2 Виртуальный сезон "Историй Южных Морей"

Автор: Мэри Вимсей Переводчик: smeka Эпизод: 2х10 Название: Не призрак ночи

Не призрак ночи Часть 1

Дэвид Гриф сидел на стволе поваленной пальмы, подтянув к себе одну ногу и вытянув вторую. Его правая рука свободно лежала на колене. Наполовину застегнутая красная рубашка развевалась на все усиливающемся ветру. Он смотрел на запад, где грозовые облака клубились у горизонта. Силуэтом на их фоне вырисовывалась стройная фигура его партнера Изабелль Рид. Она была одета в свободные брюки, парусиновые туфли и льняную рубашку, на пару размеров большую, чем необходимо. Рубашка была настолько свободна, что, приподнимаемая порывами ветра,она иногда приоткрывала кружевной край белья. Изабелль в очередной раз подняла руку, чтобы убрать с лица свои роскошные, выгоревшие на солнце волосы. Она стояла лицом навстречу шторму, прикрывая ладонью глаза, и ее волосы и рубашка, словно флаг,свободно развевались на ветру. Дэвид улыбнулся. Они были вдали от Матаваи уже пять недель. Это было долгий, но легкий рейс. Копра – оплот их бизнеса – была не самым увлекательным грузом. Он и Маурири уже вернулись к их старому привычному рабочему ритму, в который влились и Та-Мей с Воробьем, как постоянные члены команды. Что до Изабелль, - улыбка Дэвида стала шире, - она тоже вписалась в степенный ритм, отбывая вахты у штурвала или на камбузе, - как казалось Дэвиду, с одинаковым удовлетворением от проделанной работы.Он был рад, что их партнерство больше не было под вопросом. Конечно, временами Маурири отмечал ее чрезмерное стремление к участию в переговорах с вождями, но в целом это плавание складывалось хорошо. Но, подумал Дэвид, пять недель – это довольно долго, в последние дни становилось очевидным, что Изабелль и Маурири давно готовы вернуться домой. Он знал, что Маурири скучает по своей семье. Капитану было любопытно, по чем скучает Изабелль: по ее лошадям, или, может, по компании других женщин, или, вероятно, по возможности уединиться. Да, он бы понял, если бы она хотела чуть больше личного пространства, чем Рэттлер мог ей предложить. Что бы это ни было, сегодня она и Маурири едва перебросились парой слов, и Дэвид тоже благоразумно помалкивал. Взрыв смеха привлек внимание капитана. Он бросил взгляд на Маурири, который разговаривал со старым вождем деревни около длинной узкой лагуны, сформировавшейся в центре атолла. Вождь был примерно такого же роста, как и Маурири, и в пору своей молодости он, должно быть, был действительно видным мужчиной. Теперь же его талию скрыл толстый слой жира, а кожа была полностью покрыта татуировками. -Хорошая шутка? - спросил Дэвид. Его партнер широко улыбнулся в ответ. -Вождь похвалил тебя за хороший вкус при выборе жен. Дэвид проследил за взглядами вождя и Маурири до Изабелль и рассмеялся над собственной догадкой. -Ты сказал ему, что она мой партнер по бизнесу? Маурири снова повернулся к старому вождю и затараторил на певучем языке островов. Вождь вскинул голову и внимательно посмотрел на Дэвида, затем что-то ответил Маурири. -Вождь сказал, он был о тебе лучшего мнения. По его словам он был бы счастлив воспользоваться таким шансом. - Спроси его, сколько жен у него уже есть, - попросил Дэвид. Он с неохотой поднялся с насиженного места и подошел поближе к мужчинам, разговаривающим в полосатой тени, отбрасываемой листвой пальмы. - Восемь. Но он говорит, что еще одна ему не помешает. Все трое мужчин смеялись, когда к ним подошла Изабелль. - Вы не можете немного ускориться? Сколько времени может занять покупка пары тонн копры? -раздраженно спросила она. - Столько, сколько захочет вождь, - ответил Маурири. Переговоры с местными вождями были его работой, она же должна была вести дела с покупателями. Ее переговоры, часто ведущиеся посредством писем между удаленными друг от друга офисами, могли быть короткими и по-деловому сухими, но переговоры с полинезийцами всегда были более плодотворными, когда проходили без излишней спешки. - Послушайте, приближается шторм. Дайте этому человеку все, чего он хочет и давайте сматываться отсюда. - Все, чего он хочет? - спросил Дэвид, глянув на Маурири. - Да, - отрезала женщина. В конце концов, что может еще запросить местный вождь, пару тысяч сигарет сверху? Им необходима была эта загрузка, чтобы выполнить план на месяц. Если они загрузят эту копру и доставят ее, можно будет наконец отправиться домой. Дэвид и Маурири переглянулись и пожали своими широкими плечами. Изабелль почувствовала что-то неладное. - Ладно, но не забудь, ты сама сказала «все, что угодно», - отметил Маурири прежде чем опять заговорить с вождем. Темные глаза старого вождя загорелись, когда он перевел взгляд на Изабелль. Он поднял свою длинную татуированную руку и, ухватив женщину за локоть, притянул к себе. - Дэвид, - вскрикнула Изабелль, ее расширившиеся серо-зеленые глаза с немым вопросом вглядывались в лицо партнера. - Ты же сказала «все, что угодно». Мы не виноваты, что у этого мужчины хороший вкус, - ласково ответил Дэвид. Он посмотрел на горизонт. – Ты права, нам надо поторапливаться, если мы хотим загрузить копру прежде, чем начнется шторм. Дэвид и Маурири попрощались со старым вождем, который все еще крепко держал Изабелль за локоть. Она же с открытым ртом смотрела как ее партнеры уходят. - Она убьет нас, - сказал Дэвид, сотрясаясь от смеха. - Сначала ей придется поймать нас. Кроме того, чтобы увидеть такое выражение ее лица, стоило пойти на любые жертвы. - А вождь в курсе, что это шутка? – поинтересовался Дэвид. - Шутка? –переспросил Маурири с самым удивленно-невинным выражением лица, на которое был способен,но секунду спустя испортил весь эффект, рассмеявшись так сильно, что слезы брызнули из глаз. - Гриф! –завопила сзади Изабелль. И мужчины рванули вперед на максимальной скорости, на которую были способны. Первые раскаты грома прозвучали, когда несколькими часами позже Дэвид и Маурири вернулись в большую хижину – дом вождя. Они уже смирились с фактом, что Изабелль открутит им головы, как только они появятся. Маурири сделал разумное предложение оставить женщину на недельку-другую, чтобы она остыла, но Дэвид засомневался, что с течением времени ее характер улучшится. Каково же было их удивление, когда они обнаружили Изабелль спокойно сидящую вместе с женами вождя и спокойно ужинающую. Она бросила на мужчин вопросительный взгляд и едва заметно улыбнулась. «Ни одна женщина, - подумал Дэвид, возвращая ей улыбку, - не может выглядеть очаровательней и смиренней. Однажды, когда я меньше всего буду этого ожидать, она отомстит.» *** Команда Рэттлера издала коллективный вздох облегчения, когда корабль медленно проплыл вокруг Венус Поинт, и показался маленький городок, притаившийся вдоль белой полосы пляжа в тени зеленых гор. Начался сезон дождей и жары - неблагоприятной погоды. Знаменитые Торговые ветра дули намного слабее, чем в остальное время года. Путешествие домой на Матаваи было мокрее и длиннее, чем должно было быть. - Лиани должно быть сильно соскучилась по тебе, - сказала Изабелль, закрепляя нижний край паруса. - Что? – Маурири на подветренной стороне судна возился с якорем. Махнув рукой в сторону берега, женщина объяснила: - Раньше я никогда не видела, чтобы она ждала тебя на берегу. Маурири уронил якорную цепь и подбежал к другому борту. Полинезиец напряженно вгляделся в фигурку его жены, стоящей у самой кромки воды. Он помахал рукой, но она не помахала в ответ. Женщина просто стояла с опущенными по швам руками и ждала. Холодная волна страха прокатилась по телу Маурири. Слишком необычным было то, что она ждет его на берегу, а то, что она не ответила на приветствие означало, что она сильно расстроена. - Что-то случилось, - пробормотал себе под нос мужчина, с трудом проглатывая ком в горле. – Дети. Внезапно рядом с ним появился Дэвид, его зеленые глаза тоже были прикованы к берегу. Капитан хлопнул Маурири по плечу и указал на место на пляже чуть дальше от воды. - Они там. Я вижу обоих, играющих на песке. - Мне надо идти, - сказал Маурири, снимая обувь и взбираясь на бортик. - Да, конечно, - ответил Дэвид, наблюдая, как друг ласточкой ныряет в чистую воду и, делая мощные гребки, плывет в сторону пляжа. - Что-то случилось? – нахмурилась Изабелль, наблюдая за Маурири. - Давай сначала проверим все крепления, а потом пойдем и выясним, - сказал Дэвид, бросая еще один обеспокоенный взгляд на берег. Как только длинная лодка воткнулась носом в песчаное дно, Дэвид и Изабелль были встречены радостными криками Теваки. Мальчик кинулся к Дэвиду и потребовал ответа на вопрос, как быстро Рэттлер может доплыть домой от Хуахина. Его сестра следовала за ним по пятам. Дэвид бросил обеспокоенный взгляд на Маурири и Лиани. Они стояли чуть дальше близко друг к другу и разговаривали на местном наречии. Судя по интонации, разговор был серьезным. Пытаясь удержать равновесие с повисшим у него на ноге Теваки, Дэвид обнял Тани. - Ты выглядишь грустной, дорогая. Что-то случилось? – спросил капитан девочку. - Омаи умер, - едва сдерживая слезы, сказала Тани и полотно прижалась к свободной ноге Дэвида. - Проклятье, - ругнулся Дэвид в ответ. Он снова обнял девочку, на этот раз еще сильнее, и погладил ее по темным, шелковым волосам. В серых глазах Изабелль мелькнуло удивление. - Кто такой Омаи? – спросила она,вытягивая свою сумку из лодки. - Хм... Он был одним из людей Брэдфорда и хорошим другом Мо. У него остались жена и маленький сын. Проклятье, я был на обеих его свадьбах. - Обеих? –темные брови Изабель вопросительно приподнялись. - Да, - подтвердил Дэвид. Он снял с себя маленького Теваки и поставил его на землю, но все еще держал Тани за ручку. – Он был христианином, много помогал Колину по церковной части. Ну ты знаешь, починить крышу, и все такое прочее. Но его семья придерживалась старых порядков. Его родная деревня находится на северной части Мореа. В общем, когда он женился на чудесной таитянке по имени Селина, они сначала обвенчались в церкви, и затем он отвез ее в свою деревню, чтобы люди его племени поприветствовали ее согласно местным обычаям, иными словами, провели традиционный свадебный обряд. Еда была вкусной. Дэвид глубоко вдохнул и медленно выдохнул. - Чертовски жаль. Лиани и Маурири подошли ближе. Мо сказал детям бежать домой, и что папа с мамой пойдут следом через пару минут. Теваки радостно бросился бежать, но Тани последовала за братом с неохотой. Дэвид сжал Лиани в объятиях. - Так это правда? - Да, - она кивнула головой. Ее огромные темные глаза были мокрыми от слез. - Произошел несчастный случай с повозкой в поле. Вся нижняя часть его тела была ужасно повреждена, никто ничего не смог сделать. Он еле продержался до того момента, как Колин добрался до него. По крайней мере, последний обряд провести успели. - Когда это произошло? – спросила Изабелль. Ей пришло в голову, что она где-то слышала это имя раньше, но никак не могла вспомнить. - Неделю назад, - ответил Маурири. Его статная фигура как-то сгорбилась под тяжестью печали. Его глаза неотрывно следили за детьми, которые медленно удалялись от взрослых по лиги пляжа. - Так мы пропустили похороны, - сказал Дэвид, потерев ладонью свою небритую щеку. – Очень жаль. - Похорон не было. Дэвид явно сильно удивился, услышав комментарий Лиани. Он повернулся и невежливо уставился на женщину: - Что? - Сразу же послали записку его семье. Его отец приехал со всеми мужчинами из деревни на старых боевых каноэ. Они потребовали тело и сразу же увезли его. Селина и малыш уехали с ними. - Ты же не имеешь в виду, что они забрали тело силой? – взволнованно спросил Дэвид. Насилие было редким явлением на Таити, ответные меры местных властей при этом следовали незамедлительно. - Нет,-качнула головой Лиани.- Тело Омаи привезли в дом для подготовки к похоронам на следующий день. Несколько человек от церкви, включая Колина, просидели вместе с Селиной всю ночь. Отец Омаи прибыл с первыми лучами солнца и потребовал тело своего сына для традиционного обряда погребения, по местным обычаям необходимого, чтобы человек не скитался по земле в виде духа. Колин предоставил Селине право решать, и она сказала, что ее муж должен быть возвращен семье. - Добрый Колин, - сказал Маурири, положив руку на голые точеные плечики жены. – И мудрый. Люди, чтущие традиции, воспринимают похоронные обряды очень серьезно. Они наверняка были в том состоянии, чтобы отобрать тело силой. Лиани кивнула: - Мистер Брэдфорд был там. Он был против изъятия тела. Он был зол, начал кричать о том, что Омаи был христианином и заслуживает христианских похорон. Некоторые разозлились на Колина, ходило много разговоров о его провале как миссионера. - Почему? – спросила Изабелль, перевесив сумку с левого плеча на правое: сумка была тяжелой, а женщина уставшей. Но тот факт, что все остальные были так расстроены смертью некоего Омаи заставил ее думать, что следует уделить внимание данному происшествию. - Мужчина уже мертв. Какая ему теперь вообще разница? Хотите сказать, что этой кучке лицемеров есть дело до того, где он похоронен? - Омаи был особенным, - серьезно сказал Маурири. Он выглядел старше, словно все его морщинки стали глубже. – Он пел в хоре. Он учил Библию. Прежде чем жениться, он часто со мной говорил о поездке на обучение во Францию. Он хотел понять, что происходит с нашей культурой, поняв культуру французов. Он сказал, что мистер Брэдфорд предложил ему поехать, и он даже практически согласился, но подумал, что тоска по дому не даст ему ничего выучить. Он словно брал лучшее из обоих миров, был особенным, и теперь он мертв. Колин хорошо его знал, я уверен, он сделал так, как того хотел бы сам Омаи. Дэвид посмотрел на своего партнера, и увидел в его глазах не только печаль, но и беспокойство. - Насколько большие проблемы у Колина? – тихо спросил Дэвид. Не говоря ни слова, он забрал сумку у Изабелль и легко закинул ее на правое плечо. - Не знаю, - устало ответила Лиани. Под ее большими карими глазами залегали темные круги. - Маурири прав. Омаи был значимым человеком как для местных, так и для других, таких как Брэдфорд. Им казалось, что он принял культуру белых. Во многом он был как Маурири, он мог читать и писать на французском, усердно работал и копил сбережения. У него и Селины был маленький домик на плантации. Они думали, что единственно правильным решением было похоронить его на церковном кладбище, увенчав могилу крестом. Думаю, они считают, что то, что он был таким хорошим христианином, дает им некоторые права. - И теперь Брэдфорд, Титчмарш и им подобные думают, что Колин… что? Не выполняет свои обязанности? – спросил Дэвид. Он почувствовал, как тучи сгущаются над другом. Колин, который не смог бы ударить, даже если бы от этого зависела его жизнь, был абсолютно бесстрашен, когда дело касалось «правильного» решения для кого-то из его паствы. Ввязываясь в это противостояние, он и не подумал принять во внимание большое влияние Брэдфорда на его жизнь. Лиани посмотрела в сторону дома. Теваки уже играл в песке, но Тани все еще стояла в ожидании. Лиани была благодарна Дэвиду за заботу, но ей хотелось пойти домой и оказаться в окружении своей семьи. Она хотела сесть за накрытый к ужину стол и поблагодарить Бога за то, что Маурири вернулся домой невредимым. Она медленно ответила на вопрос капитана: - Многие просто несколько удивлены его поступком. Но некоторые, как, например, миссис Титчмарш, задались целью убедить епископа надавить на Колина, чтобы его проповеди были против всего, что касается старых богов. - Колин так не поступит. Ты слышала, что он говорил Лавинии. Он очарован старыми историями и считает их поучительными, - сказал Маурири. Он видел тот взгляд, который бросила его жена в сторону дома и детей. - Даже если бы он думал, что эти истории полная ерунда, он бы все равно не стал бы высказываться против них. Он бы не стал так обижать Лавинию, - сказала Изабелль. Она начинала понимать, почему все так подавлены. Смерть молодого мужчины была лишь одной стороной медали. Изабелль не было особого дела до всей этой околоцерковной суеты. Но ей нравился Колин. С ее точки зрения он был наивным и временами слишком хорошим для реального мира. Но нельзя было отрицать, что он был непоколебим, словно скала, во время разработки плана спасения Дэвида из плена. - Это правда. - Я думаю, миссис Титчмарш на самом деле добивается того, чтобы епископ отослал Колина отсюда, - сказала Лиани очень тихо, так, словно боялась, что мысль материализуется, если сказать фразу громче. – Она хочет здесь видеть такого миссионера, как преподобный Гербэйдж. - Он был здесь до Колина, - пояснил Маурири, поморщившись. – Он был очень строгим и уверенным в себе. Еще мальчишкой я был служкой при нем. У меня сложилось впечатление, что самой важной деталью службы было то, выгорали ли все свечи до конкретного нужного уровня. Он был здесь почти двенадцать лет и ненавидел каждую минуту из проведенного здесь времени. - Нет, я думаю, ты не прав, - возразила Лиани. – Я думаю, он был счастлив, когда рассказывал нам, какие мы все дикари. Я боялась его даже больше, чем монашек в школе. - Это смешно. Епископ знает, как хорошо Колин здесь справляется. Он не станет слушать эту женщину или кого-либо другого из их компании, - убежденно заявил Дэвид. – А что Лавиния говорит обо всем этом? - Она беспокоится за Колина, - ответила Лиани, и направилась в сторону своего дома. Она взяла Маурири за руку, и потянула мужа за собой. - Я собираюсь заскочить в бар и поговорить с ней, - сказал Дэвид, протягивая Изабелль ее сумку. - Клэр скорее всего в издательстве. Посмотрим, что она расскажет, - забрав свой багаж, сказала Изабелль. Она