«Мы с тобой из разных миров...»

      Ночь растаяла на удивление быстро, и теперь на горизонте, у самой кромки моря, начали проглядывать первые лучи редкого для этих краёв солнца. Нечастые облака и некогда серая вода приобрели алый оттенок восхода. Жуткие Жути заворочались и застремились забраться повыше, чтобы скорее насладиться тёплыми прикосновениями дневного светила. Единственное, что не давало утру вступить в свои права — бледный полумесяц, висевший в серо-голубом небе в окружении облаков и россыпи прозрачных звёзд.       Олух излучал спокойствие, и лишь тихое драконье рычание, щебетание ранних птиц да скандинавский говор только что заступивших в дозор караульных давали понять, что на острове всё же кто-то обитает. Деревня Лохматых Хулиганов ещё спала крепким сном, и лишь редкие жители лениво покидали свои дома, чтобы заняться привычными делами.       Вот и всадник Ночной Фурии, поднявшийся необычно рано, даже вперёд вождя, лениво перебирая ногами, шагал по вытоптанной дорожке. Бессонная ночь, проведённая в обществе самого себя, давала о себе знать: драконий наездник совершенно ничего не видел вокруг. Казалось, напади сейчас берсерки, юноша этого и не заметит.       — Доброе утро, Иккинг! — смысл фразы, ставшей для него привычной за последние несколько лет, долетел до юноши не сразу — викинг был глубоко погружён в свои мысли. Лишь отойдя от патрульного на несколько оргий, всадник повернул голову в его сторону и коротко кивнул, приветствуя воина.       Хэддок держал путь в лазарет, где последние недели обитали главные нарушители всеобщего спокойствия — темискирские амазонки, неизвестно каким образом оказавшиеся в пределах Предполярных Земель.       Не прошло и нескольких минут, как скандинав оказался возле дома Готти, с которым теперь была связана масса хороших и не очень воспоминаний. Иккинг протянул руку к двери с намерением отодвинуть массивную преграду в сторону и переступить порог лазарета, однако ладонь замерла в воздухе возле кривоватой металлической ручки. Тяжело вздохнув, всадник сделал несколько шагов назад и устремил взгляд на горизонт, из-за которого медленно выползало солнце. Викинг недолгое время неотрывно смотрел на бескрайнюю водную гладь, а затем в привычном жесте запустил руку в потайной карман лётного доспеха и выудил оттуда серебряную цепочку, на которой красовался филигранный кулон, инкрустированный диковинными камнями.       Юноша внимательно разглядывал серебряного дракона, царственно сидящего на убывающем полумесяце. Викинг пытался вспомнить то, что произошло несколько лет назад на Кристальном озере, а именно знакомство с белокурой амазонкой, детское личико которой он запомнил на всю жизнь.       Образ юной воительницы накрепко засел в разуме покорителя драконов: худощавая фигурка, облачённая в лёгкие одежды… тонкие пальцы, со злостью сжимавшие рукоять лука… огромные голубые глаза, в которых сверкали огоньки злости и непокорства…       Иккинг прикрыл веки и сжал в руке дорогое украшение, будто бы это могло помочь прогнать из головы мысли о северной воительнице. Однако память, будто снова решив посмеяться над сыном вождя, подкинула образ хрупкой девы, что волею судеб когда-то забрела на Олух.       Хэддок усмехнулся, открыл глаза и вновь посмотрел на подвеску, которую страстно желал вернуть его обладательнице, ибо именно с ней связаны все воспоминания о белокурой эллинке. Однако вот уже четыре года Иккингу не доводилось встречать на своём пути амазонок. До этого момента. Конечно, можно было бы расспросить о дорогой безделушке у Астрид: сыну вождя мыслилось, что на эллинском архипелаге навряд ли может водиться множество богатеев, могущих позволить себе усыпанное цветными каменьями серебро… но своенравная дева едва ли захочет с ним об этом говорить. А даже если и пожелает, то гордость не позволит проронить и единого слова.       — Интересно было бы взглянуть на тебя сейчас… — викинг перевёл взор вперёд, на море. Затем, постояв ещё с несколько минут без движения, аккуратно сложил цепочку и спрятал её в потайной карман, а после уверенным шагом направился в лазарет.       