Мотылек. Часть 2

Стоя в аэропорту, Энни дала себе установку, что не будет загадывать на будущее и не станет ничего ждать. Пусть все идет, как идет. — Возможно, все же верно суждение, что Бог не посылает нам больше, чем мы сможем пережить. А значит, я справлюсь со всем, что ждет меня впереди... Всего через пару часов девушка была в Стокгольме — столице Швеции. На родине Карлсона и викинга Алекса. Единственный город в мире, где никто не закрывает окон. Город, где на одной из крыш живет человек с пропеллером на спине, а девушки для того, чтобы выделиться, перекрашиваются в брюнеток. Она сняла номер в отеле на три дня. Повесила коралловое платье на спинку двери в ванную и пошла в душ. Это все было очень странно, впервые в жизни Энн не понимала, что делает. Так, будто она действовала по схеме, встроенной в ее голову марсианами. Но она не испытывала страха, только легкое волнение. — Я слишком много думаю! — убеждала она себя. — Я ведь уверена в том, что хочу этого. Нет, точно знаю. Закончив с укладкой и макияжем, брюнетка встала перед зеркалом в одном нижнем белье. Волосы волнами гладкого шелка спадали на хрупкие плечи, струились по рукам, доставая до самого пояса. В зеркало на нее смотрела какая-то незнакомка. Большие серые глаза цвета графита стали совсем холодными, хотя Энни помнила времена, когда они были теплыми, как летняя ночь. Но жизнь меняет нас, закаляет, словно сталь, и Энн не стала исключением. Время семь вечера. Звонок телефона. — Да, — ответ получился сухим от волнения и ожидания. — Мисс Новожилова, вас ожидает машина, — сообщил вежливый женский голос. У главного входа в гостиницу Энни ждал угольно-черный Volvo. Автомобили этой марки были и остаются самыми безопасными в мире! Это еще одно из многих достижений шведов. В лицо ей ударил холодный пронизывающий ветер, разбросав волосы в разные стороны. Она запахнула пальто и села на заднее сидение. — Добрый вечер! — отозвался голубоглазый водитель. — Ресторан «Дремлющий медведь»? — уточнил он. — Так точно! Почему дремлющий медведь? — пробубнила она себе под нос, не обращаясь к кому-то конкретному. — Потому, что где-то в глубинах характера каждого шведа живет медведь! — дружелюбно ответил водитель. — Не косматый и страшный, а погруженное в спячку существо, пребывающее в ожидании весны. — С одним таким медведем я точно знакома! — с улыбкой добавила Энни. — Как раз он иногда бывает очень жестоким и страшным! Но на самом деле он действительно белый и пушистый! Стокгольм в свете сумерек напоминал сказочный городок. Энни в голову сразу пришло, что она могла бы быть Гердой, которая отправилась на поиски горячо любимого Кая, у которого вместо сердца льдинка. И не уверенная, что ей по силам растопить ее, девушку все же не покидала надежда. С хозяйкой ресторана Светланой Энни созванивалась утром и договорилась о том, что она поможет организовать ее появление на дне рождения Алекса. Женщина была очень рада помочь, так как двадцать лет назад Света приехала в Швецию из Питера (как и Энни) за любимым мужчиной. Сейчас они женаты, воспитывают трех детей и являются владельцами небольшого ресторана. Внешне она совсем не отличалась от типичных шведок: светлые глаза и волосы, довольно высокая и худощавая. В ее кабинете Энни оставила свои вещи, и Света повела ее показать зал, в котором уже вовсю праздновали день рождения одного знакомого брюнетки Викинга. Вдоль стены с окнами, открывающими великолепный вид на Меларен, в котором отражались звезды и сотни городских огней, стоял длинный стол, за которым сидело человек двадцать с Алексом во главе. Они что-то бурно обсуждали, спорили, смеялись. Приятная музыка и приглушенный свет создавали еще большее ощущение торжественности. Энни и Светлана украдкой наблюдали за ними через стекло двери в кухню. Слева от стола находилась небольшая полукруглая сцена, на которой иногда играли приглашенные музыканты. На сцене находилась стойка с микрофоном, рояль и гитара у музыкальной колонки. «Отлично, — подумала Энн. — То, что нужно». — Когда начнем? — в предвкушении Света потирала ладони. — Он непременно оценит. Не переживай так! Я вижу, как много для тебя все это значит. — Положив руку девушке на плечо, она по-матерински поглаживала ее, пытаясь хоть немного успокоить. — Дай мне пару минут, — попросила брюнетка. Как только она позволяла мыслям вереницей вопросов