с грустью подумала о ванне, которую придется отложить. – Она должна знать, что Брэдфорды и иже с ними говорят об этом. *** В баре было довольно тихо. Дэвид остановился поприветствовать нескольких мужчин, играющих в покер, и отклонил предложение присоединиться к игре на следующем круге. Он увидел Лавинию за стойкой бара. Она стояла, напряженно выпрямившись и положив обе руки на стойку, ее густые волосы были заплетены в косу, которая была перекинута через обнаженное плечо. Ее темные глаза неотрывно следили за его передвижениями. - Ты слышал? Дэвид кивнул. Он накрыл своими большими натруженными ладонями ее ладошки. - Лиани встретила нас на пляже. Она очень огорчена, не только из-за Омаи, но и из-за того, как эта ситуация может обернуться для Колина. Лавиния глубоко вздохнула. - Колин сделал все правильно. Я была знакома с Омаи лишь весьма поверхностно, но Колин знал его очень хорошо. Он уверен, что Омаи хотел бы, чтобы его родители могли горевать по нему по-своему. Лиани рассказывала, что его деревня придерживается старых традиций. - Я не ставлю под сомнение действия Колина, - заверил Дэвид, глядя в глаза собеседнице. – Меня просто беспокоит, что Лиани права, и эти действия дадут желающим отослать его дополнительные возможности к осуществлению их желания. Не надо постоянно посещать церковь, чтобы понять, что некоторым людям он не угоден здесь в качестве миссионера. Лавиния закусила губу. - Я знаю. Он сказал, что надо просто надеяться на лучшее. Что епископ сделает так, как будет лучше для церкви, и ему придется принять любое решение. Сказал не волноваться. - Но ты волнуешься? - Да. Я не верю, что епископ знает как будет лучше. Как он может знать что-либо, если слушает миссис Рассел и миссис Титчмарш? У них нет понимания того, насколько хорошо Колин справляется здесь. Только вчера вечером он предотвратил драку в баре, - гневно тараторила Лавиния, ее глаза метали яростные молнии. - Колин предотвратил драку? – удивился Дэвид и рассмеялся. Он внимательно оглядел бар на предмет признаков разрушений. - Я вышла из кухни и увидела Чарли, – ты же знаешь его и его характер, особенно, когда выпьет – стоящего с угрожающим видом напротив моряка с парохода из Сиднея. Я не знаю, кто начал стычку. Колин стоял между ними и говорил в его медленной вдумчивой манере. Я не знаю, убедил ли он их не драться или просто говорил достаточно долго, чтобы Чарли протрезвел и расхотел драться. Дэвид широко улыбнулся. Он сомневался, что сам Колин знает правильный ответ. Это была одна из тех ситуаций, в которые преподобный влезал с мыслью, что он может сделать что-то хорошее, и с надеждой, что в процессе придет озарение, как же это сделать. - Что будешь пить? – спросила Лавиния, вытягивая свои руки из-под мужских ладоней. - Пиво, - ответил капитан, постукивая своими длинными пальцами по стойке. Он наблюдал, как она наполняет бокал. Ее точеные обнаженные плечики оставались напряженными. Она была не просто зла, она была в ярости. Потому что посторонние люди пытались вмешиваться в дела местных семей, пытался понять Дэвид, или потому что Колин попал под удар? - Хочешь чего-нибудь поесть? – спросила Лавиния, поставив бокал на стойку перед ним. - Ммм, - Дэвид поджал губы в задумчивости. – Нет, думаю, я пойду поищу Колина. Может, он покормит меня. - Уверена, так и будет, - она уже собиралась отвернуться, но вдруг передумала. Она дотронулась до руки Дэвида и спросила: - Дэвид, ты убедишь его воспринять эту ситуацию всерьез? Дэвид как раз собирался отхлебнуть из своего бокала. Бокал завис на полпути, а Дэвид недоуменно уставился на собеседницу. - Ты думаешь, сейчас это не так? Лавиния застыла со сведенными у переносицы аккуратными темными бровями и закушенной нижней губой. - Я не думаю, что он в полной мере понимает, насколько он уязвим перед этими людьми. Ему лишь важно делать правильные дела. Но иногда благие намерения могут… - Могут привести к тому, что его отошлют отсюда, а никто из нас этого не хочет, - закончил ее фразу капитан. Он осушил свой бокал и поставил его обратно на стойку. *** Изабелль медленно шла по главной улице городка. Она глянула в сторону тюрьмы и увидела лейтенанта Морлея, стоящего на ступеньках. Он вежливо кивнул ей, и она вернула кивок. Даже если Морлей был полезен в недалеком прошлом, Изабелль никогда не была до конца уверена, какие между ними отношения. Она остановилась перед маленьким зданием, в котором располагалась редакция и печатный цех Вестника Матаваи. В редакции сидел, закинув ноги на редакторский стол, Гилл Брэдфорд. Он читал французскую газету. - Привет, - сказала Изабель, переступив порог. Гилл отложил газету и немедленно встал. Его карие глаза наполнились радостью, и лицо озарилось теплой улыбкой. - Изабелль, добро пожаловать домой. Поездка была хорошей? - Неплохой. Клэр где-то здесь? - Она у печатного станка. Я говорил ей, что сейчас слишком жарко для такой работы, но она отговорилась какими-то крайними сроками, - пожал мужчина плечами. На нем была белая хлопчатобумажная рубашка, которая выгодно оттеняла его смуглую от загара кожу и белые зубы. - Изабелль, - воскликнула Клэр, появившись в дверном проеме. Она стояла, держась одной рукой за стену, словно без этого она могла бы упасть. Ее волосы были спрятаны под косынку, на щеках блестели мокрые дорожки от стекающего со лба пота. Поверх легкого хлопчатобумажного платья был повязан заляпанный чернилами фартук. – Мне показалось, что я услышала твой голос. - Видишь, - Гилл указал на девушку. Затем он набрал стакан воды с графина, стоящего на столе и протянул ей. – Слишком жарко для такой работы. - Он прав, ты ужасно выглядишь. Клэр заправила выбившуюся мокрую прядку волос за ухо. - Мы почти закончили. Джиа делает самую тяжелую работу. Спасибо, Гил. - Ты должна воспользоваться приходом Изабелль как оправданием, чтобы сделать хотя бы небольшой перерыв. Сядь, переведи дух, я настаиваю, - сказал Гил, подпихивая Клэр к стулу. - Если ты настаиваешь, - улыбаясь, ответила Клэр. Затем она повернулась к Изабелль. - Поездка прошла нормально? Похоже, ты не в духе. - Все в порядке, - чуть улыбнувшись, заверила Изабелль. Ей не терпелось рассказать Клэр про вождя Хуахинов и ее планов отмщения Дэвиду и Маурири. Но все это выглядело так глупо в свете последних событий в Матаваи. – Я тебе потом расскажу. Я слышала, здесь дела идут не очень гладко. - Ты уже слышала об Омаи. Этот факт был озвучен тусклым усталым голосом. Изабелль кивнула. - Лиани встретила нас на берегу. - О, бедная Лиани, она была так расстроена. Омаи и его жена Селина очень тесно общались с ней. Она и Маурири даже стали крестными для их мальчика. Клэр осушила стакан и сказала: - Очень вкусно. Джиа, должно быть, тоже хочет пить. Прошу меня извинить. Она подхватила графин и понесла его в соседнюю комнату. - Омаи был хорошим малым, - сказал Гилл, присев на краешек стола. – Отец был высокого мнения о нем. Значит, он был хорошим работником: мой отец не раздает похвалы кому попало. - Лиани рассказала, твой отец не был рад, что семья Омаи забрала его тело на Муреа, - Изабелль пересекла комнату и уселась на стул боком, опустив подбородок на его спинку. Затем она наклонилась, чтобы закатать свои брюки до колен. В маленьком помещении было ужасно душно. - Далеко не рад, - прокомментировал Гилл, с одобрением глянув на аккуратные лодыжки Изабелль. – Я не знаю, о чем думал преподобный Трент, позволяя им забрать тело. Отец сказал, что к тому времени, когда он приехал, они уже уволокли бедного Омаи. Отец был один и ничего не смог бы сделать, чтобы их остановить. Он был совсем не рад узнать, что преподобный не только не пытался их остановить, но и дал им свое благословение. Боюсь, что это приведет к проблемам. Все, кто приходят в церковь, высказывают свое недовольство этим происшествием. - Это был правильный поступок со стороны Колина, - громко заявила Клэр, когда вернулась в комнату. - Ты продолжаешь об этом твердить, - словно тень набежала на лицо Гилла. – Но ты должна признать, что это весьма забавный поступок для священника. Разве не должен был преподобный Трент сделать все возможное, чтобы несчастный парень упокоился в могиле с крестом и с соответствующей молитвой, произнесенной над телом умершего? Разве не это входит в его обязанности? Вот что все говорят. - Все это кто? – спросила Изабелль, глядя, как Клэр падает на стул. Гилл был прав, ей нужен был отдых. Она выглядела совершенно измотанной. Гилл опять пожал плечами: - Отец, миссис Рассел, мистер и миссис Титчмарш и другие. Они написали епископу. Трент славный парень, но он должен был хорошенько подумать, прежде чем бросать вызов миссис Титчмарш. - Я написала статью в поддержку Колина настолько хорошо, насколько смогла. Но боюсь, что от нее не будет пользы. - Боюсь, единственное, чего ты добьешься, будет лекция, - сказал Гилл. – Сначала от миссис Рассел, а затем от отца, когда ты придешь к нам на ужин. - Я не могла упустить возможность встать на сторону Колина в этом вопросе, - возразила Клэр, оперевшись локтями на стол и всем корпусом подаваясь вперед. Затем она подперла рукой щеку. – Он мой друг, и я думаю, он сделал все правильно. Те люди потеряли сына. Гил тихонько сжал ее плечо и сказал: - Надень свое розовое платье. Ты в нем выглядишь так чудесно, что отец не сможет отчитать тебя слишком строго. Молодой человек повернулся к Изабелль и улыбнулся. - Пожалуй, я покину вас и дам возможность посекретничать. Генри будет счастлив узнать, что ты вернулась, Изабелль. Я могу ему передать, что он сможет найти тебя дома сегодня вечером? - Либо дома, либо в баре. Скажи ему, что я буду очень ждать нашей встречи. В глазах Гилла заплясали озорные искорки. - Он будет просто счастлив. Не перетруждайся, - попросил он, целуя запачканную чернилами ручку Клэр. То проявление заботы о Клэр, когда он принес ей стакан воды, было очаровательным, но Изабелль не могла выкинуть из головы другую картинку: как Джек МакГоннигал работал за прессом для Клэр, как делал самую тяжелую работу по собственной инициативе. Джек бы никогда не стал просто сидеть в офисе, пока бедная Клэр плавится в печатном цеху. Изабелль заставила себя не думать об этом. Джэк сильно ранил чувства Клэр, и это единственное, что имело значение. Вся эта бесплатная помощь, которую он оказывал, без сомнения, была лишь частью плана по завоеванию доверчивого девичьего сердца. По крайней мере, Гилл всегда будет относиться к Клэр хорошо. - Ты действительно выглядишь ужасно, - серьезно заявила Изабелль. Она тщательно осмотрела подругу и поняла, что та сильно похудела за последние несколько месяцев. - Это все из-за жары, - тихо пробормотала Клэр. Она сняла платок и положила его на стол. Ее светлые волосы были небрежно заплетены вокруг головы. - Я рада, что ты вернулась. Я беспокоюсь за Колина. Миссис Рассел, миссис Брэдфорд и миссис Титчмарш пойдут к нему сегодня после обеда. Изабелль поморщилась. - По тому самому поводу? - Да, - кивнула Клэр. – Гилл прав. Миссис Титчмарш жаждет крови. Она искала повод очернить Колина в глазах епископа еще с тех пор, как церковь перестала подчиняться ее планам. - Что насчет миссис Рассел? – спросила Изабелль, стягивая свои тяжелые темные волосы в узел и вытирая мокрую шею. – Ты сказала, она знает епископа. Ее мнение будет иметь больший вес, чем мнение миссис Титчмарш. - Она думает, что Колин был абсолютно неправ. У нее какое-то ужасное представление о том, как проходят традиционные для островитян похороны. Я попыталась объяснить ей, что тело Омаи не было съедено жителями его деревни, но ты же знаешь, как много сенсационной информации сейчас вокруг разных местных традиций. И, кроме того, Омаи был христианином. С точки зрения миссис Рассел христианин должен быть похоронен по-христиански. Изабелль услышала разочарование в голосе Клэр. - Иными словами, она скажет епископу отослать Колина. - Может быть и нет, - задумчиво стала рассуждать Клэр. – Миссис Брэдфорд больше всех расстроена. Она довольно хорошо знала Омаи и Селину. Ты же знаешь, работники плантации практически создали собственную деревню. Смерть Омаи оказалась ударом для всех. Миссис Брэдфорд также нравится Колин. Она говорит, что понимает, как он был тронут горем отца Омаи. В любом случае, миссис Рассел беспокоится за миссис Брэдфорд и не хочет усугублять ситуацию. Поэтому я думаю, она будет снисходительней к Колину, потому что миссис Брэдфорд огорчиться, если Колину придется покинуть Таити. - У миссис Брэдфорд проблемы со здоровьем? – спросила Изабелль. Собственно, она никого из женской части колониального сообщества особо хорошо не знала. Ее стиль жизни и ее репутация в прошлом сделали маловероятным получение приглашения на чай от жен местных чиновников и бизнесменов. Ее общение с миссис Рассел было на уровне обмена кивками при встрече, а с миссис Титчмарш – на уровне обмена пристальными взглядами. - Да, и боюсь, ей становится хуже. Гилл сказал, что поедет за инвалидным креслом для нее после того, как доставит хлопок в Шанхай. Подруги помолчали пару минут. Только ритмичный звук печатающего пресса в цеху нарушал тишину. Затем Изабелль сказала: - Выходит, мы особо ничего не можем сделать для защиты Колина. - Да, выходит так. - Клэр, ты плачешь? – удивленно воскликнула Изабелль. Она встала и быстро пересекла комнату. - Да какой я к черту редактор, - зашмыгала носом Клэр и попыталась вытереть глаза тыльной стороной ладоней, оставляя чернильный след на щеках. – Просто я так устала, и теперь так жарко, и все это так грустно. - О, дорогая, - мягко сказала Изабелль, обняв Клэр. Она прижала свою щеку к белокурой макушке Клэр. Она не могла не отметить про себя, что Клэр не плакала, когда Гилл был рядом. На самом деле, при Гилле девушка делала все возможное, чтобы держать лицо. Но плакала Клэр не долго. Спустя пару минут она вытащила из своего кармана носовой платок и высморкалась. Изабелль подождала, пока подруга успокоится и затем сказала: - Знаешь, есть замечательная идея пойти домой хоть ненадолго и отдохнуть, как это делают все нормальные люди. В Матаваи, как и в большинстве других тропических городах, существовала традиция закрывать все в полдень. Когда Изабелль впервые попала в тропики, эта традиция казалась ей простой тратой времени, но, пережив не одно тропическое лето, она поняла, насколько это разумно. Даже бизнесмены Европейского общества отдыхают после обеда. - Я знаю, но если я сейчас сделаю перерыв, я никак не успею выпустить газету этим вечером, - сказала Клэр, вставая на ноги. – Завтра я просплю весь день. Изабелль смотрела, как Клэр опять повязывает платком свои косы. Она почувствовала, как жалость к подруге сжала ее сердце. Клэр застряла между двумя мирами. Потребовалось много времени, чтобы Изабелль поняла, что, если для нее решение следовать своим собственным желаниям далось просто, то для Клэр это представлялось целой цепочкой сложных решений. Изабелль совершенно не заботило мнение миссис Рассел или миссис Брэдфорд. Она хотела лишь уважения от других торговцев и капитанов судов. Она хотела, чтобы в работе ее воспринимали всерьез. Клэр хотела того же, поэтому она работала днями и ночами на жаре, чтобы выпустить газету вовремя. Но она также нуждалась в одобрении своей крестной, она все еще хотела знать, что для нее есть место в мире, в котором она выросла. *** Послеобеденные гости могли бы застать Колина в огороде, по лодыжку увязшем в свежем конском навозе, если бы Клэр не прислала преподобному записку, предупреждающую о том, что миссис Рассел, миссис Брэдфорд и миссис Титчмарш собираются снизойти до него. Колин поразмышлял над тем, чтобы позволить дамам застать его за удобрением его овощных грядок. В конце концов, нет ничего зазорного в огородничестве, это была хорошая, честная, тяжелая работа. Но, разочарованно застонав, он подумал, что приличия должны быть соблюдены. Каждый должен был быть надлежаще одетым для такой беседы. Он отложил свою тяпку и пошел в дом, чтобы умыться и переодеться в чистую рубашку, колоратку (прим. переводчика: воротничок священнослужителя) и льняной костюм. Он ждал на открытой веранде с приклеенной приветственной улыбкой на его мальчишеском лице, когда три гостьи выходили из экипажа Брэдфорда. Когда нам вновь сойтись втроем? В дождь, под молнию и гром? Как только отшумит резня, Тех и других угомоня. (перевод с сайта: http://www.russianplanet.ru/filolog/evropa/england/shakespeare/macbeth1.htm) Слова ведьм из шекспировской Маккбет сами вертелись на языке. «Я несправедлив», - подумал Колин. Но картинка осталась в его голове. Он тут же заметил, что миссис Брэдфорд мучается от боли. Она двигалась очень медленно, опираясь на руку своего возницы. Колин тут же раскаялся в том, что сам не поехал к Брэдфордам. Пусть предстоящий разговор наводил на него ужас, все же он знал, что его не избежать. Если бы он съездил на плантацию, он бы избавил миссис Брэдфорд от этой болезненной поездки в экипаже. Ее здоровье ухудшалось на протяжении последних нескольких лет, и он знал об этом. Когда преподобный впервые прибыл на остров, именно миссис Брэдфорд встретила его, полного энтузиазма по поводу его новой миссии. Он всегда мог обратиться к почтенной даме, когда что-то нужно было для школы или когда надо было обменяться семенами или саженцами для сада. Она была хорошим другом и покровителем. Мужчине не хотелось разочаровать ее. Тропический летний день дышал жаром. Толстые облака толпились на небе, обещая разродиться проливным дождем. Но без прохладного ветра, который бы разогнал плотный нагретый воздух, дождь едва ли принесет облегчение. В это время года знаменитые Торговые Ветра были непостоянны. И тем не