Всадник уже представил, как ему придётся будить амазонок, которые наверняка ещё спали крепким сном и которых, в принципе, можно было не тревожить до вторых Жутких Жутей, однако Иккингу не хотелось привлекать лишнее внимание соплеменников и своего отца. И если жители Олуха за последние недели свыклись с существованием эллинок рядом собой, более не видя в них прямой угрозы, то вождю было отнюдь не по душе их пребывание на острове.       К собственному удивлению Хэддок обнаружил амазонок бодрствующими и, судя по их виду и собранности, уже давно. На мгновение юноше помыслилось, будто девы не спали всю ночь, дожидаясь наступления утра.       Викинг окинул беглым взглядом полутёмное помещение и только затем сделал несколько шагов вглубь комнаты. Всадницы, казалось, совершенно не замечали присутствия постороннего человека и были погружены каждая в свои мысли: мрачная Астерия крутила в руках иссушённый целебный цветок, Астрид, выглядевшая мрачнее своей сестры, разглядывала край домотканого традиционного платья, которое изменила на манер греческой одежды, несколько его укоротив. В стороне ото всех, рядом с Оракулом, сидела Мелисса, которая не сводила внимательного взгляда с Иккинга, и будто бы ждала, когда тот обратит на неё внимание.       — Привет, — девушка коротко кивнула и поднялась с пола.       — Привет, — скандинав также ответил коротким кивком на приветствие девы. — Нам пора. — Не дожидаясь, когда гречанки произнесут хотя бы слово, викинг направился обратно к выходу, грубо толкнул массивную дверь и вскоре скрылся из виду.       — Пойдём, малыш, — рыжеволосая воительница погладила чёрного дракона по морде, а затем последовала к выходу из лазарета. — Эй! — амазонка бросила недовольный взгляд на своих сестёр, которые и не собирались подниматься с насиженных мест. — Вас это тоже касается.       — Не нравится мне это, — первой с кровати тяжело поднялась Астрид — рана от стрелы ещё не зажила, а болезнь лёгких продолжала тревожить девушку. Следом за блондинкой встала и южанка, подставляя белокурой всаднице своё плечо. — Чувствую, аукнется нам это…       — Заставь свой внутренний оракул замолчать хотя бы на ближайший час, — брюнетка косо взглянула на сводную сестру. — Иначе по прибытии на Темискиру попрошу королеву отправить тебя к пифиям.       — О чём ты, Астрид? — Мелисса не обратила внимания на колкость Астерии, но слова блондинки заинтересовали девушку — её родную сестру ещё никогда не подводило амазонское чутьё.       — А ты думаешь, хотя бы один человек в здравом уме будет отпускать своих врагов на волю? — белокурая всадница сделала несколько тяжёлых шагов по направлению к выходу. — Дураку понятно, что здесь что-то не так.       — Астрид, — рыжеволосая девушка тяжело вздохнула и подошла вплотную к своей сестре. — Прекрати искать везде опасность…       — Странно, что ты её нигде не ищешь, наследница Северных Земель! — девушка перебила Мелиссу, явно разозлившись на её неосторожно брошенную фразу.       — Не кричи на меня, — амазонка спокойно посмотрела в глаза своей будущей королевы и продолжила: — Если бы нас хотели убить, то давно сделали бы это. А так… — гречанка отвернулась от Астрид и подошла к Оракулу, — мало того, что нам сохранили жизни, так всё это время кормили, поили и выхаживали. А тебя спасли. Трижды. — Мелисса слабо потянула Фурию за поводья и остановилась возле самого выхода из дома. — Я не призываю тебя быть благодарной викингам, я просто прошу принять случившееся как должное. Прошлого не изменить. — С этими словами всадница покинула пределы душного помещения.       Как только эллинка переступила порог лазарета, в лицо тут же ударил прохладный утренний ветер. Девушка глубоко вдохнула, и прохладные потоки тут же наполнили её лёгкие приятной истомой. Запах свободы. Амазонка простояла так довольно долго и вскоре почувствовала на себе чей-то оценивающий взгляд — воительница обернулась и заметила, что шатен внимательно разглядывает её.       — Чего тебе? — гречанка запрыгнула в седло и, гордо выпрямившись, уставилась на сына вождя.       — Ничего, — юноша равнодушно пожал плечами и подошёл ближе к девушке. — Ты помнишь, где находится кузница?       Мелисса в лёгком удивлении изогнула тонкие брови, однако спрашивать ничего не стала. Амазонка обвела внимательным взглядом окрестности и увидела вдалеке знакомое сооружение. Гречанка коротко кивнула.       — Направляйся туда. Там тебя будет ждать Эрет. Заберёшь у него оружие и прочие вещи, которые были при вас. Сюда не возвращайся. Дожидайся своих сестёр там.       — Хм… ты вот так просто отпускаешь меня? Ты не боишься, что я кого-нибудь убью? Того же Эрета, к примеру? — Мелисса в недоумении взирала на спокойно смотрящего на неё скандинава.       — Не боюсь. Твои сёстры не в безопасности, — Иккинг улыбнулся уголками губ. — А ты не будешь рисковать их жизнями, ведь так? Так что направляйся, куда велено.       Амазонка испытующе смотрела в зелёные глаза викинга, будто надеясь узреть в них что-то необычное. Взгляд юноши был спокоен: ни хитрости, ни злого умысла эллинка не узрела, а потому лишь легко натянула поводья:       — Вперёд, — Фурия со свистом взмыла в небо, а затем ловко спикировала вниз и направилась в сторону кузни. Уже на подлёте девушка заприметила три знакомые фигуры: фиолетовое Ужасное Чудовище — дракон Астерии, Громорог по прозвищу Гэрни — рептилия Эрета и, собственно, сам охотник, находящийся в компании другого викинга, которого девушка рассмотрела не сразу.       — Когда-то увидеть одну Ночную Фурию было в диковинку, — кряхтя, старый кузнец вышел вперёд. — А теперь их вон сколько поразвелось.       — Это не Ночная Фурия, — Мелисса, будто оскорбившись, окинула одноногого и однорукого викинга недовольным взглядом, а затем спрыгнула с седла своего дракона.       — Ночная… не ночная… всяко одинаково — Фурия, — беловласый мужчина хмыкнул, прочесал торчащие в разные стороны жёсткие усы и направился вглубь кузни, оставляя Эрета, двух драконов и чужеземку в компании друг друга. Гречанка проводила старого воина насмешливым взглядом, а затем посмотрела в сторону.       В этой части деревни воительница была лишь однажды и то по поручению сына вождя – девушку, как только та оправилась от ран, отправили на работы к остальным. Эллинка задержала заинтересованный взор на высоких полуразрушенных колоннах, которые были украшены древними скандинавскими рунами и искусными барельефами, по форме напоминающими ветви дерева.       — Иггдрасиль, — знакомый голос коснулся чуткого женского слуха. — Древо Жизни. Точнее то, что от него осталось. На этом месте, по видимости, раньше был выстроен разве что не алтарь.       Хмыкнув, Мелисса окинула изучающим взглядом древние плиты, пытаясь мысленно собрать воедино кусочки мозаики и воссоздать образ мифического дерева, изображение которого ей доводилось видеть в старых пыльных фолиантах темискирской библиотеки. Вдоволь наглядевшись на испещрённые символами камни, амазония направилась к Ужасному Чудовищу, которое, к удивлению северной девы, было засёдлано. Проверив все ремешки и металлические крепления, девушка с облегчением выдохнула: снаряжение было в довольно сносном состоянии.       Закончив проверять экипировку, гречанка направилась к Оракулу, который буквально не находил себе места от предвкушения длительного перелёта. С трудом словив кожаные поводья, амазонка попыталась усмирить ящера, однако тот и не думал подчиняться хозяйке.       Всё то время, что воительница пыталась успокоить Оракула, она явственно ощущала на себе чей-то тяжёлый взгляд. Впрочем, кем был его обладатель, поняла она почти сразу. Но всё же Мелисса старательно избегала сталкиваться взором с викингом — девушка давно заприметила, что драконий всадник проявляет к ней особый интерес.       — Оракул! — воительница ещё раз потянула за ремешки, а затем, устав бороться со своим хранителем, с силой швырнула их на землю. — Ну и Цербер с тобой! — слова древнего южного наречия, сорвавшиеся с губ амазонки, заставили Фурию становиться и заинтересованно склонить голову на бок. — Полетишь с Астерией, несносное животное! Три недели без полётов с всадником и скачешь, словно раненый вепрь.       Дракон, всё же сознав, что разгневал хозяйку, виновато прижал уши к голове и уставился на наездницу — Оракул хорошо знал, что когда его двуногая сестра, которая без того изъясняется на непонятном дракону человеческом языке, переходит на другой, ещё более непонятный человеческий язык, она зла.       — Наигралась с драконом? — тяжёлые медленные шаги послышались за спиной рыжеволосой гречанки. — Хорошо. А теперь — ступай в кузню.       — Оружие ковать? Так я не умею.       — По тебе видно, что не умеешь, — мужчина тихо засмеялся, заставив Мелиссу нахмуриться.       — Не суди клинок, не опробовав его. Я не так слаба, как ты думаешь.       Охотник лишь тихонько хмыкнул, а затем указал в сторону кузницы.       — Шагай вперёд.       Девичьи губы скривились в неудовольствии, однако Мелисса, вопреки ожиданию, вихрем поднялась с места и направилась в кузню, бывшую для оной непозволительно больших размеров. Фурия, не дожидаясь приказов, последовала за наездницей. Амазонка замерла у входа в помещение и осмотрелась. В кузнице хотя и было довольно светло, но не очень уютно — всюду царил рабочий беспорядок: в одном углу валялись испорченные заготовки, в другом — сломанные клинки, требующие переплавки; столы были усеяны желтоватыми пергаментами, замаранными в чернила и уголь; в воздухе беспрестанно летала противная пыль, от которой постоянно хотелось кашлять и чихать.       — Дюже хороши клинки, — старый викинг держал в руке один из амазонских мечей и внимательно рассматривал его. — Неужто бабскими руками ковано оружие?       — Наши земли славятся не только прекрасными воинами, но и талантливыми оружейниками, — Мелисса стояла в стороне от обшарпанного стола, на котором лежало скромное вооружение береговых воительниц. Усмехнувшись в желтоватые неаккуратные усы, кузнец вложил меч в резные ножны и аккуратно, словно маленького ребёнка, положил на верстак.       — Ну… — Плевака старательно прочесал свои редкие усы и нарочито деловито осмотрелся. — Кажись, всё пособрал. Так... это... будешь забирать, аль так и будешь гнездиться на отшибе и здесь пооставляешь всё добро? — мужчина перевёл взгляд на юную амазонку, что стояла подле входа в кузню и не рисковала проходить дальше пыльного порога.       Эллинка ещё раз окинула настороженным взором заставленное всяким хламом помещение, а затем нерешительно направилась к столу, где лежало темискирское оружие. Девушка бегло осмотрела вооружение: три полётных лука, колчаны, заполненные стрелами, несколько кинжалов, два кротких меча, деревянные палки и парные трезубцы. Рядом с оружием лежали кожаные сумы, предназначавшиеся для переноски мелочей вроде пергаментов или угольковых карандашей.       Гречанка осторожно протянула руку к сумке, на которой красовался родовой герб её семьи — чёрно-синий дракон, восседающий с раскрытыми крыльями на перевёрнутом полумесяце и держащий в пасти алую стрелу. Воительница аккуратно провела кончиками пальцев по изображению грозного ящера.       — Скучаешь?       — А ты как думаешь, викинг? — Мелисса покрутила в руках кожаную сумку, а затем положила её обратно на стол и повернулась к мужчине, что стоял напротив неё.       — Ну… я, пожалуй, пойду дальше дела делать, — скрипучий голос кузнеца привлёк внимание всадников. — Дюже много поручений от вождя… и как я должён со всем управиться? Не разумею… — старый воин, стараясь не обращать внимания ни на бывшего охотника, ни на амазонку, поковылял к выходу, а вскоре и вовсе скрылся из виду.       Воительница проводила хромого скандинава озадаченным взглядом и снова взяла сумку со стола, а после направилась к Оракулу. Ловкими движениями Мелисса закрепила сумку на седле дракона, а затем опять направилась к столу, на сей раз за оружием, которого у девы было не так много, как у её сестёр: парные палки, короткий лук да колчан со стрелами.       Закинув колчан за спину, эллинка взяла в руки оставшееся оружие и направилась к Фурии. Деревянные палки, за неимением нужных креплений на одежде, пришлось положить в сумку. Снятую тетиву всадница проверила на целостность и, аккуратно свернув кольцом, отправила следом. Лук девушка закрепила на седле — неудобно, но чтобы долететь до ближайшего острова, вполне сносно.       — Вот и всё… Не жалко-то рабыню отпускать? — амазонка обернулась к стоявшему позади неё охотнику. В мужских глазах мелькнуло недоумение, впрочем, вскорости сменившееся лукавством.       — Впереди будет целая тьма военных походов и битв. Уверен, что быстро отыщу тебе замену, — викинг сделал шаг навстречу девушке. — Да и скверная вышла бы из тебя рабыня — слишком непокорная. И язык длинный. Вырвать бы пришлось.       