар’гарот. И мы можем этого лишиться, если не прекратим промышленные разработки. Я пыталась донести это до Кха’Ри, но безуспешно.       — Я бы хотел помочь вам и в этом деле, советник, но, увы, моя задача — находить новые миры и присоединять их к владениям Режима Нарна, — сказал Г’Кар. — А уж дальше Кха’Ри и высшие круги решают, что с ними делать и как использовать. Надеюсь, что рано или поздно у вас все получится.       — Да, на следующей сессии заседаний я снова подниму этот вопрос, не сомневайтесь, дар’гарот, — ответила Да’Кал, сузив глаза.       — Похоже, у советников Кха’Ри не такая уж безмятежная и мирная жизнь, — улыбнулся Г’Кар, шагая вдоль небольшого бурлящего минерального озерца, над поверхностью которого поднимался пар.       — Да, сражений и у нас хватает, — кивнула Да’Кал. — Пусть даже если оружием в них служат слова, а не пушки или ножи.       — Наверное, было трудно добиться места в Третьем Круге? — осторожно спросил Г’Кар.       Да’Кал криво улыбнулась, облизнув губы.       — Для меня — нет. Но лишь потому, что оно досталось мне по праву рождения.       Г’Кар удивленно приоткрыл рот.       — А я думал, что в Третий Круг попадают по итогам голосования на выборах, а не наследования…       — Если кандидат из более низких кругов, да, — ответила Да’Кал, наблюдая за ним. — Но потомки членов Высоких Кругов не могут быть по статусу ниже Третьего Круга. Ох, это долгая история, дар’гарот. Лучше взгляните вот на этот чудесный сорт тибо. В Хекбе он не растет, его привезли сюда с южного материка. У этих цветов совсем другая форма лепестков, да и аромат ярче, сильнее. Но будьте осторожны, потому что и шипов у южного сорта больше!       Её предупреждение запоздало, и Г’Кар с удивлением уставился на острый шип, торчащий из его пальца. Кожаная перчатка была толстой, но он все равно проколол её.       — Погодите, я помогу вытащить! — сказала Да’Кал, когда он попытался ухватить конец шипа пальцами. Она усадила его на ближайшую каменную лавочку, стоявшую на краю озерца, и быстро выдернула шип.       — Теперь суньте руку в воду и подержите немного. Только перчатку снимите…       Да’Кал тихо засмеялась и стащила с него перчатку, перехватив его руку в воздухе, когда Г’Кар уже хотел окунуть её прямо так.       — Да, будет щипать, но надо потерпеть. Эти колючки ужасно коварные, ранки от них долго не заживают, если не промыть как следует. А вода в этих источниках очень целебная.       — Кажется, теперь буду жить, — шутливо заметил Г’Кар, послушно выполняя её рекомендации.       Да’Кал засмеялась снова.       — Да, так уж эти тибо устроены. Чем красивее сорт, тем острее его шипы. Но самыми колючими у этого кустарника являются плоды.       — Пожалуй, цветы дерева джалва мне теперь нравятся больше, — сказал Г’Кар, а потом достал руку из воды и сунул кровоточащий палец в рот.       — Немудрено, дар’гарот, — весело ответила Да’Кал. — Джалва — мужской цветок, а тибо — женский. Конечно, джалва вам, как мужчине, понятнее и ближе.       — Почему вы так решили? — спросил Г’Кар, вынув палец изо рта.       — Это решила не я, а наши далекие предки, когда разрабатывали язык цветов.       — Смотрю, здесь, в Хекбе, это и впрямь стало очень модной темой, — сказал Г’Кар и поглядел по сторонам. — Уже нескольких прохожих вижу, прикрепивших на одежду букетики с цветами.       — Да, молодежь из знатных кругов в последние годы развлекается этим весной, — кивнула Да’Кал, тоже наблюдая за гуляками около озера. — Решили возродить нашу древнюю традицию, очень популярную при дворе верховных правителей. Ещё лет сто назад язык цветов у нас был очень распространен. Забавное искусство. И интересное.       — Боюсь, у нас в Г’Камазаде об этом почти не слышали, — вежливо ответил Г’Кар.       — На самом деле он очень простой. Смотрите!       Да’Кал показала ему ветку с цветами, которую он ей подарил.       —Это бутоны тибо. На языке цветов они означают… — она на мгновение запнулась, подбирая нужные слова. — «Сердце», «привязанность» и все в этом роде. Если я возьму один бутон и прикреплю его к своей одежде, вот так… то это будет означать, что мое сердце… свободно. Что оно никому не принадлежит. Так раньше женщины давали понять, что… не прочь познакомиться с кем-либо…       — Действительно, очень интересно, — сказал Г’Кар, не сводя с неё глаз.       — А если я возьму, к примеру, цветок джалвы, и соединю его с тибо… — Да’Кал встала и отошла в сторону, к корявому дереву джалва, росшему в окружении кустов тибо, и сорвала с его ветви бутон нужного размера, — то это будет означать, что у меня уже есть избранник. То есть, не стоит со мной заигрывать, мое сердце уже занято…       Да’Кал потеребила кроваво-алый бутон, прижатый к розоватому цветку тибо, не поднимая глаз на Г’Кара.       — Это древняя традиция, — сказала она тихо. — Тибо — женский цветок, переменчивый и разный, как все мы… А джалва… Вы ведь видели это дерево? Сильное, крепкое, неподвластное стихии… Дерево джалва способно выжить при самых неблагоприятных обстоятельствах. Это дерево-воин.       — Красивая метафора… — сказал Г’Кар, дотрагиваясь до бутона. — Теперь я понимаю, почему мне всегда так нравились тибо…       Да’Кал засмеялась, прикрыв лицо рукой.       — Помните, что плоды тибо обладают очень острыми шипами, — сказала она лукаво. — И ими можно отравиться, если съесть их слишком рано!       — Ну, я всегда предпочитал спелые плоды, — сказал Г’Кар, дерзко глядя ей в глаза. — Они гораздо слаще, чем недозрелые. Я умею ждать.       Да’Кал слегка задрожала, а потом отложила в сторону маленький букет.       — Если мы хотим полюбоваться видом с висячих мостов, то стоит выдвигаться к ним прямо сейчас. На ночь транспортное сообщение между центром и городскими окраинами могут перекрыть. А мосты отсюда высоко. На флаере, конечно, можно добраться туда за несколько минут, но мы ведь хотели прогуляться пешком, да?       Г’Кар вскочил, протянув ей руку.       — Конечно, пешком. Но должен признаться, не ездил на общественном пневмолифте уже несколько лет.       — Как и я, — улыбнулась Да’Кал, просунув руку под его локоть. — Но надеюсь, что мы не заблудимся.       — Верю вашему знанию города! — насмешливо сказал Г’Кар. — Ведите!       — Допустим, вон тот подойдет, — сказала Да’Кал, указав пальцем на мерцающие вдали огни указателя к ближайшему скоростному пневмолифту.       

Часть 4

      Хекба располагалась в очень узком каньоне, который в самом глубоком месте достигал одного тала, поэтому самым распространенным видом общественного транспорта здесь были скоростные пневмолифты, связывавшие разные уровни города между собой. Большая их часть могла передвигаться всего на два-три уровня, и лишь некоторые поднимались до самого верха. Чтобы попасть на самые нижние уровни, где жили богатые и знатные граждане Хекбы, нужно было иметь специальный пропуск, в противном случае лифт вез пассажира выше, не открывая дверей.       — Так как же вы оказались в Третьем Круге, если не участвовали в выборах? — спросил Г’Кар, когда они уже ехали на лифте вверх.       Кабина остановилась на следующем уровне, и к ним ввалились пятеро молодых ребят с огромными охапками тибо в руках, отчего всё вокруг мгновенно пропиталось их сильным ароматом. Гуляки напевали какую-то разудалую песню, хлопая друг друга по плечам.       Один чрезмерно развеселившийся парень попытался похлопать Да’Кал по плечу, но Г’Кар, чуть нахмурившись, как бы невзначай толкнул его под руку, сжимавшую букет тибо, отчего колючие стебли хлестнули гуляку по лицу, заставив зашипеть от боли.       — Это действительно долгая история, — тихо проговорила Да’Кал, наблюдая, как Г’Кар слегка повернулся в своем тяжелом мундире дар’гарота, задев плечом парочку самых неугомонных юношей, и вытеснил орущую компанию в дальний угол кабины. Движение его было совсем незаметным, но ребята чуть не упали, потому что оно совпало с ускорением лифта.       — Ничего, у нас достаточно времени для долгих историй, полагаю, — сказал Г’Кар, нависнув над ней с любезной улыбкой и опершись одной рукой о стену. В результате этого маневра почти треть кабины оказалась перегорожена его могучим телом. И буйная компания была вынуждена оставаться в противоположном углу.       Пневмолифт остановился так же резко, как ехал, и один из парней жалобно ойкнул, когда Г’Кар навалился на него и чуть прижал спиной в твердом доспехе к стенке, не успев вовремя ухватиться за поручень.       Гуляки, топая и переговариваясь, вывалились на этом уровне, а Да’Кал и Г’Кар поехали дальше, оставшись в лифте одни.       — Хорошо, слушайте, так уж и быть, — сказала она, задрав голову, чтобы смотреть Г’Кару в глаза. — Мой дед по материнской линии был одним из тех легендарных детей, потомков членов Внутреннего Круга, которых удалось спасти от гибели во время первых центаврианских зачисток. Если бы не было старших наследников, возможно, я могла бы претендовать на место верховного правителя Хекбы. Отец мой был одним из лидеров Хекбанарского Сопротивления, а мои дядья и тетки входили в число тех мучеников, что погибли во время осады Чаши Слез. Их имена упоминают во время церемонии Крови Мучеников.       — Весьма впечатляющий перечень героических родственничков… — пробормотал Г’Кар. Ему на ум снова пришли ядовитые слова Г’Рил. — Вам необыкновенно повезло…       Да’Кал грустно улыбнулась. Вокруг её глаз на мгновение образовалась сетка морщинок.       — Вряд ли это можно назвать везением. Это трудно понять таким, как вы… Вы и представить не можете, сколько обязанностей и ограничений налагает такое положение. Лучше вам этого и не знать. Было время, когда я считала знатное происхождение своим проклятием. Особенно тяжело было в годы Оккупации, когда моя семья входила в состав отряда дар’сола Ду’Рога. Нас всегда берегли, как наследников древнего рода. Старались увести подальше от опасных стычек и засад. Не все мои родичи с этим беспрекословно соглашались, конечно. Но за право сражаться наравне с воинами собственного отряда постоянно приходилось бороться.       Дар’сол Ду’Рог происходил из рода давних защитников-телохранителей служивших моей семье, его дед и прадед заботились о моих предках с самого начала Оккупации и гонений центавриан, и он тоже относился к своим обязанностям очень серьезно, поклявшись, как и его родичи, беречь нас. А когда мой отец погиб во время одной из стычек с центаврианами, Ду’Рог взял меня и моих братьев с кузенами под свою опеку. Я была самой младшей из детей и, конечно, он очень долго не соглашался включать меня в число воинов его отряда. Я благодарна вам, дар’гарот, что вы, пусть и ненамеренно, напомнили мне о моем долге перед ним.       — Я? Каким образом? — удивленно переспросил Г’Кар.       — Когда на том приеме госпожа Ра’Пак стала требовать, чтобы советник Ду’Рог выгнал вас из дома, я… растерялась, как и остальные гости. Хотя должна была встать на его сторону. Дар’сол ведь всегда защищал меня и моих братьев, пока мы жили в его отряде. Вы тогда были правы, упрекнув меня в том, что из-за прихоти верховной правительницы мы готовы отказаться от своих друзей. Ваши слова меня… пристыдили и встряхнули.       — Вот почему вы пригласили меня на свой прием? — спросил Г’Кар, прищурившись. — И помолвку с Р’Моном тоже разорвали из-за этого?       — Частично это стало поводом и последней каплей в чаше терпения, да, — кивнула Да’Кал. — Ра’Пак, хоть и занимает место верховной правительницы Хекбы, сама не принадлежит по крови к Первому Кругу. Она получила этот пост, как вдова моего дяди, как старшая и самая опытная из его соратников, потому что в смутные годы сразу после ухода центавриан нашим горожанам требовался уверенный уважаемый лидер, а не юный наследник сгинувшего королевского рода. Мой дядя вполне этим требованиям соответствовал, но, увы, здоровье его сильно пошатнулось из-за ранений, полученных в боях с центаврианами, поэтому правил он недолго, а последние годы все его обязанности исполняла Ра’Пак. Она давно хотела укрепить свои связи с Первым Кругом через брак её племянника со мной. Одно время эта идея казалась мне не самой плохой. Да и покойный дядя тоже это одобрил и дал свое благословение. Он очень хотел закрепить положение нашей семьи, как по линии древних родов, так и среди новоявленных героев Сопротивления, пусть не блещущих знатным происхождением, но проявивших себя в войне. Родственники из клана Ра’Пак казались удобными кандидатами. И все предполагали, что Р’Мон будет таким же, как его родители и прадеды. Но чем больше я его узнавала, тем сильнее он меня разочаровывал. И в итоге пришлось расторгнуть эту помолвку. Ещё раз простите, что пришлось вовлечь вас в это, но обычный отказ Р’Мон бы не воспринял.       Лифт остановился, объявив название последнего уровня. Двери распахнулись, и Да’Кал указала пальцем на выход.       — Мы прибыли, дар’гарот!       И они шагнули из кабины, взявшись за руки.       — Не боитесь гнева госпожи Ра’Пак? — спросил Г’Кар.       — Несомненно, Ра’Пак придет в ярость, когда узнает о моем решении, — сказала Да’Кал. — Но помешать мне она не в силах. Только не после позора её племянника на шон’варе, да ещё при свидетелях. Так что вам не стоит за меня беспокоиться. Или я неправильно поняла вопрос, и вы опасаетесь, что гнев Ра’Пак обрушится на вас?       — Полагаю, в этом плане я хорошо защищен, — ответил Г’Кар, вспомнив недавний разговор с Ду’Рогом о его могущественных покровителях. — Так что всего лишь немного беспокоюсь о вашей репутации…       — О, моя репутация пострадала бы сильнее, если бы я вышла замуж за столь жалкого труса, как Р’Мон, — презрительно сказала Да’Кал. — Так что и по этому поводу не переживайте. Ра’Пак неинтересно устраивать лишний шум из-за вашей стычки с её племянником в моем доме. Думаю, она постарается замять этот постыдный инцидент и не станет предавать его огласке. Но с вашего позволения, дар’гарот, я больше не хочу говорить о Ра’Пак и ей подобных. Мы ведь отправились на прогулку именно для того, чтобы отвлечься от мыслей об этом, да? Так что давайте лучше полюбуемся на одно из самых впечатляющих чудес нашего города!       Они вышли на широкую каменную площадку, с которой открывался отличный вид на подвесной мост, носивший название Раздвигающий облака.       — Ну, как вам наше чудо света? — спросила Да’Кал, не спуская взгляда с Г’Кара, явно забавляясь его реакцией на увиденное.       Г’Кар ахнул, уставившись на ажурный грандиозный мост, протянувшийся на несколько талов через каньон. Дальний его край скрывался в лиловом полумраке. Сейчас, вечером, он был подсвечен искусно расположенной по всей его длине системой фонарей, которые подчеркивали его красоту.       — Гордость наших хекбанарских строителей, — сказала Да’Кал, ступив на мост и коснувшись рукой толстого плетеного поручня-ограждения. — Даже центавриане не стали его трогать, пораженные сложностью и прочностью его конструкции. Ему лет двести, если не больше. Нигде больше вы такого не увидите. Так что пользуйтесь моментом, дар’гарот!       Г’Кар последовал за ней, чувствуя легкую опаску, потому что огромное строение, чуть подрагивало и покачивалось под ногами, как палуба корабля на море. Он услышал негромкий гул ветра, играющего на натянутых канатах, которые по составу своему являли смесь металлических, кожаных и растительных тросов, сплетенных особым способом, известным только мастерам-строителям Хекбы, и пропитанных составом, защищающим от гниения и истирания.       — Не бойтесь, он выдерживает значительный вес, — улыбнулась Да’Кал, заметив, как осторожно шагал Г’Кар по деревянному настилу. — Ему не страшны ни ураганы, ни землетрясения, которые здесь не редкость. Если бы мы пришли сюда рано утром, то вы поняли бы, почему его называют Раздвигающим Облака. А вечером отсюда открывается ошеломляюще красивый вид на город. Смотрите сами!       