Дом желаемых смертей мадам Фин

      — Итак, что же желает маленькая мадемуазель? — мадам Фин мягко улыбнулась, возвращаясь к прилавку. Она понимала, что надо как-то нарушить эту неловкую паузу, возникшую после визга одной из тех мадемуазелей, в мыслях отчитывая Помощника.       — Я хочу, чтобы маме приснился прекрасный сон, хочу, чтобы она улыбалась, когда умрёт, — у девочки покраснели щёчки и носик, в уголках глаз уже скапливались крупные слёзки, но она улыбалась, хотя губы дрожали. Мадам Фин подошла к ребёнку, слегка приобняв и погладив по голове.       — Мадам!.. — хозяйка Дома поднесла указательный палец к губам, на что Продавец понимающе кивнул и вошёл обратно в комнату, закрыв за собой двери.       — Пойдём со мной, я заварю тебе чай на травах с ореховым мёдом, а когда успокоишься, мы поищем см... — мадам остановилась, — мы поищем то, что тебе нужно. Идём? — маленькая мадемуазель кивнула, вытирая одной ручкой слёзы, другой — хватаясь за полупрозрачное платье хозяйки.       — Джанетт, мы покидаем сие заведение! — резко встала Жижи, хмыкнув и вновь замахав веером.       — Для начала мы пройдём в главный холл, и вы заплатите за анкету, — встал Помощник, подавая руку младшей мадемуазель.       — Благодарю вас, — заморгала она, кладя свою ручку поверх его и поднимаясь; Жожо этого явно не ожидала и вновь округлила глаза.       — Какой вы редкостный хам, однако! — вспылила старшая.       — Тогда давайте не будем утруждать вас моим присутствием и поскорее со всем покончим. Прошу, — Помощник открыл дверь и жестом пригласил девушек пройти в другую комнату.       — Джанетт, поспеши, — отрезала громким голосом Жеже, выходя из комнаты ожидания, на что младшая закатила глаза.       — Кому-то определённо пора взрослеть: вспыльчивые и обидчивые сейчас не в моде, — прикрываясь веером, тихо произнесла Джанетт, быстро взглянув на спокойно улыбающегося Помощника.       — Что ты там бормочешь? — крикнула старшая мадемуазель, находясь уже явно далеко.       — Что нужно купить подарок Лямиф, иначе она нас не простит за опоздание, — врала Джанетт, повысив голос.       — Ох, ты права, кому-то определённо пора взрослеть: капризные и пунктуальные сейчас не в моде!       — Пойду пока разберу почтовый ящик, там наверняка есть что-то интересное, — поправил пенсне Продавец, заводя руки за спину и направляясь к чёрному выходу.       — Тебе нравится? — интересовалась мадам Фин у пьющей горячий чай девочки, аккуратно расставляя всё на свои места.       — Это очень вкусно! Вы скажите мне, какие травы использовали, дабы я могла заварить их маме? — сияла маленькая мадемуазель, как-то иначе смотря своими зелёными глазами на мадам, плавно перемещавшуюся по кухне.       — Возможно, — хитро улыбнулась хозяйка, — А ты сможешь расплатиться за желаемую смерть? — внезапно спросила она, сама удивляясь неуместности вопроса.       — У меня есть некоторые накопления, но, если их не хватит, не могли бы вы дать мне рассрочку? Я всё-всё оплачу, честно! Я буду усердно работать! — девчушка говорила с жаром, повышая звонкий голосок.       — Обычно мы такого не делаем, но я подумаю сделать тебе исключение, маленькая мадемуазель. Как же тебя зовут? — решила пока сменить тему мадам.       — Софи! А вас?       — Хахаха! — заливисто и беззлобно рассмеялась хозяйка Дома, — Ты пришла сюда, даже не зная имени владельца? Какая ты смешная, Софи! — улыбалась она.       — Простите, я бы прочитала на вывеске, но не умею, — засмущалась девочка, прикрываясь большой кружкой с чаем на травах и с ореховым мёдом.       — Мадам Фин, маленькая мадемуазель! — быстро кивнула хозяйка, продолжая улыбаться.       — Так-с, приступим, — удобно уселся в кресле Продавец. Сначала он всегда сортировал письма и анкеты на тех, кому они предназначены: ему самому, Помощнику (обычно ему доставались лишь любовные письма, юноша часто обижался из-за этого) и, конечно же, самой мадам. Читал мсье исключительно свои письма, откладывая чужие в сторону, хотя, не будем скрывать, иногда он пытался заглядывать в любовные послания Помощника, чтобы вспомнить свою молодость и те признания, что когда-то получал сам. Но вернёмся к сортировке: далее мужчина любил делить письма по почерку, самые кривые, корявые и непонятные он оставлял напоследок. Потом появлялись стопочки от мадам, мсье и неопределённого пола, позже они дробились на тонкие и толстые, потом — по качеству бумаги, запаху, форме печати... Продавец мог не просто часами, а днями сортировать, перекладывать, любоваться и огорчаться письмам, даже не открыв ни одного, но потом он всегда с упоением наслаждался содержанием, вчитываясь в каждое слово, обмусоливая каждую буковку, ища потаённый смысл меж строк, запутывая себя и представляя облик писавшего. Всё это было его второй страстью после оптических приборов.       Однако сегодня его ждало некое разочарование, после первой же сортировки писем осталось не больше трёх, удручённо выдохнув, Продавец разложил их в нужном ему порядке и принялся читать про себя, привычно комментируя вслух.       — Хаха! Какая забавная мадам!.. — мсье перевернул письмо, дабы узнать имя хозяйки послания, — Мадемуазель Виви... Какие простые имена в наше время пошли, скоро совсем обленимся и перестанем хоть как-то называть детей, — покачал в разные стороны головой Продавец, — Мадемуазель Виви де... де... Родители, видимо, не могли решить, чья же семья влиятельнее в обществе, бедное дитя, — Продавец вновь вернулся к содержанию, — Не только бедное, так ещё и неграмотное!       — Кажется, обо мне забыли... — размышлял вслух мсье, находившийся в кабинете мадам Фин. Чай уже был выпит, кабинет осмотрен глазами, а мысли всё не хотели возвращаться к собственной смерти. Видимо, мозг не до конца понимал: зачем сейчас думать о смерти, если ты жив? Иначе себе мсье это объяснить не мог, так и сидел, скучающе вздыхая в ожидании чуда в виде явления кого-нибудь в кабинет.       — Софи, пойдём поищем заполненную анкету.       — А зачем вы делаете уже готовые анкеты? — любопытствовала девочка, после чая чувствуя себя намного спокойнее.       — Дабы не тратить время на заполнение новой, это практичнее, — отвечала мадам, пропускавшая девочку вперёд и придерживающая дверь.       — И как у вас только фантазии хватает всё придумывать?       — Ну, сначала мы ничего не придумывали, а заполняли каждую анкету. Позже составили статистику и решили делать готовые штампованные анкеты на схожие смерти, например: умереть в пожилом возрасте, в достатке, после рождения внуков, на пике славы, в счастье... Как-то так у нас появились готовые анкеты, — с удовольствием рассказывала мадам Фин.       — Это полезно, как и мы ткани закупаем! — радовалась Софи.       — Твоя мама портная? — поинтересовалась хозяйка, выходя к стеллажам.       — Да, у нас маленькая лавка! — улыбнулась девочка, — Зайдите к нам как-нибудь. А зачем вы ставите даты на анкетах? Ведь можно сделать несколько анкет и просто потом вписать дату. Зачем же переводить бумагу, просто сжигая ненужные анкеты?       — У нас есть и такие анкеты, большинство людей не хотят выбирать дату своей смерти, потому это поле мы не заполняем. Я тебе сейчас скажу смешную вещь: но мы больше не создаём анкеты, в которых чётко указана дата смерти, это всё ещё те анкеты, которые мы наштамповали лет двенадцать назад. Сейчас мы лишь сжигаем каждый день примерно один такой коробок, — мадам показала на первый попавшийся ящик.       — Так зачем вы мучаетесь? — рассмеялась Софи, — Просто сожгите все оставшиеся анкеты!       — Если анкета написана, то она не может исчезнуть раньше написанного срока. Это будущее, которое каждый может изменить сегодня сам, — вкрадчиво объясняла хозяйка Дома, испытывая чувство дежавю. Когда-то она так же охотно отвечала на вопросы Продавца, который был ещё мальчишкой, Помощника, появившегося лет восемь назад в её Доме. Сейчас мадам с материнским теплом смотрела на эту маленькую мадемуазель и понимала, что сначала эта крошка станет частым гостем, потом хорошим собеседником, и вскоре её имя останется в памяти лишь семьи и постоянных жителей Дома, а для всех остальных она станет обаятельной и вечно весёлой хохотушкой-Ассистенткой. А пока Софи с наслаждением вдыхала запах бумаги, чернил, трав, древесины. — Я подарю тебе анкету для мамы, — неожиданно нарушила долгое молчание мадам Фин.       — Правда?.. — не веря услышанному, переспросила девочка, зачарованно смотря на полупрозрачную хозяйку, кивнувшую в ответ.       — Да, поворачивай направо, — быстро улыбнулась мадам, услышав громкие голоса мадемуазелей.       — Да... Мсье Бёзе меня разочаровал, такой красивый почерк, аромат! И выбрать такую простую смерть, где же пафос? Интриги? Всплеск эмоций, в конце концов! Ах, даже не хочу теперь открывать последнее письмо, а то вдруг разочаруюсь окончательно?.. Кстати, а как там мсье? — Продавец поднял брови и отвёл глаза, понимая, что увлёкся и оставил не только того мужчину в монокле, но и прилавок в одиночестве. Быстрыми движениями убрав свои письма в выдвижной ящик, Продавец направился в кабинет мадам Фин, где застал уснувшего в кресле мсье. — Ох, бог мой, просыпайтесь, — он забрал пустую чашку, слегка коснулся плеча мужчины пару раз, цокнул, унёс посуду в кухню и вернулся с платком, смоченным нашатырным спиртом, который поднёс к лицу мсье.       — Вы что творите?! — сразу подорвался тот.       — Я? Развлекаюсь, — флегматично заметил Продавец, — А что? В Доме мадам Фин обычно так скучно, вот и поднимаю себе настроение, как могу.       — Да что вы себе позволяете?! Я — клиент! — возмущался мужчина, пытаясь нацепить обратно монокль.       — Ну, вы же позволяете себе спать? Почему я не могу позволить себе пошутить? — невинным тоном отвечал Продавец, взяв монокль мсье и протерев его платком. — Держите, аж блестит!       — Да как же я его теперь надену?! Монокль воняет раствором аммиака! Я буду жаловаться!       — Не воняет, а пахнет, — отрицательно крутил головой и цокал Продавец, — Вы же из высшего общества! Ай-яй-яй, — продолжал недовольно качать головой он.       — Джанетт, доставай деньги! — с недовольной физиономией командовала Жижи.       — Я могу дать лишь тринадцать франков, — твёрдо произнесла младшая мадемуазель, достав кошелёк.       — Но я тоже могу дать только тринадцать франков! Но кто-то же должен заплатить на франк больше!       — Вот ты и плати, — Джанетт оставила тринадцать франков на прилавке, которые Помощник сразу принялся считать, подписав в анкете, что часть оплачена.       — Но я не могу!       — А почему я должна платить больше?! — вновь злилась Джанетт.       — Потому что ты младше!       — А твои родители богаче! — показала язык мадемуазель и вышла из Дома желаемых смертей.       — С вас четырнадцать франков, мадемуазель, — улыбнулся Помощник, бегло смотря на оставленную коробку с анкетами.       — С вас один франк, мсье! — хмыкнула она.       — За что же? — удивился юноша, составляя коробку с прилавка на пол.       — Вы меня оскорбили, это компенсация!       — Ох, мадемуазель, вы сами оскорбились, я же и слова вам плохого не сказал, — вновь улыбнулся парень, возвратившись к Жожо. Та прищурила глаза, поджала губы и, не долго думая, влепила пощёчину Помощнику.       — Каков наглец! Хам! Сердцеед! Подкаблучник! Мерзавец! Подхалим! — с каждым словом Жеже выкладывала по одному франку, Помощник стойко выдержал удар тяжёлой женской руки, теперь лишь считая монеты. — Подлец! Негодяй! Хам!       — Вы это уже говорили, — забирал девятый франк юноша.       — Да подавитесь вы своими франками! И ноги моей здесь больше не будет! — разом выложила все монеты мадемуазель и вся красная и разъяренная вышла из Дома.       — Какой тяжёлый день: то влюбляются, то бьют, то помирают.