Преданная

Каменные стены отражали эхо и без того не тихих шагов, они были спокойны и монотонны. У окружающих на лицах читалась радость. Все были невероятно счастливы — Капрал шел на поправку. Окидывая его внимательными и проворными взглядами, радость сменилась на недоумение. Вроде обычная ситуация: Райвель куда-то спешит, не смотря ни на что, тот же белый цвет чистой рубахи, привычно раскиданные волосы и строгая походка. Все обыденно, не считая, что еще на этой неделе ему пророчили скорую смерть, а в итоге: вот он, идет, жив-здоров. Все вернулось в свою колею. Только вот, что-то непривычно странное оставалось витать в воздухе. Неужели, такая бесстрастность, как Леви улыбалась? Позади него шла Зоэ вместе с Микасой. Ханжи привычно улыбалась, пытаясь хоть как-то подбодрить, загрустившую по непонятным причинам, Аккерман. Но после нескольких попыток выяснить, что случилось, она сдалась, а девушка ушла в неизвестном направлении. Ирвин же держался в стороне, ибо, если он подбежит к другу и начнет его крепко обнимать, никто не поймет его порыва, или поймут, но не так как это на самом деле. Он виделся с Риваем, но тот как всегда хотел быстрее закончить бессмысленный дружеский разговор. Девушку освободили от присмотра за уже здоровым Леви, ему только изредка нужно было приходить на осмотры к Ханжи. Осмотры проходили в монологах Зоэ, которые, мужчина, конечно, пропускал мимо ушей. К чему этот пустой треп. Он никак не поможет. — Как ты себя чувствуешь? Уже не мутит? — без малейшей надежды на ответ спросила шатенка. — Нормально, ты это каждый раз будешь спрашивать? — Да, в этот раз ты ответил. — Так себе аргумент, — его взгляд был направлен куда-то в сторону, складывалось ощущение, что его нечто терзало. — Ханжи, а ты мне так и не сказала, что со мной было. Не расскажешь? — Я не рассказывала? Странно. — «Замотавшись с лечением и расслабившись, я совсем забыла придумать историю. Черт!» — моментально пронеслось в голове Зоэ, из-за чего на ее лице появилась неуверенная улыбка, которая в ее надеждах сходила за милую. — Ты отравился. — Отравился до такой степени, что не мог ходить? Да и в тот день ничего кроме чая с булочкой от Микасы я не ел. — На этот раз он смотрел собеседнице прямо в глаза, от чего той было неуютно. — Ты же не думаешь, что это она тебя отравила? — с большой надеждой спрашивала та. Узнав бы он правду, ничем хорошим это бы не закончилось, она в это верила. — И в мыслях не было, — хоть ответ прозвучал холодно, но он был искренним. — Погоди-ка, как ты назвал Аккерман? Микасой? — в глазах показался детский азарт и увлеченность. «А еще это хороший способ отвлечь его внимание». — Это ее имя, если забыла. — Да ладно тебе, — после этих слов Райвель встал и направился к выходу. — В следующий раз я тебя позову. После того как он вышел, очкастая тежело вздохнула и подумывала о том, что ей с азиаткой стоит все обсудить. Что было и что будет дальше. Кто знает, когда еще зайдет коротышка. Сегодня, как впрочем, и завтра в штабе витало затишье. Никаких работ, тренировок, каждый был волен делать, что душе угодно. Абсолютное безделье и небытие. А все потому что командование возилось с отчетами о прошлой вылазке и времени на тренировки просто-напросто не было, тем более некоторое время были и другие проблемы. Но скоро все вернется в привычное русло. Но несколько человек все же тренировались, самостоятельно, конечно. В это число входили вечно спорящие Жан и Эрен. Сейчас они оттачивали рукопашный бой, а может просто хотели узнать кто сильнее. Но подходящая к ним Микаса прервала их. — Эрен, Жан, опять вы взялись за старое, сколько можно? — хоть это и выглядело, как чтение нотаций, все же азиатка очень переживала за судьбу своего братца. — Привет, Микаса, — Жан никогда не упускал возможности поговорить с нравившейся ему девушкой, тем более забрать ее внимание от Йегеря. — Микаса, все хорошо, мы просто… э… тренировались, — пытаясь отвязаться от гневного взгляда сводной сестры, неуверенно промямлил тот. — Я это, пойду. Пока. — Эрен! — только и успела крикнуть в след убегающему брату Аккерман. — Микаса. — Жан, да, здравствуй, — отрешенно ответила девушка. — Ты сейчас не занята? Не против прогуляться? — улыбаясь, он протягивал ей руку. — Ты хочешь о чем-то поговорить? — ее абсолютно не интересовала прогулка с