Г’Кар подошел к ней и вцепился в толстые поручни, уставившись на огни домов, дорог и храмов далеко внизу, под ними. Мост, несмотря на то, что вблизи выглядел очень массивным, по сравнению с размером каньона и Хекбы казался тонким и полупрозрачным, поэтому через некоторое время Г’Кару стало казаться, что он парит над городом и его улицами. Ощущение полета усиливалось от того, что мост медленно покачивался, подрагивая на ветру.       Внизу под ними светились линии и полосы других подвесных мостов. Между ними, мигая габаритными огнями, сновали флаеры, жужжа двигателями. Сверху было особенно хорошо видно, что Хекба состояла из районов и кварталов, кольцами опоясывающих ущелье.       — Это наш самый высокий мост, он находится почти на поверхности каньона, — сказала Да’Кал, шагая вдоль плетеного поручня. — И единственный из ему подобных, уцелевший после Оккупации. Были и другие, на более низких уровнях, но часть их была разрушена ещё до центавриан, а те, что остались, уничтожили уже при них. То, что вы видите внизу, более современные попытки подражания мастерству древних. Мы пришли сюда в вечернее время, а утром и днем тут довольно многолюдно. Он до сих пор является удобным путем на другую сторону каньона для простых горожан.       Г’Кар невольно прошептал короткую молитву Г’Квану, впечатленный зрелищем.       — Мне очень стыдно, но, кажется, я ни разу не ходила по нему на ту сторону, — призналась Да’Кал. — Во времена Сопротивления мы прятались в катакомбах и пещерах, что находились под городом и на склонах каньона, а появляться здесь было самоубийством. А потом постоянно не было на это времени.       —Тогда пора исправить это упущение, — сказал Г’Кар и протянул руку. — Прогуляемся?       Да’Кал рассмеялась и кивнула, коснувшись его ладони.       — С удовольствием! Расскажите ещё что-нибудь о себе, дар’гарот! Вы так много путешествовали, в отличие от меня. Наверняка видели много интересных и не похожих на наш пыльный Нарн миров. Я хочу услышать о них! Возможно, там есть чудеса более поразительные, чем наши мосты?       — Очень даже возможно, но таких, как этот мост, точно там нет, — ответил Г’Кар. — Хотя должен признаться, что в большинстве миров я не задерживался надолго, и времени на изучение их чудес у меня было мало. Но я попробую вспомнить то, что меня наиболее впечатлило…              

***

      Они дошли почти до середины моста, и здесь качка чувствовалась особенно сильно, настил под ногами вздымался и опускался, как грудь гигантского животного. А ветер мелодично звенел в тросах над головой. Г’Кар спохватился, осознав, что говорит и говорит без умолку, а Да’Кал слушает его, шагая рядом. Обычно он вел себя сдержаннее, особенно в присутствии таких высокопоставленных советников, как она. С тех пор, как Г’Кар стал дар’гаротом и получил тяжелый крейсер в свое распоряжение, у него редко получалось поговорить с кем-либо настолько свободно и откровенно. Нужно было поддерживать субординацию с подчиненными. А во время походов, когда его крейсер был далеко от родного мира, и все сеансы связи строго регламентировались, он, как командир, вообще оказывался в своеобразной изоляции, хотя экипаж был сам по себе немаленьким. Только офицеров насчитывалось около ста. Целая толпа народу, постоянно снующая вокруг и что-то спрашивающая или отвечающая, но все общение с ними сводилось к коротким приказам и их сухому обсуждению. Возможно, именно поэтому, возвращаясь на Нарн, он досаждал Г’Са’Лид чрезмерной болтливостью, она даже иногда жалобно просила его чуть-чуть помолчать, чтобы у неё в ушах перестало гудеть. Г’Кар не обижался, он знал, что другие его пассии теряли терпение гораздо раньше. Однако сама Г’Са’Лид очень редко говорила о себе, и эта привычка у неё осталась с детства, с того времени, когда они вместе бродяжничали по Пограничной зоне. Г’Кар пытался разными способами её разговорить, но безуспешно.       