Эллинка усмехнулась, однако смолчала. Цепкий взгляд голубых глаз вперился в мужчину, не сводившего с неё взора — за недели плена охотник так и избавился от привычки рассматривать северянку, — а затем отвернулась от него и подошла к Оракулу. Недолгое время воительница копошилась подле дракона, а затем вернулась к ловцу.       — Держи, викинг, — эллинка протянула Эрету раскрытую ладонь, на которой лежал необычной формы предмет.       — Что это? — мужчина недоверчиво взглянул на загадочный артефакт, а затем перевёл взгляд на девушку.       — Это мой дар. То древняя темискирская традиция. Не каждому дано пленить амазонку — битва всегда заканчивается смертью воина, поэтому такие как я — редкий трофей. Ты пленил меня и мог убить, а мог бы оставить здесь, на варварском острове, и сделать своей рабыней. Но вместо этого даруешь мне свободу. Я же отдаю тебе самую дорогую мою вещь, а вместе с ней крупицу своего доверия.       Эрет молча смотрел в глаза воительницы, а затем перевёл взор на предмет, лежащий на её ладони. Нерешительно охотник протянул руку и забрал вещицу, которая, по словам гречанки, была невероятно ценной.       Таинственным артефактом оказался плетёный из драконьей кожи браслет, судя по размеру, принадлежавший когда-то мужчине. В сыромятные ремешки было вплетено множество мелких тщательно обработанных драгоценных камней и маленьких косточек. Но особое внимание мужчины привлекли две металлические пластинки, на которых были выгравированы таинственные символы «АМ», «АМ». Охотник покрутил в руках девичий подарок, а затем поднял вопросительный взгляд на амазонку. Девушка, однако, ничего не ответила драконьему всаднику, лишь повернулась к нему спиной и направилась обратно к Оракулу.       — Здесь ваше оружие, — голос Иккинга прервал едва завязавшуюся меж ловцом и эллинкой беседу; юноша махнул рукой в сторону стола, где лежало оружие северянок.       Астрид, едва как стоявшая на ногах, первой подошла к верстаку и взяла с него ножны с вложенным в них кинжалом — подарок Энии, — а затем протянула руки к парным трезубцам. Бросив оценивающий взгляд на лук, амазонка скривилась, махнула на него рукой и направилась к Мелиссе, уже восседавшей на спине Оракула.       — Я готова, — воительница посмотрела на свою сестру и наскоро забралась в седло — малые запасы сил за недолгий путь от лазарета до кузни будто бы испарились.       — А лук? — Астерия, собиравшая своё оружие, бросила недоумённый взгляд на блондинку.       — Два лука будут лишь мешать на седле Фурии.       Брюнетка в недовольстве поджала губы: расточительность старшей сестры порой выводила её из себя. Вместо громких слов воительница просто взяла со стола злосчастный лук и закрепила его на седле Ужасного Чудовища, которое стояло рядом со входом в кузню. Ящер недовольно зарычал и выпустил из огромных ноздрей две тонкие струйки горячего дыма.       — Прости, Айол. Это временное неудобство, — погладив по голове недовольную рептилию, девушка повернулась к викингам, всё это время наблюдавшим за чужеземками. — Дальше что?       — А дальше… вы убираетесь с этого острова. Настолько далеко, насколько способны унести вас отсюда крылья ваших драконов. И более вы никогда не пересекаете границы Драконьего Края. — Всадник оглянулся на Астрид и Мелиссу. — Не приведи Тор снова вас увидеть в пределах Архипелага. И не дай Один ваша нога вновь ступит на землю Олуха.       Юноша скорым шагом направился к выходу из кузни, но остановился у самого выхода:       — Моя рука или рука другого викинга более не дрогнет. Уходите.       Сын вождя спешно покинул помещение.       — Полетели уже отсюда, — Астрид обняла свою сестру и устало положила голову ей на плечо. Мелисса неуверенно посмотрела на блондинку, а затем перевела озадаченный взгляд на Эрета, должного проследить за отбытием чужеземок. Мужчина коротко кивнул в сторону выхода.       Эллинка легко дёрнула поводья, и дракон медленным шагом направился к выходу. На улице уже стояли Астерия и её Ужасное Чудовище. Южанка сидела в седле и откровенно скучала — ей не терпелось скорее убраться с вражеского острова. Впрочем, как и Астрид, которая тяжело дышала и мысленно готовилась к трудному перелёту.       