Женщина-дворецкий

После того, как бал был окончен, все гости разбрелись по своим комнатам. В поместье стояла гробовая тишина, в коридорах не было ни души. Лишь изредка можно было встретить небольшие компании людей, которые направлялись в сторону бильярдной с целью выпить чего-нибудь покрепче, а заодно и понаблюдать за игрой любителей. Роксалана уложила Офелию в гигантскую роскошную кровать с мягкой периной, укрыв пуховым белоснежным одеялом. - Госпожа, Вам понравился вечер? - поинтересовалась девушка, присаживаясь возле кровати своей подопечной. Честно сказать, ей было без разницы, понравился ли Даркфорд бал, но спросить все-таки стоило. - Да! Маскарад был просто чудесным! - девочка светилась от счастья, глаза ее радостно бегали по комнате, а на лице сияла широкая улыбка до ушей. - Я рада, что Вы хорошо провели вечер, - ответила Беррингтон, поправляя вылезшую простыню. Затем она поднялась с колен и потянулась за подсвечником, который спокойно стоял на тумбе подле кровати, но девочка остановила дворецкого. - Лан, останься, пока я не усну, - негромко пробормотала Даркфорд, прикрыв рот краем одеяла, стесняясь своих слов. Девушка улыбнулась, но в тусклом свете свечей ее вроде бы искренняя улыбка превратилась в звериный оскал, что заставило графиню поежиться и судорожно сглотнуть. Офелия боялась того монстра, что все время был подле нее, охраняя и защищая жизнь графини, притворяясь доброжелательной слугой. Порой Даркфорд забывала о том, кто такая Лана, и болтала с ней, будто они были давними подругами. Но она прекрасно понимала, что все это лишь лицемерие и ложь. Животный страх каждый раз сковывал Офелию железными цепями. Она понимала, что ей нужно лишь сделать один шаг. Девочка знала, что может контролировать Роксалану, нужно лишь только приказать, но... Это ненадолго. До тех пор, пока между ними есть контракт. Время на исходе. Роксалана отвела руку от подсвечника и скрестила руки на груди в ожидании, когда Даркфорд заснет. Офелия закрыла глаза и кое-как переборола страх, который появлялся во тьме, когда ее дворецкий стояла в тени комнаты, охраняя покой графини. Девочка уже успела пожалеть о своей просьбе, но ничего поделать с собой она не могла. Прошло уже достаточно времени с рокового дня, но графиня все еще боялась людей, которые убили ее отца и которые стремились расправиться с ней самой. И у тех незнакомцев получилось бы задуманное, если бы не Роксалана, предложившая свою помощь. Из двух зол приходится выбирать меньшее. Девочка, несмотря на свое состояние, уснула достаточно быстро. Роксалана задула свечи и тихо, словно хищник в ночи, вышла из спальни Даркфорд. *** Себастьян и Роксалана поболтали пару часов на более-менее отвлеченные темы, даже не замечая, что время неумолимо близится к утру. Конечно же, не без ехидных подколов девушки и язвительных замечаний дворецкого, но все же беседа была относительно дружеской. Обоим было любопытно узнать друг друга поближе, ведь до этого момента они особо и не разговаривали, не считая каждодневных перепалок. - Звезды? Ты серьезно? – Роксалана удивленно подняла брови и снисходительно усмехнулась. – Мне только что послышалось, или демон спросил меня, нравятся ли мне звезды? Себастьян не сдержал улыбку и, усмехнувшись, откинул длинную челку с глаз. Оказалось, наладить отношения с мисс Беррингтон гораздо проще, чем он предполагал. Она быстро шла на контакт, была достаточно общительной. Но что-то было не то, что-то, что отличало ее от других. В ее характере, поступках было что-то иное, не свойственное обычным людям. Да, собственно, Роксалана и не была человеком. Многие скрываются за маской безразличия и злобы, пряча внутри себя добрую и чистую натуру, готовую помочь кому угодно и когда угодно. Таких немереное количество, люди, обиженные судьбой, но сохранившие крохотный кусочек света где-то внутри. Роксалана… Она не такая. Она сожгла сама себя изнутри, вырвала из груди остатки еще бьющегося сердца и растоптала их. Она хладнокровна, жестока. Неумолима. Она озлобленная на весь мир, на всех людей. Она не то, что может убивать, она это любит . Разъяренный зверь, которого в свое время морили голодом и держали взаперти, не давая вдохнуть лишнего глотка кислорода. Но сейчас этот зверь вырос, и он будет идти до победного конца, прорывая себе путь когтями и зубами. - Ну, о чем еще можно поговорить, если не о природе? - хмыкнул дворецкий, вставая с насиженного места и перебираясь в уютное кресло, что вальяжно стояло возле окна. Михаэлис был мастером любовной чепухи, которая обычно покоряла девушек с первых слов. О да, он был настоящим змеем-искусителем, предлагавшим попробовать невинной девице запретный плод. Но, к сожалению, Беррингтон было сложнее подцепить на крючок, нежели остальных девушек. А, может быть, и к счастью, ведь иначе она бы не привлекла внимания скучающего демона. - Хватит нести всякую ахинею, - недовольно бросила Роксалана, усевшись на кровати в позе лотоса. Она зевнула, прикрыв рот рукой. – Ты еще предложи поговорить о любви и поэзии, - с издевкой ответила Беррингтон, потирая глаза. Она начала немного уставать, чувствуя, как ее клонит в сон, однако Роксалане хотелось еще немного поговорить с дворецким, раз уж выдалась такая возможность поболтать с ним. - Неплохая идея, - усмехнулся Себастьян, сверкнув