Время не властно над нами

Школа танцев поглотила все время и мысли Жади. Теперь ее день был расписан по минутам. Шофер отвозил Хадижу в школу, а затем доставлял синьору Рашид к симпатичному двухэтажному зданию на Авенида Президенчи Варгас. Жади очень нравилось это место. Поблизости было расположено много станций метро, ее ученицам будет удобно добираться до школы, если родители не смогут позволить себе привозить их на такси. В двух шагах был чудесный парк, где Хадижа уже исследовала каждый уголок, представляя, как они с мамой будут устраивать пикники и дни рождения на открытом воздухе для юных танцовщиц. В течение всего утра Жади следила за ходом проведения ремонтных работ, беспрестанно сверяясь с дизайн-проектом, страшно ссорясь с архитектором, если тот допускал отступления, но нередко и лично внося кардинальные изменения на ходу, доводя бедолагу до белого каления. Поначалу мужчина не воспринял всерьез начальственный тон прекрасной, маленькой синьоры Рашид. Однако, когда между ними пробежала первая кошка, и он пожаловался своему непосредственному работодателю, синьору Рашиду, тот потребовал, чтобы все свои разногласия он улаживал с синьорой лично, и не беспокоил его по таким вопросам. Затем Жади забирала Хадижу из школы, и они частенько ездили обедать в дом Латифы. Оттуда женщины семейства Рашид отправлялись по магазинам, активно участвуя в выборе тканей, мебели, светильников и прочих мелочей для внутреннего убранства школы. Неуемная энергия Жади, наконец, нашла свой выплеск, и все вокруг заряжались ее энтузиазмом. Все, кроме Раньи. Ей совершенно не нравилось, что первая жена завладела не только домом, но и безграничным вниманием мужа. Нередко, прямо посреди ужина, Жади осеняла какая-нибудь идея, она вскакивала с места, хватала проект, и, сдвинув все тарелки, блюда и стаканы в сторону, раскладывала его посреди стола, тыча пальчиком в какие-то разноцветные схемы, понятные только ей и Саиду. Да еще эта малявка, Хадижа, садилась у ног матери, активно участвуя в обсуждении. Более того, родители нередко прислушивались к девочке, которая, ставя себя на место учениц, вносила массу предложений. Так девочка потребовала, чтобы на первом этаже появились кафетерий и оранжерея, а на балконе второго этажа постановили разбить сад с живыми птицами, где в любое время можно будет выпить марокканского чаю и отведать восточные сладости. Саид уже давно вышел за пределы бизнес-плана и запланированные им расходы возросли в разы, однако ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем эти тихие семейные вечера. Ранья садилась здесь же, на диване, с журналом или книгой. После ужина она приносила Мунира, и Саид с удовольствием держал на руках малыша, тыкавшего пухлой ручкой в картинки. Саиду было невдомек, что такова была хитрость Раньи. Мунир нередко засыпал на руках отца, и тот бережно относил малыша наверх. А, зайдя в детскую, смежную с комнатой матери, он практически никогда не покидал ее вплоть до утра. Жади не знала, что и думать. Ей казалось, что триумфальное возвращение в дом в качестве всесильной первой жены, а не просто в качестве бесправной матери Хадижи, налагало на нее соответствующие обязательства по отношению к Саиду. Она уже приготовилась было терпеливо сносить эту роль, как, неожиданно, муж, всю жизнь пылавший к ней безответной страстью, стал почтительно держаться на расстоянии. Поначалу она думала, что Саид проявляет понимание и не хочет на нее давить, давая свыкнуться с той мыслью, что она навсегда останется его женой. Жади была очень благодарна ему за такую деликатность, однако потом муж предпочел утолять свою страсть в соседней спальне. Жади скрипела зубами от злости, когда, что уж греха таить, молодая и посвежевшая, Ранья спускалась к завтраку, позевывая и всячески демонстрируя то, что ночью у нее практически не нашлось времени поспать. У несносной второй жены даже вошло в привычку "отдыхать" днем. Положа руку на сердце Жади уже не помнила, когда оставалась наедине с мужчиной, точнее запретила себе помнить то ее последнее безумное свидание с Лукасом в стенах этого дома. Она стала