Южанка бросила короткий взгляд на младшую сестру и коротко кивнула ей, давая понять, что готова отправляться в путь. Дева одёрнула поводья, приказывая дракону подняться в небо.       — И тебе пора, — Эрет, проводив взглядом Астерию, внимательно посмотрел на Мелиссу. Всадница не спешила поднимать Оракула в небо, хотя шестым чувством понимала, что сделать это нужно поскорее, пока варвар не переменил своего решения и не оставил её на острове, бросив за решётку. Девушка поймала себя на крамольной мысли, что она была бы и не против такого расклада, однако поспешила отогнать эти ужасные думы.       — Мелисса, чего мы ждём? — Астрид слегка толкнула сестру, заставляя ту вернуться, наконец, в реальный мир.       — Ничего. Извини, — рыжеволосая воительница бросила последний взгляд на Эрета, а после перевела взор на горизонт. — Оракул, в небо.       Дракон, будто бы ждавший этого приказа, вздыбился и стрелой взмыл ввысь.       Вскорости Фурия нагнала улетевшее за приграничные скалы Олуха Ужасное Чудовище. Поравнявшись с драконом, Мелисса бросила взгляд на хмурую Астерию, бывшую сегодня молчаливее обычного.       — И что будем делать дальше?       — Для начала предлагаю убить Астрид, а потом можно и об остальном подумать.       — Астерия…       — Нет. Пусть говорит, — в разговор вмешалась старшая амазонка.       — А что говорить? — южанка отпустила поводья и ухватилась за рога своего дракона. — По твоей милости мы в таком положении оказались.       — Ты хочешь сказать, что я виновата в том, что мы попали в плен? — в голубых глазах Астрид засверкали искорки гнева.       — Нет! — девушка дёрнула Айол за рога, заставляя её подлететь ближе к Фурии. — Я говорю о том, что из-за тебя мы теперь не можем вернуться в Темискиру!       — Почему? — голос подала Мелисса.       — Ты ещё спрашиваешь! — брюнетка сильнее сжала рога Ужасного Чудовища. — Астрид прогнала своего хранителя ещё по прилёту на этот треклятый варварский остров и с тех пор от него ни слуху ни духу. Может, голова Сицилии уже висит в покоях какого-нибудь разжиревшего монарха?       — Лучше закрой свой рот, Астерия…       — Нет. Это ты закрой рот и выслушай. Мало того, что твой хранитель покинул тебя, мало того, что он, возможно, уже мёртв, мы, к тому же, провалили порученное нам задание, с чем всех нас и поздравляю, — девушка бросила злой взгляд на старшую сестру, на что та ответила тем же.       — Хранитель считается погибшим, когда есть доказательство этого… — Мелисса не смотрела на разбушевавшуюся южанку, но явственно ощущала её злобный взгляд на себе. — Нам нужно его отыскать. Не факт, что он мёртв.       — Прости, нам нужно сделать что? — от сказанного младшей сестрой Астерия едва ли не вывалилась из седла.       — Нужно отыскать Сицилию.       — Мелисса! Где мы будем её искать? — южанка сорвалась на крик. — Мы три седмицы находились в плену. У нас нет ни еды, ни воды, ни тёплой одежды, а от тех денег, что на наше счастье не забрали из моей сумы, нет никакого панталыку — мы находимся во вражеских землях. Вернуться на Темискиру мы не можем — нашу дорогую принцессу сразу же бросят в тюрьму, как это полагается по закону. А ещё я хочу напомнить, что мы понятия даже не имеем, где может находиться Фурия. — На несколько мгновений Астерия замолчала, а потом продолжила свою гневную речь: — И вообще всего этого можно было бы избежать с самого начала, будь у нас на руках...       — Они викинги! А мы — амазонки. Нас бы и слушать не стали, даже если бы у нас были все доказательства!       — Откуда тебе это знать, Астрид?       — Так, давайте мы не будем ссориться, — Мелисса бросила взгляд на южанку, а затем через плечо посмотрела на родную сестру. — Сначала нам нужно найти какой-нибудь остров, где мы можем отдохнуть и спокойно обдумать всё произошедшее.       Некоторое время Астерия сверлила злобным взглядом сначала Астрид, а затем перевела недобрый взор на рыжеволосую всадницу. Подумав буквально пару мгновений, южанка фыркнула и коротко пожала плечами, а после дёрнула Ужасное Чудовище за рога, чтобы дракон отлетел прочь от Фурии.       — Вот и хорошо, — Мелисса облегчённо выдохнула и устремила взгляд на горизонт.

