Преданная

Дождь… Какое это противоречивое понятие. Люди испокон веков относились к нему неравнодушно: они страстно ждали его в засушливые года, чтобы вырос урожай, когда первые капли падали на их лицо, счастливые улыбки людей, стоящих под ливнем — самая сильная благодарность дождю. В других же случаях они ненавидели его, в местах, где влага была выше нормы или возле рек. Ведь, после дождя они выходили из своих русл и портили урожай, в крайних случаях смывало и деревни. В один из таких дождливых дней никто ничего не делал, смотря на холодные капли стекавшие со стекол. Люди в штабе предвкушали и пророчили скорую смерть одного из главнокомандующих. Его могли отвезти в королевскую больницу, вернее, его отвозили в королевскую больницу, только вот принять его отказались под предлогом «У нас сейчас нет мест». Но дело не в этом. Лечить того, чья смерть им нужна и выгодна  — глупое занятие. Ханжи Зоэ проводила целые дни в лаборатории не тратя время на такую ерунду как сон и еда, но периодически приходил не менее обеспокоенный Ирвин и насильно заставлял шатенку поесть и поспать. Трудно работать без отдыха, особенно, когда не знаешь над чем ты работаешь. Было ясно, что она работала над лекарством, а против чего выявить она не могла. Смит же бесчисленное количество раз пытался созвать лекарей, вечно получая необоснованные отказы, но он все не сдавался, каждый раз предлагая все большую оплату. На кону была жизнь командующего, нет, на кону была жизнь их друга. Как бы он к ним не относился, его любили, да и он любил их, правда, по-своему. Они не сдавались, поддерживая друг друга, и не сдались бы. Каждый день один солдат заходил к Зоэ узнать, как там Ривай. На лицах солдат одинаково опущены потускневшие глаза, сжатые бледные губы. Они знают, что бесполезны, и ничем не смогут помочь, но если вдруг появится хоть малейший шанс, они помогут, обязательно помогут. Кто-то хотел попасть к самому Райвелю, вот только больной этого не желал. Никто не захочет, чтобы его застали в таком состоянии. Немощный, тяжело вздыхающий от боли, ему больно даже дышать. Постоянная рвота, недомогание, учащенное сердцебиение — тахикардия. Он сжимает белую простынь в сухой ладони. Морщиться и раскидывает пряди волос, мотая головой. Не может даже встать — ноги уже отнялись. Ужаснейший вид. Армин также пытается помочь: узнает у Ханжи симптомы и ищет схожие в книгах и прочих записях. Но только Микаса знает, что с ним и предательски молчит, пока штаб борется с неизвестной болезнью. Тихонько открыв дверь, за которую в последние три дня не ступала ничья нога за исключением Смита и Зоэ, Микаса поставила рядом с постелью стакан молока и открыла форточку. Райвель стонет сквозь сон от окутывающей его боли. Микаса прикусывает нижнюю губу и отворачивается от него, зная, что ее будет преследовать этот вид до конца ее дней, что будет слышать это тяжелое дыхание человека, который умирает от ее руки, медленно умирает. В ее голове проносятся тысячи возможных смертей Капрала, но нет, ни один не затмит этого. — Кто здесь? — спросил больной из темноты, пытаясь привстать. — Выпейте молоко, — из той же кромешной тьмы ответил совсем незнакомый голос, девушка пыталась его изменить. Не хотела, чтобы он узнал, ни о том, что она чувствует себя виноватой, хотя это так и есть, ни о том, что это ее рук дело. — Аккерман? — за два года ее выходок он успел уже как следует понаблюдать за ней, это и сыграло важную роль в ее разоблачении. — Простите, сэр, — попытка скрыть свою личность успешно провалилась. — Это молоко, выпейте его, пожалуйста, вам должно стать легче. — Меня Ханжи пичкает таблеткам и ничего, а ты надеешься на молоко? — голос был охрипшим, то ли от долгого молчания, то ли от ожогов горла, как побочное действие яда. — Никогда бы не подумал, что моя персона заинтересует Мисс Холодность, настолько, что она будет пробираться ко мне ночью. И часто ты здесь бываешь? Девушке было нечего ответить. Совершенного нечего, разве что, сказать «Я вас неоднократно пыталась убить, а сейчас хочу помочь вам». Поэтому она закрыла форточку из которой