Он замолчал, внимательно посмотрев на Да’Кал. Неужели и она такая же? Может быть, все женщины такие? Или ему просто попадаются суровые угрюмые воительницы, как на подбор? Потому что он рефлекторно и привычно выбирал именно таких любовниц и подруг?       — Кажется, я вас утомил болтовней, советник, — сказал он вежливо.       — О, не беспокойтесь, если бы вы показались мне утомительным, я бы давно вас заткнула, — ответила Да’Кал с улыбкой. — Как советник Кха’Ри я в таких вопросах не стесняюсь. Да и бывший жених волей-неволей заставил меня это умение отточить. Р’Мон, если дать ему волю, мог говорить день напролет, да ещё громко. Но вас интересно слушать, дар’гарот. И вообще, с вами так легко…       Она сделала глубокий вдох и остановилась, облокотившись о поручни, глядя на город внизу.       — Да? — Г’Кар удивленно приподнял брови, встав рядом с ней. — Я бы так не сказал. Меня все упрекают за тяжелый и склочный характер. А от моего голоса, если верить тетке, младенцы в сумках плачут и корчатся в ужасе.       — Видимо после Р’Мона мне все кажутся легкими и приятными собеседниками, — лукаво заметила Да’Кал. — Ах, дар’гарот, скажу вам откровенно: давно не чувствовала себя настолько… свободной. Если бы умела, наверное, пустилась бы сейчас в пляс.       — Если вам так хочется, то пляшите, — сказал Г’Кар задорно. — Мы все равно тут одни. А я обещаю не смеяться. Только не уверен, что мост это выдержит.       — Эй, я не настолько тяжелая, чтобы его раскачать! — притворно нахмурилась Да’Кал, толкнув его кулаком в плечо. И тут же осеклась, отступив на шаг в сторону. — Простите.       — Вам, как советнику Третьего Круга, не обязательно извиняться перед скромным дар’гаротом из Четвертого Круга, — сказал Г’Кар.       — Извините, что извиняюсь слишком часто, — ответила Да’Кал и замолчала, прикрыв рот ладонью.       Г’Кар расхохотался.       Да’Кал рассмеялась, заразившись его весельем.       — Я даже не понимала, насколько на меня давило одно его присутствие, — сказала она, чуть успокоившись. — Если и были какие-то сомнения, что я поступила верно, то теперь они рассеялись. Хорошо, я не буду танцевать, но, если позволите, немного покричу.       Да’Кал нагнулась над перилами и крикнула в бездну под ними:       — Святой Г’Кван, я свободна! Это такое счастье!       Ветер подхватил её слова и эхом отразил внизу.       — Полегчало? — спросил Г’Кар, наблюдая за ней.       — Ещё как! — отозвалась Да’Кал, а потом вдруг присела на корточки и принялась расстегивать свои кожаные сандалии.       — Что вы задумали, советник? — спросил Г’Кар.       — Хочу вспомнить кое-что из тех дней, когда была свободнее, чем сейчас, — сказала Да’Кал. — Помогите мне!       Она протянула руку, и он взял её, поддерживая.       Да’Кал взяла сандалии в другую руку, оставшись босиком. И потянула его за собой к перилам моста. Через равное число пролетов от ограждения встречались туго натянутые тросы-распорки, под углом идущие от настила к поручням.       — Что… — Г’Кар не успел договорить, как Да’Кал, быстро переступая босыми ногами, взобралась по канату на поручень, держась за его руку. — Святой Г’Кван, что вы делаете?! Вы же упадете, а тут страшно высоко!       —Не упаду, — беспечно ответила Да’Кал, помахивая руками, чтобы удержать равновесие. — Я очень ловкая. В детстве, во времена Сопротивления, я провела уйму времени в катакомбах Хекбы. Г’Кар, вы когда-нибудь там бывали?       Он покачал головой, стараясь не цепляться за её руку слишком сильно. Сейчас, оказавшись на перилах, Да’Кал почти не опиралась на него, лишь придерживалась кончиками пальцев за его пальцы.       — Они совсем не такие, как в Г’Камазаде. Здесь вся земля под городом ими изрыта, и очень глубоко. И склоны ущелья тоже. Ученые говорят, это результат древней вулканической деятельности, а потом ещё и строительство города добавило свой вклад. Там, внизу, эти ходы и пещеры тянутся на много талов, если не чотов. И мало кто добирался до их конца, если вообще он есть. В некоторых пещерах находиться нельзя из-за ядовитых испарений подземных источников. Во времена Оккупации наши воины исследовали лишь малую их часть, самую поверхностную. Когда я была маленькой, наш отряд вынужден был постоянно перемещаться с место на место, потому что центавриане активно за нас взялись. Там, под землей, попадались очень глубокие расщелины и провалы — подземелья Хекбы этим славятся. Те, что поуже, наши воины просто перепрыгивали. Через другие приходилось натягивать веревку, чтобы перейти на другую сторону. Я всегда была самой маленькой в отряде. Не только по возрасту, но и по росту. Поэтому пришлось научиться бегать по веревке, так как перепрыгнуть мне не всегда было по силам. Удивительное дело — привычка. Столько лет уж прошло, а я все помню это…       Г’Кар шел рядом с ней, нервно поглядывая вниз, на далекие дома под ними, мерцающие огнями в темноте. Он считал, что не боится высоты, но этот мост заставил его изменить это мнение о себе.       — Неужели вам не страшно? — спросил он, не выдержав. — Тут даже на середине моста смотреть вниз тяжело, не то, что с его перил…       — Говорю же — привычка, — ответила Да’Кал, шагая по поручням. — Мы, жители Хекбы, высоты не боимся. Вы же видели наши дома и улицы?       Тут она была права. Г’Кар вспомнил планировку улиц в городе и сглотнул снова. Его гостиница располагалась практически на краю обрыва, и дети бегали по его границе, играя, отчего у него замирало сердце, а они даже не обращали внимания на это. Каньон, в котором была построена Хекба, был значительно круче, чем тот, где располагался Г’Камазад. И дома лепились на почти отвесных склонах.       И судя по непринужденной улыбке Да’Кал, она действительно не притворялась. Пропасть под ногами её совершенно не пугала.       Тут резкий порыв ветра качнул мост, и тросы протестующе зазвенели. Да’Кал, охнув, соскользнула с перил. Г’Кар успел подхватить её прежде, чем она коснулась настила.       Он держал её в руках, поразившись, насколько она легкая. Глаза Да’Кал оказались на уровне его лица, и впервые она смотрела на него не снизу вверх, а прямо. Г’Кар знал, что вцепился в неё слишком сильно, но не разжимал рук, пытаясь удержать равновесие на покачивающемся настиле.       Да’Кал молчала, глядя на него, видимо, все еще не понимая, что случилось. Г’Кар чувствовал, как быстро и часто бьется её сердце, чувствовал тепло её тела сквозь тонкую ткань одежды… Потом он неожиданно почувствовал, как колотится его собственное сердце. Он весь задрожал, сжимая её невесомое тело. Такое соблазнительное тело… От неё исходил приятный и волнующий аромат, видимо от масла, которое все нарны наносили на кожу, чтобы придать ей блеск и упругость и защитить от ветра и солнца. Г’Кар знал, как пахнет масло чин’ча, но это было что-то иное, видимо женщины Хекбы пользовались другими травами при его приготовлении.       Г’Кар сглотнул и наклонился, чтобы вдохнуть этот запах глубже, коснуться губами кожи на её шее в вырезе платья-туники, попробовать этот аромат на вкус…       Но Да’Кал уже отодвинулась, высвободившись из его рук, коснувшись босыми ногами настила моста, и быстро поправила растрепавшуюся одежду.       — Простите, — пробормотала она, отводя глаза. — Все-таки прежней детской сноровки уже не вернуть…       — Вам следует быть осторожнее, советник… — хрипло сказал Г’Кар, стараясь не думать о её теплом теле.       Она молча отвернулась, а потом быстро пошла по мосту. Г’Кар последовал за ней, пытаясь успокоиться. Он проклинал свой недремлющий животный магнетизм и свое проклятое тело, желания которого периодически одерживали верх над его рассудком. Он и не думал, что Да’Кал настолько заведет его. Но не мог забыть то короткое мгновение, и те ощущения, что испытал, когда прикоснулся к ней…       Щрок!              