менее, дамы были одеты как подобает для визита к викарию: высокие воротнички, плотные перчатки и широкополые шляпы. Миссис Титчмарш прошла к нему первая, она практически промаршировала эту короткую дистанцию. Она была одета в платье пурпурного оттенка, социально правильного для женщины ее лет и положения, но весьма неудачного для человека с такой бледной, склонной к красноте кожей. Колин сделал шаг вперед, чтобы пожать ее руку. Ее пальцы, затянутые в кружевные перчатки, были влажными. Преподобный заметил капельку пота, скатывающуюся по ее лицу. Мужчина повернулся к миссис Брэдфорд и миссис Рассел, чтобы поприветствовать и их. Он усадил дам на стулья на веранде и предложил им прохладительные напитки. - Это не визит вежливости, преподобный Трент, - быстро бросила миссис Титчмарш. – Мы пришли по важному церковному делу. - Да, конечно, леди, - ответил Колин с вежливой улыбкой. Миссис Брэдфорд улыбнулась в ответ. Она сидела неудобно, на самом краешке стула. Миссис Титчмарш бросила на него сердитый взгляд. Миссис Рассел сидела очень прямо, ее одетые в перчатки руки были сложены на коленях. Она слегка наклонила голову, чтобы обозначить серьезность вопроса на повестке дня. - Вы, сэр, должны многое нам объяснить. И даже если вы попытаетесь, я не вижу, каким образом вам это удастся сделать, - заявила миссис Титчмарш, которая взяла на себя обязанности лидера группы. – Вы, наконец, добились хоть какого-то прогресса среди этих людей, но затем перечеркнули все то хорошее, что успели сделать, тем, что позволили кучке дикарей осквернить тело. - Осквернить, миссис Титчмарш? – уточнил Колин. Он сделал над собой усилие, чтобы сохранить свой голос таким спокойным, насколько это было возможно. - Что, вы полагаете, они сделали с телом бедного парня? – пронзительно воскликнула почтенная дама. Длинное перо на ее шляпке затряслось от негодования. - Я полагаю, они похоронили Омаи согласно своим обычаям. - Без сомнения, они разрезали его на куски, чтобы сварить в своих котлах. Колин заколебался. Он не верил, что семья Омаи забрала его тело, чтобы съесть. Хотя еще были сообщения о случаях каннибализма на некоторых из островов, насколько он знал, это не было распространенной практикой погребения. Тем не менее, он должен был быть осторожным, чтобы не сделать голословных заявлений. - Колин, - быстро вмешалась миссис Брэдфорд, - конечно, ты можешь понять, как мы удивились, узнав, что Омаи не будет похоронен на церковном кладбище. Он был таким прекрасным примером истинного католика, таким хорошим работником, таким хорошим отцом и мужем. Мой муж намеревался полностью покрыть расходы на его похороны. Мы глубоко скорбим из-за такой потери. Омаи работал на нас еще с детства. - Он часто говорил о благодарности, которую чувствовал к мистеру Брэдфорду, за предоставленные ему возможности, - заверил Колин миссис Брэдфорд. Он взглянул на миссис Рассел, которая сидела молча, слегка нахмурив брови. Она внимательно слушала, ее живые карие глаза все время были направлены на говорящего. - Тогда почему вы отдали его тело кучке варваров? – резко спросила миссис Титчмарш. Колин поморщился от такого подбора слов. - Потому что они его семья. Это то, чего хотела его жена. И я чувствовал, что это правильно. - Правильно? – прошипела лидер переговорщиков. На ее верхней губе блестели капельки пота. - Возможно, преподобный Трент, если вы приведете свои доводы, - мягко отметила миссис Рассел, - если вы сможете рассказать нам, чего хотели достигнуть, разрешая забрать тело без должных погребальных обрядов, тогда - возможно - мы придем к взаимопониманию. - Да, Колин, - подхватила миссис Брэдфорд. Она с трудом немного подвинулась на стуле. – Пожалуйста, объясните, что произошло. Миссис Титчмарш пренебрежительно фыркнула и откинулась назад на спинку стула. Взгляд ее маленьких холодных голубых глаз был прикован к нему. Колин позволил себе помолчать пару мгновений, чтобы собраться с мыслями. Тот день глубоко врезался в его память. Он был в церкви, когда молодой работник с плантации прибежал, выкрикивая его имя. Выяснилось, что Омаи был смертельно ранен, и его попросили прочитать молитву для умирающего. Колин схватил молитвенник и немного освященного масла из ризницы и взгромоздился на лошадь, которую для него привел мальчик. Хоть он редко ездил верхом, преподобный галопом проскакал весь путь до плантации. Как только он увидел лицо Тома Брэдфорда, он понял, что Омаи действительно умирает. Произошел несчастный случай с повозкой, вся нижняя часть тела несчастного была раздавлена. - Леди, - медленно начал Колин, - хотя несчастный испытывал ужасную боль, Омаи ясно сознавал, что умирает. Я выслушал его последнюю исповедь, отпустил ему грехи, миропомазал его тело. Его последними словами было «Дайте утешение моей семье», и я поклялся, что выполню его последнее желание. Вы все знаете его жену и сына, так как они члены нашего церковного сообщества, но остальная часть его семьи, его отец и мать, не христиане. Они живут на дальней части острова Муреа. Как только они получили известие о смерти сына, его отец немедленно прибыл сюда и попросил отдать ему тело. Я колебался и спросил у Селины, чего хочет она. Она ответила, что Омаи пожелал бы почтить желания своих родителей, и что она с ребенком переедет жить в деревню на Муреа. - Иными словами, вы не только позволили осквернить тело, вы также допустили возвращение молодой женщины к язычникам, – резко высказалась миссис Титчмарш. – Вы, сэр, не выполнили свой долг по отношению как к душе молодого человека, так и к душам его жены и ребенка. Колин на секунду закрыл глаза, и увидел лицо Селины. Он пытался найти слова, чтобы помочь ей, но застывшая в ее глазах боль сразила его, и все, что он мог делать – сидеть рядом с ней. Когда ее свекор появился, Колин увидел небольшое изменение. Казалось, глубокая скорбь старика тронула ее, и это заставило женщину встряхнуться, чтобы помочь ему. - Она потеряла своего мужа и пожелала найти утешение в его семье. Она хотела, чтобы ее сын рос среди тех, кто любил его отца. Пожалуйста, миссис Титчмарш, попытайтесь понять глубину их утраты, - настойчиво сказал Колин, зная, что у миссис Титчмарш нет желания пытаться понять других людей. - Но не думаете ли вы, преподобный, что это была чудесная возможность привлечь к церкви отца Омаи? Несомненно, вы должны были сказать ему, что Омаи теперь рядом с Богом на небесах, что если он примет Иисуса как своего спасителя, он обретет спасение. Тогда было правильное время для объяснения, что если он и его семья примут спасение, потом они вновь встретятся с сыном. Несомненно, именно так вам следовало бы утешить их. Колин посмотрел прямо на миссис Рассел. Ее узкое лицо, наполовину спрятанное полями шляпы, покраснело от жары. Он знал, что женщина пыталась помочь. Но как он мог объяснить, что Омаи значил для его семьи, для его деревни. Колин вспомнил, как Омаи рассказывал ему, что он пошел работать на Брэдфордов и изучать язык белых для того, чтобы помочь своей деревне. Он понял, что французы не собираются уходить, что его народу придется научиться сосуществовать с ними, если они хотят выжить. Его обращение в христианство произошло из любопытства, но оно было искренним. - Я не думаю, что тогда проповедь была уместна, - ровно сказал Колин. - Не уместна?! – громко возмутилась миссис Титчмарш. - Но, Колин… - пробормотала миссис Брэдфорд, слегка шокированная его словами. - Но, сэр,-невозмутимо продолжила миссис Рассел; ее светло-карие, похожие на птичьи, глаза были направлены прямо на него, - в час тяжелой утраты именно священник обязан оказывать сильнейшую поддержку. - Я согласен с вами, мадам, - сказал Колин, неотрывно глядя на нее. – Если бы члены семьи Омаи были христианами, я бы сел рядом с его отцом и помолился бы с ним. Я бы зачитал ему цитаты из Библии. Я бы предложил ему все возможные средства утешения для горюющего, которые могут предложить наши христианские традиции. Но семья Омаи не христианская. Для них нет подходящих слов утешения в рамках нашей веры. И поэтому я отдал им тело, чтобы они смогли найти утешение в их собственных обрядах. - Обрядах? Как вы можете называть действия этих каннибалов словом обряд, - миссис Титчмарш практически выплюнула эти слова. Она повернулась к остальным и заявила: - Я вам говорила, с ним бесполезно разговаривать. Вы зашли слишком далеко в этот раз, молодой человек. Я уже написала епископу об этом грубом нарушении. - Вы, конечно, правы, миссис Титчмарш. Но разве вы не видите, что только тело Омаи было отдано его семье. Его душа с Господом. Он был хорошим человеком, истинным христианином. В своей милосердности Бог дал ему время на последнюю исповедь. Он умер в благодати Божией. Разве имеет такое важное значение, где находится его тело? – честно ответил Колин. Взгляд его голубых глаз пробежался по дамам. На лице миссис Титчмарш он видел триумф, который его не удивил. Она долгие годы ждала, пока он допустит ошибку, которая наконец заставит епископа всерьез рассмотреть ее жалобы.Доброе лицо миссис Брэдфорд отражало боль и печаль.Печаль по отношению к Омаи и его семье, печаль из-за проблем, с которыми столкнулась церковь из-за действий Колина. Миссис Рассел смотрела на море с застывшим на лице беспокойством. - О, так вы думаете, что христианские похороны не особо важны?–снова взвилась миссис Титчмарш, сузив свои глаза. – Возможно, вы думаете, что нас всех можно просто выкидывать в море на корм акулам? - Энид, пожалуйста, - прошептала миссис Брэфорд, и, подавшись вперед, положила свою ладонь поверх затянутой в пурпурную перчатку ладонь миссис Титчмарш. - Я думаю, что ритуалы, которыми мы сопровождаем смерть, нужны для утешения живых. Мертвым они уже не нужны. Миссис Титчмарш резко встала, проигнорировав успокаивающий жест миссис Брэдфорд. Ее стул неприятно проскрежетал по полу веранды. - Ни одной минутой более я не останусь здесь, чтобы выслушивать подобную ерунду.Наша задача, ваша цель здесь, преподобный Трент, отвратить этих дикарей от их языческих верований, а не утешать их. - Моя цель, мадам, такая же, как и у любого христианина: прожить мою жизнь подобно тому примеру, который подал нам Иисус Христос, - сказал Колин, также вставая. Его голос больше не был мягким, он четко выделял каждое слово. – Относись к другим также, как хочешь, чтобы относились к тебе. Именно это я и стараюсь делать. - Несомненно, - леди отрывисто кивнула ему и повернулась к остальным. – Вы тратите свое время. Очевидно, есть только одно решение этой проблемы. Хорошего дня. С этими словами она покинула веранду и промаршировала к калитке. Ни разу не оглянувшись, она повернула к своему дому, расположенному в городе. Колин стоял одной ногой на ступеньке, опираясь рукой на перила. Он смотрел, как она уходит, думая о том, что не так давно он бы бросился за ней бежать, чтобы утихомирить леди. Сейчас все, что он мог сделать, это не дать вырваться саркастическому комментарию о пыли, подымаемой ее юбками. - Колин, - мягко позвала миссис Брэдфорд. Он повернулся к ней. Леди была абсолютно серьезна, ее глаза были затуманены болью. - Никто не винит вас в сочувствии, которое подвигло вас на эти действия. Потерять ребенка, даже если он уже вырос, самое большое горе, которое может пережить родитель. Это то, чего мы все боимся, и я определенно понимаю, что вы хотели сделать все, от вас зависящее, чтобы облегчить страдания этих бедных людей. - Да, - согласилась миссис Рассел, заправляя выбившуюся из прически влажную от пота прядку волос назад под шляпку. – Не сложно понять, что человек, столь сострадательный, как вы, почувствовал, что это правильный образ действий. Теоретически вы правы, что тело лишь оболочка и то, что с ним случилось, не меняет того, что случилось с душой, но мы должны пользоваться любой возможностью, чтобы показать цивилизованное поведение местным жителям. На нас возложена ответственность отучить их от их суеверий на нашем собственном примере. Колин опять сел и внимательно посмотрел на женщину. Он заметил, что высокий воротничок ее белой английской блузы был заколот золотой с черным брошью. Он видел ее раньше. Он знал, что это была траурная брошь, сделанная в память о ее покойном муже. Она редко снимала ее. - Но, - сказала миссис Рассел, поджав губы, - что сделано, то сделано. Теперь мы должны сделать все что угодно, чтобы минимизировать ущерб. - Да, действительно, - сказала миссис Брэдфорд, потянувшись, чтобы ободряюще сжать ладонь Колина, - я знаю, вы не думали, что так все обернется, но, боюсь, видение ситуации миссис Титчмарш преобладает среди членов нашего церковного прихода. Колин задумался, что у леди на уме. Он не сомневался в их намерениях. Они искренне не понимали, почему он сделал то, что сделал. Леди видели себя спасителями заблудшего священника от него самого. Он посмотрел на своих посетительниц внимательнее. Леди уже взмокли от жары, но ни одна из них не сделала даже попытки снять перчатки или шляпку. Они сидели с прямыми спинами и сложенными на коленях руками, даже учитывая то, что такая поза, должно быть, была очень болезненной для миссис Брэдфорд. Это были две английские леди, прибывшие с визитом к викарию, и их одежда и поведение были соответствующими. Их не волновало, что дом викария был построен из переплетенных пальмовых листьев или что температура воздуха сейчас поднялась выше 90 градусов по Фаренгейту. Цивилизованное поведение, как сказала миссис Рассел, было их обязанностью. Колин улыбнулся им. Он не во всем был согласен с ними, но восхищался приложенными ими усилиями. - Мы считаем, что вам следует извиниться, - твердо сказала миссис Брэдфорд . - Извиниться? – переспросил Колин. - Да, - подтвердила миссис Рассел, отрывисто кивнув головой и шляпкой. – В воскресенье, не во время службы, а до нее. Вам просто надо сказать, что вы были очень тронуты горем семьи Омаи, и что эмоции привели к неверному решению отдать им тело несчастного. - Но это не правда. На самом деле, повторись все еще раз, я бы поступил бы точно также, - уверенно ответил Колин. Он повел плечами, из-за пота его рубашка прилипла к спине. - Что ж, я надеюсь, что такая ситуация больше не повториться, - грустно отметила миссис Брэдфорд. - Мистер Трент, - резко начала миссис Рассел, после чего сделала паузу и постаралась говорить мягче: - Колин, мы стараемся помочь вам. Миссис Титчмарш была откровенна с вами. Она уже написала епископу. Вы, кажется, не осознаете всю сложность ситуации. Вы должны понимать, что ваше положение здесь не слишком устойчиво в последнее время. Епископ Джеймсон и я обменялись несколькими письмами в последние несколько месяцев. Я знаю, что он вам писал. - Да, писал. Я, ммм, ценю вашу заботу. Но я не верю, что подам хороший пример, извиняясь за поступок, который считаю верным. - Колин, мы не хотим вас потерять, - серьезно сказала миссис Брэдфорд. - И я не хочу, чтобы меня отослали, но… - он едва заметно пожал плечами. Как донести до них, что он всерьез воспринимает их слова, но все же хочет быть честным. - Ну что ж, - вздохнула миссис Рассел. – Я восхищаюсь вашей честностью, несмотря на то, что мне кажется, что вы заблуждаетесь. Вы знаете, что епископ не желает вас переводить отсюда. Он знает, что вы очень счастливы здесь. Вы ему нравитесь, и он, равно как и все мы, считает вас одаренным учителем, но ваше… - она запнулась, подбирая подходящие слова. Она посмотрела на свою компаньонку, ища поддержку. - Ваше принятие местной культуры, - пришла на помощь миссис Брэдфорд, - его сдерживает. Я боюсь, что то, что бедный Омаи не был похоронен по христианским обычаям, а отдан местным жителям для какого-то странного ритуала, очень расстроит епископа. Колин задумчиво кивнул. Он знал, что они правы. Мужчина мог только представлять, как епископ отреагирует на письмо миссис Титчмарш. Он сомневался, что леди проявила сдержанность в описании ситуации. - Так вы не извинитесь? - Я не думаю, что могу сделать что-то против своей совести. Леди обменялись взглядами и затем Миссис Брэдфорд сказала: - Должно быть что-то, что вы можете сделать, чтобы показать людям, что вы искренни в своей миссионерской деятельности. Возможно, вы могли бы сократить время, которое вы проводите на берегу. - О, - он подумал, что мог предвидеть это. Было понятно, что его позволение на изъятие тела Омаи вызовет недовольство среди горожан. Мистер Брэдфорд был намного менее сдержан в выражениях, чем его жена. Но Колин знал, что время, которое он проводит среди моряков в баре, тоже было болезненным вопросом. - То, что вы проводите почти каждый вечер в баре, является темой множества сплетен. Так, однажды мне сказали, что вы даже разливали напитки за стойкой, - в голосе миссис Брэдфорд прозвучал скептицизм, так, словно она не могла представить Колина за столь неподобающим занятием. Тень улыбки промелькнула на лице Колина. Он расценил ситуацию неподходящей для рассказа о том, что прицельно пускать кружки с пивом по барной стойке – это целое искусство. - Да, Лавинии не хватало рабочих рук, и я помог ей. Леди, я не хочу показаться вам лицемерным, но я должен быть везде, куда заводит меня Божий промысел. Некоторые из моряков намного больше нуждаются в искуплении грехов, чем любой полинезиец, которого я когда либо встречал. - Я не сомневаюсь, что это правда, - сказала миссис Рассел сухо, - но сейчас вы не можете позволить людям спекулировать на ваших дружеских отношениях. Слухи, которые я слышала, были о том, что вы общаетесь, а не проповедуете. Все, что вы делаете, отражается на церкви. - Тогда церковь должна греться в лучах славы, потому что Колин проделал громадную работу среди моряков. Голос Дэвида Грифа