Костёр из опавших мыслей

      — Знаешь, я жуть, как завидую всем этим сказочным колдунам-чародеям. Сидишь себе, колдунствуешь, и никаких проблем.       — Какое у тебя прекрасное клюквенное представление о волшебниках! — Хейл со смешком долила себе кофе. Собеседник выразительно посмотрел на Сказочницу, которая мгновенно спохватилась. — Но с другой стороны, ты всегда можешь попросить, и уж поверь мне — найдется дурак, который сочинит тебя волшебником. И будешь тусоваться исключительно с классными ребятами: эльфами, ведьмами, драконами… Да хоть с самим Мирозданием!       — Очень смешно, — буркнул парень, недовольно скривив рот. Но что-то в его глазах подсказывало, что эта мысль не исчезнет так уж быстро.       — А кто тебе сказал, что я смеюсь? Я совершенно серьезно!       Шутливое возмущение вышло удивительно убедительным. Я прислонился к холодной стеклянной двери балкона, скрестив руки на груди, и начал сверлить затылок Хейл взглядом. С нежностью улыбнулся. Эта восхитительная сволочь умела выбирать именно такие слова, которые нужны именно здесь и сейчас, сколь бы дикими они не звучали.       Их разговор плавно перешел в другое русло, я же молча улыбался своим мыслям. Даже не заметил, когда внезапно воцарилась тишина: гость молча курил, а Сказочница покорно ждала его историй — слишком уж любила она роль слушателя. Но сдавленный голос парня все же заставил её — и меня, что уж — вздрогнуть.       — А ты сможешь меня придумать?       Хейл вздрогнула и застыла. Гость выжидающе смотрел на неё с невыразимой мольбой в глазах. Он казался беспомощным ребенком. «Потеряшка», как таких называла Сказочница.       — Я?..       — Ты. Ты многих придумала. Они счастливые, умеют радоваться чему угодно. Я тоже хочу.       Слова давались ему с трудом, словно раздирая гортань.       — Я не…       — Нет, ты можешь! Можешь! — отчаянно закричал парень, резко вскакивая со стула.       Сказочница сжалась и с тоской взглянула в мою сторону.       — Хорошо, — ответила потускневшим голосом. Лицо гостя озарила такая счастливая улыбка, что ею при необходимости можно было бы заменить солнце.       Сердце кольнула острая жалость. Знали бы они, как это тяжело. Особенно когда ты столь одержим надеждой воплотить свою самую заветную мечту, запечатлеть самое любимое существо во всей чертовой вселенной в словах и подарить ему жизнь. Хоть на миг, но настоящую! Но запас сил ограничен, а вокруг так много живых и нуждающихся в помощи.       Подаюсь вперед и крепко обнимаю Сказочницу. Та вздрагивает от сквозняка и снова с тоской смотрит сквозь меня на антрацитовое небо за окном.       Как жаль — она не знает, что я уже живой.