2 Виртуальный сезон "Историй Южных Морей"

Автор: Мэри Вимсей Переводчики: likemermaid и Елена_1107 Эпизод: 2х07 Название: Они успокаивают меня Примечание автора: Вообще, когда я пишу историю, я начинаю с какого-нибудь образа или эмоции, которую, как мне хочется, почувствует персонаж. Иногда же я начинаю с выбора названия. Я всегда чувствую себя спокойнее, как только история обретет название. Эта история заняла достаточно много времени для написание. Если Вы читали мои истории раньше, то заметите, что эта немного отличается. Мой соавтор, Сьюзен Зелл, хотела, чтобы я попробовала себя в этом произведении, и только благодаря ее поддержке оно все-таки написалось. Как я уже сказала, я люблю выбирать название вначале, но я просто не могла придумать его для этой истории. Я серьезно рассматривала вариант назвать ее просто 207. Затем, когда я ехала домой с работы, на ум мне пришла мысль о 23-ьего Псалма. "Ваш прут и Ваш штат, они успокаивают меня". Понятия не имею, почему я внезапно подумала о священном писании. Так уж получилось, что 23-ий Псалом был первой реальной поэзией, которую я учила наизусть. Мне было где-то четыре и это происходило в Воскресной церковной школе. Так или иначе, спустя много лет после этого он часто приходит ко мне на ум, когда у меня возникает стресс. Я подозреваю, что многие сказали бы то же самое. В течение наших худших моментов жизни, неважно, что мы думаем, что стали развращенными, мы все равно возвращаемся к тому, что узнали на материнских коленях. Я надеюсь, что это так же верно даже для Дэвида Грифа. Указанный перевод – из Библии короля Джеймса.

Они успокаивают меня Часть 1

Была прекрасная тропическая ночь. День был жарким и насыщенным влажностью, но как только солнце село, бриз повеял с океана. Он разогнал огромные тучи москитов, которые мучили небольшой портовый город залива Матаваи. Колин Трент отбросил свои книги, чтобы прогуляться. Он не удивился, что в конечном итоге оказался сидящем на скамеечке, распивая портвейн в баре Лавинии. Это стало настоящей привычкой за последние недели. "Сегодня много народу", - произнес он, оглядывая комнату, переполненную моряками и докерами. Лавиния достала бутылку из-под стойки. "Что нельзя сказать по виду Клэр. Она даже не замечает, что мы здесь". Потягивая свой портвейн, Колин поглядел на молодую женщину с длинными волосами цвета меда. Она начала протирать стол, но застыла в воздухе с тряпкой в руке. Она смотрела сквозь пространство с легкой улыбкой на ее прекрасном лице. Она, казалось, подтанцовывала в ритм музыки, только ей одной слышанный. "Ты опять замечталась". Удивленный голос Лавинии поразил Клэр. Ее щеки покраснели, и она начала протирать пролитое пиво на столе. Лавиния осторожно разлила ром в стаканы на подносе, поставленном одной из барменш. Она покачала головой со снисходительной улыбкой. "О, молодость", - сказала она мягко. Колин рассмеялся. "Она вдруг кажется такой счастливой. Не то, чтобы я думал, что она была несчастной, но за прошедшую неделю она кажется почти блаженной". "Да, это отлично подобранное слово", - сказала Лавиния, наклоняясь на стойку, чтобы шепнуть ему на ухо. "Ты не знаешь, почему?" Колин отрицательно мотнул своей русой головой и придвинулся немного ближе к ней, отмечая слабый аромат имбиря и кокосового ореха на ее густых черных волосах. Он подавил желание сделать глубокий вдох. "Парень учился танцевать лишь, чтобы держать ее в своих руках", - почти задумчиво произнесла Лавиния с улыбкой ее молодому другу. "Вы двое выглядите застенчивыми", - сказала Изабелл Рид резко, остановившись около Колина. "Виски, пожалуйста". "Добрый вечер, Изабелл", - отозвалась Лавиния, наливая напиток Изабелл. " Дэвид вернулся?" - спросил Колин после приветствия. "Нет, может завтра. Он продолжает говорить мне, что ты не можешь указывать ветрам, он всегда обвиняет ветер, когда опаздывает", - Изабелл кивнула, благодаря Лавинию. Она обернулась, чтобы опереться спиной о барную стойку и осмотреть комнату. Она проигнорировала наводящие на размышления взгляды моряков, которые не знали ее. Если виски, ее джодпура и открывающая шею блузка вселили им неверные мысли, она исправит их достаточно скоро. Ее серо-зеленые глаза прояснились, когда она узнала широкую спину Маурири на крыльце бара с видом на морской берег. Именно тот, кто ей нужен. Он знал методы торговли с племенами аборигенов, а в их ванили она была заинтересована. Колин проследил, как она ушла задумчиво. "Она кажется немного резкой этим вечером. Дэвид очень задерживается?" "Не знаю", - ответила Лавиния, смотря, как Изабелл пересекла пивную. "Его нет всего несколько дней. Ей, вероятно, нужен Раттлер для какой-нибудь прибыльной торговли. Клэр, тем морякам будет легче, если их пиво будет стоять у них на столе". "Ой, извини", - спохватилась Клэр, быстро подходя к стойке, чтобы взять поднос с пенящимися кружками пива. "Привет, Колин, как дела?" Она ушла, не дожидаясь его ответа; мысли о вальсе Чайковского все еще добавляли грации к ее движениям. Клэр поставила выпивку на стол около двери. Эти трое мужчин были постоянными клиентами. Она приняла их кокетливое подтрунивание с улыбкой, довольная, что подобные безопасные замечания больше не заставляли ее краснеть. Клэр приостановилась на мгновение в дверном проеме, чтобы насладиться бризом. Он принес с собой звуки моря и аромат жасмина. Она поглядела на небо, звезды были яркими точками света в его бархатной черноте. Решив теперь определенно сосредоточиться на работе, которую выполняет, она повернулась к пивной, но кое-что попалось ей на глаза, заставив ее внезапно остановиться, нахмурившись. Капитан Джим Лодж, торговец жемчуга, медленно шел к таверне от доков. Его голова была опущена, а его шаги шлепали, будто он нес огромную тяжесть. Его медленное продвижение заметно отличалось от его нормального энергичного широкого шага. Он не должен быть здесь, подумала Клэр, парус Малахини отплыл вчера утром в Гонконг. Холодная рука, казалось, схватывала ее сердце, поскольку она вглядывалась в темноту позади него, ища другую фигуру. Лодж, красивый стройный человек средних лет, заметил Клэр, стоящую в освещенном дверном проеме. Он резко расправил поникшие плечи и попытался улыбнуться ей. Это не отразилось в его утомленных голубых глазах. По крайней мере, это не поразит ее так же сильно, как некоторых, подумал он. "Добрый вечер, мисс Девон. Маурири или Изабелл близко?" "Да, они находятся на крыльце. Я удивлена увидеть Вас, Капитан. Джек сказал, что Вы уехали на много недель". Капитан осматривал пивную, игнорируя ее замечание. Клэр почувствовала паническую дрожь. "Джек не придет?" – спросила она с нажимом. Пристальный взгляд Лоджа обратился назад к ней. Он увидел опасение в ее карих глазах и услышал дрожь в ее голосе. "Джек? Мой помощник Джек Макгоннигал? Нет, он не со мной. Он нужен мне в другом месте. Он - не тот, кто.. " капитан запнулся немного. "С Джеком все в порядке, он будет рад, что Вы справлялись о нем", - Лодж погладил ее руку мягко перед уходом, странно знакомый жест от человека, которого она знала, но поверхностно и который всегда рассматривал ее с почтительного расстояния. Клэр почувствовала краткое облегчение. Как глупо с ее стороны думать, что что-то случилось с Джеком просто потому, что он не поспешил найти ее сразу, как только его лодка причалила в порту. Но затем она подумала о нечетном виде Лоджа. Было что-то не так, он что-то не договаривал ей. Почему он сказал, что с Джеком все хорошо в отличие от кого-то еще, кого-то, о ком она заботилась? Она увидела, что капитан неохотно приблизился к Изабелл и Маурири. Клэр произнесла мягко и громко - "Дэвид". Маурири, как и Клэр, был удивлен видеть Лоджа и даже больше. Хотя он объявил его партнерство с Дэвидом Грифом законченным, они все еще были владельцами маленького острова вместе. Колония прокаженных завещала остров и обеспечила доход для самих себя и бывших партнеров, добывая жемчуг. Партию этого сезона было поручено Лоджу продать в Гонконге. "Только не говори мне", - со стоном произнес Маурири. За последние несколько месяцев он практически привык к неудаче. "Пираты напали на вас и забрали все". "Не в этот раз", - возразил Лодж с мимолетной улыбкой. Он был бы счастлив распрощаться со своей долей в жемчуге, лишь бы не сообщать им свои расстраивающие новости. Светлые глаза Изабелл окинули его лицо, она отметила глубокие морщины вокруг его обычно улыбающегося рта. Она прекрасно знала Лоджа; она прошла с ним кораблекрушение. Он не был человеком, который легко попадал в неприятности. Должно быть, случилось что-то значимое, чтобы вдруг он оставил свое любимое море. Она расправила плечи, как будто готовясь к удару. "Что такое, капитан?" Лодж закусил свою губу; он посмотрел на темноволосую красоту перед собой. Он заметил Клэр, Лавинию и Колина, стоящих сразу позади нее. Не было смысла откладывать это, подумал он, произнося - "Мы натолкнулись на Раттлер приблизительно шесть часов назад, раскачивающийся на волнах и покинутый". "Покинутый", - повторила Изабелл медленно. Клэр задохнулась. Колин и Лавиния принялись молиться мягко на разных языках разным Богам. "Где?" потребовал ответ Маурири, вскакивая на ноги. Лодж дал координаты и расстояние к ближайшему острову. Изабелл предположила, что Дэвид и команда должны быть на острове по каким-то причинам. "Надеюсь, что так", - отвечал Лодж - "но туда слишком далеко плыть. Ничего очевидного не пропало с Раттлера кроме команды. Главный парус опущен, спасательная лодка прикреплена, и якорь поднят. Я не