застал всех врасплох. Он стоял на первой ступеньке, держа немалого размера рыбу-попугая на веревке, продетой через жабры. Его живые зеленые глаза пробежались по дамам, и на его лице появилась белозубая улыбка. Обе женщина сели чуть прямее и приподняли подбородки. - Дэвид, добро пожаловать домой! – воскликнул Колин, вскакивая на ноги. - Леди, - сказал Дэвид, кивая в их направлении. – Колин, прошу прощения, что прерываю. - Ничего подобного, капитан Гриф. Мы, возможно, уже злоупотребили гостеприимством, - сказала миссис Брэдфорд. Она начала медленно подниматься на ноги. Миссис Рассел быстро вскочила, чтобы помочь ей. - Пожалуйста, простите мою неловкость. У мня всегда немного затекает тело после долгого сидения, - сказала миссис Брэдфорд. Лицо ее резко побледнело. Она вцепилась в руку миссис Рассел. Дэвид повесил шнур, на котором висела рыба, на крюк для тента от солнца и повернулся к миссис Брэдфорд с озорной улыбкой. - Знаете, миссис Брэдфорд, мне кажется, вашего мужа надо немножко встряхнуть. - Несомненно, капитан. И как вы собираетесь это сделать? – спросила пожилая дама. Здоровый румянец внезапно вернулся на ее щеки. - Как? Заставив его ревновать, конечно. Могу ли я вас сопроводить до экипажа? - Да, спасибо, - ответила леди, опираясь на его руку. Но у Дэвида было другое на уме. Быстро, но осторожно он подхватил женщину на руки и понес к повозке. Миссис Брэдфорд отблагодарила его веселым смехом. Миссис Рассел шла позади них вместе с Колином. Она улыбнулась и покачала головой: - Капитан Гриф определенно знает как добиться того, чего он хочет. Он очень добр. - Да, - согласился Колин, наблюдая, как его друг несет свою ношу вниз по тропинке. – У Дэвида талант к неожиданной доброте. Мне жаль, что миссис Брэдфорд пришлось совершить эту поездку. Я должен был приехать к ней, - задумчиво продолжил Колин. - Надеюсь, что у вас есть понимание, как все серьезно. Мы действительно пришли с самыми лучшими намерениями. - Да, миссис Рассел, я понимаю. - Что ж, мы просто должны верить, что все в руках Божьих. Доброго вечера, мистер Трент. Дэвид оставался у экипажа, пока обе дамы не уселись со всем возможным комфортом. Затем он пожелал хорошего вечера и подошел к Колину. - Я услышал довольно много из того, что они говорили. Не знаю, как ты можешь относиться к их вмешательству с улыбкой на лице. Колин наблюдал за тем, как повозка медленно уезжает по пыльной дороге. Он почувствовал грусть и усталость. Он начал говорить так тихо, что Дэвиду пришлось напрячься, чтобы услышать его слова. - Я знаю, что у них хорошие намерения. Просто они не понимают. Похожая женщина спасла мне жизнь. - Ты имеешь в виду свою мать? – удивленно спросил Дэвид. Он ничего не знал о прошлом Колина, помимо того факта, что он родом с севера Англии. - Мм?- брови Колина поднялись вверх. – О, женщина, которая спасла мне жизнь? Нет, она не моя мать. У меня мало воспоминаний о матери, она умерла, когда я был маленьким. Она точно была не в состоянии повлиять на мнение епископа. - Тогда о ком ты говоришь? - Это длинная история, - сказал Колин, шагая обратно к дому и поднимаясь по низеньким ступенькам веранды. Он снял льняной жилет и накинул его на спинку стула. Дэвид снял рыбу с крюка. - Достаточно длинная, чтобы приготовить ее, и, возможно, поджарить немного плодов хлебного дерева? Колин рассмеялся. Внезапно он почувствовал себя лучше. Дэвид часто так влиял на него. Несмотря на то, что из-за недавних событий у капитана были все основания быть не в духе и переживать от кризиса доверия, благодаря его природной энергичности и позитивному взгляду на вещи вспоминалось только о том, что Рэттлер выиграл вгонке яхт. - Да, как раз такая длинная. Возможно, даже настолько длинная, чтобы также срезать несколько спелых томатов. Преподобный зашел в дом, закатывая рукава своей рубашки. - Ты никогда не был в Англии? - Ни разу. И учитывая то, что вы с Маурири рассказываете о погоде, возможно, никогда и не побываю. Холодный дождь все время. Дэвид проследовал за Колином через дом на маленькую заднюю веранду,сунул рыбину в ведро и достал нож. Капитан сноровисто рыбу очистил от чешуи и выпотрошил ее, пока Колин разжигал огонь в яме в своем саду. - Практически без перерыва, - подтвердил Колин предположение друга, раздувая пламя. Он улыбнулся, когда огонь заплясал на дровах:в это время года было трудно сохранять поленья сухими. - Хотя в некоторых частях страны климат намного более приятный, чем на северо-западном побережье, откуда я родом. Мой отец был главным сварщиком на большой верфи. Это была хорошая работа, стабильный, достойный заработок. Также был дом на так называемых террасах. Две комнаты наверху, две комнаты внизу, крошечный садик за домом. Дома стояли очень плотно друг к другу. Слишком жарко летом, слишком холодно зимой, но все равно намного лучше, чем на улице. К тому времени, когда мне исполнилось пять, мои два выживших брата работали на верфи вместе с отцом. Моя сестра Кейт, которой было одиннадцать тогда, вела хозяйство и заботилась обо мне. Колин отнес очищенную Дэвидом рыбу на кухню, чтобы натереть ее маслом и травами. Он продолжил рассказывать: - Все думали, что Кейт была религиозной, потому что она каждую неделю отводила меня в воскресную школу. Позже она сказала мне, что приводила меня туда, чтобы оставить с другими детьми в классе, прокрасться в саму церковь и час провести в тишине. У нее была тяжелая жизнь. Он замолк на мгновение, чтобы вспомнить образ сестры, запечатленный в памяти: худая девочка с двумя длинными косичками, свисающими чуть ниже плеч, всегда в фартуке, который был дважды обвязан вокруг ее талии. - Было заведено, что на Рождество у нас организовывался парад. Я был ангелом и, на свою удачу, я был единственным среди ангелов, кто мог достойно петь, поэтому мне было доверено очень важное задание: петь «Вести ангельской внемли». В год, когда мне исполнилось семь, у нас был специальный гость - леди Баррет, которая была женой владельца верфи. Она заинтересовалась мной. Я был болезненным ребенком, бледным и худым, но у меня был чистый голос и хорошая память на мелодию и слова. - Это описание похоже на того мальчика из Рождественской истории Диккенса, - прервал рассказ Дэвид. Закончив со своей частью в приготовлении обеда, гость полез в низкий шкафчик на поиски: он знал, что Колин хранит бутылку виски где-то здесь. - Малютка Тим? – спросил Колин с улыбкой и тихо рассмеялся. - Да, это был я, хотя я не был столь хорош, мой отец бы никогда не сказал «так хорош, как золото, и даже лучше» обо мне. Ты помнишь конец истории, когда Диккенс дает понять, что Тим выжил благодаря щедрости Скруджа? Леди Баррет была моим Эбинейзером Скруджем. Она подумала, что я херувим, и решила, что я должен получить образование. Она с большим трудом уговорила моего отца. Но он потерял четверых детей и жену из-за болезни, и было сразу видно, что у меня слабые легкие. Поэтому он позволил мне уйти. Меня отправили в школу хористов в ближайший собор. В следующем году холера прошлась по террасам и унесла жизни слабых, равно как и многих сильных. Видишь, она спасла мне жизнь. С победной улыбкой Дэвид распрямился и спросил: - Из-за нее ты стал миссионером? - В какой-то мере, - ответил Колин. Он отложил рыбу и выглянул в окно, чтобы проверить огонь. Тот все еще горел. Им придется подождать, пока дрова не прогорят, чтобы пожарить рыбу на углях. - Когда кто-то понимает, что он спасся благодаря Божьему провидению, возможно, вполне естественно верить, что он был спасен для бОльшей цели. В школе все шло хорошо, леди Баррет все еще покровительствовала мне. Она зашла так далеко, что даже позволяла проводить часть каникул в ее загородном доме. Идея стать священником,а затем и миссионером появилась сама собой. - Что твой отец сказал по этому поводу? – Дэвид разлил виски в два стакана и один передал Колину. Во взгляде преподобного появилась грусть. - Я думаю. Он гордился мной, но наши уровни образования стали так сильно отличаться, что нам было не комфортно друг с другом с тех пор, как мне стукнуло десять. Мои братья думали, все еще думают, как мне кажется, что я зарвался и возомнил себя слишком умным для тяжелого физического труда. - А Кейт? - Сделала все возможное, чтобы ее дети пошли в школу и закончили, по крайней мере, начальное обучение. Дэвид расплылся в широкой улыбке. Он чокнулся с бокалом Колина и сказал: - За Кейт и всех старших сестер. - Поддерживаю. Дэвид сел за стол и отхлебнул виски. На несколько мгновений он перенесся в свое прошлое к его собственному воспитанию и своей старшей сестре Меган. Да, подумал он, смакуя ликер, за старших сестер. Он думал о Меган так редко, в последний раз, наверное, тогда, когда его так называемый друг Мишель Фэйрфакс прибыл на Матаваи, принеся с собой плохие воспоминания о ссоре из-за земель его отца. О, Меган. Старшие сестры, кажется, всегда берут на себя ответственность раньше, чем другие братья и сестры. Ранняя смерть матери, как в его и Колина случае, только ускоряет этот процесс. Меган никогда не стремилась отвечать за все, но она и никогда не уходила от ответственности. Дэвид вспомнил, как она выглядела еще подростком. Его сестра была высокой, такой же красивой, как их мама, но намного сильнее, физически, духовно и во всех других смыслах. Уже тогда она была хорошим работником ранчо, лучшим, чем он когда-либо мечтал стать. Даже лучше, чем отец, но это не то, что тот тиран мог признать. Мгновенно накатила волна сожаления и злости, так же, как всегда, когда он думал о прошлом и об отце. Чертов старик, он даже никогда не осознавал, что Меган была единственной, на ком держалось это место в те дни. Она бы не позволила подчинить себя отцу. Он заставил ее уйти своими резкими замечаниями обо всем, что она делала, о любом суждении, которое она высказывала.Что ж, так даже лучше для нас, Меган, мы оба ушли и оставили его с его драгоценной землей. Дэвид даже сейчас видел свою сестру сидящей на краю его кровати, когда он был маленьким мальчиком и не мог уснуть. Он практически слышал ее голос, как она рассказывала ему историю, одну из тех, которые рассказывала их покойная мать. Дэвид моргнул, чтобы прогнать видение. Он в долгу перед сестрой, также как Колин в долгу перед Кейт. Колин осознал свой долг, он регулярно переписывался со своей сестрой. Дэвид слышал, как он упоминал имя сестры раньше. Что бы значило для него послать письмо Меган, показать хотя бы немного заинтересованности в ее жизни? Он мог бы навестить ее. Это всего лишь дополнительная неделя пути, если запланировать поездку, когда в следующий раз они будут по делам на Квинследе. Дэвид тряхнул головой и сделал еще один глоток виски.Он наблюдал за тем, как Колин нарезает плод хлебного дерева на ломтики. - Странно.Полагаю, я ни разу не задумывался, но если бы меня спросили, я бы сказал, что тебя воспитывали также, как Клэр. Какое описание она дала?Потрепанный аристократизм? - Хотя террасы были определенно потрепанными, но они определенно никак не были связаны с аристократией. За исключением потери отца, описание детства Клэр всегда было для меня идеальным. Но даже мое детство благодаря леди Баррет было намного более приятным по сравнению с тем, через что прошла Изабелль. - Изабелль?- резко переспросил Дэвид. Он сел прямее на стуле, опустив обе ноги на пол. В его взгляде сквозило что-то, что можно было назвать подозрительностью. Колин увидел смену манеры поведения Дэвида. Он постарался не смотреть на друга, когда спросил словно невзначай: - Разве ты никогда не думал, почему она такая, какая есть, Дэвид? - Нет, она такая какая есть, и это уже достаточно проблемно. Колин улыбнулся. Дэвид всегда говорил об Изабелль так. Эти слова могли бы показаться осуждающими, но в его голосе была слышна его привязанность к ней. Колин достал свою тяжелую железную сковороду с длинной ручкой и понес ее к огню. Дрова уже прогорели. Он установил над углями жаровню и поставил на нее сковороду. Слава небесам, дождь не начался, и гостеприимному хозяину не пришлось растапливать печь в доме, чтобы приготовить обед. Дэвид в течение нескольких минут наблюдал, как Колин полностью погрузился в готовку. Затем сказал, воспользовавшись брешью в беседе: - Колин, что ты хочешь сказать? Изабелль секретничала с тобой о своем детстве? - Святые небеса, нет, - ответил Колин, рассмеявшись. – Не могу представить, чтобы Изабелль исповедовалась мне о чем бы то ни было. Я просто предполагаю, и могу в чем-то заблуждаться. - Предполагаешь что? Колин задумался над тем, что же он хочет сказать. Он обрадовался этому шансу поговорить об Изабелль с Дэвидом. Он не питал иллюзий по поводу его возможного будущего. Недавний разговор только подтвердил его ощущения, что миссис Титчмарш добьется своего, и епископ его отошлет. Были темы, которые потенциальный изгнанник бы хотел обсудить с друзьями, особенно с Дэвидом и Лавинией. Он отодвинул эту мысль на потом, сейчас было не время отвлекаться на мысли о Лавинии. Колин вернулся к столу, поднял стакан виски и сделал один глоток. Напиток обжег его горло.Виски – не тот напиток, который он часто употреблял. Он хранил бутылку хорошего скотча для Дэвида и для епископа. Любовь к хорошему скотчу единственное, что их объединяло, с улыбкой подумал преподобный. Дэвид все еще внимательно наблюдал за другом в ожидании ответа. - Причина того, что она окружила себя стеной и никого не подпускает к себе, может скрываться в ее детстве, - медленно сказал Колин. – Некоторые врачи в Европе разрабатывают теории, как наше детство влияет на будущее. - И что тот факт, что она с готовностью может избить мужчину до состояния фарша, говорит о ее детстве? – спросил Дэвид, выгнув бровь. В его глазах было веселье, равно как и интерес. - Что она выживала самостоятельно, не надеясь на окружающих, - быстро парировал Колин. – Ее брат Уильям рассказал мне, что когда он вернулся в Калайс в поисках своей семьи, то обнаружил запись о смерти обоих родителей. Отец умер в тюрьме спустя год после смерти матери, когда Изабелль было девять. Уильям обнаружил, что его сестру удочерили ради бесплатной рабочей силы. - Все это она мне рассказала сама. Она работала на консервном заводе. Уильям рассказал что-нибудь еще? Колин взял томаты из корзины, которая висела у окна, положил их на разделочную доску и взял нож. - Он нашел дом, в котором она жила. Грязная конура, в которой было полно бледных грязных детей – так описал его Уильям. Люди, которые ее удочерили, сказали, что она сбежала, когда ей было 13 или 14. После этого он не смог найти ее след, - Колин оторвался от нарезки овощей и повернулся к Дэвиду. – В Англии города полны сирот и брошенных детей. Они часто сбиваются в банды, организуют сами для себя какое-то подобие семьи. У них нет средств к существованию и нет прав. Ты спросил, как я могу терпеть миссис Рассел. Друг написал мне о ее работе там. Она не леди Бонтифул, которая наблюдает за раздачей рождественских подарков, не выходя из своей теплой кареты. Она одна из тех женщин, которые готовят еду для голодающих детей и оттирает их в бочках с теплой водой. Конечно, это не бесплатно. Ребенок должен остаться на библейскую историю, если хочет поесть. На каждого ребенка, которого они покормят во время зимы, приходится один или даже больше детей, которые ходят голодными по улицам. Я не думаю, что во Франции ситуация намного лучше. Колин дорезал помидоры и разложил их на тарелке. Дэвид сидел тихо, уставясь на свой бокал. Но он видел не блеск янтарной жидкости, а лицо Изабелль. Ее прекрасное лицо с этой нахальной улыбкой. Он мало знал о ее прошлом. Они никогда не говорили о прошлом друг друга. Он не хотел, чтобы она расспрашивала его, поэтому и сам не задавал вопросов. Дэвид вырос вдали от городов. Он видел детей, пробегающих мимо, на улицах Гонг Конга и Шанхая, равно как в городах Северной Америки, в которых он бывал, но никогда не думал, что в далекой Франции Изабелль была такой же, как эти дети. - Ты действительно думаешь, что все было так плохо? – тихо спросил капитан. Он все еще смотрел в свой стакан, видя ее образ. - Что она голодала? Нет, - ответил Колин, качнув своей светлой головой. – По крайней мере, я надеюсь, что до такого не доходило. Но я думаю, что она видела много страданий и, еще будучи очень молодой, решила, что не намерена становиться жертвой. Подумай об этом, Дэвид, она, должно быть, была красивым ребенком. И она умна и целеустремленна. Не удивительно, что она нашла способы выжить или что эти способы могут быть шокирующими. Дэвид вспомнил его первую встречу с Изабелль. Было ли хоть что-то, что она не сделала бы, чтобы убедить отпустить ее? Возможно, нет. Способы выживания Изабелль определенно были шокирующими для такого человека как Колин. Дэвид внезапно взглянул на собеседника. - Ты думаешь, что я слишком суров к ней, не так ли? – спросил капитан, его темно-зеленые глаза внимательно следили за лицом друга. - Я думаю, - поколебавшись, сказал Колин, - что я был слишком предубежден на ее счет. Осознание этого дало мне возможность подумать над причиной. Почему ты и я оба так стремились принять сторону Дженни, видя в ней жертву Гюнтера? Но когда речь заходит об Изабелль, мы всегда предполагаем худшее. Дэвид поерзал на жестком стуле и глотнул виски. - Дженни из нас обоих сделала дураков. Она словно была двумя совершенно разнымилюдьми. И, как ты сказал раньше, я люблю быть героем. Колин почувствовал укол жалости, видя дискомфорт Дэвида. Тема Дженни Дюваль была неприятной и для него самого. Но можно было извлечь пользу из урока, который они получили, с трудом выскользнув из рук пиратки. - Совершенно верно. Я думаю, все мужчины хотят