глазами. В следующую секунду в него полетела большая подушка, от которой Михаэлис благополучно увернулся. Затем он неожиданно оказался за спиной Роксаланы, однако та, видимо, была готова к такому повороту событий и резко развернулась, встретившись с немного ошарашенным взглядом дворецкого. Последующие полчаса озлобленная Беррингтон пыталась схватить демона за галстук, пока тот с нечеловеческой скоростью носился по спальне, негромко хихикая, когда очередная попытка девушки не увенчалась успехом. Вначале Роксаланой двигало чувство злости, которое, как вы могли уже давно заметить, в ней вспыхивало мгновенно, но спустя некоторое время она остыла, и теперь в ней бурлил азарт, какое-то детское желание догнать Себастьяна горело в ней негаснущим пламенем. - Ты же знаешь, что у тебя не выйдет, - раздался голос Михаэлиса где-то слева. Девушка тут же резко развернулась, однако мужчины там уже не было. – Ты уже, сколько времени пытаешься меня поймать. Какая упертая, - хмыкнул дворецкий справа, что заставило Беррингтон тут же развернуться, но, увы, ее ждало пустое место. - Знаешь, как я тебя ненавижу? – немного озлобленно спросила Роксалана, глазами пытаясь уследить за передвижениями Себастьяна, но все попытки были тщетными. - Наверно, примерно настолько же сильно, насколько любишь, - прозвучал насмешливый голос Себастьяна сзади. Девушка тут же снова почувствовала прилив необузданной ярости и замахнулась кулаком в ту сторону, где по ее расчетам должен был стоять Михаэлис. В этот раз мужчина оказался на нужном месте, однако кулак Роксаланы не встретился с лицом дворецкого. Мужчина схватил ее за запястье, как часто делал, чтобы смутить и немного успокоить разгневанную Беррингтон. Реакция не заставила себя долго ждать – щеки девушки тут же залил багровый румянец, а сама Роксалана поспешно отвела взгляд. Это дало Михаэлису немного времени для того, чтобы как можно менее безболезненно сделать свой ход. Себастьян притянул Роксалану к себе, обвив руками ее талию, а щекой прикоснулся к ее виску. Эти действия ввели девушку в такой ступор, что, если бы сейчас мимо нее пробежало стадо радужных единорогов в балетных пачках, боюсь, эта веселая компания осталась бы без внимания Беррингтон. И эти же бедные лошадки с рогом во лбу, понуро опустив голову, побрели бы обратно, напевая себе под нос «Лунную сонату» Бетховена. И даже произведение любимого композитора никак не повлияло бы на затуманенный разум девушки. Роксалану одолевали смешанные, противоречивые и бурные эмоции. Она захлебывалась в эйфории, чувствуя мужские руки на своей талии. Ей хотелось сильнее прижаться к широкой груди Себастьяна, слушая его бархатный баритон, утопая в родном тепле, исходившем от Михаэлиса. Роксалана так давно мечтала о таком моменте. Она думала о нем все время, но не могла признаться даже самой себе. И вот сейчас, когда мужчина так близок к ней, так нежно обнимает, будто испытывает к Беррингтон какие-то чувства. Дворецкий не нависает над хрупкой Ланой, лежа на кровати, не прижимает ее к стене, заставляя чувствовать себя беспомощной жертвой, а просто обнимает, будто девушка для него единственное дорогое существо на планете. Это позволяло Роксалане строить призрачные надежды, похожие на карточный домик, который от одного неверного движения может рухнуть, разлетевшись на сотни частей. Себастьян почувствовал, как Беррингтон неосознанно прижалась крепче к нему, не желая расставаться с дворецким. Но не демону это было только на руку. Он решил осуществить свою давнюю мечту, что все еще теплилась в нем, словно погасающие поленья в камине. Михаэлис так долго ждал подходящего момента, что сейчас, когда он настал, дворецкий не мог больше ждать. Он не мог больше ждать, когда Беррингтон снова будет в таком беспомощном состоянии, в коем находилась сейчас. Темная сторона Михаэлиса (в общем, он почти весь состоял из тьмы, как и положено полноценному демону) очнулась от продолжительного сна, пустив когти в ту светлую искру, которая только начала рождаться в черной сущности демона. Михаэлис склонил голову к самому уху девушки, предвкушая свой скорый триумф. - Я знаю твои самые потаенные страхи, - прошептал Себастьян, обжигая горячим дыханием нежную кожу на шее Беррингтон. Девушка вздрогнула и попыталась отстраниться, но Михаэлис заковал ее в железное кольцо рук, которое раньше казалось Беррингтон спасительным, защищающим от всех невзгод. – Я знаю все о твоем прошлом, через что тебе пришлось пройти, - его шепот был больше похож на хищное шипение змеи, нежели на сладкий яд, вводящий в пьянящий дурман. Роксалана начала сильнее вырываться, но Михаэлис был неприступен, продолжая возвышаться над Ланой громадной скалой. – Скажи, какого это, когда родная мать предает? Какого это, когда вырывают пальцы? Какого это, когда сдирают кожу? – Михаэлис быстро задавал вопросы, оскалив острые клыки. Роксалана вырывалась изо всех сил, что-то кричала, но дворецкий не обращал на это ни малейшего внимания на слабые попытки девушки. Демон еще сильнее приблизился к Беррингтон, нашептывая ей на ухо те слова, которых Роксалана боялась больше всего на свете. – Я видел твои муки. Я видел твои страдания. На протяжении всех лет я наблюдал за тобой. Я видел, как ты стала превращаться в монстра. Я сделал из тебя полудемона, Роксалана Рейнхардт .