заметил ничего такого с нею. Дэвид и кто бы ни был с ним просто исчезли. Я надеялся, я не знаю, на что я надеялся". "Там была борьба, сломанные вещи?" быстро спросил Маурири. Он прошелся к краю крыльца и затем медленно назад к остальным. Он взывал к логическому объяснению, почему Дэвид оставил корабль без присмотра. "Никаких признаков", - ответил Лодж, качая седой головой. "Это просто смешно", воскликнула Изабелл, сильно шлепнув рукой по бедру. "Это было простым делом. Два моряка, аборигены, нуждались в проезде на небольшой остров около Мануэ. Дэвид сказал, что возьмет их, если они помогут загрузить сандаловое дерево в Мануэ сначала. С ним был Та-Мэй. Они должны были вернуться вчера. Это – плавание на один день". "Они были в Мануэ, трюм был полон. Слушайте, я оставил моего помощника и одного из своей команды на Раттлере. Он по крайней мере защищен от расхитителей. Мы обплыли все вокруг дважды и ничего не нашли. Я решил, что лучше оставить его там и придти за вами. Возможно, вы бы увидели что-то, что я пропустил и что прояснило бы ситуацию. Он, возможно, дрейфовал мили. Я просто не знал, что еще сделать". "Ты утверждаешь, что он мертв", - прямо спросила Изабелл. Это было произнесено резко и бессердечно. Ее светлые глаза сильно впились в Лоджа, вселяя в него смелость и умоляя его возразить ей, но он не дал никакого ответа. "Зачем ты так говоришь?" - выпалила Лавиния. Ее голос был остр, но ее щеки были пепельными. Колин шагнул ближе к ней и, не сознавая, что делает, Лавиния захватила его руку. "Это - то, что ты думаешь, разве не так, Капитан?" "Изабелл, я не знаю, что думать. Это - загадка, мистика, и мне кажется, вы с Маурири осведомлены лучше меня, чтобы решить ее. Может, я все неправильно понял, может быть, он уже вернулся на борт", - сказал Лодж мягко. "Что ты думаешь, Маурири?" - бросила вызов Изабелл. Маурири медленно опустился на стул. Он не ответил на вопрос Изабелл. Он просто покачал головой. Клэр не была уверена, как реагировать на известие. Это выглядело очень серьезным, как будто возможно Изабелл была права. Она хотела, чтобы Маурири, который знает море и Дэвида, сказал что-нибудь, что придаст смысл страха, повисшего у них. Его молчание пугало ее. Она посмотрела на Лавинию, которая все еще держала руку Колина и впивалась взглядом в Изабелл. Изабелл стояла немного отдаленно от них с руками на своих стройных бедрах. Клэр шагнула к Изабелл, которая, не глядя подняла руку, приказывая ей отстать. "Ты провезешь нас к нему", - сказала Изабелл Лоджу. "Да, конечно", - согласился Лодж. Он также сел, как будто он истратил всю свою энергию, сообщив им о корабле. "Я должен взять несколько дополнительных поставок. Мы должны быть готовы отплыть как раз перед рассветом". "Ты идешь?" Маурири поднял голову и посмотрел на Изабелл, когда она спросила. Он кивнул, но не произнес ничего. Как будто его знания английского языка подвели его. Слова Лоджа не имели никакого смысла для него. Он знал, что через несколько секунд он должен будет подняться со стула и пойти домой, чтобы подготовиться к выходу в море. Он знал, что он должен будет найти энергию и силы, чтобы сделать это, но в настоящее время он чувствовал себя словно сдутый воздушный шарик. Все, о чем он мог думать, это сколько возможностей он упустил, чтобы простить Дэвида за прошлые ошибки. Что, если ему никогда больше не предоставится возможность? Шорох прошел по пивной. Беседы прекратились, и образовалась жуткая тишина. Они все были моряками. Они знали, что могло быть простое, но не смертельное объяснение того, почему команда оставила лодку. О Дэвиде Грифе хорошо думали, он был молод и смел, и некоторые из них полагали, что он был заколдован. Нет никакой причины считать его мертвым. Но они также знали о тысячах способов умереть в море. Не было человека среди них, кто бы не потерял кого-то важного в море; брата, друга, отца или сына. Старый моряк попросил Колина произнести молитву. Когда он закончил, Клэр подняла голову и обнаружила, что Изабелл пропала. *** Изабелл вонзала вилы в тяжелые грязные кучи и бросала их в тачку. Лошадь, высокий нервный черный названный ею Дьявол, с тревогой теребил землю в углу кабины. Клэр стояла в тишине вне конюшни и наблюдала за лихорадочным темпом работы подруги. Она жаждала притянуть ее в свои руки, предложить Изабелл какие-нибудь успокаивающие слова и присутствие, в котором она нуждалась. Но Изабелл не была ею; Клэр понимала это. Изабелл была человеком действия. Остальные сидели не шевелясь, оцепенев от шока и неуверенности. Изабелл промаршировала прочь. "У меня куча работы, Клэр. Что ты хочешь?" "Ничего. Я подумала, может ты не захочешь оставаться одна", - ответила Клэр, пробуя убрать слезы из голоса. "И что это изменит? Если я не буду одна, Дэвид будет жив. Это все, что требуется? Тогда останься. Но если ты здесь, чтобы успокаивать меня, не беспокойтесь. Ты не сможешь успокоить меня". Голос Изабелл был холодный и контролируемый. "Изабелл, пожалуйста.. " "Пожалуйста что? Пожалуйста поплачь? Пожалуйста молись? Единственный человек - " ее голос сломался. Она прекратила свой разъяренный темп и встала в центре стойла. "Его нет". "Но ты не можешь знать, что он мертв. Должно быть объяснение. Вы выясните, что произошло". Слова Клэр ей самой казались наивными. Изабелл позволила вилам опуститься. Она оперлась о дверь конюшни, окружая себя руками. "Какое имеет значение, что случилось, если он мертв?" "Может быть он не мертв. Капитан Лодж не сказал, что Дэвид мертв, он сказал, что он пропал. Ты просто думаешь о самом худшем. Может какой-нибудь корабль подобрал их". "Дэвид никогда бы не оставил Раттлер, если тот все еще на плаву. Он обещал вернутся вчера. Так что он опаздывал на день. Я не волновалась, потому что Дэвид всегда опаздывает. Я не волновалась, а должна была. Дэвид", - Изабелл прекратила говорить и вышла из конюшни, оставив дверь открытой. Это не было правдой; она волновалась. Весь день она была на стороже, как будто что-то собирается упасть на нее. Клэр смотрела, как она уходит. Она поглядела на вилы, лежащие зубцами вверх на полу конюшни и на открытую дверь. Было почти невозможно поверить, что Изабелл была так небрежна с лошадьми. Почти так же невозможно, как поверить в то, что конюшня должна быть вычищена этой ночью перед тем, как она уплывет утром. Она думает, что у нее все под контролем. Она думает, что, придя сюда и выполняя каждодневную работу, она может взять под свой контроль эту ситуацию, но это для нее слишком, и она начинает теряться в своем опасении. Она продолжает говорить, что он мертв, так чтобы уже оказаться перед худшими известиями. Почему я не могу сделать ничего, чтобы помочь ей? Клэр посмотрела снова на вилы и лошадь. Возможно есть кое-что, что она могла бы сделать для помощи; может, она могла помочь Изабелл сохранять ее иллюзию того, что все под контролем. Клэр глубоко вздохнула и попробовала проглотить ее страх относительно острых копыт лошади. Она быстро взяла вилы и закрыла дверь. Изабелл стояла в центре конюшни в тишине. Она не заметила действий Клэр. Клэр ждала. После нескольких минут Изабелл начала говорить, ее голос был странно отстраненным. "Знаешь, он невозможен. Он никогда не видит, что прямо перед ним. Я думала, если мы будем достаточно времени проводить вместе, мы, возможно, будем.. ох.." Она откинула голову, ее волнистые густые волосы опустились ей на спину. Она смотрела в темное небо. Она могла слышать, как голос Дэвида где-то в ее памяти говорит "Верь мне только немного дольше, мы переживем все это, я клянусь". Но она отказалась доверять надежде, что это утрясется. Лучше знать, чем надеяться. Жизнь научила ее этому. "Ты хочешь, чтобы я поплакала, чтобы мне стало легче, это - то, что женщины делают, когда они теряют что-то, кого-то драгоценного. Но я никогда не плачу, вот уже как двадцать лет. Я истратила все мои слезы, когда умерла моя мать. Лавиния плачет, не так ли?" Изабелл повернулась, чтобы посмотреть на Клэр и повторила "-Не так ли?" "Ну, она очень расстроена. Лавиния похожа на меня, эмоциональный человек", - осторожно отвечала Клэр. Она хотела дать Изабелл знать, что пытается понять ее реакцию на исчезновение Дэвида. Если Изабелл настаивает на заключении, что он мертв, тогда разве не было бы естественно, что она будет плакать? "Это означает, что она любит его больше?" "Я не знаю, может это означает, что она не истратила все свои слезы". "Умница Клэр, используешь мои слова", - обрушилась Изабелл на Клэр: ее светлые глаза расширились от злости. "Будь я проклята со своими словами. Лавиния хорошая и любящая. А Изабелл, она не может плакать, все, что она может сделать – чистить конюшни". Клэр стояла и моргала, чтобы сдержать свои слезы под контролем. Она отчаянно хотела сказать верные слова, слова, которые позволят Изабелл хоть как-то облегчиться от мощной власти эмоций, которые вынудили ее чистить конюшни. Она наблюдала, как Изабелл приводит себя в порядок – она расправила плечи и пригладила волосы за уши. Ее движения стали более осмысленными. Она проверила каждую из дверей конюшни и убрала вилы в безопасное место. Прежде, чем убежать вверх по лестнице в свою комнату, чтобы подготовиться к морю, она мягко коснулась плеча Клэр. Клэр расценила жест как вид благодарности. *** Маурири стоял в дверном проеме своего дома и смотрел на своих спящих детей. Морской мешок висел на его плече. Был практически рассвет. Его жена стояла за спиной, глядя на него со слезами на глазах. Он повернулся и медленно пошел к ступенькам на пляже. "Не говори