чувствовать себя героями. Тебе просто с внешностью повезло больше, чем многим другим. Дэвид рассмеялся. Он знал, что это так. Он научился использовать свою широкую улыбку еще ребенком, чтобы получать то, чего хочет. Он знал, что женщинам было достаточно взглянуть на его сильные плечи, чтобы подумать, что он спасет их от любой опасности. Но иногда он думал, что его внешность была скорее проклятием, чем благословением. - Есть разница между Дженни и Изабелль, о которой я часто задумываюсь в последнее время. Дженни представила себя тебе… Дэвид вздохнул: - Как жертва, невинная жертва. Ты знаешь, каждый раз, когда я был близок к тому, чтобы потерять веру в Дженни, она рассказывала мне еще что-то из своего прошлого. Что-нибудь о каком-либо мужчине, который причинял ей боль, предавал ее. Что-то из этого могло быть правдой. - Да, я не сомневаюсь, что большая часть была правдой. Если Изабелль стала такой под влиянием пережитых обстоятельств, тогда надо признать, что тоже самое было и с Дженни, полагаю. Но думаю, также справедливо отметить и то, что Дженни так долго жила в собственной лжи, что сама в нее поверила. И она знала, что чем уязвленней она выглядит, тем больше тебе захочется ее защитить. Но Изабелль никогда не строила из себя жертву, не так ли? Когда я впервые подошел к ней в тюрьме, она не позволила помолиться за нее. Она сказала, что давно перестала молиться. Она только хотела, чтобы я узнал историю медальона и передал тебе. Теперь, когда я думаю об этом, это была своего рода откровенность. - Ты имеешь в виду, что с ее стороны было бы логичнее притвориться молящейся, чтобы завоевать твою симпатию? – спросил Дэвид. Он был впечатлен, как внимательно Колин наблюдал за Изабелль. Правда была в том, что она была способна на самую изощренную ложь, чтобы получить желаемое. Поэтому было примечательным то, что заключенная не помолилась ради симпатии Колина и не притворилась раскаивающейся. - Именно, - кивнул Колин. - Она никогда не притворялась невинной при мне. Возможно, думала, что я все равно пойму, если она попытается. Интересно, смог ли бы я понять. Практически первое, что она мне сказала, было, что она виновата во многих вещах, но убийство не входит в их число, - тихо сказал Дэвид, больше для себя, чем для Колина. Колин отнес филе рыбы к грилю и разложил его на сковороде. Он добавил немного орехового масла на горячую сковороду и понаблюдал за поднявшимся дымком. Затем он вернулся в дом за нарезанными плодами хлебного дерева. Мужчина глянул на Дэвида, который сидел, пальцами выбивая дробь на столешнице. Подняв свой бокал снова, Колин проронил: - Ты уважаешь силу, Дэвид, так же как и я. Мы восхищаемся людьми, которые проявляют смелость и находчивость, даже хитрость. Мы уважаем мужчин, которые проявляют эти черты. Но отдаем ли мы должное этим чертам в Изабелль? Дэвид пожал плечами. - Она самый странный объект для уважения миссионера, разве не так, Колин? Ты знаешь, что она воровка, если бы это зависело от нее, тот сундук с золотом, который украл ее бывший любовник, стал бы источником финансирования ее роскошной жизни в Париже. Она аферистка до мозга костей. - Как и ты, - заявил Колин, уперев в друга неподвижный взгляд из-за затуманенных линз очков. - Что? - поразился Дэвид. Его немного обеспокоило то, как беспечно Колин назвал его аферистом. Мнение преподобного было очень важным для него. - О, да ладно, Дэвид, - воскликнул Колин, широко ухмыльнувшись, его голубые глаза засветились от веселья. – Я знаю о твоих похождениях. Я знаю, как ты раскрутил беднягу Морлея на новую шлюпку, когда Изабелль исчезла с Рэттлера. Исчезла с твоей помощью! Я знаю, как ты вытащил Изабелль из тюрьмы и как наполнил церковь прихожанами во время визита епископа. Дэвид громко рассмеялся. Он мог дорожить мнением Колина о себе, но он также гордился своими успешными аферами. - Так ты согласен с Изабелль, что мы с ней похожи. - В определенном смысле, - внезапно посерьезнел Колин, - но я думаю, что она жестче, чем ты. Думаю, ей пришлось такой стать, чтобы выжить. Признаю, иногда это шокирует меня. И мне интересно, почему так получается: я чувствую огромную жалость к детям, которые были брошены в нищете и жестокости, к маленьким девочкам, которых превращает в шлюх порочность окружающих, но не чувствую уважения к Изабелль, которой удалось выжить и сбежать. - Мне кажется, что чувствуешь, - пришел к выводу Дэвид с озадаченным лицом, - и я чувствую. В конце концов, она мой партнер по бизнесу. Но с такой женщиной, как она, не легко. - А ты бы хотел, чтобы с ней было легко? – быстро нашелся Колин. Дэвид посмотрел на друга, сведя темные брови на переносице. - Что ты имеешь в виду? - О, я не знаю, - ответил Колин, едва заметно пожимая плечами. – Ты бы хотел, чтобы она соглашалась со всем, что ты говоришь? Постоянно спрашивала у тебя совета? Никогда не делала ничего непредсказуемого или сомнительного? Ты бы хотел, чтобы она повисла у тебя на руке, притворяясь, что она боится змей? Дэвид громко рассмеялся. - Изабелль? - К чему я веду? Есть женщины, которые вполне вписываются под это описание. Спроси Клэр, и я подозреваю, что она расскажет, что ее воспитывали как хорошую хозяйку и опору для мужчины, который появиться в ее жизни. Тоже самое можно сказать и о большинстве местных девушек. Если это действительно тот сорт женщин,который тебе нравится, не думаю, что такую будет сложно найти. - Но на самом деле ты не думаешь, что мне нравятся такие. Ты думаешь, что мне нужна такая женщина, как Изабелль, которая абсолютно непредсказуема, всегда пререкается, и практически возвела в искусство способность не вписываться в общественные рамки. Колин хранил молчание. Он смотрел на Дэвида, не отводя взгляд, пока капитан не рассмеялся, чтобы скрыть смущение, и справедливо заметил: - Так ты думаешь, что между мной и Изабелль есть что-то романтическое? Колин нахмурился. - Я считаю, природа ваших отношений касается только вас самих. Тем не менее, нехватка в Изабелль консервативности, назовем это так, плохое оправдание для отказа от развития этих отношений. Дэвид поразился непоколебимости тона Колина. Его удивление отразилось на лице. Колин отвел взгляд и прикусил губу в задумчивости. - Это прозвучало довольно резко, - он медленно извинился. – Что я хотел сказать, Дэвид, так это то, что несмотря на все сомнительные моменты, которые мы можем вспомнить относительно поведения Изабелль в прошлом, я считаю ее весьма стоящим человеком. Я не спорю, что она добавляет трудностей… Дэвид посмотрел на преподобного, слегка нахмурив брови. -Трудностей, которые, мне кажется, по твоему мнению, я заслуживаю. Колин широко улыбнулся и затем махнул в сторону сада. - Я должен перевернуть рыбу, иначе наш обед станет несъедобным. За обедом Дэвид рассказал про поездку. Затем наступила тишина, нарушаемая только звуком звяканья вилок при соприкосновении с тарелками. - Ты действительно в беде на этот раз? – внезапно спросил Дэвид. Колин застыл с вилкой, недонесенной до рта, но не поднял глаза. Только кивнул. - Лиани встретила нас на пляже, - объяснил Дэвид. – Она расстроена. Не верит, что епископ сможет принять в этой ситуации твою точку зрения. Это обеспокоило Мо. Он говорит, что его жена обычно верит в то, что епископ в конце концов делает правильные вещи. - Епископ Джеймсон хороший человек. Он старается делать правильные вещи, но как миссис Брэдфорд и миссис Рассел, он может определить их правильность исходя из того, к чему привык. Англия христианская страна уже более 1000 лет. Мы уже забыли, как много всего языческого было вплетено в нашу религию. Мальчиком я был ошеломлен, узнав, что у Иисуса не было рождественского дерева на его рождение. Это пример тех вещей, насчет необходимости существования которых мы столь уверены, что не стремимся помнить о необязательности того, чтобы всегда и везде было именно так. Омаи действительно верил в Христа, он умер в милости Господней. Это все, что должно иметь значение. Но… - Колин обреченно махнул рукой. - Но что? - Для епископа будет иметь едва ли меньшее, чем спасение души Омаи, значение упущенная мной возможность отстоять необходимость христианских похорон, чтобы показать свою солидарность с европейской коммуной. Он расценит то, что я сделал, как слабость. - Ты же осознавал все это, когда позволил отцу Омаи забрать его тело. Почему ты это сделал? – спросил Дэвид, наклонив свою голову на бок, и внимательней всмотрелся в лицо друга. - Это было по-христиански, - тихо ответил Колин. - Я не понимаю. Колин глубоко вдохнул. Он положил вилку рядом с тарелкой и сложил руки перед собой. - Я знаю, что это было не по-европейски. Когда я только прибыл сюда, я бы был так же шокирован такими действиями, как те, кто сейчас осуждает меня. Я бы сделал все по-другому, уверенный в том, чему меня научили, как хороший солдат церковной армии. Но за время здесь я столько много нового узнал. Удивительно, как мало некоторые люди впитывают знаний об этом месте. Миссис Титчмарш словно бы до сих пор живет в Бристоле. И епископ, говоря на чистоту, в общем-то такой же. - Так почему же ты другой? Колин поднял глаза и широко улыбнулся Дэвиду. - Потому что мне больше повезло с друзьями. *** Изабелль осмотрела каждую свою лошадь на признаки недомоганий из-за жары. Она дала им дополнительные ведра с водой, даже полила водой на их спины. В целом, лошади стояли спокойно, махая своими длинными хвостами. Она была рада, что жеребенок, кажется, также не страдал от жары. Когда женщина зашла в загон, который он делил с матерью, маленький непоседа тут же подбежал к ней, тыкаясь своим бархатным носом в карманы в поисках угощения. Возможно, из-за того, что он рожден на Таити, такой климат подходил ему. - Этот выглядит перспективно. Он принесет тебе хорошую прибыль. Жеребенок вздрогнул и убежал обратно под бок к своей матери. Эта фраза была произнесена на французском, хотя Изабелль уже говорила и на французском, и на английском настолько хорошо, что не замечала разницы. Владелица конюшен сразу узнала голос Генри Серо. С радушной улыбкой она повернулась к гостю. Он стоял слишком близко к ней, учитывая, что она не слышала его приближения, пока он не заговорил. Посетитель был в широкой соломенной шляпе, прикрывающей его кудрявые темные волосы, белой рубашке с рукавами, закатанными до локтей, и льняных брюках. Занятно было увидеть его ноги,обутые в сандалии. Мысль о продаже этого маленького чуда заставила горло Изабелль сжаться. Но она вежливо ответила на том же языке: - Именно поэтому я в этом бизнесе. Генри окинул ее лицо внимательным взглядом своих темных глаз, прежде чем сказать: - Да, конечно. И говоря о бизнесе: что ты знаешь о ванили? - О ванили? – Изабелль пожала своими точеными плечиками. Она вытянула руку по направлению к жеребенку, но он остался стоять около матери. Жеребенок побил своим маленьким копытом пыль на полу стойла, пофыркал, но не приблизился к хозяйке. – Не много. Я знаю, что ванильные орхидеи были привезены сюда из Мексики несколько лет назад и, кажется, хорошо прижились. А что? - На Муреа есть небольшой кусок земли на продажу. Мне сказали, что он в точности то, что надо, чтобы выращивать орхидеи. Я подумываю развести небольшую плантацию. Один парень, который работает на моего дядю, кажется весьма сведущим в вопросах, какие сорта растений необходимо закупить, и какого урожая можно ожидать. - Звучит как хорошая возможность. - Достаточно хорошая, чтобы ты могла заинтересоваться? – спросил Серо, прислонившись спиной к столбу рядом с дверью в загон. Он засунул свои руки в карманы брюк. Изабелль отвернулась от жеребенка. Ее темные тонкие брови выгнулись от удивления, а в глазах промелькнул интерес. - Ты серьезно? - Да, - подтвердил он, слегка кивая. –Потребуется весь мой доступный сейчас капитал, чтобы начать это дело. И я колеблюсь, вкладывать ли мне такую большую сумму, учитывая изменчивость рынка. В конце концов, никогда не знаешь, кто может попытаться украсть мои контракты. Изабелль блеснула широкой улыбкой. Она обожала красть контракты из-под носа конкурентов Рэттлера. Это была игра, в которую играли все дельцы, и, к ее удивлению, Серо был из тех, кто не просто играл, но и получал от этого удовольствие. - Так это будет не ваше с Гиллом совместное предприятие? Серо отрицательно качнул головой. - Нет. В конце концов, как и ожидалось, Гилл более заинтересован в хлопковой плантации. Я подумал, что будет неплохо иметь что-то отдельно от него. Но, как я уже сказал, я не против партнера. Особенно приятно будет видеть в качестве партнера тебя. Жеребенок медленно придвинулся поближе. Из-за голоса мужчины, которого он не мог увидеть из-за двери стойла, он тревожно вращал глазами. Изабелль задумалась над предложением. Серо был уникальным экземпляром среди торговцев, которых она знала. Большинство ее знакомых любило море и корабли. Для человека, такого как Дэвид, торговля была лишь способом заработать деньги, чтобы продолжать плавать под парусом, пить и играть в карты. Но для Серо Малахини была лишь средством, ведущим к цели. Его интересовали деньги, способы делать деньги, и способы вложения денег, чтобы они делали деньги. Он принимал решения взвешенно, основываясь на том, какой будет отдача. Гилл был во многом похож и у него были хорошие связи. Брэдфорд начинал бизнес, но именно Серо направлял его в нужное русло. Он будет совершенно другим партнером, не таким как Дэвид и Маурири. - По крайней мере, поехали со мной: скажешь, что думаешь о земле, - предложил Генри, наблюдая за ее прекрасным выразительным лицом. Он был уверен, что в ее глазах промелькнул интерес. - Я думала, ты направляешься в Китай с хлопком Брэдфордов в конце этой недели. Жеребенок закусил край кармана Изабелль и потянул. Женщина слегка хлопнула проказника по носу, а потом угостила его маленьким кусочком сахара. Серо не обращал внимания на жеребенка. - Малахини отправляется и Брэдфорд тоже. Это сделка со старым знакомым моего дяди. Мне нет причины ехать. Гиллу не придется ничего делать, только подписать накладную. МакГоннигал сделает все остальное, включая сопровождение Гилла, учитывая исключительную опасность некоторых шанхайских развлечений. Ты знаешь что-либо о Каннибале Джеке, о чем мне стоит знать? - Почему ты спрашиваешь? - Твое прекрасное лицо на мгновение превратилось в ужасную гримасу. Пару минут Изабелль всерьез боролась с соблазном настроить Серо против Джека. Это то, подумала женщина, что он заслуживает, но ей придется лгать. Серо не должны интересовать отношения Джека с Клэр или какой-либо другой женщиной. Даже история из прошлого моряка, после которой к нему пристало прозвище Каннибал Джек, Серо не касается. Для него Джек был инструментом, равно как и корабль. Не стоит ему лгать, особенно если она решит инвестировать в ванильные плантации. Женщина снова пожала плечами. - Мне не понравилось, как он обошелся с одним моим другом, но Дэвид и капитан Лодж оба утверждают, что он хороший моряк и честный человек, по крайней мере, когда это касается бизнеса. - Доброе утро, - громко поздоровался Дэвид, войдя в конюшню. Он остановился, когда увидел, что хозяйка конюшен не одна, и кивнул в знак приветствия. - Серо. - Гриф, - вернул точно такой же кивок Серо. Изабелль спрятала улыбку. - Меня ищешь? - Да. Я хотел узнать, что там с Мотутунга. - Оставлю тебя наедине с работой, - сказал Серо по-английски с сильным акцентом. Он оттолкнулся от столба и направился к выходу. Затем, обернувшись, добавил: - Надеюсь, я по крайней мере заинтересовал тебя. После этого мужчина пожелал хорошего дня и удалился. Дэвид, нахмурившись, следил за тем, как он уходит. - Заинтересовал в чем? - В деловой сделке, - ответила Изабелль, пока закрепляла веревку к недоуздку кобылы и выводя ее из стойла. Жеребенок жался к боку матери. - С ним и Брэдфордом? - Только с ним, - женщина обернулась, чтобы посмотреть на капитана. Ее волосы взметнулись мягким облаком вокруг хорошенького лица. Дэвид недовольно фыркнул. - О каком бизнесе говорил Серо? - О выращивании ванильных орхидей на Муреа. - Ты серьезно рассматриваешь это предложение? - Конечно. Если Генри рискует собственными деньгами, должно быть, риск сведен к минимуму. - Возможно, но… - Но? Дэвид почувствовал себя неловко под прицелом ее серо-зеленых глаз. У него не было веской причины отговаривать ее от инвестирования ее собственных денег в дело Серо. У него не было причины для неприязни или недоверия к Генри Серо, который был известен как бескомпромиссный, но честный делец. Капитан определенно не думал, что Генри является Дьяволом - неизвестным мужчиной, которого у Дэвида есть причина бояться. Серо был слишком молодым, слишком очевидно французским, чтобы быть человеком, который был его тюремщиком. Кроме того, он был во Франции, когда Дьявол мучил Дэвида на том острове. Стремясь заполнить паузу, он решил ее подразнить: - Разве твой кавалер с Хуахина не будет ревновать? Изабелль улыбнулась. - Вождь бы не хотел, чтобы я упустила такую возможность, - беспечно прощебетала она. - Думаю, да, но выращивание ванили немного не твоя стихия, не так ли? - Ну, он не просит меня заниматься удобрением орхидей, он нуждается во вложении капитала. «И он его получит», - подумала Изабелль, закусывая губу, чтобы не улыбнуться. Все, что заставляет так хмуриться симпатичное лицо Дэвида, стоит любых денег. *** Лавиния взяла свою чашку с кофе и вышла через заднюю дверь на кухню. Она плохо спала и чувствовала себя не отдохнувшей. Прошлым вечером Дэвид пришел, чтобы промочить горло, когда было уже довольно поздно. Он рассказал, что поговорил с Колином, но не вдавался в детали. Проницательная женщина не нуждалась в них, по лицу капитана было видно: он полагает, что есть причина для беспокойства по поводу будущего Колина в Матаваи. Она надеялась, что Колин зайдет перед закрытием бара, как он часто делал, но тот не объявился. Теперь она стояла на ступеньках крыльца за кухней и смотрела на здание перед ней. Оно располагалось за баром, спрятанное от улицы другими зданиями. Отдельный дом с оштукатуренными стенами и толстой, крытой тростником, крышей. Веранда, которая смотрела на пляж, была увита виноградной лозой. Дом Виви. Она всегда думала о нем, как о доме Виви, хоть ее крестная умерла шесть лет назад. Лавиния прошла к дому и поднялась по низеньким ступенькам на веранду. Она толкнула дверь, но не смогла ее открыть: та разбухла от влажности. - Помочь? Она обернулась и обнаружила Колина, стоящего за ее спиной на веранде. - Доброе утро. - Доброе утро. Надеюсь, я не напугал тебя? – спросил Колин, щурясь через свои очки. – Я искал тебя. Я подумал, что ты не будешь отказываться от компании для похода на рынок. - С удовольствием соглашусь, - широко улыбнулась она. Таитянка внимательно взглянула на друга. У преподобного под глазами залегли темные круги, а линии его лица заострились. – Мне не хватало твоей компании вчера. - Разве Дэвид не сказал, что мы вышли с ним вместе, но по дороге встретили Пери? Он искал меня. - Что за срочность?