в комнату вливался теплый ночной воздух и вымолвила: — И все же, выпейте молоко, и, пожалуйста, не говорите о моем приходе. Спокойной ночи, — благо руки Леви еще не пронзил паралич. На следующее утро девушка решила посетить Ханжи, она все-таки ученый, врач. — Здравствуйте, можно войти? — уже войдя уточнила Микаса, по ее состоянию и походке было видно, что она не спала и ее нечто тревожило. — Конечно, что-то случилось? — Шатенка трудилась, изучая книги с толстым переплетом. — Я немного занята. — Это насчет Райвеля, — укол в груди девушки заставляет ее невольно исказиться. — Я знаю, что с ним. — Что? Откуда? — Зоэ тут же подбежала к брюнетке чуть ли не снеся ее, дабы быстрее все узнать и помочь, пока не стало слишком поздно. — Он отравился мышьяком, — сквозь зубы быстро проговорила та. — Значит, ему нужно прочистить желудок и пить много молока, точнее главный белок молока — казеин, образующий с мышьяком нерастворимое соединение, не всасывающееся в кровь, — дальше шло много научных терминов, химических реакций, Микаса их не понимала, как впрочем и остальные из людей, кроме Армина, конечно, что-то он все же знал. Аккерман уже успела расслабиться, откинув прядь черных волос с лица и протянуть заветное «Фух» наивно пологая, что не услышит роковой вопрос, смотря на Ханжи бегающую из стороны в сторону и бормочущую себе под нос последовательность действий лечения. Но не все идет как она того хочет… — Погоди-ка, — с подозрением и, приподняв одну бровь, спросила Зоэ, ее взгляд сейчас напоминал удивленного Ирвина: точно такой же изгиб, похожая морщинка на лбу. — Откуда ты знаешь, что он отравился именно мышьяком? — Дело в том, — начала мямлить, не зная, что ответить. «Знала же, что придя сюда, придется все рассказывать, но… если бы не пришла, он бы умер. Так, взяла себя в руки и рассказала, поздно отступать!» — с этими мыслями она ответила. — Понимайте, это я его отравила. Подсыпала мышьяк на булочку. — Микаса! Говори правду, сейчас ты не смогла бы достать этот яд, он дорогой и в городе не продается! — «Понимаю, он противный человек, только убивать его… У нее должна быть чрезвычайно весомая причина» — крутила в голове все возможные варианты расклада событий Зоэ, внимательно смотря на азиатку. — Ты сделала это не по своей воле, ведь так? — Не по своей, — «Я не могу рассказать ей, кто мне поставил данное условие». Дрожащим голосом, несвойственным ей, она начала. — Меня поставили перед выбором, либо я убиваю Ривая, либо убивают мою маленькую семью, обрекая меня на новые муки, утраты близких людей. — Тише, — Ханжи перепугалась, хоть была и зла на девушку, но видя ее подступающие слезы к глазам, смягчилась. — Ты правильно сделала, что пришла. Поможешь с его реабилитацией? — Мисс, — только и сумела протянуть та, вытирая мокрые глаза. Девушка устала сдерживать себя. Она чуть не убила человека и чуть не потеряла близких. — Спасибо. — Я никому не скажу, а теперь, помоги мне, — задорным голосом попросила она Аккерман. С этой же минуты Микасе было поручено следить за Риваем, ухаживать за ним. Девушка относилась к этому неоднозначно: с одной стороны, она обязана ему, с другой, если он выживет, что делать ей? — Ривай, — радостно прокричала брюнетка, входя в комнату и выпихивая перед собой азиатку. — Смотри, кого я нашла! — Очкастая, не кричи, — голос был уже не такой хриплый, но выражение лица было явно не довольным. — Ну и какого черта ты притащила сюда Аккерман? — Она будет смотреть за тобой, — Зоэ была так рада, что Капралу теперь не придется скучать в гордом одиночестве. — Хочешь, чтоб мне еще хуже стало? — поднимаясь в сидящее положение, Райвель окинул взглядом Микасу, которую обнимала стоящая позади Ханжи.