Дом желаемых смертей мадам Фин

      — Тише! Даже если мы решили сократить дорогу, нельзя просто пройти мимо Дома мадам Фин: ты либо заходишь, либо выбираешь другую дорогу! — твёрдым тоном говорила молодая мадемуазель, сначала шикнув на свою спутницу.       — Но мне не нужно покупать смерть! Зачем мне знать, как я умру?! — шёпотом возмущалась вторая девушка.       — Но, согласитесь, лучше знать, что ты умрёшь в восемьдесят шесть, утопая в лепестках роз, разбросанных на шёлковой постели, чем поджидать её на каждом углу и в итоге получить сердечный приступ, испугавшись чёрного кота, лишь потому, что нервы ни к чёрту, — спокойным голосом ответила мадам, шедшая гордо и выглядевшая не старше этих двух мадемуазелей. Она плавно обмахивалась большим веером, украшенным страусовыми перьями, ажурной рюшей и золотой вышивкой исключительно ручной работы. Девушки, дабы отойти от увиденного и не откровенно пялиться на мадам, отвернули головы в стороны: не каждый день видишь через человека высокие шкафы, забитые литературой, картины в тяжёлых рамах, белоснежный потолок и фисташковые стены.       — Я полагаю... — начала старшая.       — Правильно полагаете, — перебила её мадам, — Я хозяйка Дома желаемых смертей...       — Мадам, вас просит один мсье! — крикнул молодой паренёк, останавливая себя руками в проёме.       — Как видишь, я немного занята.       — Мадам Фин, прошу вас, у Нашего Мсье уже болит голова от него... — жалобно молил юноша.       — Так и быть. Ни секунды покоя, — хмыкнула мадам, — Простите, что приходится так прерывать наш разговор, оставляю вам моего помощника, надеюсь, он сумеет ответить на все ваши вопросы.       Девушки слегка засмущались и активно заморгали, на что мадам устало закатила глаза:       — Ах, наивные дурочки, как жаль ваши сердца и души, — тихо напела она, но мадемуазели уже давно ничего не слышали, кроме приятного баритона помощника.       — Ох, мадам, ну наконец вы появились! — восторженно произнёс солидный мсье, активно взмахивая руками и приглашая мадам в объятия.       — И снова вы, мсье Жонтре, — движения веера стали более резкими и сдержанными; мсье всё же опустил руки.       — И снова я, мадам! Как я могу не посетить ваш Дом и не купить ещё один конец своей жизни в коллекцию!       — Вы столь активны, что, боюсь, умрёте не скоро, к сожалению.       — Почему же к сожалению? Должно быть к вашему счастью и богатству, ведь сколько ещё всего я успею купить! — продолжал счастливо улыбаться мсье Жонтре.       — Прошу, не создавайте лишнего шума. Покупайте то, что вам нужно, и уходите.       — Вы как всегда жестоки, мадам.       — Положение обязывает.       — Так как, говорите, вас зовут? — мадемуазели не прекращали улыбаться и обмахиваться веерами, создавая торнадо, не меньше.       — Я — Помощник, этого достаточно, чтобы вести разговор о смерти, — ответно улыбался юноша.       — Ну что вы всё о смерти да о смерти? Давайте поговорим о вас? — щебетала младшая из мадемуазелей, поправляя кудри и вздыхая так, что, казалось, её грудь сейчас вывалится наружу.       — О себе я могу рассказать мало, а о смерти — говорить бесконечно... Однако, если вы пообещаете мне купить хотя бы одну желаемую смерть, то я, возможно, вспомню что-нибудь интересное ради вас, — ещё прелестнее улыбнулся Помощник, показывая красивые зубы и ямочки на щеках.       — Одной на двоих будет достаточно? — сразу оживились девушки, вытягиваясь ещё сильнее, лучше распрямляя уже уставшие плечи и выпячивая грудь, не забыв, конечно, втянуть живот. То, что за корсетом этих усилий не видно, не играет роли, главное для таких мадемуазелей знать, что они выглядят ещё лучше, ещё обаятельнее и приветливее.       — Конечно, более чем, — самодовольно соглашался юноша, — Тогда давайте оформим покупку, а потом вы зададите мне столько вопросов, сколько пожелаете, — мадемуазели пискнули и слегка подпрыгнули, чуть не начав хлопать в ладоши от счастья.       — Вы моя спасительница, мадам, — облегчённо выдохнул Продавец, протирая круглые стёкла пенсне. Мсье поистине был ценителем очков, моноклей, пенсне, лорнетов и прочих оптических приборов, которые легко могут уместиться в дамской сумочке.       — Не благодари меня. Ведь это я виновата в том, что он является сюда не менее двух раз в неделю.       — Однако он существенно стабилизирует доход Дома, потому, как ни печально, но я желаю ему долгой и здоровой жизни.       — Тем более, что сама Смерть запутается, когда же прийти за ним. Имея в запасе тысячу смертей, он, наверняка, умрёт, поперхнувшись рыбной косточкой.       — Итак, позвольте мне заполнить вашу анкету, — Помощник пересел за лёгкий и витиеватый столик у окна, мадемуазели тоже порхнули к нему, еле умащиваясь вдвоём в пышных платьях на крохотном пуфике. — Ваши имена, пожалуйста, — мягко продолжил он.       — Неужели вы не запомнили наших имён? — обиженно поинтересовалась старшая девушка.       — Конечно, запомнил, однако мне нужны ваши полные имена, — осторожно ответил юноша, коря себя за прокол.       — Ах, конечно же, пишите же! Я продиктую! — вновь залепетала младшая.       — По буквам! — вставила вторая.       — По буквам! Прекрасно! Пишите же, пишите! — усиленно замахала веером мадемуазель, — Джанетт. «Дж», «а», «н», «е», два «т». Луи. «Л», «у», «и». Де.       — Думаю, «де» не надо диктовать, — вмешалась старшая мадемуазель, стрельнув глазами в сторону Помощника — тот кивнул, слегка приподняв уголки губ.       О, как многому учат юных мадемуазелей мадамы старые! Пустой болтовне, длительностью в часы, подбору платьев не просто ко всякому случаю, но и к каждому времени дня, — ведь нельзя же с открытыми руками и тёмно-синем с утра, ну право! — всем жеманным жестам и особому языку вееров, не просто грамотному этикету, а этикету «самых правильных дам» — и всё шелуха и ни капли ума в эти юные, трепещущие сердца. Мадемуазели умеют найти, обворожить, заманить жениха, но никак не удержать: лишь юрким и хитрым удаётся успеть выскочить замуж. А потом можно расслабиться, походить на культурные вечера, кому доведётся — набраться ума. А тем ласточкам, что не успели, приходится вновь наряжаться, махать веерами, говорить чепуху и кушать помадки...       — Добро пожаловать в Дом желаемых смертей мадам Фин, мсье, — привычно-спокойно встречает Продавец покупателя лёгким кивком головы, — Я могу вам чем-то помочь?       — Возможно, могу ли я приобрести смерть за тридцать четыре франка? — мсье был солидным, с тростью из тёмного дерева, слегка поседевшими висками и монокле на левый глаз. Монокль Продавцу явно понравился, он даже одобрительно улыбнулся собственным мыслям.       — У нас вы можете приобрести смерть за любую цену, однако не факт, что желаемая смерть будет стоить именно столько. Как же должна закончиться ваша жизнь, мсье?       — В тихий солнечный осенний день в моём графстве, когда моему последнему внуку исполнится пять лет, — с печальной улыбкой сообщил мужчина, поправляя монокль.       — Какая прекрасная смерть. Такой вид смертей мой самый любимый... Ох, простите, что-то я разговорился, у нас есть похожие анкеты смерти, которые уже написаны, правда, возраст внука... — Продавец прошёл вглубь высоких стеллажей, опускаясь на корточки и копаясь в выдвинутой коробке, — Да, как я и предполагал, остались только на четыре и на семь лет: какую выберете? Или напишем новую?       — А цена от этого меняется? — заинтересованно выглядывал из-за прилавка мсье, не обделённый ростом.       — Что?.. А! Конечно, уже готовые анкеты немного дешевле, но ведь нам важно полное удовлетворение клиента, потому мы можем сейчас заполнить с вами новую. Хотите, я могу посчитать каждую анкету, и вы выберете? — Продавец аккуратно положил две бумаги на широкий прилавок и достал счётный инструмент.       — Я был бы признателен.       — Первая, когда внуку четыре, стоит тридцать два франка, вторая — тридцать восемь, а если мы пишем новую, то тридцать пять, — после быстрых подсчётов объявил Продавец, — Не спешите с ответом, вы можете прийти позже и дать ответ, но помните, что уже сегодня кто-то может купить одну из этих анкет, — он поочерёдно поднял каждую анкету, — а если мы заполним новую, то её уже никто не купит, — тон Продавца был мягок и спокоен, жесты плавными, а взгляд пронзительным. Когда мсье открыл рот, чтобы что-то сказать, то мужчина вставил ещё одну реплику, — Я не могу их отложить, вдруг кому-то подойдут эти смерти, и вместо того, чтобы их сразу купить, им придется заполнять новые и платить больше. Нельзя же так наказывать других, верно?       — Верно, — только и смог выдавить покупатель.       — Я могу ещё предложить вам лишь подумать в комнате ожидания, на этом мои возможности, увы, заканчиваются, — Продавец развёл руками.       — Не могли бы вы проводить меня туда?       — Итак, как же вы хотите умереть, милые мадемуазели? — уже немного уставшим голосом спросил Помощник двух девушек.       — Как глупо, в счастье, конечно! — сразу ответила младшая, Джанетт.       — Мне так и писать? — уточнил Помощник, переводя взгляд на старшую.       — Ох, как ты ещё юна и мечтательна, Джанетт! Всегда выбирай богатство! Когда ты богата, ты имеешь всё, а значит, обязательно счастлива! Пишите, в бо-гат-стве! — поправляла причёску мадемуазель.       — Нет, Жужу, я хочу быть счастливой! — Джанетт развернулась к подруге и сложила веер.       — Тогда я могу вычеркнуть имя одной, вписать пожелание оставшейся, но и вопросы задавать сможет только одна, либо мы заполним две анкеты. Что вы решаете?       — Конечно, вычёркиваем! — ответила старшая, Жожо, кажется. — Вычёркиваем Джанетт.       — А почему это мы вычёркиваем меня?       — Ах, ну, я постарше тебя...       — Умрёшь скорее, — себе под нос прошептал Помощник.       — Что-что, простите? — вновь засияли мадемуазели.       — Ох, я говорил, что пора тренировать почерк, а то скоро сам не разберу, что написал, — улыбнулся юноша, девушки же про себя отметили, что такого красивого и ровного почерка нет даже у их знакомого графа, который учился не важно на кого и где, но там преподавали каллиграфию, и почерк графа был самым красивым в особых кругах, а их тем более в подмётки не годились и одной завитушечки Помощника.       — Не наговаривайте, у вас вполне сносный почерк, — заметила старшая, почему-то только сейчас вспомнив, что мужчин нельзя слишком хвалить и тем более, боже упаси, говорить правду.       — Жужу, да ты что! Ты сама и слова так не напишешь!       — Тихо ты! — пискнула она, — Мне за него ещё замуж выходить!       — Да когда ты только успела? Ещё не умерла, а уже замуж собралась! — расширила от удивления глаза Джанетт, Помощник еле сумел сдержать смех.       — Вот сейчас и умру, а ты всё никак не даёшь! Говорю же, что тебя — вычёркиваем!       — Да у тебя денег не хватит, — уверенно ответила младшая, подняв бровки вверх и, на удивление, скептически взглянув на подругу.       — Ты же заплатишь за половину, разве нет?       — Если мы вычёркиваем меня, то я платить не буду, — попыталась топнуть мадемуазель. Помощник со скучающим видом смотрел на этих двух девиц, которые были копией друг друга: румяные от волнения и нарастающего гнева щёки, спутавшиеся волосы, крепко сжатые веера, тяжело воздымающиеся груди.       — Ты меня променять на этого, — Жижи указала на Помощника веером, — хочешь? Ах, вот зачем ты хочешь только меня оставить в графе! — мадемуазели покраснели.       — Да как ты смеешь так говорить?! Это же ты меня вычёркивать вздумала!       — Что?! — протянула старшая.       — Похоже, мы несколько не вовремя, — встал в проёме Продавец, — Простите, мсье, могу я отвести вас в другое место, пока юные мадемуазели не метнули свои веера?       — Да, я бы не отказался от безопасности. Умереть от попадания веера в голову в Доме, где продают желаемые исходы жизни, при этом даже не пожелав себе такого, как-то не хочется...       — Простите, могу я приобрести желаемую смерть? — в помещение вошла девочка лет десяти в голубом платьице и чепчике. — Простите?..       — Да, конечно, простите, что заставила ждать, — мадам Фин выплыла из-за стеллажей неожиданно и быстро, держа какую-то коробку с надписью, гласившей сегодняшнюю дату. — Что вы желаете, маленькая мадемуазель? — мягко улыбнулась мадам, ставя коробку на прилавок. Девочка молчала, не спуская больших зелёных глаз с призрака.       — Вы очень красива для Смерти... — только и смогла пролепетать девочка.       — Спасибо, мне очень приятно, — мадам подошла к камину и зажгла огонь. — Так что же ты хочешь?       — Могу я попросить желаемый конец для кого-то другого? — зелёные лучистые глаза с янтарными вкраплениями внимательно следили за каждым движением «Смерти», которая принесла коробку ближе к камину и медленно, по одному листочку погружала в огонь содержимое коробки. Языки пламени с удовольствием обволакивали лакомство, обугливая края и не оставляя даже пепла.       — Конечно, но если это убийство, то мы доложим об этом в полицию.       — Ах, нет-нет!.. А зачем вы сжигаете эти листы? — всё же любопытство пересилило дитя.       — Дабы потом никто не смог изменить прошлое. Прошлое на то и прошлое, что его нельзя изменить, оно уже сделано, и это навсегда.       — А если человек захочет умереть сегодня?       — Он уже либо давно купил анкету, либо заполнит новую. — Очередной лист попал в руки огня. — Так кому ты хочешь купить смерть?       — Маме. Я очень хочу подарить ей спокойную смерть, она у меня очень хорошая!       — Какая ты хорошая дочь, — на лице мадам Фин появилась горькая улыбка, — не то, что я... Тогда давай выбирать, как и когда же должна умереть твоя мама.       — Мсье, простите, но я должен вернуться за прилавок, — Продавец поставил чашечку с чаем на стеклянный стол.       — Да-да, конечно.       — И прошу вас, аккуратнее здесь. Это кабинет самой мадам, — мсье настороженно посмотрел на Продавца и так и замер в попытке поправить камзол.       — Вы же понимаете, что я теперь буду думать о том, чтобы ничего не сломать.       — А вы не трогайте, и ничего не сломается, — привычно улыбнулся Продавец.       — Мадемуазели, мы так скоро закроемся, — улыбнулся Помощник.       — А который час? — поинтересовалась Джанетт, пытаясь сдуть локон с лица и, видимо, сдернуть корсет с Жожо, потому как рукой она крепко сжимала его в области декольте.       — Вы видите здесь часы? — спокойно посмотрел в разные стороны юноша.       — Я вижу здесь вас и мне этого достаточно, — хихикнула старшая мадемуазель, пытаясь выдернуть свою туфлю из причёски подруги.       — Господи, Жужу! Мы же совсем забыли про дружескую беседу с Лямиф!       — Ничего, она переживёт наше отсутствие.       — В качестве извинений в следующий раз придёте вместе с ней, — медленно встал парень.       — Будет следующий раз? — удивлённо подняла брови Джанетт.       — Конечно, приведём! — перекрикнула Жеже.       — А сейчас с вас двадцать семь франков, — улыбнулся Помощник, протягивая заполненную анкету.       Девушки долго смотрели на лист бумаги и так же долго искали деньги, задавая при этом вопросы юноше. Жижи возмутилась, когда после вопроса сорок девятого, а по мнению Джанетт сорок седьмого, ответов от Помощника не последовало:       — Я сказал, что вы сможете задавать любое количество вопросов, но не говорил, что буду на них отвечать. — Визг Жужу Помощник, как и все остальные, кто находился сейчас в Доме, запомнит надолго.