-поинтересовалась она. Честное лицо Колина расплылось в улыбке. - Учебная. Он внезапно запаниковал из-за латинских глаголов. Таитянка озадаченно нахмурилась. - Латинские глаголы могут заставить паниковать? - Только если ты молодой человек, надеющийся сдать вступительный экзамен в университет. Мне попробовать открыть дверь? Он подошел к двери, и налег на разбухшее дерево плечом. - Нет, не стоит. У меня нет причин заходить туда. - Нет?-удивился Колин, обернувшись, чтобы взглянуть на нее. Женщина казалась странно неуверенной на этой затененной от солнца виноградной лозой веранде. Она была в сине-зеленом саронге, плотно обернутом вокруг ее тела, оставляя плечи обнаженными. Колин не мог не вспомнить свой первый день на Таити. Так много кожи. Одно дело видеть фотографии в научных журналах об изучении жизни людей из тропических широт и совсем другое самому смотреть на эту жизнь вживую. Особенно если ты кто-то, кто вырос в мире, где скатертью закрывают ножки стола из-за страха вызвать фривольные мысли. Что ж, подумал он, мысленно усмехнувшись, ножки стола никогда не вызывали подобный эффект, а вот прекрасные женщины с Таити определенно могут стать испытанием для мужской выдержки. - Я подумал, что, возможно, ты подумываешь сдать его в аренду, - сказал мужчина, сделав шаг по направлению от двери, - или занять его самой. - Полагаю, я могу его сдавать. Я никогда не думала об этом, - ответила она, отхлебнув кофе. Лавиния хотела спросить его о визите женщин из церкви, но гость, казалось, заинтересовался домом. Таитянка предположила, что после стольких дней, заполненных одними разговорами о смерти Омаи и ее последствиях, ему приятнее поговорить о чем-то столь обычном, как старый дом. - Я уверен, найти арендатора будет не сложно. Кажется, это весьма хороший дом. Твоя крестная жила здесь? - Да, - охотно ответила она. Преподобного давно мучило любопытство по поводу маленького домика за баром. Он задавался вопросом, почему Лавиния оставила его пустым. Возможно, дом все еще заставляет ее грустить, напоминая о крестной, хотя, казалось, она всегда рассказывала о крестной вполне спокойно. - Если бы ты захотела показать его мне… Она неожиданно улыбнулась, и эта яркая улыбка изгнала неуверенность с ее лица. - Хочу. Я хочу показать тебе дом. Колин вернул улыбку и снова предпринял попытку открыть неподдающуюся деревянную дверь плечом. Дом встретил посетителей прохладой и темнотой. Стеклянные окна не пропускали свет из-за разросшейся снаружи виноградной лозы. На шаги людей гулко отзывались широкие деревянные доски пола. Это была большая квадратная комната, из которой три дверных проема вели в комнаты поменьше. Дом был практически пуст. С одной стороны комнаты стоял длинный стол с несколькими стульями. В одной из маленьких комнат была кровать с москитной сеткой, навешенной над ней. Две другие комнаты были полностью пусты. - Это была моя комната, - сказала Лавиния, отодвигая плохо сохранившуюся занавеску на дверном проеме, чтобы заглянуть в среднюю комнату. – Я забрала все свои вещи в бар, когда переехала. А это проход на кухню. Мы никогда не пользовались ей, всегда ели в баре. Но старый Серо говорил, что каждый солидный дом должен иметь кухню. Она провела его через боковую дверь дома в проход, который оказался очень темным и сырым. Он сильно зарос лозой, ее бледные плети свисали с потолка. Колин отодвинул их, чтобы Лавиния смогла пройти. Дверь на кухню была наполовину открыта. Кухня представляла собой компактное маленькое строение с толстыми стенами, такое же, как дом, только на кухне широкие окна не были застеклены. Пол был каменным, его покрывал толстый слой пыли. - Пусть он был ужасным человеком, - сказал Колин, осматриваясь при неярком освещении, - но у него было правильное представление о том, какой должна быть кухня. - Что ты имеешь в виду? - Оцинкованная раковина, ручной насос, ящик для хранения продуктов, сервант и хороший прочный рабочий стол, - ответил преподобный, поочередно указывая на каждый предмет, - даже место для плиты. - Здесь была плита, огромная хитрая штука. Виви продала ее много лет назад. Она сказала, что только дьявол может совладать с чем-то таким огромным, и черным, и горячим. Колин мягко рассмеялся. - В детстве я думал практически так же. Хотя зимой я был рад теплу плиты. Они прошли через проход обратно в дом. Звуки их шагов увязали в толстом слое мха, которым зарос каменный пол. Вернувшись назад в главную комнату, Лавиния спросила: - Колин, ты веришь в привидения? - Привидения? – медленно повторил он. Мужчина в задумчивости осмотрел пустую комнату. Он знал, что Лавиния верит в привидения, как и большинство полинезийцев. – Я верю в жизнь после смерти, и в духов. Я полагаю, я верю в привидения, но я не думаю, что они злые. Я не верю, что у них есть сила или желание навредить живым. Ты думаешь, они есть в этом доме? Она не могла не отметить, что мужчина не сказал: «О, не будь глупой, в доме не может быть привидений», и была за это ему благодарна. Колин никогда не относился к ней как к маленькому ребенку или необразованной дикарке. - Я полагаю, если есть, то это может быть только Виви. Мне нечего бояться, но мертвые не любят, когда их беспокоят. Она прошла до проема в комнату, которую когда-то занимала ее крестная, потянулась и сорвала паутину, висящую в по углам. Пыль и паутина были там, где когда-то было так много света, так много жизни, подумала она, не осознавая, что вздыхает. - Ты была очень счастлива здесь, когда была ребенком, не так ли? – тихо спросил Колин. - Да, - кивнула она. – Я почти не помню времени, когда жила в деревне с родителями. Моя мать была такой тихой после смерти отца, что жизнь рядом с ней была похожа на наблюдение за исчезающей тенью. Когда она умерла, Виви привела меня сюда, и жизнь стала похожа на праздник. Здесь всегда была музыка и люди вокруг, в баре и здесь, в доме. Лицо женщины осветилось искренней улыбкой, пока она медленно поворачивалась, видя свое прошлое в окружающих ее стенах. - Здесь раньше была большая медная чаша у двери. Это была моей обязанностью каждый день наполнять ее цветами. А здесь была украшенная бисером занавеска перед дверью в комнату Виви. Один моряк привез ее для крестной из Индии. Здесь было много красивых вещичек, которые тот мужчина привозил ей из своих путешествий. Некоторые до сих пор лежат у меня в баре. Я привыкла ночью ложиться в постель и слушать истории,которые они нашептывают мне. - Тебе не хочется снова жить здесь? Он был удивлен ее реакцией на вопрос. Улыбка исчезла, а ее голос стал по-деловому сухим. - Было бы замечательно иметь чуть больше пространства и при этом оставаться возле бара, но не над ним. Лавиния не смогла признаться, что дом был частью старой мечты, ее девичьей мечты, в которой муж и дети живут в этом доме вместе с ней. Она не сказала ему, что поселиться в этом доме одной - значит принять тот факт, что эта старая мечта не осуществима. Было бы слишком мелодраматично, если бы она сказала что-то в этом роде. -Ты не думаешь, что Виви хотела бы, чтобы ты жила здесь? – спросил мужчина. Он поднял голову, чтобы внимательно всмотреться в ее симпатичное темное лицо в этом неясном свете. Женщина старательно держала бесстрастное выражение лица. Он задался вопросом, что же она не договаривает. - Возможно, - ответила Лавиния, пожимая плечами. Она отвернулась и допила кофе. – Виви никогда не думала о будущем. Она принимала жизнь такой, какой она была, со всем добром и всем злом. Она никогда не разочаровывалась в мечтах, потому что у нее их не было. - Ты уверена? - В его голосе не было вызова, только любопытство. - Так она говорила, - уверенно отрезала Лавиния. – Она бы поняла, что это хороший деловой шаг. Она любила делать деньги. Иногда Изабелль напоминает мне ее больше, чем я сама. Как Изабелль, Виви всегда искала возможность подзаработать. Я упускаю возможность, позволяя дому простаивать. Она бы так никогда не сделала. Если бы я жила здесь, я могла бы сдавать свою комнату над баром. Каждая копейка на счету. Или, возможно, выгоднее сдавать дом. - Любой вариант может принести выгоду, я полагаю, - сказал Колин мягко. Ее настроение сегодня утром было странным. Словно она противостоит чему-то в этом доме. Когда она сказала о жизни без мечты, на мгновение показалось, что Лавиния скорее говорила о своем видении будущего, чем о своей крестной. Эта мысль обеспокоила его. Колин был не против того, чтобы принимать жизнь такой, какой она есть, но все еще верил, что мечты нужны каждому. Лавиния всегда казалась ему думающей о будущем, будущем, которое она сама создавала. - Дом нуждается в уходе и ремонте, - нахмурилась она, оглядевшись. Толстый слой паутины в углах и пятна сырой плесени на стенах подтверждали этот тезис. - Не так уж сильно, - поспешил смягчить формулировку Колин, положа руку на оштукатуренную стену. Он критически осмотрел потолок, который был просто нижней стороной крытой тростником крыши. – Ты следила за состоянием крыши. В старых домах крыши текут. Пол выглядит хорошо. Небольшие следы жизнедеятельности термитов есть кое-где. Немного краски и досок, и я уже вижу, как удобно тебе будет здесь жить. «Видишь меня? Какой? Стареющей в одиночестве, возможно, с котами, которые составят мне компанию?» - подумала она, но не спросила. Лавиния изо всех сил пыталась изгнать эти мысли. Это было не похоже на нее - беспокоиться о такого рода вещах. В конце концов, она еще молода, нет причин бояться, что она будет одинока до конца своей жизни. Виви никогда не была одна, всегда было много кандидатов, сражающихся за ее внимание. Даже когда она умирала, мужчины приходили к ней с подарками. Вместо этого Лавиния ответила: - Я подумаю на этим. После этого она вывела его на веранду. Колин задержался, чтобы еще раз взглянуть на комнату. «Это хороший дом,» - думал он, пока пытался закрыть входную дверь. Он сделает все, от него зависящее, чтобы поддержать подругу в превращении его в дом ее мечты. Он повернулся, чтобы понаблюдать, как Лавиния идет к черному входу бара. Она была так грациозна, в такт ее шагам легко покачивались свободные края саронга и ее длинная тяжелая коса. Он задался вопросом, было ли его нехорошее предчувствие виной тому, что они оба не могли общаться так же легко, как раньше. Во время разговора о доме, он чувствовал, было много мыслей, которые остались не высказанными. «Возможно»,- подумал преподобный с грустью в сердце, - «мы оба отступили назад, уже готовясь к разлуке.» - Ты хочешь кофе? – спросила Лавиния, когда Колин проследовал за ней через дверь кухни. - Нет, спасибо. Возможно, после прогулки по рынку. Она поставила свою пустую кружку в раковину и взяла корзинку для покупок с крючка возле двери. Было раннее утро, скоро ее кухарка и одна из официанток придут, чтобы начать работать. - Дэвид сказал, что видел женщин из церкви у тебя вчера, - сказала она, все еще глядя на кружку в раковине. Владелица бара не могла больше противиться желанию узнать об этом разговоре. - Дэвиду повезло, что он не застал миссис Титчмарш. Лавиния наконец взглянула на собеседника увидела напряжение на его лице. - Они приходили из-за Омаи? - Да. - Колин…- она запнулась, не в силах сформулировать свой вопрос, и замерла, глядя на него. Он был выносливым мужчиной с сильными руками. Его кроткие голубые глаза прятались за вечно запотевающими линзами очков. Честнейший человек, посвятивший себя свершению правых дел в рамках своей христианской морали. Самый неподходящий в мире человек, чтобы быть ее другом, и все же являющийся им уже на протяжении довольно долгого времени. - Я не знаю, что сказать тебе, Лавиния, – едва заметно улыбнулся он. – Ты сама знаешь, есть группа людей, в основном белых, но среди них есть и несколько наиболее консервативных христиан-полинезийцев, которые считают, что я слишком мягок для этой работы. Миссис Титчмарш говорит довольно громко от их лица. Есть и те, которые как миссис Брэдфорд, считают, что в этот раз я зашел слишком далеко из-за сочувствия, и поэтому меня можно простить. - И много других, в основном полинезийцев, которые думают, что ты сделал все правильно, - яростно возразила Лавиния. – Они ценят то, что ты уважаешь их культуру. - И я за это очень благодарен. Но в конце концов решение будет принимать епископ Джеймсон. - Ты рассказал ему о своей точке зрения? - Конечно, я написал ему немедленно. Но, - Колин тяжело вздохнул, - это не вопрос правды. Это вопрос видения, в чем именно заключается моя миссия. Она взглянула на него по-другому. Ее темные глаза встретились с его глазами, и она увидела, как он устал. Она не помогала со своими вопросами. Она поняла это. Но был еще один вопрос, на который ей необходимо было получить ответ: - Ты жалеешь, что позволил забрать тело Омаи домой? - Нет, - просто ответил мужчина. – Нет, не жалею, несмотря на последствия. Не проронив больше ни слова, они покинули кухню и пошли на рынок. Когда они заговорили опять, темой разговора стала погода: насколько высока вероятность того, что ветер наконец подует и сдвинет этот застоявшийся воздух с острова. *** -Знаешь, один из нас должен был заранее побеспокоиться и заполучить себе отца, которому нужны перевозки его урожая в Китай на регулярной основе, - сказал Маурири, кивая на высокие штабеля тюков с хлопком, ожидающих загрузки на Малахини. Широкая улыбка расцвела на симпатичном лице Дэвида, его глаза блеснули озорством. - Но Мо, это же приключение - искать, где для нас найдется очередная работенка. Дэвид внезапно подумал о деловом предложении Серо для Изабелль. Му очень сильно захотелось, чтобы Серо отправился в Китай с хлопком. Капитан заметил стоящую на причале Клэр в шляпке и с зонтиком от солнца, а тюки с хлопком возвышались прямо за ней. Она была очень хорошенькой, подумалось мужчине, но должно быть, она буквально тает под всеми этими слоями одежды. Капитан Гриф уже собирлся было помахать журналистке, но понял, что ее внимание приковано к Гиллу Брэдфорду и Каннибалу Джеку, разговаривающим немного дальше, у корабля. Дэвид поневоле задумался, кто из мужчин так заинтересовал девушку. Брэдфорд выглядел так, словно никогда в своей жизни не занимался тяжелым физическим трудом. Он был в льняных брюках и ярко-белой рубашке, его темные волосы были прикрыты соломенной шляпой канотье. Джек, наоборот, был наполовину обнажен и одет только в свободные штаны. Выбившиеся кусочки хлопка прилипли к его покрытому потом обнаженному торсу. Дэвид поморщился. Ему нравилась Клэр, но ее личная жизнь была только ее делом и его совершенно не касалась. Гилл Брэдфорд был хорошим малым и без сомнения, подходил ей. Что за сентиментальный бред, желать, чтобы настоящая любовь восторжествовала, и Джек получил девушку в конце истории? Капитан вернулся к корабельным бумагам, которые держал все это время в руках. - О Боже мой, - внезапно воскликнул Маурири, - Гилл, осторожно! Дэвид тут же посмотрел обратно на причал. Первое, что он увидел: Брэдфорд шел к тому месту, где стояла Клэр. Затем Гриф понял, что верхние тюки качаются и, вполне вероятно, что они начнут падать прямо на молодых людей. Маурири уже сорвался и побежал к ним. Спустя мгновение Брэдфорд, почувствовав опасность, спрыгнул с причала на песчаный пляж. Клэр же, ничего не видевшая из-за широкополой шляпы, осталась стоять под качающейся громадой тяжелых тюков. - Клэр! – заорал Дэвид, его сердце громко стучало в ушах: он уже тоже со всех ног бежал к девушке. Но он понимал, что Маурири не успеет. Затем капитан увидел Джека, который сбил девушку с ног, и они оба упали с причала вниз на твердый песок. Мгновением позже вся громада сложенных тюков обрушилась вниз, погребая под собой причал и громко падая на пляж. Маурири со знанием дела ругался на трех языках, откидывая тюки со своего пути, и яростно расчищал дорогу к друзьям. Дэвид тоже помогал ему, и мужчины вздохнули с облегчением, когда поняли, что Джек сумел успеть каким-то образом откатиться под причал и увлечь за собой девушку. Дэвид протянул руку и помог Клэр встать. Она смогла стоять только благодаря его руке на талии, девушку всю трясло. - Ты в порядке? – спросил капитан, вглядываясь в бледное лицо пострадавшей. Ее шляпа слетела с головы, а волосы, избавившись от плена заколок, свободно упали на плечи. Храбрая журналистка кивнула несколько раз, явно борясь