им ничего о Дэвиде. Просто скажи, что мне потребовалось выйти в море". "Хорошо", - отозвалась Лианни тонким невнятным голосом. "Когда я вернулся, мы должны будем сообщить им, но может тогда я выясню, что произошло. Слова Лоджа не укладываются у меня в голове. Я не вижу смысла. Как мог Дэвид просто испариться с Раттлера?" "Может есть разумное объяснение", - произнесла Лианни мягко. Слабая улыбка отразилась на темном лице Маурири, поскольку он сказал, " Или неразумное, поскольку мы говорим о Дэвиде. Логика подсказывает мне дюжину вещей, которые могли случиться, но я действительно не понимаю, как такое может быть - судно там, а Дэвид - нет. Просто невозможно, чтобы он оставил лодку, если она все еще на плаву, если только кто-то…" Он покачал головой и медленно двинулся к низенькой лестнице на пляже. Он притормозил и оглянулся назад в ней. "Семья Та-Мэя. Мы должны…" "Я пошлю Атару", - быстро произнесла Лианни. Ее пальцы сильно сжимали перила террасы. Маурири кивнул. Он спустился вниз по лестнице и остановился снова у основания. Он вглядывался в черной воде. Когда он заговорил, это скорее было обращено к себе самому, нежели к ней. "Я должен был быть с ним. Это - моя вина. Что-то случилось, а я не был там, чтобы прикрыть его спину. Это - моя вина". "О, Маурири, не делай этого, не обвиняй себя, даже не зная, что произошло", - всхлипнула Лианни, стоя на террасе. "Но я должен был простить его. Я знал, что он пытался, ты говорила мне, что я держался за свой гнев без всякой веской причины. У меня было так много возможностей разрешить наши разногласия. Я отбрасывал их. Если бы я был…" "Прекрати это!" – вскрикнула она. "Если бы ты был там, может, ты бы тоже пропал". Ужас в ее голосе заставил Маурири обернуться. Он смотрел в осуждающее лицо своей жены. Она пошатывалась. Он поднялся назад вверх по лестнице и взял ее в свои руки. "Прости, прости меня", - она тихо рыдала. Лианни жила на острове всю свою жизнь. Подобно тем морякам она знала о тысяче способах умереть в море. Что ее муж мог однажды исчезнуть без следа, долго было ее худшим кошмаром. "Я знаю, что должна думать о Дэвиде, но когда ты говоришь подобные вещи, мне становится так страшно". Он крепко прижал ее к своей груди. "Я знаю. Прости меня. Я не в состоянии думать. Я не хочу, чтобы ты боялась, но я должен выяснить, что случилось с ним". Она кивнула головой неоднократно и попыталась отважно прекратить плакать. Она вытерла слезы обеими руками. "Иди, они ждут тебя", - она сказала, целуя его быстро, затем возвратилась в дом, чтобы лечь рядом со своими спящими детьми. *** Изабелл стояла в главной каюте Раттлера с руками на стройных бедрах. Тут что-то есть, ключ, сообщение. Обязано быть. Взрослый мужчина не мог просто испариться, сказала она себя. Но другой голосок также шептал в ее голове. Они работали в море, шторм, огромная волна, падение за борт, пропали без следа, будто и не существовали никогда. Ее беспокойные светлые глаза осматривали каюту. Навигационная диаграмма на столе. Последнее заготовленное положение по крайней мере в 40 морских милях на восток от места, где была найдена лодка. Отмеченное время было 10:00 утра, как раз когда Малахини обнаружил Раттлер. Заметки в крошечном блокноте Дэвида. "Ты должен знать, где ты находишься, чтобы определить, куда ты хочешь попасть", - сказал он ей, когда она спросила, почему он так много читал. На плохо застеленной койке лежала ярко красная хлопковая рубашка. Изабелл подняла ее осторожно и поднесла к лицу. Она пахла Дэвидом, знакомая смесь соли, пота и мыла. Дрожь пробежала по ней. Маурири шумно спустился по трапу словно по лестнице с Джеком Макгоннигалом прямо позади него. Присутствие Маурири заполнило каюту, его темные глаза окидывали хорошо знакомые предметы в каюте, которую он разделял вместе с Дэвидом почти пять лет. Джек уселся на трапе и посмотрел на них. "Что-нибудь?" – тут же спросила Изабелл. Маурири систематически искал на палубе зацепки, которые прояснили бы, что случилось с командой Раттлера. "Ничего", - отвечал Маурири. Он обернулся к Джеку и спросил "Что вы делали накануне вечером?" "Мы спустили паруса и установили якорь, чтобы оставаться на том же месте, где нас оставил капитан. Даже не протирали пролитый чай, Такое ощущение…" Он пожал плечами. Человек с именем Каннибал Джек не мог позволить себе быть суеверным, но было что-то такое, чувство, что он пропустил что-то. "Я лишь надеялся, что вам удастся разобраться в этом". "Какой пролитый чай?" "Там на полу, за столом". Маурири опустился на колени на пол. Изабелл смотрела поверх его плеча. Тяжелая фарфоровая кружка, как они оба знали, любимая Дэвида, валялась на полу с темноватым пятном, растекающимся от ее оправы. Маурири подобрал ее и понюхал каплю жидкости и осадка. Они всегда держали китайский черный чай на борту помимо кофе. Дэвид пил свой двойной чай, безо всяких примесей. Маурири выглядел озадаченным. Он вручил кружку Изабелл, произнеся "Понюхай это". Что она и сделала. "Что это?" "Не знаю. Давайте вынесем это на свет". Это был самый полдень. Тропическое солнце жарило на корабле. Палуба была горячей под тонкими подошвами ботинок Изабелл. Она увидела, что Капитан Лодж стоял, наклонившись к телескопу, обследуя восточный горизонт. "Нашли что-нибудь?" спросил Лодж, отводя взгляд от телескопа. Он прошел к ним. "Возможно", - ответил Маурири. Он встретил Лоджа посредине судна и протянул ему кружку. "Взгляни на это". Лодж взял кружку и заметил смешанный с листьями чая остаток чего-то еще. Осторожно он поместил палец в чашку и затем коснулся им кончика языка. Его глаза расширились в удивлении. "Ему подмешали наркотик". "Что?" – переспросил Маурири, его голос повысился резко. Он посмотрел на Изабелл, которая пристально уставилась на Лоджа; она крепко прижимала красную рубашку Дэвида к своей груди. "Насколько я знаю, это не убило бы его, но определенно вырубило бы", - произнес Домик задумчиво. Он плюнул в сторону, пытаясь избавиться от небольшой горечи на языке. "Те два моряка, которых он взялся отвезти на их остров. Ты не знала их вообще?" Изабелл покачала головой. Она могла чувствовать надежду в глубинах подсознания, надежду, что он жив, но все же она не могла поверить в это. Она должна была оставаться сосредоточенной на том, что говорилось. Это должно было иметь смысл. Она не могла хвататься за соломинку. "Я их даже не видела. Дэвид сказал, что они подкатили к нему на причале. Они сообщили ему, что ищут, и он сделал им предложение. Они сказали, что были командой на пароходе, отходящем из Сан-Франциско, и лишь хотели попасть домой". "Ты помнишь название их острова?" "Я могла бы узнать его, если увижу на диаграмме", - ответила Изабелл. Она поглядела вниз на красную рубашку и смотрела на нее мгновение, будто была удивлена, что та находится в ее руках. Затем она поглядела в темные глаза Маурири. Она увидела, что та же надежда, какую почувствовала она, отражалась в них. "Он жив", - прошептала она, затем прочистила свое горло и продолжила. "По крайней мере, был, когда покинул корабль. Кто-то схватил его. Возможно Та-Мэя тоже. Кто-то запланировал все это и схватил его". Маурири медленно кивнул. Он глубоко вздохнул, возможно, впервые за этот день. "Похоже на то". "Но почему, у Дэвида нет никаких денег, ни у одного из вас нет таких денег, какие могли бы сойти за нормальный выкуп. Единственное, что обладает реальной стоимостью – лодка, а они оставили ее на волнах для расхитителей", - произнес вдумчиво Лодж. Он отчаянно хмурился, смотря то на одного, то на другого в ожидании ответов. "Если бы ты вначале не обнаружил ее, они бы ее растащили, и мы никогда бы не узнали, что случилось. Дэвид и Та-Мэй правда исчезали бы без следа", - произнесла Изабелл мрачно. Она вынудила себя сконцентрироваться на словах Лоджа. Еще нет, сказала она себя, не поддавайся надежде, пока она не превратится в реальность. "Итак, почему Дэвида похитили. Кто мог это сделать?" "Понятия не имею. Но у Дэвида талант наживать врагов", - отозвался Маурири. "Что вы будете делать?" спросил Джек, он посмотрел сначала на Маурири, потом на Изабелл. Он задавался вопросом, кто будет принимать решения, старый партнер Дэвида или новый. "Плывем назад к тем координатам на карте, посмотрим, что мы найдем по пути", - сказал Маурири, не дав Изабелл никакого шанса. В его голосе было больше энергии, чем перед обнаружением чайной чашки. "И затем к тому острову, если мы сможем выяснить, к которому именно. Продолжаем поиски, пока не найдем ответы и Дэвида". "Мы можем помочь?" – спросил Лодж, глядя на свой корабль, стремившийся к Раттлеру. Маурири кивнул темноволосой головой. "У вас есть время?" "Для Дэвида? Все время в мире. Как ты хочешь действовать?" Изабелл почувствовала маленькую вспышку негодования, что Лодж ожидал от Маурири принятия решений. Она почти что указала им, что Маурири не имел никакого положения на Раттлере. Он отказался от партнерства с Дэвидом; она была единственной, кто поддерживал бизнес на плаву. Но они говорили об области поиска, называя острова, о которых она никогда не слышала. Они были деловыми и задумчивыми, моряки с кучей работы. Так что она должна позволить им делать ее, не в одиночку, конечно. Дрожь пробежала по ней, ее чувства требовали быть признанными. Почему ей нужно было знать, иметь дело с надеждой тяжелее, чем с отчаянием? Возможно, не было таким уж секретом, что надежда так часто оказывается ложной. Живой, он мог быть живой, где-то там. Она поглядела на Маурири. Его голос был легче; сильнее, чем за несколько минут до