раздраженной и нервной. Если бы Саид просто мстил ей, рассуждала Жади, он был бы язвительным, молчаливым и вообще не смотрел в ее сторону. Однако Саид мягко улыбался, смеялся над ее остроумными замечаниями, внимательно слушал ее предложения и, в целом, был к Жади очень добр. После того вечера, когда он впервые рассказал о своей задумке со школой и коснулся ее, жестом пригласив остаться, он больше не пытался до нее дотронуться ни намеренно, ни случайно и даже избегал оставаться с Жади наедине. Жади стала прибегать к таким уловкам, которые раньше ей никогда не приходилось применять в отношении мужа. Она норовила задеть его, когда проходила мимо, соприкоснуться пальцами, когда передавала стаканчик с чаем, «случайно» коснуться его лица, когда он указывал ей на что-нибудь в проекте, и они оба склонялись над ним. Но Саид был неуязвим. «Неужели он разлюбил меня? Неужели его страсть прошла?» - в панике спрашивала Жади свое, все еще прекрасное, отражение в зеркале. Она знала, стоит ей станцевать для Саида, старый трюк сработает, но к ее комнате он даже не приближался. Не спустишься же вниз в костюме для танцев на глазах у детей и прислуги, соблазнительно покачивая бедрами. Обремененная этими мыслями, однажды утром Жади заглянула в кофейню, что располагалась напротив издательства. Там Жади заказала красочные приглашения на открытие их школы, и сейчас держала в руках стопку, вкусно пахнущую типографской краской. Взяв кофе в другую руку, Жади обернулась в поисках столика, когда услышала этот голос: - Какая встреча, Жади! Ты давно в Рио?! Прошу, присядь, ты одна? - Лукас?! Лукас засыпал ее вопросами, вцепившись в запястье, и буквально волоча к столику у окна. Постепенно она рассказала ему о том, что вновь вышла замуж за Саида и очень, очень счастлива, наслаждаясь обществом дочери. В самом деле, не скандалить же в общественном месте. - Что это? - с интересом взглянул Лукас на приглашения. Жади рассказала Лукасу о своей «работе». Он вполне искренне порадовался за нее, оставив все комментарии о преображении характера Саида при себе. Потом он выхватил одно из приглашений из стопки и, радостно улыбаясь, сам себя пригласил на открытие их школы. Жади неуютно чувствовала себя, зная, что шофер сидит в машине напротив кофейни и прекрасно может видеть и ее, и ее собеседника. Она извинилась и быстро распрощалась с Лукасом, не дав ему ни проводить себя, ни попытаться назначить ей новое свидание. Вернувшись домой, Жади почувствовала себя такой усталой, измученной «забастовкой» Саида, сбитой с толку теми чувствами, которые всколыхнула в ней встреча с Лукасом, что решила прилечь. Не всё же второй жене устраивать себе сиесту. Заглянув в комнату Раньи, она велела ей распорядиться на кухне по поводу ужина. Она очень старалась, чтобы это прозвучало не как просьба, а как приказ. Ранья уже открыла, было, рот, чтобы возразить, но взгляд Амины остановил младшенькую, и она спустилась на кухню. Вообще Амина всегда нравилась Жади больше, чем Ранья. Почему Саид не предпочел этой пигалице не менее красивую, но гораздо более разумную и спокойную сестру? Зачем он вообще взял вторую жену?! Тут Жади осеклась и вынуждена была вспомнить, что за появление Раньи в доме ответственность целиком и полностью несет сама Жади. Она задумчиво погладила запястье, к которому всего час назад прикасался Лукас. Через некоторое время в ее комнату неожиданно зашел Саид. - Жади, завтра у тебя встреча в рекламном агентстве, ты должна согласовать макет рекламы нашей... Не дав ему договорить, Жади вскочила на кровати и с разбегу бросилась на шею Саиду, накрепко обхватив его своими длинными ногами. Саид слегка качнулся от неожиданности, а потом схватил ее за волосы, причиняя самую желанную в мире боль, и стал жадно пить губами ее горячее дыхание. Пальцы Жади проворно нащупали вырез его рубашки, когда он крепко прижал ее к стене, стягивая легкую блузку с ее нежных смуглых плеч. Он покрывал ее нетерпеливыми, такими долгожданными, поцелуями, а Жади все казалось мало. Она потянула его к кровати и опрокинула на себя. Входная дверь хлопнула, и Жади проснулась.