подниматься в голове, тут же чувствовала, как накрывает волной страха, волнения, тревог и сомнений. — Перестань, наконец, думать! — повторяла она, словно мантру. — Успокойся, выдохни. Гости, увлеченные обсуждением и воспоминаниями, историями из их общего прошлого, совсем не замечали, как на сцену вышли два молодых человека. Один из них сел за рояль, а другой взял в руки гитару. Светлана вышла следом за ними и подошла к микрофону. Постучала по нему пальцем, из колонок раздался неприятный звук. Все гости сразу замолчали. — Попрошу минуточку внимания. Александр, от себя лично я тоже хочу поздравить вас с днем рождения и пожелать вам всего самого наилучшего! И у нас для вас есть небольшой сюрприз... После этих слов Света спустилась со сцены, дала сигнал рукой, и во всем зале погас свет. В темноте слышалось перешептывание, но с первыми звуками рояля все замолчали. После нескольких секунд в мелодию влились звуки гитары. В полной темноте, стараясь не упасть, Энни дошла до высокого круглого стула у рояля. Она прислонилась к нему, чтобы чувствовать хоть какую-то опору, потому что земля в прямом смысле уплывала у нее из-под ног. Не слыша своего голоса из-за громкого стука собственного сердца, Энни запела: Иди ко мне, забытое чувство, Иди ко мне, совсем другой. Я выключу зажженные люстры. И никого, только нас двое. Иди ко мне, во мне останься. И до утра, и до зимы. Сегодня я без боя сдамся. Без фальши, без веков на «Вы». От волнения Энн даже не заметила, что над ней зажегся прожектор, было ощущение, что она стоит под столбом солнечного света. Так как свет был направлен только на нее, в зале оставалось темно, и она не могла разглядеть, что же там происходит, не видела реакции Алекса. А дальше, все равно, что дальше! Есть только ты и ночи час. И твой костюм и ты стал старше, Не изменился лишь цвет глаз. И я хочу закрыть все двери, И выключить свой телефон. И твоей мерой время мерить Без циферблатов, чисел, корн. Вкладывая всю свою душу в эти слова, она не заметила, что поет с закрытыми глазами. Открыв глаза снова, обнаружила, что в зале уже не так темно, на стенах включили светильники, напоминающие маленькие факелы. От их свечения все вокруг подергивалось и мерцало, как если бы это было действительно пламя огня... Алекс стоял перед сценой, метрах в трех от Энни, с таким выражением лица, будто перед ним восьмое чудо света. Твой тонкий, заграничный паспорт. В нем ставить некуда печать. Охрипший голос твой и насморк, И все по-новой, все опять… Завороженный Алекс подошел вплотную к бортику сцены, который был ему чуть ниже колена, и протянул Энни свою руку. Она оторвалась от стула, который служил опорой, не видя ничего вокруг, кроме его бездонных, переполненных нежностью и теплом глаз, шагнула к нему. Обхватив Энни чуть ниже бедер, он снял ее с подиума. Иди ко мне, забытое чувство. Иди ко мне, совсем другой. Я выключу зажженные люстры, И никого, только нас двое… Руки Алекса, такие сильные и горячие, поднимались все выше по ее телу, пока не остановились на талии, а ее ноги, наконец, коснулись земли. Он зарылся лицом ей в волосы. И никого, только нас двое… И никого, только нас двое… Периодически поднимая голову, Алекс заглядывал Энни в глаза, в самую душу, все еще не веря, что она действительно здесь, с ним. Когда музыка закончилась, тишину разорвали громкие аплодисменты, выкрики радости и удивления. В этот момент Энни вспомнила, что они не одни, и здесь полно людей. Наливаясь краской от смущения, она уткнулась лицом в грудь Алекса в поиске укрытия, но он очень нежно взял ее за подбородок и потянул навстречу поцелую. Этот поцелуй получился слишком откровенным для чужих глаз. Обычно на людях так целоваться просто неприлично. Но похоже, Алексу было все равно... и сопротивляться его желаниям было невозможно. — Эй! Хватит целоваться! — с завистью крикнул мужской голос. — Алекс, мы тоже хотим, иди поцелуй и меня! — не сдержав смех на последних словах, вторил другой голос молодого мужчины. — Мне кажется, мы здесь лишние! Ребята! — шутя, сказала девушка с тоненьким голоском. Алекс наконец закончил этот страстный поцелуй и, сдерживая улыбку, ответил, обращаясь ко всем: — Так, расходитесь! Праздник окончен! Понимая, что он шутит, друзья обреченно махнули рукой в его сторону. Обняв брюнетку за плечи, Алекс повел Энни к столу. — Я хочу вас познакомить с самой