этого. Его жесты были шире и свободнее, как будто ничего его не сковывало. Она прошла к носу корабля и поглядела пристально в пустое море. Солнечный свет отражался от воды, режа ее глаза такой интенсивностью. Изабелл вдохнула чистый воздух медленно и глубоко. Где ты, Дэвид? Кто сделал это с тобой? Я обещаю, они пожалеют об этом дне. Она заморгала глазами быстро. "Нет времени для слез", - сказала она себя серьезно. "Есть работа, которую нужно выполнить". Когда она обернулась, то увидела, что Джек смотрел на нее. Выражение его лица было полно беспокойства, но он ничего не сказал. Она нарисовала улыбку, не достигшую ее глаз, но он улыбнулся ей в ответ. Маурири показался из люка, неся карту. Пока Изабелл приблизилась к середине корабля, он разложил ее на крыше каюты. "Так, через сорок восемь часов мы встретимся здесь", - произнес Маурири, указывая пальцем в карту. "Это - последнее место, когда, мы точно знаем, Дэвид был еще на корабле". Лодж кивнул. Он обернулся к Изабелл и кратко опустил отеческую руку на ее стройные плечи. У них была совместная история. Она спасла его жизнь однажды. "Имей веру". Лишь на мгновение она возвратила объятие и сказала - "Да, веру в Дэвида". Призрачная улыбка появилась на лице Лоджа, он кивнул и пошел в сторону, чтобы подняться на свою лодку. "Пошли, Джек". "Да, сэр". Джек последовал за своим капитаном, но притормозил на планшире и оглянулся назад на Изабелл и затем на Маурири, стоящего позади нее. "Никто не знает лучше меня, что требуется, чтобы выжить, у Дэвида это есть". *** Он сидел на земле с коленями, прижатыми к груди, опершись подбородком на них. Боль - первая вещь, которая дала о себе знать, стойкая пульсирующая между его глазами, тупая боль в его животе и острая жгучая полоса боли в его левом плече. Затем настала жажда, жажда такая огромная, что он поднял голову несмотря на пульсацию и осмотрелся кругом в поисках чего-нибудь, что можно выпить. Свет и тьма, узор вертикальных линий. Слишком светло, слишком темно; он посмотрел вниз снова. Его ноги были босыми, пальцы ног впивались в мягкий сырой чернозем. Земля, на земле, не на лодке. Где моя лодка? У него были реалистические думы, сознание, связанное с реальными вещами. Не только осознание того, что был похищен или отравлен. Его пальцы скользнули к сморщенному шраму высоко на его левом плече. На мгновение он почувствовал успокаивающую боль, это было знакомо. Он был подстрелен в это плечо и часто, когда он уставал, оно болело. Он осмотрелся снова и понял, что находится в хижине, сделанной из бамбуковых тростников. Щурясь, он обнаружил ковш на стене. Он подполз к нему и выпил грязную прохладную воду. "Так, ты - Дэвид Гриф". Голос прозвучал снаружи. Он вздернул голову и посмотрел в ту сторону. За стеной была темная тень от мужской фигуры. "Ты не напоминаешь человека, который может причинить такие большие неприятности тщательно продуманным планам". "Кто ты?" Дэвид едва мог говорить; его горло было сухим и поцарапанным. "Какие планы?" "Что она нашла в тебе, что заставило ее потерять цель?" Дэвид сконцентрировался на голосе человека. Он говорил по-английски тщательно и медленно, слишком официально для того, чтобы быть его родным языком. "Чем бы это ни было, я не могу этого увидеть. Такой позор. Дженни была опасной, но полезной. Ее будет очень трудно заменить". Дженни, - подумал Дэвид, - тут дело в Дженни. Дженни была мертва в течение многих месяцев. Кто этот человек? "Конечно она была не единственной женщиной, которая беспокоиться о тебе. По крайней мере, тебя верно назвали. Печаль, именно это ты приносишь им, печаль. [по-англ. Grief переводится печаль, также пишется имя Гриф – прим. переводчика]. Эта прекрасная полинезийка, та, которая управляет заведением для выпивки; как она рыдала на мемориальной службе". "Лавиния? Какая мемориальная служба?" Дэвиду так трудно было соображать с пульсацией в его голове. "И та другая женщина, твой партнер. Теперь есть женщина, которая могла бы быть реально полезной. Красивая, смышленая, чертовски; не настолько бессердечная, как дорогая Дженни, но если бы отделить ее от ее друзей, она бы доказала, что отлично поддается дрессировке, я думаю". "Изабелл". Ледяная волна прокатилась по Дэвиду, боль в его животе скрутилась в морской узел. "Есть одна вещь, которая мне в тебе нравится, Гриф. Ты ценишь редкие качества в женщинах. Ты думал, что увидел их в Дженни, возможно она даже обладала такими качествами однажды. Изабелл Рид, теперь с этой женщиной предстоит поколдовать. Что, на твой взгляд, требуется, чтобы полностью очаровать ее? Соблазнение? Симпатичные вещи, драгоценности и шелковое платье? Или непосредственно бизнес был бы лучшим? У нее весьма интересное прошлое. Даже лучше будет сказать, что она лишь преобразовалась для тебя, а когда ты пропал, не так уж много потребуется, чтобы вернуть ее на старую дорожку. Она может быть очень полезной". Дэвид собрал все те немногие силы, что имел и прыгнул в тень. Он оказался лежащим на земле, со жгучей вспышкой боли через его плечо. На его лодыжке были оковы, связанные с цепью, которая тянулась к стене хижины. Он почувствовал головокружение, когда поднял голову. "Ты держись подальше от Изабелл", - гаркнул он хрипло. Восхищенный смех прорвался. "Изабелл была предназначена для меня". "Кто ты?" - потребовал Дэвид ответ. "Что это за место?" "Это место, Капитан Гриф? Это место - ад. А я - дьявол". *** Дьявол лгал. Не было никакого времени для мемориальной службы. Но было много молитв, произнесенных за Дэвида Грифа. Клэр стояла на берегу и наблюдала за Лавинией. Она стояла по колено в бирюзовом море. Ее длинные черные волосы были распущены. Они опускались подобно тяжелому плащу вокруг ее плеч. В согнутой руке она держала корзину с лепестками цветов. Она бросала их на чистую воду один за другим. Она распевала молитвенную песнь. Клэр не могла понять ни слова в молитве. По ней так звучало, как будто Лавиния говорила "Верни его назад. Верни его назад". Это означает, что она любит его больше? Клэр внезапно подумала о словах Изабелл. Было любопытно, что она не заметила это в тот момент. Изабелл фактически использовала слово "любит". Клэр не могла припомнить, что она когда-либо признавалась в любви кому-то, кроме своей любимой лошади Данте. Не то, чтобы это было большой неожиданностью. Ее привязанность к Дэвиду было легко обнаружить по взгляду, каким она смотрела на него. По таким вещам, что она помогла ему, когда никто другой еще не знал, что делать. Воспоминания нахлынули на ум Клэр. Это был день, когда она получила всю ту проклятую информацию о Дженни Дювал. Она знала, что должна была сказать Дэвиду, но ее храбрость подвела ее. Он был бы опустошен тем, что сообщалось в докладе о прошлом Дженни. Дэвид всегда был добр к Клэр бесцеремонным образом. Но поскольку его мир начал рушиться из-за преступлений Дженни, Дэвид несколько изменился. Клэр немного боялась, что он мог бы "убить посыльного". Она сначала сообщила Изабелл, и, как она и надеялась, Изабелл предложила поделиться информацией с Дэвидом. Изабелл знала, что она примет главный удар гнева Дэвида. Это было незначительно по сравнению с его потребностью знать. Она увязла с ним до конца. Она все еще увязала с ним. Но она никогда не использовала слово любовь. Клэр вздохнула глубоко и поглядела на море. Солнце отражалось от океана, поворачивая это блестящее серебро, которое резало ей глаза. Она не могла прекратить думать об Изабелл прошлой ночью в конюшне. Никто не мог сказать, что она впала в отчаяние, чистя конюшни в такое необычное время, но это говорило Клэр о глубине опасения Изабелл за Дэвида, ее чувстве паники. Другие еще искали объяснения, причины считать, что Дэвид жив. Изабелл не желала позволять себе надеяться или такую роскошь, как слезы. Клэр не могла сдержать мысли, что будет лучше, если Изабелл просто выплачет свои страхи на ее плече. Возможно тогда в ее сердце найдется место для надежды. На рассвете, когда она и Маурири установили парус с Капитаном Лоджем, она была спокойна, сосредоточена на том, сколько времени потребуется, чтобы достигнуть Раттлера. Судорожные, на половину законченные движения прошлой ночи исчезли. Когда она шагнула в шлюпку, Колин сказал ей, что уверен, что они найдут Дэвида живым и здоровым. Изабелл не сказала ничего в ответе; она лишь слабо улыбнулась ему. Клэр восхищалась ее контролю и задавалась вопросом, что это ей стоило. "Как долго Лавиния находится здесь?" Голос Колина Трента вытянул Клэр из ее дум. Она обернулась, обнаружив его стоящим позади нее и наблюдающим за Лавинией, которая продолжала петь молитву и бросать лепестки на воду. "Час, возможно немного меньше. Это успокаивает, правда же? Слушать ее. Я оценила твою молитву этим утром, она помогла мне чувствовать больше надежды. Это была старая молитва, ты сказал". "Молитва за моряков? Да, очень старая. В конце концов, вся наша страна также - остров. В течение многих столетий наши молодые люди отправлялись в море, а оставленные молились". Ее руки сжались, когда Клэр взглянула сквозь защищенную бухту, в которой стояла Лавиния, на глубокую синеву моря. "Странно, что я никогда не думала об этом прежде. Что кто-то может полностью сгинуть в море. Что те, кто ждут их, никогда не узнают, что случилось с их любимыми. Это действительно очень жутко". Колин кивнул. "Это весьма отличается от смерти, которая происходит рядом с тобой. Будь то несчастный случай или болезнь, наблюдать как тот, кого ты любишь, умирает, всегда ужасно, но у нас правда есть наши ритуалы, помогающие нам