Два генерала

- Хорошо бы тебя сослали в ссылку, - сказала Ын Су, балансируя на краешке того самого стула, на котором так самоотверженно собиралась проводить свои ночи пять лет назад, чтобы отдать генералу его собственную кровать. - Что? - изумился Чхве Ён, который внимательно следил за равновесием Небесного доктора, но руки пока не тянул. Ей пришло в голову найти веер доктора Чжана, который она давно оставила в этой комнате. Генерал точно помнил, что веер да, был. И он его куда-то точно положил, чтобы не потерять. Но куда - не помнил. Возможно, на шкаф. - В ссылку, - повторила Ын Су. - Куда-нибудь подальше от дворца. В Пхеньян, например. Или, как его там, по-вашему. В Соген, вот. Мы бы там пожили лет десять-двенадцать, отдохнули, ты бы, чтобы не заскучать красных шапок погонял. Красноголовых, то есть. Дети бы подросли. - Дети? - Наши с тобой, - легкомысленно закивала Ын Су. - Свежий воздух, парное молоко, очень полезно! А потом бы ты опять с новой силой принялся защищать страну. Всем нужен отпуск. Знаешь, люди которые всегда работают и редко отдыхают, подвержены депрессиям… Лови! И она доверчиво откинулась назад, раскинув руки. Чхве Ён неодобрительно поставил Небесного доктора на ноги, вздохнул. - Ссылка, - сказал он задумчиво. Она искоса поглядела него, чтобы убедиться, что её идея нашла свое гнездо в голове верховного полководца. Потом устало села на его кровать. - Слушай, - спросила, обнимая подушку, - а когда у тебя день рождения? И чихнула. Потом чихнула еще раз. Потом вскочила, вскинув руки вверх и далеко отбросив подушку. Мелкая белая пыльца взметнулась в воздухе. Глаза заслезились. - Не подходи ко мне! - быстро и очень спокойно сказала Ын Су. - Выходим. Ты первый. Ын Су объявила карантин. - Я не умру, - плача от раздражения в глазах и изрядно гнусавя, сообщила она, перевесившись через окно. После купания кончики её волос все еще были мокрыми. - Это какой-то аллерген, всего лишь. Твоя задача - предъявить Управлению по расследованию свое пышущее здоровьем тело. - Странно, - сказал генерал тетушке Чхве уже поздно вечером. - Белую пыль мне в постель насыпал кто-то, кто мог без всяких подозрений попасть в казарму Ву Даль Чи. Но почему он не знает, что я, практически, не бываю в своей комнате? Тетушка Чхве отвесила ему подзатыльник. - Думай, о чем ты старшим рассказываешь, - сказала она. Чхве Ён засмеялся. - Но, - сказал он, - вы с Её Величеством слишком затягиваете со свадьбой. На вашем месте я бы поторопился, пока мы с Небесным доктором вступаем в брак лишь вдвоем. - Бесстыдник, - рассердилась тетушка Чхве, однако в голосе её не было слишком много уверенности в собственной правоте. - Я знаю, - сказал Чхве Ён, развязывая пояс, - что на вас всё еще может остаться пыль, и что у вас нос распух… - И глаза тоже, - глухо, из-под одеяла отозвалась Ын Су, - красные и опухшие. Чхве Ён скинул тунику. - И я помню, что вы запретили мне приходить, - сказал генерал. - Точно. Мне вовсе не светит попасть из-за тебя в тюрьму за какое-нибудь колдовство! - Вы думаете о тюрьме или о том, что я увижу ваш опухший нос? - с улыбкой спросил Чхве Ён. Ответом ему был горестный вздох из-под одеяла. Генерал стянул с себя нижнюю рубашку. - Но ты же сейчас пожелаешь мне спокойной ночи и уйдешь? - забеспокоилась вдруг Ын Су. - Конечно, - согласился с ней Чхве Ён и лег рядом. Позже Ын Су обхватила ладонями лицо Чхве Ёна и заставила его посмотреть ей в глаза. - Ты же не сильно расстроился из-за произошедшего? - строго спросила она. - Ничего такого: “ах, опять по моей вине эта женщина страдает”? - Ничего такого, - ответил Чхве Ён серьезно, - я просто найду этого человека и убью. - Ты даже не шутишь, - немедленно рассердилась Ын Су. Вместо Дэ Мана, которого так ждал генерал, от реки Амноккан вернулся Чжу Сок, которого генерал совсем не ждал. Он приехал так быстро, что загнанная лошадь пала под ним прямо посреди двора. - Командир! - Чжу Сок с разбега упал на колено. - Я заслуживаю смерти! - Это уж мне решать, - отозвался генерал холодно, - но объясни, зачем ты отправил сюда Ву Даль Чи? - По вашему приказу, - взревел Чжу Сок и протянул письмо. На тонкой рисовой бумаге красовалась личная печать генерала.