Кирштайном. — Поговорить? — «Неужели она не понимает, что я просто хочу погулять с ней? Ее волнует только брат?» — исходя из этих мыслей, он понял, стоит ответить, что хочет поговорить. Только вот о чем еще не придумал. - Да, я хотел бы поговорить с тобой. Они ушли и долгое время молчали. Перед парочкой расстилался красивый пейзаж: могучий сосновый лес, самые разнообразные оттенки зеленого, местами дикие цветы, с которыми замечательно играло солнце, заставляя их переливаться. Высоко в небе парили облака, словно большие пушистые птицы. Рядом находилось озеро, отражавшее все это, словно зеркало. Может, это и было зеркалом души этого леса, из которого питалось все живое в округе. Как и полагается, рядом с озером было больше цветов окружающих его. Они были самые разнообразные и красивые, многие из которых ни Микаса, ни Жан никогда не видали. Эта обстановка заставила забыть Микасу обо всем. О том, что в штабе у нее проблемы, о которых знают только два человека, включая ее, о том, что Жан хотел поговорить. Но об одном она все-таки помнила: как среди цветочной поляны ее поцеловал Райвель, об этом девушка старалась совершенно не думать, спихнув это на дурное самочувствие Капрала, но отрицать не стоит. Ей, несомненно, понравилось. О чем думал в тот момент Жан осталось загадкой. — Жан, — окликнула его опомнившаяся брюнетка, он не отзывался. Микаса встала, дабы легонько толкнуть его и обратить внимание на себя. — Так о чем ты хотел поговорить? — А… я не хотел о чем-то говорить, я хотел и хочу с тобой прогуляться! — эмоциональный Кирштайн не смог сдержаться и выкрикнул последнюю фразу. — Спасибо, здесь очень красиво, — серьезность Аккерман его знатно бесила. — Но давай пойдем назад. Не дожидаясь согласия собеседника, которое было вовсе ни к чему, азиатка уходила. Парню ничего не оставалось, как догнать ее. Немного пробежав, он вернулся назад, а потом снова догнал девушку. Парень нарвал скромный букет полевых цветов. И стесняясь подарил его девушке, та как и обычно, спокойной, приняла подарок вежливо поблагодарив за столь чудесные цветы. На этом времяпрепровождение с тем, кого прозвали конем, закончилось. По дороге к штабу они пытались беседовать, но выходило достаточно скверно. Вот уже каждый вечер, как по традиции, Микаса ждала Ривая в кабинете или в его комнате. Однако обычно он был загружен работой, в основном из-за отчетов, так что, чаще всего это был кабинет. Тихая атмосфера, в последние дни все успокоились и отошли от недавнего происшествия, над которым все больше и больше задумывалась девушка. Чем дальше, тем хуже. С каждым днем он все больше доверял ей. Знал бы он, кто виновник сего происшествия. Несомненно, доверие ей было приятно, но и отвратительно одновременно. Ведь она даже полюбила его, а лгать тому, кого любишь — отвратительно. Ее терзал этот поступок, поэтому последние дни она ходила задумчивая и грустная. Очень мало ела, сегодня абсолютно ничего, все мысли были заняты тем, как бы рассказать Леви о том, что именно ей была выгодна его смерть. С этими мыслями девушка уснула. Проснувшись, то ли от того, что выспалась, то ли от урчания живота она увидела на столе тарелку с двумя очень аппетитными булочками. По крайней мере, они казались ей очень вкусными, а их аромат все больше подбивал азиатку на поглощения этого великолепного хлебобулочного изделия. Аккуратно поднявшись с дивана и убрав плед, принесенный Райвелем, пока она спала, она быстро подошла к тому, что так страстно желала съесть. Первая булочка оставила за собой сладкий соблазнительный вкус. Оказывается, она была с шоколадом внутри. Немного крошек осталось на столе, и девушка тихонечко стряхнула их на пол, дабы хозяин кабинета не узрел это. На полу все же хуже видно. Думая обо всем на свете брюнетка приступила к поглощению второй булочки, после маленькой трапезы она осознала, что вторая предназначается ее возлюбленному, точнее предназначалась. Он их и принес, пока шатенка спала. Но желание утолить голод было сильнее ее или желание заесть свои мысли. Уже, впрочем, не имеет значения. Только, второе ей явно не удалось. Спустя несколько минут вошел Леви. Он увидел стоящую возле окна азиатку, которая явно была чем-то взволнована или озадачена. Девушка стояла и смотрела куда-то вдаль, казалось, что она смотрела намного дальше, чем можно