успокоиться. Даже когда кто-то умирает далеко от нас, они всегда у нас есть. Что-то, не важно, насколько ужасно мы себя чувствуем, это помогает нам пережить нашу печаль, испытывает наши эмоции и приводит нас к принятию". "Ты думаешь, что Дэвид погиб, и мы никогда не узнаем, как он умер". Колин повернулся к ней и поместил руку вокруг ее плеч по-дружески. "Нет, я не это хотел сказать. Сложно не думать о смерти в такое время. Возможно это - моя защитная реакция, как отчаянно я хочу, чтобы они нашли Дэвида живым, всех их живыми. Мы не должны терять надежду. Должны быть ключи к местонахождению команды на Раттлере. Маурири и Изабелл обнаружат их. Мы должны держаться за нашу веру". Она слабо улыбнулась ему и посмотрела снова на Лавинию. "Полагаю, что важно осознавать, что любой момент может оказаться последним разом, когда ты видишь кого-то. Что угодно может произойти с ними, а ты уйдешь со знанием, что ты на самом деле так ничего и не сказал ему". Колин поглядел на ее беспокойное молодое лицо. "Что такое, Клэр? Кажется, ты обеспокоена чем-то еще помимо отсутствия Дэвида и его команды". "Не совсем обеспокоена. Ничего не может быть более важно, нежели это. Я просто только что думала кое о чем, что сказала Изабелл. Она была так расстроена, что не осознавала, что говорит это. Она сказала кое-что, что натолкнуло меня на мысль, как мы можем ошибаться о наших чувствах". "Ошибаться или порой наши чувства о ком-то несколько изменяются, о чем мы не подозреваем, пока что-то не произойдет, что внезапно заставляет нас признать это". "И мы должны поддаться этим чувствам, Колин?" – спросила она, обернувшись, чтобы посмотреть прямо в его глаза. "Нам следует объявить хоть как-то об этом, чтобы по крайней мере у нас не оставалось никаких сожалений, если мы никогда не получим еще один шанс?". Колин отвернулся от ее проникновенного взгляда. Он стянул свою соломенную шляпу с головы и потер бровь. Было начало тропического лета, торговые ветра, которые охлаждали остров большую часть года, были ненадежны. Когда они не дули, воздух был иссушающим. Наконец он проговорил очень мягко - "Я думаю, что каждая ситуация уникальна, и ты должна слушать совет своего собственного сердца". "Спасибо". Клэр оглянулась назад к Лавинии на мгновение и затем пошла от пляж к городу. "Я собираюсь открывать бар. Ты останешься здесь с нею?" "Да". Она улыбнулась печально ему, сжала его руку нежно и затем пошла по пляжу. Колин сел на клочок земли под тенью кокосовой пальмы. Он посмотрел снова на Лавинию. Хотя причина ее молитв касалась его глубоко, он не мог не отметить красоты на сцене перед собой. Он достал Новый Завет из кармана. Протер свои очки кончиком своей рубашки и принялся читать. Маурири стоял у штурвала Раттлера. Жесткий бриз взъерошил его короткие черные волосы. Брызги соли расхолодили его щеки и жалили его глаза. Он посмотрел на Воробья, проверяющего оснащение. Им повезло, что Воробей оказался в баре прошлой ночью. Он немедленно предложил свои услуги. Он был старым моряком, часто входившим в состав команды Дэвида. Он знал Раттлер, и он привык к Маурири и Изабелл. Изабелл не могла сдерживать себя, чтобы не отдавать приказы. Не все моряки приняли бы женщину, указывающую им, что делать. Но Воробью она нравилась, и он был лоялен к Дэвиду. Именно в этом сейчас и нуждался Маурири, в ком-то, кто знал корабль и заботился о его капитане. Изабелл, ее дикие волосы расхлестались вокруг ее головы, шагала туда-сюда по палубе. Иногда она захватывала свою рубашку. Маурири понял, что она сжимала что-то под ней. При других обстоятельствах он бы подумал, какова природа талисмана, который носила Изабелл Рид. Она утверждала, что верила только в свои собственные навыки и хитрость. Теперь он лишь надеялся, что это было мощное обаяние. Он поглядел на компас, затем поднял взор на главный парус, натянутый ветром. Сколько времени прошло с той поры, когда он стоял на этом знакомом месте? Он выглянул через оснащение к горизонту. Корабль мчался вперед с хорошей скоростью, условия для плавания под парусом были превосходными. Он скучал по этому чувству свободы и силы, которые он испытывал у штурвала Раттлера. Это больше, чем просто быть в море; это – знать корабль и получать его ответ. Быть частью экипажа с другим капитаном на другой лодке никогда не приносило ему то же самое ощущение. Но чувство не было полным; дикая радость отсутствовала. Как он мог чувствовать хоть какую-то радость от напряжения колеса под своими руками, когда он знал, что он тут лишь потому, что Дэвида тут нет? Ты не можешь защитить человека от него самого. Он знал это. Он даже пробовал научить этому Дэвида и все же он по-прежнему чувствовал, что исчезновение Дэвида – его вина. Если бы он желал исправить их разногласия, они были бы вместе, когда они пришли за Дэвидом, кто бы, черт возьми, это ни был. Что он рассчитывал доказать, отказываясь подтолкнуть Дэвида к объяснениям, ожидая, что Дэвид приползет к нему молить прощения? Было бы настолько проще просто пожать друг другу руки и продолжить жить нормально. Он имел так много возможностей. В начале он был слишком зол и разочарован, что Дэвид позволил той женщине стать для него важнее, чем их партнерство, что даже не говорил с ним. Затем, некоторое время спустя просто стало проще жить близко со своим семейством, поставить их нужды над всем остальным. Но как только его гнев начал исчезать, и он вспомнил, как он обожал быть в море с Дэвидом, будучи партнером, разделяя все риски и надежды на успех, почему тогда он не проглотил свою гордость? В ночь на день рождения Изабелл, когда дети прыгали вокруг Дэвида, неужели трудно было сесть около него и просто спросить о лодке? Или той ночью, когда он обнаружил Дэвида, обучающего Джека танцам. Почему бы ему просто громко не заржать и не привлечь их внимание, и позволить чистой нелепости ситуации снять напряжение? Или еще раньше, когда он присоединился к той борьбе против Фэйрфакса и его головорезов, почему он не остался и не позволил Дэвиду понять, что это он спас его от полного избиения? Какого черта, думал он, он мог вынудить Дэвида поговорить с ним, что помогло бы разрешить все их разногласия? Черт побери, Дэвид, все время я чувствовал, что ты подвел меня, но это я подвел тебя. ___ Изабелл поглядела на Маурири, отметив жестокий хмурый взгляд, омрачивший его темное лицо. Было хорошо видеть его у штурвала Раттлера. Она была рада, что не использовала рычаг, что Маурири больше не партнер Дэвида. Позволив ему брать нагрузку и отдавать распоряжения, она могла это пережить. Юридически она была партнером Дэвида. Маурири просто следовало признать ее право находиться на лодке и иметь свое мнение по поводу дальнейших поисках. Ей не нужно было догадываться, о чем он сейчас думает, она была довольно уверена, что и так знает это. В течение многих месяцев она наблюдала этих двоих, участвующих в сложном показе сердитого безразличия. Они не обманули никого, кроме возможно самих себя и друг друга. Они оба были слишком упрямыми, чтобы отступить. Знает Бог, у них была куча возможностей. Когда Дэвид отходил от своих ран после пиратского нападения, Маурири приходил его навестить. Это мог быть их шанс разрешить их проблемы. Дэвид мог объяснить, почему был таким придурком с Дженни.. Изабелл почувствовала, что подавляет желание смачно сплюнуть при мысли о Дженни Дювал. Она глубоко вздохнула и продолжила размышлять. Ему не надо было говорить больше, чем он сказал ей, и Маурири понял бы. Но нет, Дэвид же гордый, чтобы снизойти. И Маурири, почему он не сказал Дэвиду, что это он повернул поток в борьбе с Фэрфаксом? Изабелл подумала о том, как Дэвид выглядел после той битвы. Разбитый к черту, вот как. И снова нежные прикосновения Лавинии исцелили его. Она с силой мотнула головой. Какое все это имеет значение теперь? Они должны найти Дэвида. Вот все, что сейчас имеет значение. Изабелл прошла вниз и встала в центре каюты. Под койкой был морской сундук. Она боролась с искушением порыться в секретах мужчины. Не сейчас, подумала она, не в то время, как есть еще шанс, что он расскажет мне о них сам. Были другие вещи Дэвида в каюте, несколько книг, показывающие более широкий вкус в чтении, чем она ожидала. Бутылки бренди, аккуратно разложенные в корзине с высушенной морской травой и механизмы для бритья, оставленные в раковине под треснутым зеркалом. Она подобрала красную рубашку с кровати, где ее оставляла, и продела руки в рукава. Как она устала. Как много времени, казалось, прошло с тех пор, когда она проснулась сегодня утром в своей собственной кровати с улыбкой, думая, что был шанс, что он вернется в порт сегодня. Она выудила свой нефритовый кулон между грудями. Она погладила гладкую печатку; ее подарок на день рождения, оставленный на столе, когда вечеринка уже была закончена, как будто это была безделушка небольшой цены. Хотя он ничего не знал о кулоне или о том, кто его ей подарил, Маурири был прав; это было мощное оружие, потому что вещица сообщила ей, как хорошо Дэвид Гриф ее знал. Ей вспомнилась история о шелках [1-шелки ], и она печально улыбнулась. "Мне никогда не требовалась твоя душа, лишь крохотное место в твоем сердце". Она улеглась на койке, укрылась красной рубашкой и погрузилась в беспокойный сон. Ей снилось кружащееся красочное шелковое платье, под ритм вальса, написанного для возлюбленных. И она, ведомая сильной рукой, поддерживающей ее талию. Она заглянула в лицо своего партнера. Красивое лицо Дэвида, его зеленые глаза, с нежной привязанностью; он наклонялся вперед и