необыкновенной девушкой! — Он крепче прижал ее к себе, и не успел он продолжить, как справа от них, радостно взмахивая руками и подпрыгивая, высокая красивая девушка со звонким голосом вскрикнула: — Это твоя Энни? Алекс усмехнулся на то, что сестра сказала «твоя Энни», и в ожидании реакции уставился на брюнетку, вопросительно приподняв бровь. — Получается, так, — неуверенно признала Энн. Девушка тут же подлетела, заключив их в крепкие объятия: — Ну вот, а ты утверждал, что она не приедет! — обиженно сказала она, глядя на брата. — Эшли, я правда ничего об этом не знал. — Я, честно говоря, и сама не думала, что приеду. Все получилось спонтанно, в самый последний момент, — ответила Энни. — Это так здорово, что ты все-таки прилетела! Алекс нам про тебя столько рассказывал... В этот момент Алекс наигранно кашлянул, тем самым давая понять Эшли, что Энни об этом знать не обязательно. За весь вечер в ресторане им так и не удалось остаться наедине, чтобы поговорить. Всем хотелось внимания Алекса, ведь они не так часто виделись, а тут еще и такой повод. Все это время Скарсгард крепко держал Энни за руку, переплетя свои пальцы с ее. Он будто боялся, что, если только отпустит ее, Энни испарится, словно мираж. Девушка познакомилась с его братьями, сестрой Эшли и близкими друзьями. Все оказались очень простыми и веселыми ребятами, Энн не чувствовала себя чужой в их компании. Время пролетело быстро, и через пару часов все начали собираться по домам. — Во сколько завтра приедете? — на выходе из ресторана поинтересовался младший брат Алекса, Билл. — Пока не знаю, — ласково глядя на Энни, ответил Алекс. — Понимаю... — смутился Билли. — Позвони, как соберетесь, — подмигнул он старшему брату и скрылся за дверью. — Вот мы и остались одни. Почти одни. — Алекс развернул Энни к себе лицом и обнял так крепко, что у нее перехватило дыхание. — Ты знаешь, как много для меня это значит? — шепотом спросил он. — Ты хоть представляешь, что это значит для меня? — с улыбкой ответила она. Это было именно то, что ей хотелось услышать... что он оценил, как непросто далось это решение приехать сюда... что она важна ему... нужна... необходима. Пока они ехали в такси по ночному городу, Алекс ни на секунду не отрывался от Энн. Он молчал, но в его взгляде было столько всего, чего не рассказать словами. И Энни все это видела, чувствовала, наслаждалась. Автомобиль остановился около высотного дома. Энни, честно говоря, даже не поинтересовалась, куда они едут, ведь это уже было не важно. Поднимаясь в лифте, Алекс притянул ее к себе и поцеловал так жарко, что она просто растаяла в его руках, как сахарная вата. — Я смогу найти способ заставить любить меня сильнее, чем... — Он оборвал себя на полуслове и, глядя прямо в глаза, произнес: — А сейчас я хочу любить тебя! Если бы двери лифта не открылись в этот момент, желание накрыло бы их прямо там. — Добро пожаловать домой! — сказал блондин, отперев дверь и позволив Энни войти первой. Квартира была очень похожа на ту, в которой он жил в Лондоне. В полумраке она заметила, что в ней так же максимум свободного пространства и минимум мебели. Все лаконично и педантично. Пробежав взглядом по гостиной и кухне, она направилась в спальню, Алекс, молча и очень внимательно наблюдая за ней, просто шел следом. Спальня также оказалась очень просторной. В комнате стояла огромная кровать с двумя тумбочками по краям и высокий комод напротив нее. Энн стояла у кровати и смотрела на себя в отражение панорамного окна. Алекс медленно подошел сзади и, убрав ее волосы на одну сторону, нежно провел кончиками пальцев по шее. Затем осторожно расстегнул молнию на ее платье и вновь повторил свое ласкающее движение пальцев по шее, спустив одну бретельку и оголяя плечо. — Как будто самый желанный подарок распаковываешь, — глядя на него, заметила девушка. — Ты не просто мой самый желанный подарок, Энни! Ты — все, чего я хочу! — ответил он, спуская вторую лямку с ее плеча. Платье бесшумно упало к ногам. Брюнетка повернулась к нему, и Алекс обхватил ее лицо ладонями, с тревогой заглядывая в глаза. — Страх! Почему я вижу страх в твоих глазах? Ты боишься меня? — Он говорил это с такой горечью в голосе, словно допускал мысль о том, что это действительно могло быть так. — Не тебя... а того, что чувствую к тебе. — Неужели ты не чувствуешь, как я хочу стать тем, в кого ты