***

      Прошло много времени с того момента, как амазонки покинули земли Олуха. Однако долгожданная, странным образом обретённая свобода совершенно не грела души воительниц, а, скорее, наоборот — вызывала отвращение.       За последний час, проведённый в воздухе, воительницы не обмолвились ни словом — после случившейся ссоры каждая амазонка думала о своём. Астерия никак не могла усмирить своего внутреннего Цербера, готового вот-вот сорваться с цепи и разодрать в клочья окружающих: девушка ужасно злилась на сводную сестру, которая в последнее время всё больше походила на свою мать, королеву Милосу, и всё больше позволяла не разуму, а чувствам принимать важные решения.       Сама же Астрид думала о главной для себя проблеме — пропаже хранителя. Прогоняя своего дракона прочь, амазонка и помыслить не смела, что рептилия покинет её так надолго. Гречанка невольно стала всерьёз задумываться над словами Астерии. А что если Сицилия действительно уже мертва? Ведь Фурия никогда не покидала девушку больше, чем на один день — она всегда стремилась отыскать свою двуногую сестру.       Даже если Сицилия жива, где её искать Астрид не имела ни малейшего понятия. Возможно, она скрывается где-то в Предполярных Землях. Возможно, уже давно улетела в Заполярье. Возможно, вернулась в Темискиру. Возможно… Вариантов «возможно» можно было наскрести на целую тележку. И если о судьбе своего дракона воительница не знала ровным счётом ничего, то о том, что ждёт её саму, она могла сказать с уверенностью: за гибель хранителя по вине всадника по законам северных амазонок полагалась смерть.       Мелисса же мыслями всё ещё находилась на Олухе. На проклятом острове, который стал для неё, свободолюбивой девы, тюрьмой на долгие три седмицы. Всадница едва сдерживала желание дёрнуть потёртые поводья и заставить Оракула полететь обратно в земли викингов. Воительница с трудом, но всё же понимала, что тянуло её туда, в место, где её пытали и хотели казнить. А точнее, кто. Виной всему был проклятый охотник, которого она должна была убить ещё в первый день их встречи.       — Теперь я понимаю, почему всех мужчин на темискирском архипелаге давно перебили и более не подпускают к его берегам… — дева последние дни пыталась вытравить из своей души интерес к черноволосому викингу, однако получалось это весьма скверно: чем больше северянка искала в нём плохого, тем больше хорошего находила.       — Что?       — Что? — девушка повернулась к Астрид и недоуменно уставилась на неё. Когда же в рыжую голову, наконец, пришло осознание того, что последние слова были сказаны вслух, всадница поспешила сделать вид, что ничего не случилось. — Земля, говорю, впереди. — И действительно, на горизонте, спустя целый час полёта, показался внушительных размеров остров.       — Вперёд, Айол. Осталось немного. Сейчас отдохнёшь, — обессилевшее Ужасное Чудовище, обрычав хозяйку, из последних сил ринулось к суше.       — Может, стоит облететь остров? — Астерия бросила взгляд на своих сестёр.       — Он не выглядит обитаемым. К тому же наши драконы уже устали, — Мелисса осмотрелась и указала в сторону леса. — Вон поляна. Можно приземлиться там.       Вскорости минут шуршание драконьих крыльев стихло — рептилии грузно приземлились на цветущую поверхность острова и сразу же улеглись на мокрую от росы сочную траву.       — Надеюсь, хотя бы здесь мы в безопасности, — Астерия рухнула рядом с Айол и облокотилась на её горячий бок.       — В безопасности мы можем быть только на Темискире, — Астрид, пересиливая сильную усталость и ноющую боль, слезла со спины Фурии и уселась рядом с ней.       — Так... что дальше? — тихий голос подала Мелисса, которая всё также сидела в седле своего дракона и не думала слезать на влажную землю. — Мы не можем бегать вечно.       — А у нас много вариантов? — Астерия подняла голову с чешуйчатого бока Айол и в упор посмотрела на младшую сестру. — Их всего два. — Амазонка выпрямилась и подняла голову к небу. — Вариант первый: мы отправляемся искать хранителя нашей нерасторопной принцессы, а заодно и верную смерть для нас всех. — Воительница молча откинулась назад, но глаз от редких облаков не отвела. — Вариант второй: мы поднимаем сейчас свои задницы, садимся на драконов и летим в сторону Темискиры. Рассказываем королеве, как всё было на самом деле и почему мы сдались в плен викингам. После этого Астрид бросают в тюрьму, нас с тобой, Мелисса, отправляют искать Сицилию, а когда мы вернёмся с пустыми руками, то станем свидетелями того, как нашей вспыльчивой сестрице отрубают голову. — Эллинка замолчала, а затем, наконец, повернулась в сторону затихших амазонок. — Что выбираем?       Над небольшой полянкой, на которой расположились всадницы, повисла тишина, и лишь плеск океанских волн, доносившийся издалека, прерывал всеобщее молчание.       — Давайте вернёмся домой, — первой голос подала Астрид.       — Нет. Ты же знаешь, что с тобой сделают…       — Просто она хочет скинуть на тебя все обязанности по дальнейшему управлению империей. Умно, — губы южанки растянулись в ухмылке.       — Да пошла ты, Астерия.       — А может вы обе уже заткнётесь? — Мелисса взмахнула руками и со злостью посмотрела на своих сестёр. Девушка поспешила слезть со спины Фурии, чтобы в случае чего можно было с лёгкостью разнять амазонок, готовых вцепиться друг другу в волосы.

