Побег

      — Я решила заняться передачей твоих писем сразу, как прилетела на Нарн, — сказала На’Тот. — Путь был долгим, потому что из-за войны нашим транспортникам приходилось летать более длинными и безопасными маршрутами, избегая зон боевых действий. Да и сам корабль оказался… весьма колоритным местом.       Она усмехнулась, вспоминая.       — В обычное время никогда бы его не выбрала, конечно. Но тогда уже было не до этого. Решение об отъезде, как ты помнишь, я приняла быстро, так что взяла билет на тот корабль, что был доступен в тот момент. И это… даже не был третий класс, как выражаются земляне. Весь транспортник был набит беженцами, которые пытались через «Вавилон 5» добраться до родного мира. Все каюты были заполнены под завязку, пассажиров размещали даже в коридорах, на полу и технических помещениях. Я, конечно, сумела выбить себе каюту, как дипломатический работник, пусть и бывший, но вместе со мной почти четыре дня ехала семья нарнских беженцев с Дросса. Куча детей разного возраста, вместе с их бабушками и дедушками. Они шумели и галдели круглосуточно!       — О, Г’Кван! — пробормотал Г’Кар, слушая ее.       — У меня вроде бы была зарезервирована койка, — со смехом сказала На’Тот, — но в первый же день пришлось ее отдать детям, и то не все там поместились, только самые маленькие.       — Сколько же вас было в каюте? — сочувственно спросил Г’Кар.       — Я сбилась со счета, честное слово, — ответила На’Тот, усаживаясь в кресле поудобнее, поджав ноги под себя. — Каюта была двухместная, но туда поселили около восьми взрослых, и примерно столько же детей, но они сновали туда-сюда, так что я бросила попытки их сосчитать. Сначала я не могла спать под их вечный ор, но потом, видимо, организм устал бороться, и под конец пути я уже могла спать в любом шуме, в любое время, в любом положении, хоть вверх ногами, даже когда эти мелкие разбойники прыгали по мне.       — Серьезное испытание терпения, — заметил Г’Кар с улыбкой.       — О, я два года тренировала свое терпение, работая с тобой на станции, так что смогла выдержать и это, — ответила На’Тот. — Когда мы уже были на орбите Нарна, одна из бабушек попыталась показать детям наш мир с высоты. У нас была каюта с иллюминатором. И представляешь, что заявила эта нахальная мелюзга? Что Нарн им не нравится, что он не такой, как Дросс, не такой красивый, не такой зеленый, и что моря на нем тоже не видно, и вообще там слишком жарко и пыльно. Бабушка, конечно, их пристыдила, сказав, что о родном мире так не принято говорить. Но мне кажется, детей это особо не переубедило. Я поняла из разговоров взрослых, что их семья много лет жила на Дроссе, и большая часть детей никогда не была на Нарне. Конечно, с чего им любить эту планету?       На’Тот покачала головой и посмотрела на Г’Кара.       — Это так странно. Я выросла в совсем другом отношении к родному миру. Отец часто мне повторял, что дом — это дом, неважно, в каком он состоянии. Это место, которое надо любить и уважать. Да и потом наставники говорили то же самое, что в школе, что в академии. Но… должна признать, что детей тоже можно понять. Когда наш шаттл сел в космопорте Г’Камазада, над городом опять бушевала пылевая буря. Я отвыкла от этого за время работы на «Вавилоне 5». После столь бурного перелета мне пришлось быстро заглянуть домой, чтобы привести себя в порядок. А потом я сразу отправилась вручать письма твоему дяде. Путь на Нарн был долгим, и я опасалась, что могла опоздать, что флот, которым командовал дар’сол Г’Стен, уже вылетел на линию фронта. Связаться с ним удалось не с первой попытки, он был очень занят. Но, узнав, что у меня письма от тебя, дар’сол выкроил немного времени на личную встречу.       