со слезами. - Да, благодаря Джеку. О, Дэвид, он принял весь удар на себя. Он, должно быть, ранен. Дэвид посмотрел на Джека. Маурири помог моряку подняться. Тот выглядел сильно оглушенным, но сделал над собой усилие, чтобы стоять прямо. Дэвид по-братски приобнял девушку и прошептал: -Я обещаю присмотреть за ним. - Клэр, дорогая, разве ты не слышала, что я велел тебе прыгать? – спросил Брэдфорд, как только пробрался сквозь завалы хлопковых тюков. – Разве ты не слышала оклика Маурири? Слава Богу, что ты был так быстр, МакГоннигал. Спасибо. - Главное, что с леди все в порядке, - мрачно ответил Джек. Блуждающий взгляд его голубых глаз остановился на Клэр, которая все еще стояла в защитном кольце рук Дэвида. Но моряк быстро одернул себя. - Да, спасибо, мистер МакГоннигал, я вполне в порядке, - официально ответила Клэр, принимая поданную ей Брэдфордом руку. –Что насчет вас? Надеюсь, вы не сильно пострадали? - Я абсолютно цел, мадам, - пробормотал Джек, все еще не в силах взглянуть в ее полные тревоги карие глаза. Брэдфорд осмотрел образовавшийся вокруг бардак. - Я должен рассказать отцу о том, как были сложены тюки. Очевидно, нельзя их класть один на другой так высоко, - он повернулся к Клэр и заметил, что девушка все еще была бледна: - Думаю, моя дорогая, я должен отвести тебя домой. Ты выглядишь утомленной. Это было ужасное испытание для тебя. Ты уверена, что не пострадала? Клэр слегка порозовела под пристальным взглядом обеспокоенных мужчин. Только Джек не смотрел на нее. Он отвернулся к Малахини, словно безумно хотел поскорей вернуться к работе. - Действительно, я вполне в порядке. Только немного растрепалась. Моя бедная шляпа, кажется, приняла на себя главный удар. Глаза всех присутствующих проследили ее взгляд до раздавленной соломенной шляпки, торчащей из-под одного из тюков. - Я все же думаю, тебе необходимо пойти домой. Достаточно впечатлений для одного дня, - сказал Гилл и затем повернулся к остальным: - Спасибо, джентльмены, за вашу помощь. Мы бы все понесли невосполнимую потерю, если бы что-то плохое случилось с нашей чудесной девушкой. Брэдфорд медленно повел Клэр с причала. Девушка оглянулась через плечо, ее брови были сведены над переносицей, на лице читалось обеспокоенность. Потерпевшая сначала скользнула взглядом по Джеку, который замер, разглядывая собственные ноги, а затем посмотрела на Дэвида. Бравый капитан поймал ее взгляд и кивнул. Неохотно Клэр повернулась обратно к Брэдфорду. Как только парочка достигла улицы, Джек тихо застонал и опустился на уцелевший хлопковый тюк. - Она чуть не погибла, а он винит свою девушку в том, что она не прыгнула, после того как этот трус оставил ее там стоять, - зло пробормотал моряк. - Словно она бы смогла! Завернутая во все эти чертовы юбки! Что за идиот этот Гилл! –резко высказался Маурири. – Он всю жизнь прожил с шорами на глазах. Парень серьезно думает, что выполнил свой долг, когда сказал ей прыгать. Ему бы никогда не пришло в голову сначала убедиться, что девушка в безопасности, и только потом спасать собственную шкуру. Он даже не осознал, что был в ответе за нее. - В отличие от Джека, который думает, что ответственность за Клэр на нем, - заметил Дэвид с кривой ухмылкой. – Знаешь, если ты рискуешь жизнью ради женщины, ты просто обязан позволить ей позаботиться о тебе. Джек недобро зыркнул на Дэвида и зарычал: - Я в порядке. - Именно так ты и выглядишь, - сухо отметил Маурири. – Может, поспорим на то, сколько ребер ты сломал? Почему бы тебе не притвориться, что у тебя есть капля здравого смысла, и не пойти в таверну? Позволь Лавинии осмотреть тебя, возможно, она намажет твои ребра той волшебной целебной мазью ее бабушки. - Мне надо хлопок погрузить, - раздраженно ответил Джек, не делая, однако, попыток встать. – Мы не спасем и половины, если сейчас же не начнем погрузку со всей возможной аккуратностью. - Я помогу твоим ребятам с погрузкой. Иди, - сказал Маурири, кивая в сторону города. – Иди с Дэвидом. По крайней мере позволь ему купить тебе выпить. Взгляд Джека заметался между двумя друзьями. Дэвид Гриф и Маурири Лепау, мужчины, которыми он восхищался и которым завидовал в течение всего проведенного на Таити времени. Он видел по их лицам, что им не все равно, не плевать на него. И он подумал: «Вот что значит иметь друзей, настоящих друзей. Еще одна вещь, за которую я должен быть благодарен ей». - Так говорите, Лавиния сможет помочь? В зеленых глазах Дэвида вспыхнули озорные искорки, он тихо засмеялся. - Приятно знать, что по твоим венам все еще течет кровь, а не вода, Джек. Пойдем, позволь тебе помочь, - с этими словами капитан подставил Джеку плечо. Пока они медленно шли к таверне, Дэвид оглянулся на валяющийся в беспорядке хлопок, который теперь был раскидан по песку и по всему причалу. Маурири уже инструктировал рабочих. - Что не так? – с трудом простонал Джек. - Мне просто интересно, почему упали тюки. Я бы не сказал, что они были сложены так уж высоко. Должно быть, кто-то из рабочих попытался сдвинуть что-то. - Это не мог быть никто из тех, кому мы платим за погрузку. Все они были внизу с моей стороны дока. Ты хочешь сказать, что кто-то нарочно сбросил тюки на Клэр? – в голосе Джека прорезалась тревога. Дэвид покачал головой. - Я не знаю. Может быть, ничего такого и нет. Просто кажется, в последнее время слишком много необъяснимых проблем возникает рядом с причалом и доками. *** Заметив несколько европейских леди из его паствы рядом с магазином галантерейных товаров на другой стороне улицы, Колин встал и вежливо кивнул. Леди, как того требовало хорошее воспитание, кивнули в ответ, но выглядели при этом слегка растерянными. Колин вздохнул в сердцах. Что именно такого скандального в священнике, собирающимся пообедать в местной таверне? Он приходил в этот бар с первых дней пребывания на Таити. Все приходили в бар. Ну, поправил он сам себя, почти все: по правде говоря, лишь несколько женщин приходили сюда более менее регулярно. И все же, едва ли его можно было обвинить в пьянстве. Он выпивал очень редко и никогда не брал в руки карты. Что преподобному нравилось, так это то, каким оживленным был бар. За прошедший час он прочитал три письма людям, которые не умели читать, помог в составлении писем еще двум и разрешил спор о том, как звали испанского короля, который отправил Армаду против Британии. Он был не уверен, почему два седобородых моряка спорили о европейской истории, но был счастлив уладить этот спор. В конце концов, Колин просто любил быть в окружении людей. Бар всегда был полон, тогда как церковь довольно часто пустовала. Преподобный уселся обратно за свой столик и развернул Вестник Матаваи. Через несколько минут он поднял глаза и увидел идущую к нему Лавинию с огромной порцией риса и морепродуктов. Владелица бара уселась напротив него, широкая улыбка украшала ее утонченное лицо. Мужчина был счастлив увидеть, что ее печальное настроение исчезло без следа. - Пожалуйста, присоединяйся, - складывая газету, предложил Колин. Лавиния бросила взгляд через плечо назад. Хотя в таверне сегодня было довольно людно для середины дня, никто, казалось, не претендовал на внимание хозяйки прямо сейчас. Поэтому женщина сходила к барной стойке за еще одной тарелкой и вилкой. Вернувшись, она присела напротив. Они оба склонили головы и произнесли короткие, но совершенно разные благодарственные молитвы. - Ты читала сегодняшний Вестник? – спросил Колин, накалывая розовую креветку на вилку. - Нет, не было времени. Что-то интересное? В Лондоне выпал снег? – ее глаза блеснули озорством. Колин рассмеялся. Временами Клэр перепечатывала статьи о погоде в Париже или Лондоне. Ее читатели, многие из которых были европейцами, находили что-то приятно-ностальгическое в этом: повспоминать о льде и снеге, вытирая пот от жары со собственных лбов. Для Колина и Лавинии это стало темой для шуток. Колин изо всех сил постарался объяснить подруге, на что похож снег, что он выглядит как хлопок, но Лавиния оставалась весьма скептичной по отношению к идее, что что-то столь хорошо знакомое, как вода, может стать такой не похожей на себя. Они ели в уютном для обоих молчании некоторое время, затем Колин тихо заметил: -Клэр написала передовицу. Лавиния подняла на него глаза. Она попыталась понять, что он думает о статье по выражению его лица. Мужчина выглядел обеспокоенным, но в последние дни он выглядел так по стольким причинам, что Лавиния была не уверена, имела ли эта его обеспокоенность отношение к мнению Клэр, изложенному в статье. «Что же написала Клэр?» - задумалась Лавиния. Несколько месяцев назад владелица бара была бы уверена, что Клэр увидела мудрость и сострадание в действиях Колина. Но глядя на то, как сильно миссис Рассел была не согласна с действиями преподобного, Лавиния боялась, что молодая журналистка могла изменить свои взгляды под давлением мнения крестной. - Она бесстрашна, - продолжил Колин с едва заметной усмешкой. В его голосе слышалось восхищение. - Что ты имеешь в виду? - Она бросила вызов миссис Титчмарш. Клэр назвала ее возмутительницей спокойствия. Лавиния почувствовала себя так, словно сбросила тяжелый груз с плеч. Она не представляла, насколько важным была для нее поддержка Клэр в вопросе действий Колина. - Но это правда! - Да, в большей степени. Есть и другие несогласные с моими действиями, но большинство из них либо недостаточно заинтересованы, чтобы вступать в конфронтацию, либо способны на конструктивный диалог. Однако, как только миссис Титчмарш начала говорить… - Надежды на рациональный диалог больше нет, - завершила его фразу женщина. - Святые небеса, - внезапно воскликнул Колин. Он встал и кинулся к дверям. Удивленная столь внезапным завершением беседы, Лавиния глянула назад и увидела Дэвида и Джека, которые вошли в таверну. Дэвид выглядел как обычно, одетый свои светлые брюки и темно-синюю рубашку. На Джеке, напротив, были только свободные брюки, и он был с ног до головы в песке. МакГоннинал никогда не претендовал на звание модника, но его теперешний вид был слишком неаккуратен даже для него. Дэвид, казалось, наблюдал за другом, чтобы тот внезапно не свалился. - Что случилось?- услышала вопрос Колина Лавиния. - Я немного упал, - тихо ответил Джек, стараясь не реагировать на любопытные взгляды завсегдатаев бара. - Слабо сказано, - воскликнул Дэвид. – Мы ставим ставки на то, сколько ребер у него сломано. - Зайди на кухню, Джек, давай тебя осмотрим, - позвала за собой Лавиния. Владелица бара заставила Джека усесться около рабочего кухонного стола. Преподобный Трент наполнил таз теплой водой и принес его к столу вместе с чистой одеждой. Капитан схватил бутылку рома в баре и стал красочно описывать все, что произошло в доках. Лавиния, которая принялась смывать песок с покрытой синяками кожи Джека, подняла глаза при упоминании имени Клэр. - Она сильно пострадала? – отрывисто спросила она. - Я не знаю, - скривился Джек, -но она дрожала. - Она сказала, что просто потрясена, - быстро заверил Дэвид, - потому что Джек принял весь удар на себя. Вы оба невероятно везучие, что не переломали себе спины. - Ты преувеличиваешь, Дэвид, - мягко сказал Джек. Капитан Гриф расписывал его как героя, но Джек знал, что действовал исключительно на инстинктах. – Все, что я сделал – просто вытолкнул ее из-под удара. - Я так не думаю, - медленно покачал головой Дэвид. У капитана было плохое предчувствие, которое он не мог объяснить. Не было ничего необычного в несчастных случаях на лодках или рядом с ними, но слишком много потенциально смертельных несчастных случаев стало случаться с теми, кто ему не безразличен. На секунду мелькнуло видение, как Изабелль ударило парусом, когда не так давно порвалось полотно. Это не должно было случиться, так же как и тюки не должны были упасть. - Если бы Мо не заметил, что тюки начинают падать, Клэр и Брэдфорд сильно бы пострадали. Судя по тому, какими тяжелыми были тюки, они могли даже погибнуть. Колин и Лавиния обеспокоенно посмотрели на капитана. - Никто бы не захотел навредить Клэр, - быстро провозгласила Лавиния. – Или Гиллу. Ни у кого из них нет таких врагов, которые бы захотели нанести им физический вред. Колин, ты сказал, что статья критикует миссис Титчмарш. Должно быть, это расстроило ее, но, конечно же, не настолько, чтобы попытаться навредить Клэр. - Я уверен, что Дэвид имел в виду не это, - успокаивающе заверил Колин и взглянул на капитана, ища поддержку. – Не так ли? - Нет, я никого не обвиняю. Просто это меня беспокоит. - Конечно, - согласился Колин, поддерживая таз так, чтобы Лавинии было удобнее. Аккуратно она отмыла торс Джека от пота и песка. Он терпел ее манипуляции, уставившись прямо перед собой, что весьма развеселило Дэвида. Но моряка полностью поглотили мысли о том, как кто-либо мог захотеть причинить боль Клэр. Она была сама доброта. Немного чересчур прямолинейная, но всегда без злого умысла. - Я поговорю с Клэр на тему ее защиты моих действий, - задумчиво пробормотал Колин. – Я ценю ее поддержку, но семейство Титчмарш – это весьма влиятельные люди. Они, возможно, и не сталкивают тюки хлопка на неугодных, но есть много других способов навредить ей. - Это ни к чему не приведет. Она высказывает свое мнение в газете. Никакие предупреждения о последствиях не удержат ее, - Джек говорил тихо, словно сам с собой. – Ай! - Извини, Джек, - сказала Лавиния, продолжая ощупывать его ребра. – Не думаю, что они сломаны, но как минимум в двух ребрах трещины. Ты собираешься в плавание? - Два дня при попутном ветре. - Что ж, не помешает их забинтовать. Я схожу за мазью и чем-нибудь, чем можно будет тебя перевязать. Джек заглянул в прекрасное лицо Лавинии и увидел участие в ее темных глазах. Ее прикосновения были невесомы, ее голос был мягок. Когда-то давно, когда он был потерян в боли и лихорадке, ласковое прикосновение другой женщины дало ему силы жить. - Мне жаль, что я причиняю столько хлопот. - Глупости, Джек, - улыбнулась Лавиния. Она замешкалась в двери и посмотрела на мужчин. – Дэвид, ты же на самом деле не думаешь, что кто-то намеренно хотел причинить вред Клэр? Дэвид задумался, прежде чем дать ответ. Было что-то подозрительное в тюках, падающих именно в тот момент, но у него не было никаких доказательств. Он посмотрел на обеспокоенное лицо подруги. Он подумал о том, чтобы сказать «да» в надежде, что с этой тревогой она пойдет к Клэр. Но со всей этой неразберихой по поводу будущего Колина, он не хотел добавлять женщине тревог. Он пожал своими широкими плечами. Лицо Лавинии не прояснилось. Она посмотрела на Джека и сказала: - Что ж, какая бы ни была причина падения этих тюков, я рада, что ты не пострадал еще хуже. И в еще большей степени благодарна, что ты был там, чтобы помочь Клэр. - Я тоже. Джек знал, что Клэр и Лавиния сейчас едва ли разговаривали друг с другом. Ему было приятно слышать в голосе Лавинии заботу о Клэр. - Знаете, для Клэр было бы чертовски лучше, если бы вы оба выказали свою заинтересованность ей лично, - фраза Дэвида полетела вслед уходящей Лавинии. Та успешно проигнорировала ее. - Сжалься, Дэвид, - застонал Джек. - Держи, Джек, - Колин протянул страдальцу рюмку рома. – В медицинских целях. Заметив ожидание на лице Дэвида, преподобный налил рома и ему. Колин задумался о том, что такого Дэвид знал о разрыве отношений Джека и Клэр, чего не знал он сам. Их разрыв удивил всех друзей. Лавиния, казалось, была поражена не меньше, чем сам Колин. Как джентльмен, преподобный считал, что не в праве спрашивать Клэр о том, что произошло. И он не чувствовал себя достаточно хорошо знакомым с Джеком, чтобы что-то выяснять у него. Неохотно, но Колин поверил, что Джек разорвал отношения, устав обманывать бедную девушку. Однако выражение лица Джека, когда он говорил о Клэр, едва ли могло принадлежать человеку, которому плевать на нее. - Я не понимаю, почему Клэр и Лавиния так упорствуют в своей вражде, - сказал Дэвид, отхлебнув рома. – Очевидно, что душа Лавинии ушла в пятки, когда она услышала об опасности, грозившей Клэр. Вы не поверите, как она отчитывала нас с Мо по поводу нашей размолвки, и теперь сама делает то же самое. Джек не ответил ему. Он сидел, тяжело опираясь о стол. Колин закупорил бутылку и задумчиво посмотрел на Дэвида. - Я не уверен, что это одно и то же, - задумчиво произнес он, но не смог объяснить свою мысль. Он знал, что это во многом связано с крестной Клэр и ее влиянием на девушку. Но, конечно, Лавиния не ревновала к миссис Рассел. В конце концов, она сама значительно влияла на Клэр во время ее пребывания на Таити. Равно как и Изабелль, и другие люди. Клэр была молода, полна стремления нравиться всем и интереса к окружающему миру. Но, как заметил Джек, у нее также имелось свое собственное мнение и убеждения. Безусловно, Лавиния больше, чем кто либо, уважала право Клэр быть самой собой. Лавиния вернулась, прервав размышления Колина, и начала намазывать целебную мазь на пострадавшие ребра Джека. - У тебя будет ужасный синяк. Не лазай по мачтам в этой поездке, понял меня? – строго велела она. – Пусть Гилл этим занимается, мне показалось, что он тебе задолжал. Колин разорвал чистый кусок ткани, который она принесла, на тонкие полосы, чтобы она могла перебинтовать Джеку грудную клетку. Он смотрел, как ее тонкие пальцы массажными движениями втирают мазь в загорелую кожу моряка. Джек ощутимо расслабился от ее аккуратных прикосновений. - Дэвид Гриф! Джек застыл от звука голоса Изабелль, раздавшегося в главном зале бара. Моряк всеми силами старался избегать ее. Клэр, те несколько раз, когда они встречались после разрыва, всегда относилась к нему с отстраненной вежливостью. Изабелль наоборот не скрывала