***

      Когда они дошли до её дома, была уже глубокая ночь. Да’Кал остановилась в воротах, оглянувшись на Г’Кара. А потом с кривой улыбкой вложила ему в ладонь маленький сверток.       Он разжал руку и аккуратно развернул мятый платок, чтобы посмотреть, что это было. Плод тибо. Спелый, в плотной зеленой кожуре, усеянной мелкими тонкими колючками.       —Нарнская женственность — острый шип, но под ним скрывается мягчайший плод, — сказала Да’Кал негромко.       Г’Кар нахмурился, пытаясь понять, откуда ему знакомы эти слова.       — Так написано в «Вопа’Ча’Кур», — пояснила Да’Кал, заметив его старания, а потом негромко засмеялась.       Г’Кар вспомнил. Это постоянно повторяла Г’Са’Лид, особенно когда он сердился на неё.       Щрок, почему он все время вспоминает о ней?! Если верить тетке, она-то сейчас вовсе по нему не скучала. И это его злило. Да уж, нарнские женщины были очень колючими созданиями…       Да’Кал шагнула к дверям своего дома.       — Мы можем проверить, так ли это на самом деле, дар’гарот, — сказала она с улыбкой, оглянувшись на него.       «А почему бы и нет?» — подумал Г’Кар, и последовал за ней…                            

***

      

      

г. Г’Камазад, дом дар’сола Г’Стена, 2253 год

      

      Г’Кар посмотрел на Да’Кал, ожидавшую от него ответа. Подумать только, насколько злопамятным оказался её бывший жених, что не угомонился даже восемь лет спустя, даже после того, как покровители Ду’Рога в высших кругах посоветовали ему перестать мстить Г’Кару! И вот теперь, как только подвернулся новый повод, опять возобновил свои попытки!       — Просто в этот раз я не стал дожидаться, когда Р’Мон изволит согласиться, — засмеялся он, хлопнув Ке’Лана по плечу. — Я бросил вызов, убедился, что его услышал не только он, но и все, кто был тогда с ним в доме, а потом ринулся на него с кулаками.       Ке’Лан усмехнулся.       — Судя по тому, что вы сейчас здесь стоите, советник, победа осталась за вами? — сказал он. — Вы убили Р’Мона, надеюсь?       Г’Кар покачал головой.       — Нет, увы, но основательно его покалечил. Какое-то время он будет передвигаться на костылях. Надеюсь, урок усвоит, и больше не будет связываться со мной.       — Досадно, — голос ко’рин'мала оставался мягким, но взгляд его стал суровым. — Я бы убил его, окажись на вашем месте, советник. Тот, кто не гнушается насылать убийц на отца, кормящего невинное дитя, заслуживает самой страшной смерти. Кузина, разве я не прав? Никогда не был высокого мнения о Р’Моне, но теперь вообще считаю его последним ублюдком.       Да’Кал кивнула, соглашаясь с ним.       — Я тоже хотел его убить, — признался Г’Кар. — Но этот мерзавец успел попросить пощады.       Ке’Лан с досадой хлопнул себя по колену, покачав головой.       — По правилам шон’вара я не мог убить сдавшегося противника, — вздохнул Г’Кар.       — Ну… — Да’Кал недобро оскалила зубы в улыбке, — я все еще могу затаскать этого ублюдка по судам. Обвинений наберется достаточно.       — Будет ли это разумно, невестка? — спросил Г’Стен. — Ты же знаешь, чей он племянник. Связываться с верховной правительницей Ра’Пак не очень хорошая идея…       — Оставь его, — сказал Г’Кар презрительно. — Гораздо приятнее будет наблюдать, как она сгорает от стыда за своего трусливого племянника. Р’Мон опозорил и её, и всю их семью. Иногда остаться в живых хуже, чем умереть.       — Ты прав, — согласилась Да’Кал.       Подошли кузены Г’Мал и Г’Ран со своими супругами и сообщили, что жрец из храма Г’Квана скоро прибудет.       — Не будем говорить о Р’Моне в такой светлый день, — сказал Г’Стен властно. — Пора готовиться к церемонии. Я рад, Г’Кар, что теперь можно вздохнуть спокойно и перестать волноваться из-за проклятых покушений. И я уже весь извелся, хочу подержать малышку на руках! Уж не думал, что дождусь от тебя внуков, племянничек!       Г’Кар засмеялся, похлопав дядю по плечу. А потом посмотрел на Да’Кал.       — Надеюсь, теперь я смогу видеть нашу дочь чаще?       Да’Кал стала серьезной.       Ке’Лан же улыбнулся.       — Это было бы неплохо для малышки. Совсем скоро уже надо проводить церемонию Первого Кормления, и я, конечно, не могу лишить вас этого права, советник.       Да’Кал нахмурилась. Но Ке’Лан толкнул ее кулаком в плечо.       — Кузина, эту церемонию все равно проводит отец ребенка, так что не дуйся. Кто, как не отец, должен дать ребенку его первую пищу?       Ко’рин'мал взял Г’Кара под руку и отвел в сторону.       — Рика уже пытается целоваться, — шепнул он с улыбкой. — Это невероятно мило. После церемонии, если она не будет сильно нервничать, попробую вам это показать. Отцу нельзя пропускать это время. Да, понимаю, что вам пришлось разлучиться с ней по важным обстоятельствам, но это не значит, что нужно совсем отстраняться от дочери, не так ли?       Г’Кар сглотнул, улыбнувшись ему.       — Кто бы донес это до Да’Кал? — прошептал он.       — Имейте терпение, советник, я работаю над этим! — ответил ему Ке’Лан, подмигнув.