Другая сторона медали

Итак, работа над фильмом подошла к своей кульминации – съёмкам сражения в водовороте. Мощнейший и тяжелейший эпизод, размах и значимость которого трудно было переоценить. Само собой, к подготовке приступили задолго до переезда в ангар, но начинать съёмку боя с места в карьер нельзя, сперва нужно было освоиться в этих уникальных декорациях. Разумеется, подвижные модели «Чёрной жемчужины» и «Голландца», сконструированные в ангаре, были точными копиями оригиналов – реальных кораблей, которые после съёмок скрыли от любопытных глаз в тихой бухте. И всё-таки прочувствовать декорации, чтобы они стали для актёров такими же своими, как их прототипы, было необходимо. Любая непривычная деталь, самая пустяковая – не та шероховатость пола или другой угол его наклона – могли отвлекать внимание, поэтому репетиции отдельных фрагментов сражения перенесли прямо в ангар, на палубы моделей кораблей, ещё до монтажа съёмочной техники. Здесь же решено было снять одну из не боевых сцен – ту, в которой Уилл и Элизабет ссорятся в трюме «Чёрной жемчужины». Казалось, эпизод был совсем несложным, всего несколько коротких фраз. К тому же, сыграть конфликт легко, если в реальности взаимопонимание на высоте, нужно всего лишь подыграть друг другу – и вуаля! Все актёры знают, что чем больше они ладят по жизни, тем лучше получаются сценические ссоры персонажей. Так было и в этот раз – получалось практически сразу. Правда, эпизод делили на две части, просто чтобы переставить камеры и использовать лучший ракурс. На первую часть потратили совсем мало времени. Трёх дублей хватило с головой, да и те были сняты всего лишь на всякий случай, а не потому, что что-то шло не так. Вторая часть эпизода начиналась с догадки Элизабет, после слов: «Ты думал, я влюбилась?!» – она пытается уйти, но Уилл не пускает её, перехватывает, заставляет отступить на несколько шагов и вжимает в опорную балку трюма, чтобы высказать ей своё разочарование. Этот фрагмент Гор Вербински попросил сначала сыграть довольно тихо, чтобы дать понять, что Уилл и Элизабет скрывают этот разговор от всех, им ведь не нужны случайные свидетели. Потом решили попробовать другой вариант и добавить резкости, чтобы было больше напряжения. Отсняли три дубля, пересмотрели готовую версию на экране монитора – выглядело убедительно. Уже собирались прекращать и сворачивать съёмку, как вдруг Гор обратился к актёрам: – А давайте-ка сделаем как-то иначе. Забудьте то, что я говорил, и то, что уже мы отсняли. Попробуйте тихо, но жёстко. И добавьте что-то от себя. Что захотите. Кира бросила вопросительный взгляд на Орландо, а он только удивлённо повёл глазами, мол, даже не знаю, что здесь менять, если смотрится хорошо. Но спорить никто не собирался. Актёры вообще-то любят, когда им дают больше свободы перед камерой, поэтому охотно вернулись к началу второй части эпизода. Собственно, порядок действий не меняли, здесь важнее были интонации, выражения лиц, особенности жестов... В конце эпизода Кира, как и следовало, взбежала по ступеням наверх, но почему-то не вернулась, чтобы пересмотреть на мониторе режиссёра этот дубль. По команде ''Cut!'' она только спустилась на пару ступеней и заглянула в трюм: – Я ещё нужна? – Думаю, мы закончили, Кира, – отозвался Гор Вербински, – всё очень хорошо! Взглянуть не хочешь? – Извини, Гор, потом, – ответила она, стараясь не смотреть на Блума. Он пытался встретиться глазами с Кирой, но не получилось – она поднялась наверх и тут же ушла снимать грим, так ни разу и не глянув в его сторону.

----------------

Кира уже заканчивала мазать руки кремом, когда в гримёрку постучали. – Да! – отозвалась она и тут же отвела глаза, когда увидела, кто вошёл. Демонстративно отвернувшись, она села в кресло перед зеркалом и немигающим взглядом уставилась в него, усердно натирая руку салфеткой. – Ты позволишь нам поговорить? – обратился Орландо к гримёрше. Та кивнула и вышла. Блум подошёл и присел на край столика перед зеркалом. – Кира, не сердись. Прости, это случайно получилось. – Ты напугал меня, – резко ответила она, продолжая смотреть в глаза собственному отражению. – Я не хотел... – начал было он, но осёкся. Кира резко повернулась к нему. Говорила тихо, но резко: – У тебя глаза были совершенно пустые. Как каменные. Понимаешь, о чём я? Будто это вообще не ты. И голос такой... я чуть не забыла, что ответить. Мог бы и предупредить, между прочим. – Не мог. Кира, я не знал, что сделаю так. Она прищурилась, пристально глядя ему в глаза: – То есть... – Говорю же, случайно. Спонтанно. Кира отвернулась к зеркалу и повторила, правда, уже не так жёстко: – Неприятно было. – Прости, не нарочно... Вот, извиниться пришёл. – Если бы ты меня предупредил, никаких проблем... Ладно, проехали. Не знал, значит, и вправду не знал. – Так ты мне веришь? – он пытался бороться с улыбкой в голосе. Почти получилось. – Куда ж я денусь, – проворчала она и, перехватив его вопросительный взгляд, наконец улыбнулась: – Да поняла я всё. Это случайность. Конечно, если ты не приколоться надо мной решил. – Нет, там не до смеха было. – Ты только... в другой раз предупреждай, ладно? – Договорились, – и Орландо тут же вскинул ладони: – Согласен, слово паршивое. Обещаю – так подойдёт? – Это лучше, – усмехнулась Кира и пнула его локтем в колено, заставив встать. – Учти, в следующий раз воспользуюсь шпагой. Я предупредила. И нечего смеяться!