своих чувств: угрюмо бормотала что-то, когда они внезапно сталкивались, яростно сверлила его взглядом, когда видела его в городе. Джек не мог отделаться от мысли, что Изабелль искала возможность и предлог, чтобы задать ему хорошую трепку. - Я выпровожу ее, - обнадежил Дэвид, приканчивая свой ром одним глотком. Он развернулся и вышел в зал, столкнувшись с Изабелль у двери. - Привет. Меня ищешь? – осведомился капитан, схватив женщину за плечи и развернув ее обратно в главное помещение. - Да. Что ты делаешь? – засопротивлялась она. Ее ноги практически не касались пола. Она услышала несколько сдержанных смешков от завсегдатаев таверны. - Жарко там, да и здесь тоже. Давай спустимся на пляж? - Конечно, так как кажется у меня нет другого выбора. Дэвид, опусти меня немедленно. Как только они вышли на крыльцо с видом на море, Дэвид отпустил своего очаровательного партнера. Она бросала на него пристальные взгляды, пока одергивала рукава своей рубашки и приводила себя в порядок. - Что ты хотела? – спросил Дэвид с улыбкой победителя, сияющей на его привлекательном лице. Изабелль была уверена, что ее намеренно выпроводили подальше от того, что бы там ни происходило на кухне, но все равно не смогла не улыбнуться в ответ. - Я хотела узнать, где я могу найти Та-Мея. - Он уехал навестить своего отца. Вернется ко времени нашего отправления. - Проклятье. А Воробей где-то поблизости? – спросила она о еще одном члене экипажа Рэттлера. - Наверное, где-то здесь, - пожал плечами Дэвид. – А что? - Я сказала Генри, что зарезервирую для нас на завтра лодку, чтобы попасть на Муреа и посмотреть на участок, в котором мы заинтересованы, - ответила она, взглянув на небо. Тяжелые темные тучи собирались на западе. – Я подумала, что из-за такой переменчивой погоды лучше взять что-нибудь небольшое. Но Генри заявил, что он не моряк, поэтому я хотела, чтобы Та-Мей присоединился к нам и помог. Кто-то должен знать, где я смогу найти Воробья. Она сделала шаг назад в бар. - Так ты всерьез настроена по поводу бизнеса вместе с Серо? Изабелль стояла спиной к мужчине, но услышала в его голосе что-то большее, чем простое любопытство. - Да, конечно. Я уже говорила тебе, что мне кажется это хорошей возможностью. - Да. Полагаю, что так. Эм… - Да, Дэвид? Она обернулась к нему с широкой улыбкой и легким недоумением в глазах. «Черт его побери,- подумала она, - он хоть когда-нибудь выглядит непривлекательно?». Сейчас между его темных бровей залегла складка, и он прикусил свою нижнюю губу, словно был неуверен в том, что сказать еще. Изабелль пришлось противостоять внезапно появившемуся желанию дотронуться и прикосновением кончиков пальцев стереть эту складку. - Ну, - медленно выдавил он из себя и слегка передернул плечами, - почему бы мне не отвезти тебя на Рэттлере. Где находится участок, который ты хочешь посмотреть? - Около залива Кука. Я думала, вам с Маурири надо было что-то починить. - Все еще надо. Но мы с легкостью можем работать на борту в заливе Кука, равно как и в заливе Матаваи. Это предложение застало Изабелль врасплох. У капитана Грифа не было особых причин не предложить помощь: как он сказал, рутинные ремонтные работы, в которых нуждался Рэттлер, могли быть сделаны где угодно, - но зачем Дэвиду менять свои планы, чтобы помогать ей в предприятии с Серо? «Если только, - подумала она слегка польщено, - он не хочет присмотреть за Серо и мной». - Спасибо, Дэвид, это было бы замечательно. - Так отправляемся с утра? - Да. А теперь ты расскажешь мне, что происходит на кухне? Дэвид скривился. Эта женщина была очень настойчивой. - Лавиния оказывает Джеку медицинскую помощь. - Почему? Кто-то наконец дал ему заслуженный пинок? - Ты будешь удивлена, но нет. Дэвид с огромным удовольствием пересказал историю, которая произошла в доках. Он понял, что если будет пересказывать ее много-много раз, Джеку вскоре можно будет занять очередь за медалью. Когда капитан закончил, Изабелль сорвалась с места и побежала к дому Клэр. *** Лавиния завязала крепкий узел на концах повязки на грудной клетке Джека. - Пообещай, что побережешь себя несколько дней. - Обещаю. Спасибо, - ответил пациент, одаривая благодетельницу одной из своих редких улыбок. Он бы хотел сказать ей, что ее доброта, ее забота много значат для него. Моряк подумал, как это странно, что что-то столь ужасное, как момент в доках, когда он понял, что Клэр оказалась в опасности, могло вылиться что-то столь хорошее. Годами он жил практически вне человеческого общества. Он работал в команде, играл в карточные игры в баре, но он редко общался, никогда не просил помощи и никогда не искал компании. Как он однажды признался Дэвиду, до приезда Клэр на Таити, он жил иллюзией, созданной у себя в голове. Когда они с Клэр были вместе, он наслаждался чувством принятия его ее друзьями. Но он не ожидал, что это продолжится и после их разрыва. Сегодняшний день был для него днем удивительного открытия: у него были друзья, настоящие друзья. Есть люди в его жизни, которые тратят свое время на заботу о нем. Славные парни, такие как Дэвид и Маурири, пришли бы на помощь любому в беде, но только друг остался бы помогать с погрузкой товара, как сделал Мо. Только друг распознал бы приступ паники, которую почувствовал Джек, услышав голос Изабелль, и защитил бы его, как это сделал Дэвид. И Лавиния, ее навыки врачевания были легендарны, но это было что-то большее, чем просто лечебные процедуры. - Чувствуешь ли ты себя в состоянии дойти до моего дома, Джек? – спросил Колин. Он стоял около раковины, отмывая таз, который использовала Лавиния. – У меня есть несколько книг, которые помогут скрасить тебе плавание. Если ты чувствуешь слабость, я принесу тебе их сам после обеда. Джек обратил на Колина полный интереса взгляд. Книги, романы, чтобы потеряться в них, хотя его мысли всегда оставались на берегу в течение долгих путешествий. Мог ли преподобный Колин Трент знать, что значат для него книги? Он предлагает их так просто, как друг, который делится своей библиотекой. - Я думаю, я доковыляю до твоего дома. Я буду очень признателен за книги и буду аккуратно с ними обращаться. - Главное, чтобы они принесли удовольствие, - отозвался Колин, вытирая влажные руки о собственные штаны. – Ты читал что-нибудь из Артура Конан Дойла? - Это тот, который написал детективные рассказы о парне со смешным именем? - Шерлок Холмс. Да. Он написал новую книгу. Мой друг из Лондона прислал ее мне. Очень энергичная история, полная приключений и странных созданий. Спасибо за обед, Лавиния – поблагодарил Колин, слегка коснувшись ее руки. – Кажется, я оставил газету на своем стуле. Возможно, ты захочешь взглянуть на статью. Джек еще раз поблагодарил свою спасительницу за помощь, и после этого двое мужчин вышли из бара через кухонную дверь. Лавиния посмотрела им вслед. Глядя на них, едва ли можно было найти что-то общее, и все же Колин мог столько всего предложить таким морякам, как Джек. Предложение одолжить книги было проявлением заботы со стороны Колина, и было так типично для него. Он делал так много маленьких добрых поступков, которые легко не заметить, если не обратить внимания. «Когда же я, - подумала Лавиния, - стала обращать внимание? Когда я начала смотреть на дверь в надежде, что через нее зайдет Колин, а не другой мужчина?» Сзади нее раздался громкий звук падающей посуды: кастрюля упала на кафельный пол. Кухарка бросила на владелицу извиняющийся взгляд. Это напомнило Лавинии, что сейчас обеденное время и бар скоро наполниться народом. Владелица бара направилась обратно в главный зал, бросив прощальный взгляд на двух удаляющихся мужчин. *** Дэвид быстро шагал к докам. Он хотел взглянуть на упавшие тюки прежде, чем их переместят. Он не ожидал найти что-либо, что расскажет ему причину их падения, но он не мог избавиться от чувства, что это произошло не случайно. Кто мог хотеть навредить Гиллу или Клэр? Дэвид остановился в центре бардака из поврежденных тюков и выпавшего хлопка, и уставился на причал. Он тяжело сглотнул, когда воспоминание о Клэр, стоящей под падающими тюками, накрыло его. Это могло ее убить, даже одного падения с причала было бы достаточно, чтобы сломать ей шею. Было трудно поверить, что Джек отделался всего лишь несколькими трещинами в ребрах. Если бы он верил в ангелов-хранителей, он бы сказал, что у Клэр или у Джека, или у них обоих, они по-настоящему хорошие. - Ангелы и демоны, черт побери, - пробормотал себе под нос Дэвид, потерев рукой свою покрытую щетиной щеку. Невозможно было не вспомнить о призрачной личности человека, который держал его в плену несколько месяцев назад, о неизвестном, которого он назвал Дьяволом. Со времени своего спасения у капитана было чувство, что он не до конца освободился от злого влияния этого человека. Этот человек угрожал Изабелль, не Клэр. Не было причин думать, что Дьявол сделал своей мишенью Клэр, чтобы уязвить его. Клэр была просто другом. Ну, подумал Дэвид, вспоминая чувство полнейшего ужаса, когда пришло осознание, что ни он, ни Маурири не успеют спасти ее, возможно, его чувства к ней больше близки к чувствам брата, старшего брата, который несет за нее ответственность. Этот чертов идиот Брэдфорд, как он мог просто оставить ее стоять там? Дэвид обошел то, что осталось от штабеля тюков. Он был удивлен, обнаружив рядом Гилла Брэдфорда, словно его мысли материализовались. «Черт побери, что, он думает, он может сделать сейчас?» - Привет, капитан, как Джек? – спросил Брэдфорд младший. Он держал в руках испорченную шляпку Клэр. Его пальцы беспокойно перебирали ее сломанные поля. – Маурири сказал, что ты отвел его к Лавинии. - Его неплохо потрепало, - сердито ответил Дэвид. Он посмотрел на Брэдфорда сверху вниз. Его руки были скрещены на груди. – Клэр в порядке? Брэдфорд густо покраснел. Это порадовало Дэвида: парень хотя бы чувствовал какую-то ответственность за происшедшее с девушкой. - Я оставил Клэр с миссис Рассел, которая сразу принялась хлопотать вокруг нее. Я предложил съездить за доктором в Папеэте, но она продолжает утверждать, что не ранена. Она самостоятельно дошла до дома и к тому времени, когда мы оказались у порога, уже перестала дрожать. – Брэдфорд посмотрел на носы своих туфель. – Я крикнул ей прыгать. - Хм… - Дэвид молча ждал, когда молодой человек продолжит. Он прекрасно видел, как ему неудобно. - Я не понял, что она ничего не увидела из-за шляпы, я подумал, что она спрыгнет вслед за мной. - Она была ограничена в действиях из-за всех этих юбок. Если бы не Джек… - Да, - Брэдфорд глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Он поднял хмурый взгляд на Дэвида. – Он хороший человек. Всегда настороже. Абсолютно незаменим на борту. Все же это поразительно, что он успел вовремя. - Он обратил внимание, - строго отрезал Дэвид. И продолжил мысль про себя, что Джек всегда внимателен к Клэр. – Клэр не привыкла к лодкам или докам, кто-то должен приглядывать за ней… - Я чувствую себя настоящим дураком, оставив ее вот так, в опасности, и все такое. - Ты и выглядишь также, - резко отметил Дэвид. У него не было времени выслушивать лепет Гилла Брэдфорда, начинающего осознавать свою вину. – Я рад слышать, что ты понял: это ты оставил ее в опасности. Это могло ее убить. Брэдфорд побледнел под неподвижным взглядом Дэвида, но не отвел взгляд. Он распрямил свои худые плечи и сказал: - Я бы не вынес, если бы с Клэр что-то случилось. Я восхищаюсь ей больше, чем мог бы выразить словами. Она действительно замечательная. В смысле, она больше чем милая, чего можно ожидать от любой девушки. Она очень умна, учитывая все то, что она делает для газеты. Не каждая женщина, даже не каждый мужчина смог бы самостоятельно добиться успеха с газетой. И она такая смелая, раз прошла такой путь самостоятельно. Честно, капитан, я бы сделал все что угодно, чтобы защитить ее. Но когда момент настал, я… я спрыгнул. Я подумал, что она спрыгнет тоже. Вместо того, чтобы защитить ее, - тяжело сглотнул Брэдфорд, - я оставил ее в опасности. Дэвид посмотрел на Брэдфорда и подумал: «Боже мой, он так молод. Молод по годам, и еще более молод по опыту. Его жизнь была такой простой, все углы были сглажены. У него никогда не было шанса проверить себя». Дэвид увидел что-то в Гилле Брэдфорде, что-то от молодого себя. Ему не нравилось вспоминать мальчика, которым он был, как он бегал по округе с друзьями, игнорируя свои обязанности выполнять даже самую простую работу. Как и Брэдфорд, он был мальчиком, избалованным женщинами - его матерью и сестрой. Если бы не сестра, его отец выкинул бы его намного раньше, чем он ушел сам. Брэдфорд все еще стоял перед ним, комкая в руках погибшую шляпку. Он выглядел как юнга, ожидающий головомойки от капитана. Дэвид хорошо помнил первый раз, когда он был поставлен на место капитаном. «Черт, - подумал Дэвид, - кто из нас не подводил тех, о ком мы должны были позаботиться? Я точно не из их числа.» Да, Брэдфорд намного больше напоминал ему молодого себя, чем он хотел бы признать. Испорченного мальчишку, каким он был до приобретения Рэттлера, до партнерства, до окончательного разрыва отношений с отцом. Дэвид понял, что самостоятельность научила его очень многому, хотя ему потребовалось много времени, чтобы выучить некоторые из этих уроков. Он задумался, следует ли ему посоветовать Брэдфорду сбежать из дома, стать самостоятельным. Выйти из тени своего отца. Но была разница между тем, кем был он, и тем, кем являлся Брэдфорд. Казалось, Гилл не страдал под бдительным присмотром отца. Внезапно Дэвид почувствовал себя старым. Он вдохнул и сказал: - Клэр выдающаяся девушка. Девушка того редкого сорта, которую, если мужчина имел счастье завоевать ее симпатию, он должен ценить и защищать. Мне очень нравится Клэр, как и многим другим. Мы все хотим для нее счастья. - Да, - ответил Брэдфорд со сдержанным кивком, - Я тоже этого хочу: видеть ее счастливой. Я клянусь, я усвоил сегодняшний урок, капитан. Дэвид кивнул и переключил свое внимание на разрушенные штабеля тюков. - Я пытаюсь понять, почему тюки упали, - тихо сказал Брэдфорд. – Честно, я даже не помню, чтобы такое когда-либо случалось. Эти парни складывают для нас тюки с хлопком годами. В этот раз не было ничего необычного. Дэвид обошел штабеля еще раз. Он вскарабкался наверх на те тюки, которые все еще лежали на своих местах, не сдвинувшись под тяжестью собственного веса. Гриф постоял там минутку, уперев руки в бока. Он думал, но логичное объяснение, почему тюки внезапно стали падать, не приходило в голову. Если только, опять нехотя подумал он, их не столкнули намерено. Дэвид посмотрел вниз на Брэдфорда, который с интересом следил за его действиями. Гилла Брэдфорда можно было назвать тупицей, но он был самым приятным юношей, которого Дэвид когда-либо встречал. Но если целью был не Гилл, тогда это была Клэр. Дэвид встряхнул головой. Те несколько недоброжелателей, которые приобрела Клэр, были не такими людьми, чтобы причинить ей физический вред. Или были? Когда Дэвид слез вниз, Брэдфорд смотрел на него с надеждой. - Какие мысли? Дэвид покачал головой. - Никаких, которые имели бы смысл. Нам просто необходимо быть более осторожными в будущем. - Ты думаешь, кто-то столкнул тюки? Хотя Дэвид думал именно об этом, его удивило, что Брэдфорд задал этот вопрос. Он ответил вопросом на вопрос: - У тебя есть враги, которые могли бы столкнуть на тебя тюки с хлопком? - У меня? – голос Брэдфорда был наполнен неподдельным удивлением. Он покачал головой: - Я не знал, что у меня вообще есть враги. Я думаю, что человек должен жить более интересной жизнью, чем я, чтобы нажить врагов. У отца есть несколько, но я не представляю их за таким сомнительным занятием. На самом деле я думал, или скорее я боялся, что целью была Клэр. Она написала несколько разоблачающих статей. Моя мачеха была особо поражена той, где сообщалось о владельце шахты, который использовал рабский труд. Это случилось, когда я был во Франции, но я думаю, преступники были посажены в тюрьму, и это стоило добывающей компании большой суммы штрафов. Такие люди могли сделать все, что угодно. Дэвид задумчиво кивнул. Ему пришло в голову, что он не знает настоящей цели пребывания Дьявола в Южных морях, и, вполне вероятно, что одна из историй Клэр могла идти вразрез с его интересами. Клэр вполне могла стать врагом Дьявола сама по себе. - До того, как все это случилось, ты не заметил кого-нибудь поблизости? Незнакомца, любого, кого не должно было быть в доках? – спросил Дэвид. Брэдфорд покачал головой. - Я особо не смотрел по сторонам и мог пропустить кого-то. - Джек тоже никого не видел. Я поговорю с твоей командой. Посмотрим, может кто-то из них видел что-нибудь необычное. Брэдфорд улыбнулся. - Что ж, я должен вернуться домой до того, как отец услышит шесть разных версий произошедшего и заработает себе инфаркт. Спасибо за помощь. - Пожалуйста, - Дэвид уже отвернулся, но бросил через плечо: - Насчет Джека. Его действительно потрепало. - Да, капитан. Я обещаю, у него будет дополнительный паек и уменьшенная вахта на всей дороге к Китаю. Я знаю, что, возможно, он спас жизнь Клэр. Я очень сильно задолжал ему. И помахав, парень пошел прочь. Дэвид пару мгновений смотрел ему вслед. Возможно, Брэдфорд извлек урок из сегодняшних событий. Ради блага Клэр, Дэвид надеялся на это. Он бы хотел видеть Клэр и Джека вместе, или, если не вместе, он бы предпочел, чтобы Джек рассказал девушке правду о причине их разрыва. Джек, тем не менее, не хотел этого, и Дэвид знал, что не имеет права вмешиваться. И раз будущее Клэр - это Гилл Брэдфорд, Дэвид надеялся, что парень чему-то научится в путешествиях, таких, как предстоящая поездка в Китай.