Внутри монстра

- Вера! - рявкнул Ньют, проходя мимо. Девушка даже не обернулась. Она едва не выронила горшок из рук, услышав голос Ньюта. Опять. - Работай! - и с важным видом Ньют продолжил свой обход. Первое время ей хотелось повернуться к Ньюту и ответить что-нибудь колкое, затем ей хотелось просто показать ему язык, а сейчас она мечтала только об одном - не слышать это противное, резкое, внезапное и надоедливое до чертиков: Вера, работай! И самое обидное, что она работала, работала как могла. Не привыкшая к грубому физическому труду, она нередко пользовалась помощью мальчиков, а они, к слову, от этого были только рады. Но затем Ньют собрал всех вместе, произнес какую-то пламенную речь, и никто больше не рисковал подходить к ней ближе, чем на два метра. Кроме кураторов, конечно, которым все было не по чем. - Ньют на самом деле хороший парень, - шепнул один из Садоводов. - Просто Алби слег, и на Ньюта столько всего свалилось. - Бедняжка просто, - фыркнула Вера, вытирая пот со лба. - Когда я увидела кучу парней, я понимала, что скорее всего меня еще как затрахают. Но я не знала, что это произойдет по инициативе одного парня, и затрахает он меня, - она сдула мокрую прядь, которая лезла в глаза, - ни разу ко мне не прикоснувшись. Лицо садовода стало пунцовым, улыбнулся он криво, хотя было видно, он еще сомневался, стоит ли ему смеяться над этой шуткой. Вера разделила Глэйдерцев на две части: положительно и отрицательно заряженные. Подобно магнитам, некоторые притягивались к ней, другие же, напротив, пытались оттолкнуть. Среди последних были практически все строители, которые каждую минуту пытались напомнить, что девчонка только все испортит, частично их позицию разделяли и Мясники, и кое-кто по мелочи из разных секций. К явлению женщины в Глэйде отнеслись как к плохому знамению. - Рот ставлю, она нас всех погубит, - говорил Гэлли особенно громко, когда она проходила мимо. Иронично, но строители делали все, чтобы разрушить ее жизнь. Настроение портила и ломка. Работа отвлекала от болей, мигреней, но от слабости Вера никак не могла избавиться, как и от дрожи рук. Вера все ждала момента, когда ей станет полегче. Самым страшным оказалась ночь. Будучи в маленьком пространстве, одной, Вера оставалась со всеми своими страхами, болями и симптомами наедине. От них невозможно было отшутиться, невозможно было и отвлечься. - Вера... - возмущенно начал Ньют. Вера закрыла глаза и представила, как все содержимое удобрений оказывается на голове Ньюта, и он задыхается оттого, что в его рот попадает грязь вместе с навозом. - Нужно поговорить. Вера с вопросом переглянулась с тем парнем, с которым она говорила. Садовод пожал плечами и сделал вид, что с Верой и вообще не был знаком. Они отошли в тень, где начинался Могильник. Вера спрятала руки за спиной и пыталась сильно не хмурится. Головная боль присутствовала постоянно. Но иногда это был штиль, а иногда и настоящая буря вместе с торнадо. Она ощущала, что вот-вот начнется второй вариант. - Ты отвратительно выглядишь. - Спасибо, Ньют. Ты очень мил. - Покажи руки, - потребовал он, но сделал это крайне спокойно. Цокнув языком, Вера протянула ладонь. Как и следовало ожидать, она трепыхала. Ньют только разочарованно качнул головой. - Легче становиться? - Нет, - честно призналась Вера. - Хуже? Она не хотела вспоминать прошлую ночь, когда она ревела, затыкая себя подобием подушки, когда ей казалось, что каждую кость выворачивают. - Понятно, - только и вздохнул Ньют. - Отдыхай сегодня. Ладно? - он вытянул руку, видимо, хотел ударить по плечу, но конечность замерла на полпути. Ньют скрестил руки на груди, он прокашлялся, будто ничего этого и не было, и побрел куда-то. - Чудила, - фыркнула Вера, будучи еще очень удивленный, что ей дали отдых.