было увидеть, что ее взгляд проходил сквозь стену Мария. Суетливо переминалась с одной ноги на другую и бормотала нечто под нос. Она не услышала, как открылась дверь, поэтому продолжила стоять, как и стояла. Заметила мужчину, только когда тот коснулся ее плеча и приобнял. Микаса повернулась к Риваю и также обняла его, постояв так несколько секунд, она отстранилась. — Леви, я бы хотела тебе кое-что сказать, — это был полушепот, она впервые за момент их «дружбы» не смотрела ему в глаза. Ей было стыдно и страшно от неизвестности, что же будет дальше. Однако чему быть, того не миновать, именно с этими мыслями она продолжила. — Понимаешь, это я… это я. — Что ты? — было заметно, что Капрал сильно озабочен словами девушки, осмотрев комнату, он догадался, о чем могла говорить азиатка. — Прости, прости меня. Это все я! — это уже было похоже на срыв. — Теперь я сожалею об этом и не знаю, как рассказать, но тогда, понимаешь… — Микаса, я заметил, что ты съела булочки, но не стоит так переживать, все хорошо, я принесу еще, — с этими словами он удалился. «Так распереживалась из-за каких-то булочек. Мне никогда не понять девушек» — думая об этом, он быстрым шагом направился в кухню. «Булочки? Что? О чем он? Я же хотела признаться, что именно я отравила его, какие к черту булочки?! А может так и лучше, не стоит сейчас ничего говорить. Но я уже решилась» Зайдя в кухню, он не обнаружил там никого живого и ничего съедобного, а это значит что сделать булочки нет кому. Придется ему стараться самому. Найдя на одной из полок шкафа книгу с нужным рецептом, он приступил к готовке. Закатал рукава белоснежной рубашки, надел поверх фартук, дабы не испачкаться. Все движения были не менее грациозны, чем обращение с холодным оружием. Все четко и отточено. Хоть готовку Капрал не любил, стоит отметить, что выходило превосходно. Все аккуратно и чисто, впрочем, другого от такого любителя чистоты ожидать и не стоило. Вот все было практически готово, оставалось лишь подождать, пока поднимется тесто, что весьма не скоро. В это время Ривай решил пойти к Микасе и сообщить о том, что сегодня трапеза отменяется. В кабинете ее уже не было, что весьма странно, последнее время они ночевали вдвоем. Но комнату ее проверить стоило, может девушке что-то понадобилось и она отправилась за вещицей. Поднявшись на этаж выше и зайдя в комнату к девушке, он нашел лишь запертую дверь. Возможно, азиатка решила спать одна и уже заснула, ибо на стук никто не отвечал. А ключи были лишь у одного человека — Майора Ханжи. Туда-то он и решил направиться. По пути заглянув в общую комнату, он мог, конечно, пройтись по комнатам девушек, может она где-то там, но это было бы весьма странно: среди ночи ему вдруг понадобилась рядовая Аккерман. Зачем же? Поэтому решил искать самостоятельно. Подходя к кабинету Зоэ, Ривай услышал до боли знакомый голос, это и была Микаса. Мужчина знал, что подслушивать нехорошо, но услышал свое имя, что насторожило его и заставило остаться, послушать. — И что ты собираешься делать? — слышать чудачку с таким серьезным голос было совершенно непривычно для мужчины. — Я… я не знаю. Поэтому и пришла к Вам. Хочу все рассказать ему, — голос брюнетки дрожал, что почти заставило Леви вылезти в свет. — Да? Подойдешь и скажешься: «О, Леви, привет, это мне нужна была твоя смерть и я пыталась несколько раз убить тебя». Так? — Долго не думая Райвель ушел к себе. Минут через тридцать девушка вернулась в кабинет к Райвелю. Она зашла уже совершенно спокойная, словно ничего и не было. Ну, конечно, не она же только что слышала, что ее любимый человек хочет убить ее. — Микаса, где ты была? Я искал тебя, — он тоже говорил, словно все в порядке. — Я сидела с девчонками. Что-то случилось? — врать в последнее время приходилось все чаще, что Аккерман не нравилось. — Я хотел сказать, что булочек не будет. — Прости, ведь это я их съела. — Ничего страшного. Прошу прощения, но у меня много работы ты можешь поспать сегодня у себя? — «Я не могу видеть ее сейчас. Все это время она думала, как меня убить? Могла много раз уже сделать это. Так почему нет?» — эти мысли его покинут не скоро. — Да, конечно. Не перетрудись, — «Сегодня ночью я просто обязана решить, как все ему рассказать» — думая об этом она ушла к себе, оставив Леви наедине со своими размышлениями.