Г’Кар чуть приподнялся на кушетке, глубоко вздохнув.       — Надеюсь, ваша встреча прошла гладко, и дядя, получив мои рекомендации, согласился взять тебя на службу? — спросил он, снова ощутив тоску по нему.       На’Тот криво улыбнулась.       — Дар’сол Г’Стен действительно держался… строго. Да, он прочитал твои письма и рекомендации. Поворчал, что спохватилась я поздновато. Да и квалификация пилота у меня, конечно, была просрочена, потому что я была в отставке уже больше пяти лет и не подтверждала ее полетами. Но, как он сказал, сейчас не до таких бюрократических мелочей, так что он, конечно, возьмет меня на службу, и буду я все вспоминать прямо на боевых вылетах. Я пообещала, что постараюсь оправдать его доверие, но он меня оборвал, сказав, чтобы зря воздух не сотрясала пустыми клятвами. Война все расставит на места, так он сказал.       Г’Кар тихо засмеялся.       — О, да, дядя всегда был такой. Не любил много болтать сам и другим этого не позволял. «Говори только по делу!» — проворчал он, подражая голосу Г’Стена.       — Дар’сол поручил своему адъютанту ввести меня в курс дела и выдать мне все инструкции, сообщить, когда и куда явиться на сбор. Мои опасения не были беспочвенными: его флот действительно совсем скоро отбывал. Так что, по его словам, я успела в последний момент.       Г’Кар помрачнел, вспомнив, куда собирался лететь его дядя. Вспомнил, что На’Тот говорила ему раньше, при их первой встрече на Нарне. Что лишь карантин из-за эпидемии драфы помешал ей прибыть на место сбора вовремя. Тогда она, наверняка, была расстроена из-за этого. Но поразительно, как все может измениться спустя небольшое количество времени…       — Поскольку времени у меня почти не оставалось, сразу после встречи с Г’Стеном я решила заняться передачей твоего письма дочери, — продолжала говорить На’Тот. — Я позвонила Да’Кал, твоей жене. И удача мне улыбнулась… в своем роде. Я знала, что твоя семья жила в Хекбе, уже была готова вылететь туда. Но оказалось, что именно в тот момент Да’Кал была в Г’Камазаде, на заседаниях Кха’Ри. Из-за войны правительство часто проводило совещания. Члены Кха’Ри практически жили во дворце. Я даже с отцом своим из-за этого не смогла нормально встретиться и поговорить в первые дни пребывания на Нарне.       На’Тот потеребила свою рубашку.       — Мне удалось связаться с твоей женой в перерыве между заседаниями. Я сообщила ей, что привезла письма от тебя для Г’Рики. И что я готова вручить их твоей дочери. Да’Кал отреагировала спокойно, сказала, что нет проблем, я могу отдать письма ей. Г’Рика осталась в Хекбе, но когда Да’Кал найдет время, то передаст их дочке. Но я возразила, что ты просил меня передать эти послания лично в руки Г’Рике. Так что, со всем уважением, мне бы так и хотелось сделать.       Г’Кар задержал дыхание, слушая ее.       — И… Да’Кал согласилась?       На’Тот покачала головой.       — Нет. Сказала, что это неприемлемо. Г’Рика еще маленькая, незачем ей общаться с посторонними без присутствия матери. Да и сейчас это будет сложно сделать, потому что ее дочь учится в закрытом интернате в Хекбе. Туда не пускают чужих. Так что лучше мне отдать письма ей, а она, когда сессия Кха’Ри закончится, передаст их Г’Рике. И вообще, какие проблемы из-за этого? И тогда я ответила ей откровенно. Что ты уже отправлял несколько писем дочери, но ответа так и не получил. И есть подозрения, что эти послания просто не доходят до адресата.       — Могу представить реакцию Да’Кал, — пробормотал Г’Кар, присев на кушетке. Голова еще кружилась от выпитого тари, но капсула антидота уже начала действовать, и сознание постепенно прояснялось.       — О, советник Да’Кал высказала много чего лестного в твой адрес, да, — призналась На’Тот. — И в довольно резких выражениях. Она сказала, что ее дочь получила и прочитала все твои письма, и что она вовсе не намерена препятствовать вашему общению. Но Г’Рика сама решила не отвечать на них. И Да’Кал не стала ее принуждать.       — Но почему? — расстроенно спросил Г’Кар.       — Да’Кал сказала, что твои письма Г’Рику только расстраивали. Да и какой толк ей тебе писать и просить, например, приехать на Нарн, если ты не выполняешь эти обещания? Даже ее В’Тар нар прошел без тебя, хотя по традиции отец должен присутствовать на этой церемонии.       На’Тот замолчала, заметив, что Г’Кар потер лицо ладонями.       — Да’Кал добавила, что Г’Рика только начала учиться в интернате, и это сложный период для нее, как и для всех детей в ее возрасте. Она еще не до конца освоилась в школе, ей тяжело жить там одной, без родных рядом. И совершенно не нужно ее выводить из равновесия еще и письмами от отца. Поэтому, если я не хочу передать письма через мать, то могу вернуть их обратно тебе. Разрешения на личную встречу с дочерью она мне категорически не даст. И отключила связь, сославшись на занятость.       — Ох, Да’Кал… — пробормотал Г’Кар расстроено. — Так и не простила мне отсутствия на церемонии Выбора Пути Г’Рики, да. Но, На’Тот, ты же знаешь, что я действительно не мог тогда выбраться…       — Да, я помню, тогда было сложное время, только началась война, и на станции совещания шли за совещаниями, — тихо ответила На’Тот.       — Да’Кал сама советник, она должна была понять меня, — сказал Г’Кар. — Подозреваю, ее гнев был результатом многих накопившихся обид. Но сейчас бессмысленно размышлять о том, кто из нас был больше виноват. И что… получается, ты не смогла передать письмо?       На’Тот мрачно улыбнулась.       — Тогда ты плохо меня знаешь, Г’Кар. Я передала твое письмо твоей дочери лично в руки. Свои обещания я всегда стараюсь выполнять.       — Но как, во имя Г’Квана? — удивился Г’Кар.       — Я в тот же день вылетела в Хекбу. Потому что сдаться так легко — не в моих правилах. Найти школу, где училась твоя дочь, я сумела быстро. И после недолгих переговоров с ее руководством смогла пройти внутрь.       — Каким образом? — Г’Кар удивлялся все больше, хотя знал, что если На’Тот что-то решила сделать, то этого добивалась, так или иначе. — Туда даже родителей не всегда пускали, надо было заранее договариваться!       На’Тот улыбнулась еще шире. Ее алые глаза сверкнули.       — Представилась дипломатическим атташе, сообщила, что подыскиваю престижный интернат для моих драгоценных племянников. Слышала много хороших отзывов об их заведении, поэтому приехала разведать все сама. Люблю своих племянников, хочу, чтобы они попали в самую лучшую школу. Моя семья готова щедро платить за обучение, но сначала надо понять, что интернат может предложить. О, ты бы видел, как старший наставник сразу мне заулыбался. Ну, а когда я сказала, что времени у меня мало, и если они сейчас слишком заняты, то, может, мне стоит поискать что-то более интересное в другом месте, поближе к дому, он быстро предложил мне ознакомительную экскурсию прямо сейчас.       Г’Кар засмеялся, качая головой.       — Это было хорошее заведение, — сказала На’Тот. — Я его тогда основательно осмотрела. От столовой и классов до спален учеников. Условия, конечно, не настолько вольные, как дома, но и не такие жесткие, какие были в моем интернате.       — Ты тоже училась в интернате? — переспросил Г’Кар.       — Да, правда всего один год, — ответила На’Тот. — Отцу пришлось отправить меня туда сразу, как мы переехали из Драксшота в Г’Камазад. Ему и тетке много чего нужно было сделать в городе, и проще, если бы я в это время находилась под надежным присмотром, например в школе. Ты же знаешь, времена сразу после окончания Оккупации были суровые, и очень многие граждане предпочитали отдавать своих детей в такие заведения, чтобы не отрываться от работы или военной службы. Мой интернат как раз предназначался для детей военнослужащих. Там был очень суровый режим, Г’Кар. И я…— она усмехнулась горько, — я в него не смогла вписаться даже за год.       — Но почему? — Г’Кар искренне удивился. На’Тот всегда поражала его своей дисциплинированностью, пунктуальностью и почти педантичностью. Трудно было представить, что у нее могли быть проблемы с соблюдением режима в школе.       На’Тот пожала плечами.       — Я не знаю, что со мной было не так, — честно ответила она. — Мне было всего шесть лет, и в своей группе я была самой маленькой и худой. Несколько лет в Драксшоте был голод, и я, конечно, выглядела тогда полным заморышем. Да и силенок особо не было. Другие дети попытались этим воспользоваться… ну, ты знаешь, отобрать порцию еды в столовой или еще как-то подшутить. Но я шуток не понимала вообще. И дралась как дикий зверь. Особенно за еду. Помню, в первый же день полкласса перекусала. Вторую половину исцарапала.       — О, боги! — воскликнул Г’Кар.       — Наставники отнеслись к этому довольно спокойно. Там не запрещали ученикам защищать себя, но только если это было в пределах разумного. Кажется, я эти пределы перешла… Вскоре одноклассники поняли, что не надо трогать мою еду и вещи. Еще через несколько дней я им объяснила с помощью кулаков и зубов, что и об отце моем не надо говорить всяких гадостей.       Г’Кар посерьезнел.       — Ох, Г’Кван, они и это делали?       На’Тот кивнула.       — Я тогда не понимала, почему они все норовили так или иначе высказаться про моего отца. Думала, это потому что большинство учеников были из города, а я приехала из Драксшота, из дикой деревни, как они выражались. Но мне это не нравилось, и я заставила их заткнуться так, как могла. Поколотила пару учеников, разбив им головы и носы. Тогда уже наставникам пришлось мною заняться и даже немного наказать. Но я не стала послушнее. Наставники связались с моим отцом, сообщили о проблеме. Поговорив с ним, они решили еще подождать, может, я успокоюсь и привыкну.       — Привыкла? — спросил Г’Кар.       На’Тот помотала головой.       — Стало только хуже. Одноклассники тоже не были безобидными мямлями, они пытались дать мне отпор. Очень много детей там училось целыми семьями: братья и сестры по сумке вместе. И естественно, они друг друга поддерживали. Я же была одна. Да, мой кузен На’Ир тоже учился в этом интернате, но он был старше меня на два года и не мог приглядывать за мной все время. Да и драться вместо меня он тоже не мог. Сам знаешь, как дети смотрят на тех, кто постоянно прячется за спины других. Но кое-чем он мне все-таки помог. Научил меня некоторым очень коварным приемам в бою. В драке один на один я наловчилась побеждать, потому что впадала в дикую ярость. А вот когда одноклассники объединялись против меня, тогда было хуже. В общем, почти полгода в нашем классе кипели ежедневные бои. Я вечно ходила в синяках и ссадинах, и мои противники тоже. Первые месяцы я еще проигрывала в этих драках, потому что была слабовата физически. Но потом поняла, что этот недостаток можно компенсировать яростью атаки. А уж этого у меня было много. Пару раз я пыталась сбежать из интерната, но наставники меня ловили. Естественно, обучение мое шло скверно, да и другие ученики тоже отвлекались. А еще месяца через три я усвоила, что лучшая защита — это нападение, и стала затевать драки первой. Запугала свой бедный класс. Начинала драки вообще без повода. Под конец отец сдался и забрал меня оттуда, решив, что лучше я буду учиться дома. И, знаешь, Г’Кар, это оказалось хорошим решением! За месяц домашнего обучения я наверстала полугодовую программу интерната! Видимо, учеба в интернате — просто не мое.       