- — Да ну тебя! — надув губы та ушла. Азиатка так и оставалась стоять на одном месте, не зная, что ей делать. — Ночью ты была увереннее, — твердым голосом и с саркастической ухмылкой сказал лежащий в рубахе брюнет. — Сэр, не хотите… — «Я совсем не думала, над тем, что мне делать». — Может чаю? — Тебя заставила эта сумасшедшая? — Ривай не сильно был заинтересован в помощи Аккерман. — Нет, Майор меня не заставляла. — Выходит, сама напросилась? — пытаясь застать азиатку врасплох и поскорее отделаться от нее. — И что же тебе понадобилось, а, Аккерман, влюбилась? — Сэр… — Ночью приходишь, приносишь теплое молоко, еще одной ночью шла ко мне, сейчас вызвалась ухаживать за больным мной… Влюбилась в меня, Аккерман? — Сэр, видимо на вас так действует болезнь, — укрывая Ривая, девушка смутилась. — Отдохните. Райвель заснул, впервые за много лет ему выдалась возможность целыми днями спать, даже в этом есть свои плюсы. Микаса уже успела сходить в библиотеку и выбрать несколько на ее взгляд интересных книг, там сидел Армин и внимательно изучал очередной учебник, скорее всего, он даже не заметил присутствия в обители книг кого-то еще, ибо там всегда бывает только он. При чтении одной из книг она вспомнила о своих обязанностях. Она приложила свою ладонь ко лбу мужчины, от чего тот и проснулся, а Микаса лишь отдернула свою руку. — Выпейте, — она протянула ему стакан молока. Он покорно выпил и снова провалился в сон, время было уже ближе к вечеру, пора на ужин. — Микаса, мы слышали, ты теперь с Риваем сидишь, — Эрен встретил свою сестру возле столовой. — За что тебе так? — Меня никто не наказывал, просто попросили посидеть с ним, пока Майор Ханжи найдет эффективное лекарство. — А что с ним? — влез парнишка со светлыми волосами. — Как он себя чувствует? — Не знаю, — иногда уметь не показывать эмоции хорошо, во лжи, к примеру. — Как он себя чувствует? Хотелось бы сказать, что хорошо, но не могу. — Говорят, что он сорвался и сам на себя руки наложил! — Я слышал, что он заразился чумой. — Это же бред, Эрен, если бы чумой, нас бы всех давно не было! — А про самоубийство правда значит?! — Успокойтесь. Он не заражен чумой и не пытался свести счеты с жизнью, — отрицала обе версии Микаса. — Пойдемте уже есть. Четкого ответа о том, что же на самом деле случилось, Арлерт так и не получил. После трапезы ребята пошли гулять, но только не Микаса. — Простите, мне нужно идти назад. Удачной прогулки, — пожелала она. — Пока, удачи тебе с малышом! — позволил отпустить шутку на счет низкого роста Капрала Эрен, за что получил подзатыльник от Микасы. Придя в палату, она застала уже пробужденного Райвеля. — Я думал ты не придешь. — Мне нужно вас покормить, а после сидеть с вами все время, — неосознанно оправдывалась девушка. Поставив поднос с едой, принесенный из столовой, она двинулась к Риваю. — Позвольте я вас покормлю и заварю чай. — Я сам поем. Не хватало, чтобы меня еще с ложки кормили, не настолько немощный, — огрызнулся тот забирая тарелку с подноса. — Сэр, вы испачкались, — азиатка достала платок и начала вытирать щеку Райвеля, спустя несколько секунд до нее дошло, что же она делает, на щеках выступил предательский красный цвет смущения. Нависла неловкая пауза. — Простите. — Подай мне чай, — глаза Леви остолбенели, к нему только что прикоснулись, такого не было очень давно. Выпив чай, он натянул на себя одеяло и пытался заснуть. Заснуть не получалось- он был в шоке. К нему никто не прикасался, за ним никто не ухаживал, он списал это все на то, что его считают беспомощным, но уснуть ему удалось не скоро. Пробудившись ночью, его взгляд упал на мирно спящую рядом девушку. Голова лежит на сложенных руках, в них книга, пряди черных гладких волос растрепаны и расстилаются на локте, едва касаясь простыни. Только сейчас удается увидеть насколько длинные у Микасы ресницы, рот слегка приоткрыт, ровно спокойное дыхание. Леви протянул руку и скинул волосы, лежащие на лице девушки, та невольно дернулась. «Эта дурашка забыла потушить свечу, когда читала» — заметил Капрал, задувая маленький поток света. — С добрым утром, сэр, — как можно приветливее поздоровалась Аккерман. И протянула чай. — Вам еще что-нибудь нужно? Если нужно, скажите, я все сделаю. — Уходи, — только проснувшись, Ривай указал азиатке, что делать. — Не могу. — Говорю тебе, уходи, — голос был ровным, но недовольным. — Или хочешь, чтобы я был у тебя в долгу? — Послушайте, когда вам плохо, нужно давать людям заботиться о вас, отбросьте