***

- Как личинки, - шепнула она, перешагивая любителей поспать под открытым небом, завернутые в свои мешки для сна, тем самым, действительно, напоминая личинок. В Глэйде было неестественно и непривычно тихо. Стены возвышались над поляной, одиноко горело два факела тускло и бесполезно. Вот-вот один из них потухнет, и никто не обратит внимание. Вера не понимала, как они могли так спокойно и безмятежно спать. Будто нет и никаких гриверов, лабиринтов или предателей. Что стоило какому-то безумцу перерезать их тихо во сне? В темноте сложно было найти конкретно нужного ей мальчика. Да еще и ноги болели так, что каждый шаг отзывался в позвоночнике. - Вера? - шепнул кто-то совсем тихо. Она обернулась, расплываясь в счастливой улыбке. Человек, которого она искала, нашел ее сам. - Томас! - она перешагнула какого-то парня и села напротив сонного, растрепанного Томаса, под боком которого храпел Чак. - Что ты здесь делаешь? - нахмурился он. - Ты мне должен помочь. Парень поднял одну бровь вверх. - Ладно. Ты можешь мне помочь? - Сейчас? Посреди ночи? - Да, милый. Пойдем, пожалуйста. В темноте Вера выглядела жутко. Белизна кожи отдавала синевой, круги под глазами будто кто-то очертил углем, да и она вся дрожала, словно от холода. - У тебя все в порядке? - спросил Томас, пытаясь как можно аккуратнее убрать с себя руку Чака. - Ты выглядишь... - Как живой труп, знаю, милый, - она отмахнулась. - Пошли ж быстрее. Томасу пришлось идти за ней, прогоняя остатки сна. Вера шла быстро, но бегуну ничего не стоило ее нагнать. - Нужно найти колыбель, - ответила она быстрее, чем он спросил. - Колыбель? - Капсулу. Тело гривера. - Я не знаю, где она находится. - Зато я, кажется, знаю. Они свернули к Хомстеду. В темноте четырехэтажная рухлядь выглядела еще более угрожающей. На первых этажах слабо горел фиолетовый свет, Вера с вопросом посмотрела на Томаса. - У вас кто-то ночью стоит на стреме? Томас задумался. А действительно, была ли ночная стража? По крайней мере, наличие ее - это вполне логично, но с другой стороны, кто мог быть этими самыми полуночниками? - Вроде нет, - Томас потоптался на месте. Ночью было неприятно влажно, а оттого и холодно, хотелось побыстрее вернуться в кровать. - Почему я? Вера пыталась высмотреть кого-нибудь в окно, но отвлеклась. - В смысле? - Почему ты подняла именно меня? - Может ты не помнишь, - Вера открыла дверь, заглянула внутрь, убедилась, что никого нет, и только потом вошла, - но мы с тобой были друзьями. - Я не помню. Я видел кого-то во сне, но это была не ты. - Конечно же, - она старалась как можно тише подняться по ступенькам, - ты ведь не хочешь это вспоминать. - Что? - с каждым словом становилось все запутаннее и запутаннее. - Ты не хоче... - Это я услышал, меня интересует, почему я не хочу тебя вспоминать? - Потому что мы поссорились, - они дошли до второго этажа. Вера приоткрыла дверь, но поняла, что капсулу здесь не найдет. - И ты не скажешь почему? - Скажу так, в этом виноват третий лишний.

***

- Вот она! Как Вера и ожидала, серебряная, отмытая капсула, хранилась под кроватью вожака на последнем уровне Хомстеда. Вытащив ее так, что ни Ньют, ни Гэлли не проснулся, она толкнула ее в сторону Томаса. В лунном свете, который просачивался через окно, капсула напоминала каплю ртути. С трудом, с выражениями, Вера и Томас вытащили ее на улицу. К концу пути они были взмокшие, уставшие и взволнованные. - Фух, - она с заботой погладила капсулу, дверца приоткрылась. - Ты не думай, я тебя отблагодарю. Вера принялась искать среди мелких проводков ей необходимый. Выдавив из одного что-то серебристое и густой себе на ладонь, она показала ее Томасу. - Мы называли их кровью. - Кровь гривера? - Ага, - с этими словами Вера воткнула одну штуку себе в шею. Зрелище было настолько неприятное, что Томас отвернулся, но по лицу Веры, казалось, что ей было приятно, даже слишком. Она глубоко вдохнула, прикрыв глаза, тело ее расслабилось, и Томас впервые увидел, что руки ее не дрожали. - К сожалению, - голос у нее звучал низко, томно и сонно, - я разбила ее, и она не работает, но вам нужна вот такая штука, - пошарив рукой по брюху гривера, она вытащила что-то напоминающее на железный кабачок по форме. Томас принял ее в руки и внимательно рассмотрел. Пустой маленький экранчик и камера, несколько проводов. - Она должна гореть красным, - шепнула Вера, рука снова потянулась к капсуле. - А это... - она достала две пробирки, - дали на всякий случай, если пилот себя ужалит... Ему казалось, что Вера сейчас совсем отключиться. Она говорила медленно и взгляд был затуманен. Это картина что-то напоминало Томасу, какие-то очертания, который он мог перепутать и с увиденным во сне. Послышался жуткий скрежет. Будто бы куском металла провели по бетонной стене. - Они пришли, - шепнула Вера. - Я сказала слишком много.