коснулся своими губами ее собственных. «Изабелл!» Крик Маурири разбудил ее. Она уселась, в смятении от этого сна, это было реальное воспоминание, воспоминание о его последнем поцелуе. Она окинула взглядом тусклую кабину и заставила себя вернуться в настоящее. Маурири позвал снова, и она взобралась вверх по лестнице на палубу. Стояли сумерки, ярко оранжевая с алым заря пылала на западе. Маурири стоял по правому борту и беседовал с хозяевами огромного стрелоподобного каноэ. «Что такое?», - нетерпеливо вопросила она. «Они нашли Та-Мэя». «Что насчет Дэвида?» «О нем они ничего не знают. Ты можешь хорошо разглядеть их остров на юго-западе. Местные говорят, что увидели человека в воде и подняли на борт. Они ищут его корабль». Маурири указал на сильно разукрашенного тату парня, стоявшего во главе каноэ. «Он..» Изабелл с трудом глотнула воздуха и попыталась снова. «Он жив?» «Да, он у них на острове». Маурири подошел и сжал ее руку. «Это начало. Мы получим некоторые ответы». Практически час они подбирались к острову поближе, чтобы кинуть якорь. Спэрроу остался на корабле, Изабелл с Маурири отправились с островитянами в каноэ. Это был мелкий вулканический островок. Не о каком пляже и речи не шло. Деревня взгромоздилась на утесе, указывающем на запад. В темноте сложно было следовать за ловкими местными жителями вверх по каменистой тропе. Само поселение было мелким, хижины, построенные из кокосовых пальм, окружающие огромную яму с костром. Большинство ближайших голых жителей собрались вокруг костра за ужином, когда Маурири с Изабелл, следуя за гидами, вторглись в их мирок. «Маурири, мисс Рид!» «Слава богу, Та-мэй!», - выдохнула Изабелл, плюхнувшись рядом с длинноволосым товарищем, откинувшимся на траве вблизи костра. Маурири махнул рукой и поинтересовался, все ли с ним в порядке. Та-Мэй отвечал, что ощущает кое-какой эффект от пребывания в воде целый день, но считает себя великим счастливчиком. Затем он спросил о своем капитане. Когда они сообщили ему ту малую информацию, коей располагали, он сказал – «Я боялся, что нечто подобное и произошло, когда Раттлер не вернулся за мной». Хозяева принесли им пищи, за что друзья рассеянно их поблагодарили. Маурири и Изабелл гораздо больше интересовало, что им может поведать Та-мэй. История его тянулась медленно. «Мы разгрузили сандаловое дерево на Мануа и приготовились плыть на Моту, как и обещал капитан тем двоим. Не было никаких проблем. Они были отличными моряками, усиленно трудились. Маки изъявил желание готовить. Помню, я увидел паровую яхту прямо на горизонте, это было сразу после завтрака. Следующее, что я помню – я в воде, а лодка уплывает прямо на запад. «Где был Дэвид?» Та-мэй пожал своими узкими плечами. «В своей каюте, полагаю. Он был за штурвалом, затем установил курс и, думаю, спустился вниз, чтобы сделать пометки в карте. Остров, на который мы плыли, очень мелкий, его показания должны были быть точными. Я думаю, Маки должно быть толкнул меня за борт. Я всего лишь укреплял кливер [косой треугольный парус прикрепленный к снасти, идущей от мачты к концу бушприта. Я не стану пояснять, что такое снасть и уж тем более бушприт. Любопытным – загуглите:)]. Зачем он так поступил? У нас не было проблем раньше, даже перебранок». «Маки был частью операции по похищению Дэвида. Полагаю, ты мешался», - задумчиво отозвалась Изабелл. «Боги его не пощадят». «Говоришь, яхта. Ты что-нибудь о ней помнишь?» «Она была далеко. Я видел ее всего минуту через телескоп. Но Раттлер плыл прямо к ней. Я думал, что, если они столкнуться. Я попытался остаться на плаву. Она была больше некоторых, но ничего отличного от прежних сотен, что я встречал раньше. Белая, с темно зеленым корпусом, кажется. Без флага. Обычно у яхт имеется флаг, но на этой не заметил», - Та-мэй перевел взгляд с Изабелл на Маурири. Изабелл улыбнулась мужчине. «Нам очень повезло, что мы тебя нашли», - произнесла она искренне, - «Теперь ты можешь помочь нам отыскать Дэвида». ___ Дэвид поднял голову, услышав, что дверь хижины открылась. Он увидел юного китайца с подносом. Он опустил поднос возле Дэвида и повернулся, чтобы уйти. Дэвид произнес привет на мандарине. Это было единственное слово, что он знал на китайском. Парень кинул на него взгляд, словно ожидая продолжения. «Не стоит надеяться, что ты знаешь английский?». Парень развернулся и вышел за дверь. Хлопнув ею позади себя. Дэвид протянул руку к подносу. Там был рис и нечто мясное, остро пахнущее перцем. Он осторожно попробовал еду. «Свинина. По крайней мере Дьявол не желает уморить меня голодом». Он перемешал рис с мясом и быстро принялся поглощать пищу руками. Также тут была свежая вода. Он выпил ее до дна. Аккуратно поднялся. Голова его просветлела. Боль не прошла, но поутихла. Он снова взглянул на наручники вокруг своей лодыжки. Кожа вокруг была сильно натерта. На ноге из-за наручников красовался синяк. Он потер левое плечо: боль была меньше, чем должна была быть. «Так, что мы имеем. Значит так, я делал записи и мы были, черт, не помню, ладно, не важно. Лодки тут явно нет. Та-мэй, о боже, что стало с Та-мэем». Дэвид положил руку на лоб. «Еще раз. Я был за штурвалом, делал заметки. За штурвалом оставался дежурный. Та-мэй был на палубе. Было утро. Я спустился вниз записать координаты и проверить курс. Кто-то зашел внутрь. Кто? Моряк, его имя, как, черт возьми, его звали? Маки. Он принес мне чая. Я…». Дэвид остановился. Он прохаживал туда-сюда, насколько позволяла цепь. «Это было в чае. Что бы там ни было, оно было в чае. Что означает, эта парочка была замешана. Черт. Что случилось с Та-мэем?» Дэвид заставил себя не паниковать. Он должен был держать себя в руках. Понятное дело, что он не мог разгадать загадку, где лодка и Та-Мэй, пока сидит здесь в хижине один. Но может есть другие вопросы, на которые он в состоянии ответить. Кто это тип, зовущий себя Дьяволом? Как он связан с Дженни? Какую цель он может приследовать, похищая Дэвида с лодки? «Ну же, старина Дэйви, думай», - пробубнил он вслух. Он положил руки на затылок и принялся шагать. Наручники тут же помешали ему. Он взглянул на них с раздражением. «Начни с того, что тебе известно, Мо всегда так говорил. Что мне известно, так это что я заключен в бамбуковой хижине шириной в 15 шагов каким-то психопатом, говорящим по-английски чертовски хорошо». Дэвид опустился на колено и зачерпнул горсть земли с пола и высыпал ее через пальцы. «Не атолл, вулканический остров. Что ж, это сокращает возможные варианты до нескольких сотен. Всего пять или шесть сотен, из которых можно выбрать». Неловко он прислонил один глаз к щели в бамбуковой стене. Он обнаружил несколько подобных хижин неподалеку. Они были побольше, нежели его собственная. Он двинулся к другой части стены и снова посмотрел наружу. Тут было большая равнинная поверхность и далее куча растительности. Приторный аромат спелого сахарного тростника ударил по нему. Он двинулся дальше и увидел дом с большим крыльцом. Воздух на этой стороне хижины был свежее, это было море. Дэвид глубоко вздохнул. «Плантация сахарного тростника с китайскими работниками. Это сузит наш поиск до ста островов с тростниковыми полями. Ну вот, Мо, ищи иголку в стоге сена». Дэвид уселся против стены, обращенной к морю, и припал носом к трещине. Он рассмеялся и покачал головой. «Как чертовски типично для меня полагать, что тебе есть до меня дело». Он закрыл глаза и подумал о своем прежнем партнере. Он знает, как бы поступил в подобной ситуации, если бы Маурири внезапно пропал. Он бы искал, пока не нашел его. Год назад он бы не сомневался, что Маурири посветит себя его поиску. Прежде он мог бы утешиться воспоминанием о том, как они с Маурири работали над одной и той же проблемой, подходя к ней с разных сторон. Но за год многое изменилось. Дэвид убедился, что спокойствие и вера в него его партнера не безграничны. В то время Дэвид видел в этом лишь то, что он потерял доверие Маурири, но к своему сожалению он выяснил, что это он сам доверился неправильной персоне. Дженни. Она действительно была такой хорошей актрисой, или он себя дурачил? Почему он не смог разглядеть, какая она на самом деле? «Ничего хорошего из этого не выйдет», - сказал он себе, срочно отгоняя ее образ прочь из головы. К его удивлению, другая женщина тут же заняла ее место. Он мог видеть, как она стоит на пляже, ее руки на стройных бедрах, ее блестящие на солнце волосы развиваются на ветру, обрамляя прекрасное лицо. Светлые глаза Изабелл высматривают Раттлер в море. Дэвид потер щеку и произвел в уме примерный подсчет, как долго он уже не брился. Он опаздывал на Матаваи на пять дней, а может и на неделю. Он закрыл глаза и усмехнулся. Он мог слышать ее проклятья, дикие находчивые проклятья на французском и английском. «Партнер, я был бы счастлив выслушать все твои «лестные эпитеты», если б я только знал, как вернуться к тебе. На этот раз в свое оправдание у меня есть что-то получше, чем ветер», - громко произнес он, уставившись на кандалы вокруг своей лодыжки. ___ Лавиния не привыкла ощущать бессилие. Это чувство отдавалось в животе. Она была вся на нервах и взвинчена. Она видела, как обменялись взглядами барменши, когда она резко высказалась в адрес одной из них. Она знала, что они ее остерегались. И не могла осуждать за это. Лавиния знала, что не может ничего поделать, кроме как ждать. Когда Изабелл с Маурири вернут «Рэттлер» обратно в порт, тогда, определенно, ей найдется, чем заняться. Она усиленно пыталась убедить себя, что это просто какая-то ошибка. Она хотела верить, что с