***

      Уже несколько минут над поляной разносились гневные речи северянок, которые едва сдерживали себя от того, чтобы кинуться в драку. Всадницы были целиком и полностью поглощены ссорой, поэтому не обратили ровным счётом никакого внимания на настойчивое рычание Оракула — дракон, который доселе был спокоен, выглядел теперь весьма встревоженным. Взгляд Фурии был обращён в сторону леса, в чаще которого, казалось, было что-то сокрыто. Что-то, что привлекло драконье внимание.       Фурия посмотрела в сторону хозяйки, занятой ссорой с Астрид, и, пытаясь привлечь её внимание, выпустила залп золотистой плазмы в огромный валун, который валялся рядом с амазонками.       — Мелисса! Поучи своего дракона манерам! — голос южанки громом пронёсся над поляной.       — Оракул! — рыжеволосая воительница бросила взгляд на своего хранителя, что пытался зазвать её в лес. — Что? Ты хочешь что-то показать? — удовлетворённо заурчав, дракон кинулся в сторону зарослей. Обречённо простонав и сжав в пальцах свои рыжие волосы, дева бросилась вслед за Фурией.       Всадница даже не пыталась обернуться назад и посмотреть, следуют ли за ней её сёстры. Девушка сейчас была сосредоточена исключительно на своём хранителе, который нёсся сломя голову в известном только ему направлении.       Мелисса, готовая рухнуть от усталости на землю, пыталась собрать остатки сил и поспеть за Оракулом, однако с каждым новым виражом, с каждой новой корягой или кочкой это удавалось всё труднее. По лицу постоянно били упругие свежие ветки, ноги то и дело норовили запутаться в витиеватых корнях вековых деревьев, а в глаза постоянно лезла назойливая мошкара, коей тут было в великом изобилии. Пытаясь перепрыгнуть через очередную корягу, девушка поскользнулась на влажной от росы коре старого дерева и со всего маху рухнула на колени, расцарапав и их, и руки в кровь.       — Ох! Церберы вас всех дери! — гречанка с досадой взглянула на разодранные грязные ладони, тут же загоревшиеся болью. Оракул, заметивший, что его медлительная двуногая сестра более не бежит за ним, распугивая топотом и тяжёлым дыханием мелкое лесное зверьё, поспешил вернуться обратно.       Ящер с завидным усердием принялся тыкать девушку то в плечо, то в щёку, то в спину, заставляя ту подняться с земли и следовать дальше.       — Куда ты меня ведёшь, Оракул? — воительница прижала к груди окровавленные руки и заглянула в янтарные глаза рептилии. Дракон лишь что-то прорычал и побежал дальше. Амазонке ничего не оставалось делать, как пуститься вслед за ним. Через несколько оргий иссиня-чёрный хвост рептилии, испещрённый золотистыми символами, исчез за густыми колючими зарослями диких ягод. — Не приведи Артемида, ты потащил меня сюда за какой-нибудь ерундой. — Эллинка остановилась прямо перед раскидистыми шипастыми кустарниками. — Клянусь, за это ты огребёшь лососиной по своей чешуйчатой наглой морде.       Всадница, поминая всех богов, стала продираться через заросли драконьей ягоды. Изрядно исцарапав себе лицо, шею и ноги — единственные оголённые участки тела — дева, сквернословя, буквально вывалилась из раскидистых кустарников и рухнула на землю, зацепившись носком сапога за толстые вьюнки какого-то дикого растения.       — Артемида, что я тебе сделала? — амазонка бросила обречённый взгляд в небо и, тяжело вздохнув, еле как поднялась на ноги. Оглядевшись, гречанка заметила, что Оракул вывел её на берег небольшой речушки. Сам же дракон теперь стоял подле воды и беспокойно метался из стороны в сторону возле какой-то огромной коряги. — Несносное животное. Ради прогнившей деревяшки стоило нестись через весь лес и тащить меня за собой?..       Бурча под нос изощрённые ругательства, за которые в Темискире ей бы отбили губы, воительница направилась к Фурии с твёрдым намерением отругать её. Когда же девушка подошла к старому бревну, возле которого беспокойно бегал Оракул, она тут же проглотила все гневные речи, и поражённо уставилась на предмет, привлёкший внимание её хранителя.       — Сицилия?..

₪₪₪۩₪₪₪۩✽۩₪₪₪۩₪₪₪