будешь безнадежно влюблена? Единственным, кого будут помнить твои руки, кого возьмешь в свою постель, в этот загадочный мир, что таится в твоей голове. Я хочу знать каждый твой изгиб, каждую родинку, каждую дрожь твоего тела. Я хочу знать, где касаться тебя, как касаться тебя. Хочу стать лучшим для тебя во всем мире! И я заставлю тебя полюбить меня настолько сильно, что каждый раз, когда наши губы будут соприкасаться, ты будешь умирать маленькой смертью. Я покажу тебе космос, не выходя из квартиры... Закрепив свои слова страстным поцелуем, как незримой печатью, которая выжгла клеймо в ее сердце с его именем, они опустились на кровать. Энни даже и предположить не могла, что Алекс может быть таким чувственным и нежным. Замкнутый и холодный снаружи, он оказался невероятно ласковым и горячим внутри. Жадно впиваясь пальцами в упругое тело, ему приходилось сдерживать себя. Это было безумно, находиться на той зыбкой линии, где наслаждение так тесно граничит с болью. Энни не испытывала раньше ничего подобного. Словно мир наполнили красками, которых она не видела раньше, будто ей позволили чувствовать, как каждую клеточку переполняет серотонин. Непреодолимое желание раствориться друг в друге, стать единым организмом заставляло забыть о стеснении и страхе, позволяя чувствам и желаниям управлять ситуацией. Пропуская волны тока по венами и обжигая дыханием, ее пальцы судорожно впивались в его влажную спину. Приближая девушку к пику этой сладострастной пытки, Алекс замирал, снова отдаляя от финала. Вновь продолжая с еще большим напором, он двигался Энни навстречу, проникая в самые сокровенные уголки ее души и сознания. Она ощущала себя пластилином в его руках, они как два пазла, которые полностью совпали друг с другом, не оставив других возможных вариантов. Ее ладони скользили по его плечам, груди, животу, ощущая каждый мускул, каждую вибрацию тела. В нем она видела силу, стержень, настоящего мужчину, которому хочется подчиняться и играть по его правилам. Покорность — невероятно приятное занятие, если мужчина четко знает, чего он хочет. А Алекс знал, чего хочет, и знал, чего хотела Энни, отдавая ей желаемое в тройном размере. Казалось, это не закончится никогда. Но терпеть больше не было сил, и Алекс с упоением наблюдал, как все ее естество молило его о пощаде. Он смотрел на Энни так, словно пытался запомнить ее такой, запечатлеть этот образ в своей памяти навсегда. Насладившись сполна, он все же сжалился, позволяя Энн раствориться в этом фейерверке эмоций, чувств и ощущений. Ее тело словно взорвалось тысячами ярких огней, напряглась каждая мышца, даже те, о существовании которых она и не подозревала. Спина выгнулась, как у поломанной куклы, в глазах — сотни разноцветных точек, а из живота будто наконец вырвались наружу мотыльки, которые роились все это время внутри, желая пробиться на волю. Сознание разорвало, а его обрывки разбросало в разные стороны. Рывком Алекс вернул Энни в исходное положение, и она почувствовала, как напряглось все его тело. В полумраке были еле заметны его судорожные подергивания. Он не выдержал и закрыл глаза, прижимая брюнетку к себе так сильно, что удары его сердца отголосками отдавались у нее в груди, и создавалось ощущение, что сердце у них одно на двоих. Опустившись на холодные простыни, они продолжали лежать в этом же положении абсолютно неподвижно, это могло бы продолжаться целую вечность, так как было столь же естественно, как просто дышать. Какое-то время спустя, отдышавшись, он немного отстранился, чтобы снова посмотреть ей в глаза. В них Алекс будто увидел свое отражение, переполненное счастьем, благодарностью, пониманием, нежностью, трепетом... — Ты даже не представляешь, какая ты сейчас красивая! — пытаясь поглотить Энни своим взглядом, произнес он. — В моей жизни не случалось подобного... Ты самое прекрасное, что есть в этом мире. Она хотела ответить ему, но он не дал такой возможности, прислонив указательный палец к ее губам. — Видеть свет в твоих глазах для меня намного важнее, чем любовь на словах, — добавил он и накрыл ее губы своими. Всю ночь Алекс не выпускал Энн из своих объятий, она ощущала себя дюймовочкой рядом с ним. Таким большим, сильным, надежным. Первый раз так хорошо и спокойно спала, прижимаясь максимально близко и вдыхая его запах, ставший таким родным. Словно и не было другой жизни...