Дэвидом все хорошо и он на пути домой. Но она знала, что это не так. Она не полагала, что он мертв; но знала, что случилось какое-то несчастье. Ощущение опасения, казалось, витало вокруг. Оно заставляло ее горло иссыхать и угрожало лишить последних сил. То, что она оставалась спокойной, не помогало, работа не помогала тоже. Но работа это единственное, что оставалось, так что Лавиния выровняла чистые стаканы на подносе и вынесла их из кухни в пивную. Пока она шла, она заметила Колина на улице. Узел в животе немного ослаб, когда он поднял на нее взгляд и тепло улыбнулся ей. Колин поговорит с ней и выслушает. Он поможет ей найти золотую середину между отчаяньем и надеждой, подумала она. Было утро, так что в баре сидело всего несколько посетителей. Здесь, за толстыми стенами, было прохладней. Колин задержался ненадолго в дверном проеме, приспосабливаясь к тусклому свету после резких солнечных лучей. Они с Лавинией обменялись приветствиями. Колин наблюдал, как она опустила поднос на барную стойку и принялась убирать стаканы на полку. Ему показалось, что ее движения были непривычно неуклюжими, как будто работа требовала от нее неимоверных усилий. "Мне нужна твоя помощь, я не знаю, что делать с этим," произнес Колин, указывая на большой конверт в руках. Лавиния отвлеклась от работы. "Что это?" "Точно не уверен. Дэвид отдал мне его несколько лет назад. Он сказал, если с ним что-то случится, мне следует открыть его и содержимое подскажет, что мне делать." Легкая дрожь пробежала по спине Лавинии. "Инструкции для мессы?" спросила она тоненьким неуверенным голосом. Она оттолкнула мысль подальше. Нет никакой необходимости в мессе. Дэвид жив, и он вернется к ним. "Не знаю," - устало отозвался Колин. Он мало спал с тех пор, как «Малахини» покинул порт. Конверт в его руке был подсыревшим и пожелтевшим. Он уж и позабыл о конверте, пока вдруг неожиданно, посреди бессонной ночи не вспомнил, что Дэвид передал его ему. Дэвид не придал особого значения делу, просто вручил конверт со словами: "Если удача отвернется от меня, открой это". Колин посмотрел на Лавинию и произнес: "Может быть, или инструкция о том, как я могу проинформировать его семью. Ты знаешь что-нибудь о его близких?" "Не совсем". Позабыв о стаканах, Лавиния поднялась и скрестила руки на груди. "Его мать умерла, это мне известно. Однажды он упоминал о сестре. Не уверена, что он когда-нибудь называл ее имя. Его старый друг, который гостил здесь не так давно, как его там звали?" "Файерфакс?" "Точно. Определенно очень легко забыть имя человека, который тебе не понравился," она состроила рожицу. "Он сказал что-то такое, что натолкнуло меня на мысль, что отец Дэвида жив. Странно, правда?" "Что?" Колин посмотрел на нее. Он заметил озадаченное отстраненное выражение в ее глазах. "Мы с Дэвидом постоянно были вместе и все, что я знаю о его прошлом, так это то, что он родился в Австралии. И что у него было много женщин," произнесла она с мимолетной улыбкой. "Не знаю, что в этом странного. Я не так уж часто задумываюсь об Англии, моя жизнь – здесь. Жизнь Дэвида определенно тоже здесь и на «Рэттлере». Не то чтобы мне было наплевать на братьев и сестер, просто они так далеко. Может, тоже самое и у Дэвида. Он живет настоящим." Она отметила, что он говорит о Дэвиде в настоящем времени. "Полагаю, ты прав. Но я так часто трещу о своей семье, что кажется странным, что мы никогда не говорили о его близких. Было так много тем, которые можно было бы обсудить, когда у нас было время." Ее прекрасное лицо омрачилось печалью. Она вздохнула, заговорив снова. "Порой мне кажется, что я его совсем не знаю. После того случая с Дженни Маурири обмолвился о том, что сомневается, знает ли он Дэвида по-настоящему, поскольку его действия было трудно понять". Сняв очки и принявшись аккуратно их протирать салфеткой, Колин позволил себе погрузиться в прошлое на несколько минут. "Думаешь, Дэвид на самом деле понял, что произошло с Дженни? К слову сказать, ранее, когда он спасал девушек от неприятностей, то не забывал, что не стоит им особо доверять. Даже с Изабелл, помню, он как-то сказал, что уверен: она – самая нечестная женщина, из всех, что он только знал. По каким-то причинам он не смог оставаться объективным с Дженни." "Изабелл была так откровенно бесчестна. Она словно мальчиш-плохиш. Правда в том, что она была воровкой, но не убийцей. И Дэвид видел разницу." "Дэвид смог разглядеть в ней хорошее," произнёс Колин. "В ней определённо гораздо больше хорошего, чем бы она хотела нам показывать." Темные глаза Лавинии встретились на мгновение с его глазами, затем она просто произнесла: "Я это поняла. Но все было иначе с Дженни. Инстинкты Дэвида его не подвели с Изабелл, поскольку она не скрывала, кем является. Дженни же активно стремилась надурить Дэвида, соблазнить для своих целей." "Не только Дэвида. Я сам был о ней высокого мнения," сказал Колин голосом, в котором проскальзывали нотки угрызения совести. Лавиния взглянула на Колина, он уставился вниз на колени, но она знала – он их не видел. Он вспоминал о том баркасе, где мог погибнуть голодной смертью или захлебнуться. Лавиния обхватила его руку своими руками. Он посмотрел на нее с неширокой, но благодарной улыбкой. "Я мог бы избавить Дэвида от такого большого горя, если б только узнал Дженни, когда она и её пираты высадились на Винджаммере. Я просто не увидел связь. К тому времени, когда я понял, что приказы отдавала женщина, мы были на баркасе. Казалось, и близко не было ничего общего между зловещим существом и щедрой женщиной, которую я знал. Беспокойство Дженни за меня, пока я поправлялся, казалось таким настоящим." "Возможно, так оно и было. Даже возможно, что её чувства к Дэвиду были настоящими, но она не была такой женщиной, которая бы приняла их честно. Она слишком долго была другой." Лавиния нежно сжала его руку и отпустила. Она ушла, чтобы проверить пару новых клиентов. Отнеся им пиво и обслужив их, она вернулась к Колину. Он по-прежнему задумчиво созерцал конверт, лежащий на барной стойке. Когда он снова заговорил, это было очень медленно. "Кажется, я понимаю, что ты имела в виду несколько минут назад, говоря о том, как всё это странно и как хорошо мы на самом деле знаем Дэвида. Он всегда казался таким открытым человеком. Его рассказы об их с Маурири приключениях, его смех, его помощь другим – благодаря всему этому он казался открытой книгой. Но на самом деле мы не знаем, как связаться с его семьёй, не знаем даже, есть ли у него семья, с которой можно связаться. И, полагаю, это странно – то, что я никогда и не подозревал, что так мало знаю о прошлом одного из моих самых близких друзей." "Так он делает. Он рассказывает историю. Он спрашивает о твоей жизни. Он развлекает тебя, и ты не осознаёшь, что он не ответил на твой вопрос. Но он может быть такой хорошей компанией, что тебя это не волнует." Лавиния закрыла глаза. Она помнила так много случаев, когда пыталась раскрутить Дэвида насчёт планов на будущее, пыталась извлечь из него информацию. Он смотрел на неё с таким вниманием, что она была уверена, что вот-вот узнает нечто важное. Каким-то образом заканчивалось это всегда тем, что они занимались любовью, она оставалась счастливой, но не получала ответа на свои вопросы. Возможно, что именно такое долгое отсутствие ответов насчёт их будущего и заставило её разорвать отношения. Лавиния открыла глаза и увидела Колина, по-прежнему глядящего на конверт. На его добром лице была печать сильного волнения. "Ты собираешься его открыть?" - спросила она. У неё было суеверное чувство насчёт содержимого конверта. Ей казалось, что если они прочитают его, то этим признают, что Дэвид никогда не вернётся. Колин посмотрел на неё с блеклой улыбкой. Его голубые глаза за стёклами очков были покрасневшими из-за недосыпания. "Не сейчас. Возможно, когда вернутся Маурири и Изабелл. Возможно, всё это бедствие окажется бурей в стакане воды. Может быть, они уже нашли Дэвида живым и здоровым." "Но если этого не случится, а в конверте адрес его семьи, разве не имеют они права знать, что он пропал?" Она спросила почти против собственной воли. Ей отчаянно хотелось быть оптимисткой, но у неё было такое сильное чувство страха, что она не могла не бояться. "Если он с ними не общался, они ничего толком и не знают о нём, и не имеет значения, получат ли они эти сведенья прямо сейчас, не так ли?" "Верно." Она нахмурилась и отвернулась, чтобы вытереть глаза. "Лавиния, я точно ничем не могу помочь?" "Ты помогаешь уже тем, что ты здесь. Ненавижу неведение. Мне хочется собрать всех, кого люблю, и знать, что они в безопасности. Это невозможно, и я всегда это знала." Она обхватила себя. Её тёмноволосая голова склонилась. Колин посмотрел на неё. Ему захотелось заключить её в свои объятия и успокоить. Вера Колина была искренней. Он верил в любовь Бога, но не всё так просто. Богу можно молиться, но заключать с ним сделки не получится. Колин хотел пообещать ей, что Дэвид вернётся к ней. Но Колин был слишком умён, чтобы так сделать. Так что он помолился о её утешении, да и о своём собственном. "Он не может быть мёртв. Просто не может. В Дэвиде столько энергии, столько жизненной силы. Без сомнения, когда кто-то такой, как он, умирает, мир в некотором роде меняется. Я знаю, что чувствовала бы что-то другое внутри, если б он был мёртв." "Да, я уверен, ты бы почувствовала," - мягко сказал он. Осторожно протянул руку и положил на её плечо. Она накрыла его руку своей собственной, крепко схватившись. "Знаешь," - сказал Колин несколькими