На’Тот пожала плечами.       — Но интернат, где училась твоя дочь, был совсем не таким.       — Да’Кал его долго выбирала, — ответил Г’Кар.       На’Тот кивнула.       — Хороший выбор. Хотя… наверное мне надо это тебе сказать…       Г’Кар насторожился.       — Что?       На’Тот уставилась на свои руки.       — Я упросила старшего наставника позволить мне понаблюдать за учениками, поговорить с ними, узнать, нравится им тут или нет. Рассказала про свой ужасный опыт с интернатом, и что не хочу такого для своих племянников. Он заверил, что его школа не такая, тут учатся только дети из привилегированных кругов, и ко всем относятся внимательно, и разрешил прогуляться в саду. У некоторых классов был перерыв между уроками, их выпускали на улицу, размяться. И вот на прогулке я нашла твою дочь, Г’Кар…       Он затаил дыхание, слушая ее.       — Я запомнила ее лицо, когда просматривала те письма на станции. И узнала ее почти сразу. Г’Рика сидела чуть поодаль от остальных детей, под деревом. И читала книжку. Или учебник. Я хотела к ней подойти, воспользовавшись тем, что мои сопровождающие отвлеклись на общение с учениками в саду. Но, пока я шла туда, на твою дочь налетели несколько мальчиков и отобрали у нее книгу. Она их, конечно, пыталась стукнуть, но они были выше ее и явно сильнее. Похоже, она была в классе, как и я, самой младшей и маленькой. И без братьев-сестер ей приходилось туго. Она гонялась за мальчишками, пытаясь отобрать книгу обратно, а они ее дразнили… по-всякому.       — Дразнили? — напрягся Г’Кар.       На’Тот кивнула, куснув губу.       — Ну, один мальчишка назвал ее дочкой любителя центавриан. Что-то в этом роде. Но тут я как раз вовремя подошла. Отобрала у них учебник, вернула твоей дочери. Прогнала хулиганов от нее подальше. Представилась ей, как атташе посла Г’Кара, ее отца. И спросила, можно ли мне с ней поговорить недолго?       — И как? Она согласилась? — спросил Г’Кар, немного расстроившись, когда узнал, что его дочь терпела подобные нападки от одноклассников. Да’Кал ему об этом ничего не говорила, впрочем, они вообще почти не разговаривали в то время…       — Нет! — улыбнулась На’Тот. — Она посмотрела на меня очень серьезно и сказала строго, что мама ей не разрешает разговаривать с посторонними дядями и тетями.       — Ох, во имя Г’Квана! — фыркнул Г’Кар. — И как же ты выкрутилась?       — Я ответила, что поскольку я помощница ее отца, то вовсе не посторонняя тетя. И сообщила, что у меня для нее письмо от тебя.       — И как она отреагировала? — взволнованно спросил Г’Кар. — Она скучала по мне, наверное, бедное дитя.       На’Тот провела языком по губам.       — Г’Рика отнеслась к этой вести очень спокойно. Взяла инфокристалл, сказала мне «спасибо». Я спросила, напишет ли она тебе ответ, потому что ты его очень ждешь. И она ответила, опять очень серьезно, что подумает над этим.       — В каком смысле, подумает? — не понял Г’Кар.       — Я тоже переспросила. И Г’Рика ответила мне, что не видит особого толку в написании тебе писем. Потому что ты все равно к ней не приедешь.       На’Тот встала и подошла к нему, заметив, что он явно расстроился от такого ответа дочери.       — Извини, если это тебя огорчило, но ты просил, чтобы я все рассказала очень подробно. Вот я и докладываю, как есть. Но я с ней поговорила, как могла, Г’Кар.       На’Тот положила руку ему на плечо.       — Я спросила, знает ли она, что сейчас Нарн воюет с Центавром? Г’Рика ответила, что знает. Ей на уроках это рассказали наставники. Центавриане очень плохие парни. И я сказала, что тогда она наверняка знает, что родители многих детей, что учатся в этом интернате, сейчас воюют на фронте. А многие уже погибли, и их дети больше никогда не получат от них писем. Г’Рика же очень счастливая, у нее и мать и отец живы. И она может с ними связаться, если захочет. Поэтому написать хотя бы короткое письмо отцу — хорошее дело. Он вовсе не забыл о ней и не бросил. Иначе бы не прислал свою помощницу с письмом. Да, ее отец не может сейчас к ней приехать, потому что война требует его постоянного присутствия на станции. Да и мама тоже очень занята. Но в такое время надо ценить любое внимание от родителей. И уделять его им самой. Кажется, я смогла до нее достучаться, и Г’Рика мне пообещала написать тебе ответ поскорее. Я попросила ее не говорить матери или наставникам, откуда у нее письмо от отца. И она пообещала, что сохранит наш секрет.       На’Тот замолчала, глядя на него.       — Я не знаю, успела ли она отправить тебе ответ, — сказала она после паузы.       Г’Кар покачал головой, растроганный ее рассказом.       — Нет, я так и не получил от нее письма. Но все равно спасибо тебе, На’Тот, за то, что ты это сделала. И за то, что поговорила с Г’Рикой, тоже.       На’Тот помрачнела.       — Нет, Г’Кар, не благодари. Я… не уверена, что поступила тогда правильно.       Он вопросительно уставился на нее.       — Вскоре меня посадили на карантин из-за вспышки драфы на «Вавилоне 5», и я сходила с ума, потому что флот Г’Стена улетел без меня. Ты мне дал такой шанс, а я опять его упустила. Так я тогда думала. Карантин длился недолго, потому что вскоре выяснили, что драфа не передается нарнам при контакте. Но я была очень расстроена из-за задержки на Нарне. Мне придется догонять флот Г’Стена самой, но не факт, что это удастся, потому что все знали, что наши корабли отправились на задание. А куда, и что за миссия — об этом полное молчание. Но я в любом случае намеревалась поступить на военную службу, и тут поздно вечером мне позвонила твоя жена. Да’Кал была в дикой ярости. Набросилась на меня с обвинениями, что я сбила ее дочь с толку. Я поняла, что твоя жена узнала, что я передала твое письмо Г’Рике. Разговор вышел очень бурный…       На’Тот вздохнула и потерла лоб.       — Да’Кал мне сообщила, что Г’Рика пропала из интерната. Наставники обнаружили только ее записку, где она сообщала, что отправляется к отцу на «Вавилон 5». Г’Кар, я тогда не знала, что ответить твоей жене. Кто же думал, что Г’Рика зайдет так далеко?       — Боги, ей тогда было всего пять лет, как она собиралась добраться до станции?! — воскликнул Г’Кар. — Хекба — огромный город, она в нем потеряется мгновенно, даже не добравшись до космопорта!       — Да’Кал уже подняла тревогу и организовала поиски дочери. Но ты сам понимаешь, Г’Кар, такого маленького ребенка найти непросто. Да’Кал оборвала разговор со мной, пообещав, что если что-то случится с Г’Рикой, она меня живьем выпотрошит. Я извинилась перед ней и даже предложила помощь в поисках. Но Да’Кал в бешенстве крикнула, чтобы я даже не приближалась к ее ребенку. Что я уже достаточно вреда принесла, так что хватит с меня помощи. Разговор получился не очень… приятный, что уж говорить. Возможно, твоя жена права. И мне не надо было заходить так далеко. Возможно, тогда бы Г’Рика не удрала из интерната…       На’Тот сложила руки вместе, виновато глядя на Г’Кара.       — Прости меня, если сможешь. Намерения у меня были благие, но я постоянно забываю, что ими выложен путь в ад, как говорят земляне.