***
Аманда подняла глаза от компьютера. Звонили в колокола. В монастыре всегда звонили в колокола, и она к этому уже почти привыкла, почти два года. Два года прошло с тех пор, как ее жизнь полетела под откос. Начало нового летоисчисления, две тысячи первый год. Миллениум. Аманде вспомнилось начало первого тысячелетия, как же молода она была в то время! Теперь она ощущала лишь пресыщение временем, груз тысячелетий. Мир вокруг рушился, а она вновь застучала по клавиатуре, для нее это был очередной рабочий день. Отслеживание. Учеба. Получение денег. Вновь все вернулось к деньгам. В былые времена Маклауд бы сказал, что это воровство, и, возможно, оказался бы прав. В любом случае, вреда ее занятие точно никому не причинит. Да, она крала у мертвых, мертвых, у которых не было наследников, которые могли бы распоряжаться деньгами. Аманда обворовывала бессмертных, и у нее неплохо получалось. А инвестирование денег вообще увеличило ее капитал. Но с какой целью? Здесь ей деньги не нужны. Она вновь задумалась над своим решением скрываться в монастыре, как знать, может, время сокрытия подошло к концу? Да и разве это жизнь? Сколько еще она сможет провести вот так, в одиночестве? Какие еще раны ей необходимо зализать до того, как она сможет открыть новую страницу?***
Вывеска гласила: «С Новым годом», и Джо Доусен прикрепил ее к другим декорациям. Завсегдатаи заметят: у него было припасено и шампанское, и хлопушки, но не было того ощущения праздника. Уже давно не было. Через пару часов в баре будет полно народу, люди трезвонили о начале нового тысячелетия, о надежде и обещаниях. Конец миллениума принес ему слишком много боли, он мог лишь надеяться. Джо одиноко стоял в баре, размышляя над тем, что принесет грядущий год. - Джо, ты сегодня рано, - сообщил Майк, распахивая дверь. - Да, - бесцветным тоном произнес Джо, - Я должен еще что-то сделать? - Джо, все в порядке? – Майк снял пальто и повязал фартук. Он знал истинную причину настроения Джо, но должен был спросить. Депрессия поглотила его друга, и началось все в тот день, когда Дункан Маклауд начал свою кровавую охоту. Майк переживал о последствиях. - Давай, я помогу, - он подобрал мишуру и отошел в другой конец бара, краем глаза он видел, как Джо ушел за стойку и налил себе виски. Майк взглянул на часы: когда же все закончится?***
Дункан поднялся по ступеням и ощутил хорошо знакомое ему присутствие. Может, стоит остановиться? Убей или будь убит. Чувства – это для трусов. Он играл много разных ролей, но труса – никогда. До него донеслись голоса, он заглянул внутрь. Мужчина и женщина танцевали. Роберт и Джина. Имена сами всплыли в сознании. Дункан наблюдал, как они смеялись и двигались в такт музыке. Когда он вошел, они бросили на него беглый взгляд. - Дункан, с Новым годом! Присоединяйся! – сказал Роберт. - С Новым годом, - ответил Маклауд. Вспышка боли пронзила его. Почему он никогда не был вот так же счастлив? Что такого он совершил в жизни, чтобы переносить всю эту боль? Тесса. Убита на улице накануне их свадьбы. Дебра. Разбилась, упав со скалы. Энн. Оказалась не в состоянии принять его естество. Аманда. Появлялась и исчезала, исчезала в тот самый момент, когда ему казалось, что это уже навсегда. Он завистливо всмотрелся в пару, и его зависть стремительно вскипела яростью. Как могли они быть так счастливы в течение веков? Почему они, в отличие от него, заслужили счастье? Он выхватил меч, и через миг все было кончено. Две головы на полу, а тела все еще сплетены в объятьях. Вальс все еще звучал из динамика. Передача настигла его. И скорбь. Рассудок прояснился. Дункан Маклауд смотрел на тела своих друзей и плакал. Он оплакивал всех, кого не было в живых, всех, кого он потерял. Он оплакивал всех, кому было так же больно, как было ему, и сумасшествие, которое он не мог победить. Миг истины угас, и жажда крови вновь стала его главной целью. Дункан ураганом пронесся по дому, круша все на своем пути, неистовство так захватило его, что он не услышал полицейских сирен, и не почувствовал, как на него надели наручники. Он ни о чем не знал. Он был никем.