минутами позже, - "я прихожу к выводу, что то, что мы так мало знаем о его прошлом, не означает, что мы не знаем Дэвида. Думаю, мы знаем Дэвида очень хорошо. У него замечательная способность к выживанию. Он никогда легко не сдаётся. Знаю, некоторые из его приключений были весьма сомнительными, но, в конце концов, он всегда появляется. Не могу себе представить нашу жизнь без того, чтобы он не…" "Встряхнул всех. Доставил к нам заключённую, убегающую от властей, или жемчужину, принадлежащую Дьяволу," - сказала она с подрагивающей улыбкой. "Побуждал нас; учил нас, что зачастую шансом следует пользоваться. И порой спасал нас от нашей собственной глупости. Дэвид обладает удивительным качеством, что-то даёт ему веру в людей, даже когда они сами не верят в себя. Невозможно определить, что именно, но что-то в нём внушает доверие. Когда все те дети исчезли, даже Маурири посмотрел на Дэвида, призывая придумать какое-нибудь решение, которое снизит напряжение между полинезийцами и европейцами. Мы делаем так постоянно, Дэвид получается избранным лидером, хочет он того или нет. На первый взгляд он кажется…" "Высокомерным, избалованным, эгоистичным, неосторожным, добрым, верным." "Всё это и многое другое, включая неугомонность и ум." Колин широко улыбнулся. Он наклонил голову, чтобы посмотреть прямо в тёмные глаза Лавинии. "Ты обладаешь замечательной верой. Я понимаю, что речь сейчас не о вере в Бога, в которого так сильно верю я, но это вера. Держись за неё." "«Рэттлер» в бухте." Голос Клэр застал их врасплох. Она стояла в дверях, задыхаясь после бега по пляжу. "Та-Мэй с ними на баркасе." "Дэвид?" Клэр покачала головой. "Я не видела его." Лавиния выбежала из бара и бросилась к пляжу. Колин и Клэр последовали за ней более медленно. Они остановились на крыльце, выходящем на берег моря, чтобы посмотреть, как баркас подходит к берегу. Лавиния встретила пассажиров у кромки воды и начала оживлённый разговор с Изабелл. Колин посмотрел на Маурири, который направлялся к нему. Маурири шёл с высокоподнятой головой, длинными уверенными шагами. Он выглядел человеком, которому есть, что делать. У Колина отлегло от сердца. Если бы Маурири знал, что Дэвид мёртв, то не шёл бы так целеустремлённо. ___ Остров был не очень велик. На нём не имелось коренного населения, но почва идеально подходила для сахарного тростника, так что здесь была разработана плантация, на которой использовалась наёмная рабочая сила из Китая. Надзиратель был поляком, звали его Борис. У него было четверо помощников, все поляки, и 150 работников. Их жизнь на острове была наполнена трудом и предсказуема. Каждое утро звонил гонг, вызывая работников на поля. Ещё один гонг возвещал о короткой передышке во время дневного зноя. Борис выяснил, что вторая половина дня получается более продуктивной, если дать немного отдыха. Потом рабочий день заканчивался уже только в темноте. Борис ценил порядок в своей жизни на острове. Он относился к своей рабочей силе именно так, как велели ему работодатели в Берлине. В общем и целом работники Бориса были прилежными и хорошо себя вели. У них были подписаны контракты, после выполнения которых работники смогут вернуться в Китай относительно богатыми людьми. У самого Бориса были аналогичные цели. Он хотел вернуться домой в Польшу богатым человеком. Он хотел в холод. Он хотел увидеть лёд и снег и почувствовать на своём лице арктический ветер с Балтийского моря. Это была его единственная цель, ради которой он работал так же тяжело, как и его подчинённые. Впрочем, у него редко случались трудности с рабочими, для этого у него был Иван; второй в команде имел дело с проблемами, которые возникали. У Ивана были короткие и тёмные волосы, плоское истинно словацкое лицо и мощные кулаки. Борис у рабочих был известен своей, если не добротой, то справедливостью. Иван был известен своим вспыльчивым темпераментом. Между двумя этими "точками" маленький бизнес на спрятанном далёком острове двигался с отличной эффективностью. Борис был не особенно склонным к любопытству человеком. Ясным жарким утром, когда был объявлен день отдыха для работников, ему было всё равно, кем был этот мужчина, стоявший рядом с ним в белом льняном костюме. Он знал, что этот человек, который был, как Борис только предполагал, европейцем, прибыл впервые. За неделю до этого на большой паровой яхте Борису вручили письмо от работодателей. Письмо, написанное на официальном немецком языке, сообщало Борису, что он должен был проявлять повсеместную вежливость. И это не подлежало никаким вопросам. Борис принял эти инструкции от работодателей с вежливым кивком. Когда человек попросил место, которое можно использовать в качестве камеры для заключённого, Борис показал небольшую хижину неподалёку от его дома. Она использовалась в качестве изолятора для тех смутьянов-рабочих, которые время от времени подрезали сахарный тростник и пытались продать его налево. Находящегося без сознания белого человека поместили в хижину. Прежде, чем мужчина ушёл, он велел Борису проследить за тем, чтоб заключённый был сыт, и чтоб в хижину не разрешали входить никому, кто говорит по-английски. Это не было проблематично. Борис говорил по-польски и по-немецки. Он владел мандаринским достаточно, чтобы понимать своих работников. Насколько ему было известно, помимо человека, отдающего приказы, и его пленника, на острове не имелось никого, кто бы говорил по-английски. На самом деле Борис забыл о своих незваных гостях, пока мужчина в льняном костюме не вернулся на своей паровой яхте. С ним был большой туземец. В настоящий момент Борис стоял рядом с европейцем и ждал Ивана, тащащего пленника из хижины. Борис увидел, что тот был очень грязным и взял себе на заметку – включить в паёк для пленника воду для мытья. Борис увидел, что человек, моргающий от яркого солнечного света, был высоким и обладал хорошо развитой мускулатурой. Но по сравнению с бесстрастным туземцем, стоящим рядом с европейцем, пленник смотрелся не очень впечатляюще. Китайские работники, рваным полукругом стоявшие вокруг центрального пространства построек, делали ставки между собой. "Вы поклонник мужественных видов искусства, Борис?" спросил европеец на слишком уж идеальном немецком. "Мне нравится смотреть хорошие бои, сэр." "Этот должен быть превосходным. Мапу – чемпион, известным во всём Самоа своим мастерством. И у нашего гостя, Капитана Грифа, есть неплохая репутация. Также у него есть дополнительный стимул – бороться за свою жизнь." Борис с интересом наблюдал за боем. Человек, названный Грифом, был проворным бойцом с быстрыми ногами и хорошим равновесием. Он сделал ложный выпад и уклонился, так что самоанец просто не смог дотянуться. Затем бросился вперёд. Большой человек собрался жёстко ударить кулаком по лицу противника и нанёс Грифу тяжёлый удар в корпус. Гриф играл, но всё-таки у него была не та категория. Каждый удар, который он наносил, только приносил в ответ жёсткий удар от самоанца. Гриф вытанцовывал примерно минут двадцать, но силы его пошли на спад. По его бронзовой коже струился пот. Его движения становились всё более прерывистыми. Его дыхание было затруднённым. Тёмная кожа Мапу лишь чуть-чуть поблескивала от пота, а дыхание его было практически нормальным. "У него нет инстинкта убийцы," по-польски сказал Иван, он кивнул в сторону европейца. "Если он хочет убийства, то положился не на того человека. Этот никогда не прикончит." Борис перевёл взгляд своих светлых глаз с помощника на дерущихся. Иван был прав. Мапу играл с Грифом, как кошка с мышкой. Давал сопернику самому вымотаться. Один удар мощной руки мог сломать белому человеку челюсть, но Мапу не пользовался этой своей возможностью. Так всё и закончится, подумал Борис, Гриф просто в изнеможении упадёт на землю. Он взглянул на европейца, который сидел глубоко в тени крыльца дома надсмотрщика. Казалось, мужчину это здорово забавляет. Гриф ещё раз бросился вперёд, чтобы попытаться ударить Мапу – куда угодно, в любое место, удар по которому мог бы причинить сопернику боль. Мапу обхватил его за талию. И бросил в сторону крыльца. Гриф лежал в пыли, тяжело и прерывисто дыша. Он сделал одну попытку подняться, но с раздосадованным вскриком рухнул на землю. Мапу маячил над ним, уперев свои мясистые кулаки в бёдра. Самоанец посмотрел на европейца и формально кивнул. Европеец, улыбаясь, кивнул в ответ. Затем Иван оттащил Грифа обратно к хижине и втолкнул внутрь. Борис поручил работнику принести и оставить в хижине свежую воду. Потом приказал всем работникам возвращаться на поля. Объемы и сроки работы надо выполнять. Дэвид лежал на полу хижины. К его ноге были прикреплены кандалы. Он медленно выпрямился и согнул каждую конечность. Судя по ощущениям, ничего не сломано, но он с содроганием думал о том, как всё будет болеть на следующий день. Он застонал, медленно перевернувшись и встав на колени и на руки. Он был осторожен с левой рукой – не переносил на неё никакой вес. Плечо снова начало пульсировать. Из желудка поднялась волна тошноты. Дэвид подождал, пока она пройдёт, потом с жадностью выпил пресной воды из ведра. Медленно, осторожно он встал на ноги. Каждый мускул горел от переутомления. Дэвид знал, что если не продолжить двигаться сейчас, то завтра он не сможет двигаться вообще. "По крайней мере," сказал Дэвид вслух, просто чтобы ощутить успокоение от голоса, произносящего слова на его родном языке, "теперь я знаю, чего от меня хочет ублюдок. Теперь у меня есть рычаги, которые можно использовать, чтобы получить ответы на свои вопросы." ___