уже свое высокомерие и гордость. Позвольте другим помочь вам, иначе превратитесь в хама и зануду, каким сейчас и являетесь, — уже не выдержав вспылила Микаса. — Для вас это трудно, но все стараются только ради вас! — Ты безнадежна, — ложась, пробормотал Райвель. Девушка вышла. — Вот, прошу, — на подносе стояла некая жижа называемая супом, ломтик хлеба и стакан молока. — Слишком сытная еда для больного, я не просил ее, зачем ты притащила ее? — Хорошо себя чувствуете? Привстанете покушать? — игнорируя все замечания, она настаивала на своем. — Не очень. — Тогда я покормлю вас. Райвель тут же привстал. «Все-таки гордость ему не позволит, да…» — усмехнулась в мыслях Микаса. Ривай приступил к завтраку. — Когда доедите, примите лекарства. Сегодня утром их принесла Майор Ханжи, — уточнила та, пытаясь изобразить улыбку. — Лекарства от нее, хотите ускорить мою смерть? — «Хотя, должен сказать, в последнее время мне гораздо лучше» На это ответа так же не последовало. После приема таблеток и сиропа Капрал провалился в сон. — Я вас разбудила? — убирая руку ото лба, спросила Микаса. — Ты все время была здесь? — Да. — Что тебе нужно? Чего ты пытаешься добиться это заботой? Ты же всегда была холодной, чего же тебе теперь нужно? — Почему вы так смотрите на вещи? Я хочу это делать, вот и делаю. — Есть такое, как нежелательная любезность. — Неважно, вот выпейте еще, — не оборачиваясь, она протянула ему стакан с какой-то зелено-желтой смесью. — А сейчас простите, мне нужно уйти. — Войдите! — Мисс Ханжи, это я, вы просили меня прийти. — Да, я хотела попросить тебя еще об одном. Нужно потихоньку ходить с ним. Справишься? — Конечно, — «В этот раз она сдержала свое обещание, никто не узнал, как он отравился. У меня нет права отказать». — Интересно? — спросила, входя в палату, Микаса. — Я читала эту книгу ночью, кстати, спасибо, что укрыли меня пледом. — Есть другие предложения? — оторвав свой взгляд от текста и посмотрев на девушку, спросил он. — Есть, Ханжи Зоэ сказала, что в скором времени паралич отойдет. «Ночью я двигался совершенно свободно» — ошарашено вспомнил Райвель. — И да, я принесла вам новые рубашки, положу их здесь. Или вам помочь? — Хм, сам справлюсь, — отрезал тот. В течение двух последующих дней Капрал понемногу отходил. Чем порадовал Смита и Зоэ, больше об этом никто не знал, только еще четыре человек: Микаса, сам Ривай, Ханжи и Ирвин. Дабы зря не тревожить народ еще раз, им просто сказали, что Капрал идет на поправку, без каких-либо подробностей. — Вставайте, потихонечку, — уже искренне улыбалась Микаса. — Может пора перейти на «ты»? — Как вам будет угодно, сэр. — Вот и решено, — маленькими неуклюжими движениями Райвель пытался встать с помощью девушки. Она обхватила его под руку и медленно пошла. — Называй меня Леви, договорились? — Хорошо, Леви. Они ходили по небольшой комнате туда-сюда около часа, позже, когда начало хорошо получаться, Райвель указывал девушке куда идти, она шла. — Вот мы и пришли, — взору открылась поляна, с цветами, пчелами, птицами, деревьями, казалось, что они стоят вовсе не возле штаба, а где-то в другом месте. — Где мы? — удивленный глаза Аккерман бегали, она и предположить не могла, что здесь есть нечто подобное. — Вышли через одну из задних дверей. Ты же не думала, что в штабе только один выход? — с саркастической, но доброй насмешкой уточнил он. — Как-то не задумывалась. — Налюбовалась? — Да, прости, пойдем, — сосредоточив внимание на Капрале, она взяла его за руку. — Я как ребенок, — посмеялся сам над собой тот. Возможно, раньше Микаса бы и удивилась, но последние два дня они успели растаять по отношению друг к другу, улыбка стала частым явлением, но только наедине. — Давай присядем, — он потянул девушку в сторону раскидистого зеленого дерева, его ветви создавали тень. Поначалу они сидели молча, позже, чтобы разбавить нависшую паузу Микаса спросила: — Как ты себя чувствуешь? — Уж точно лучше, чем впервые дни, — смотря в глаза, ответил Ривай. — Может, хоть сейчас расскажешь, что со мной было? Зоэ молчит, ты тоже. — А, это… ты отравился, — «И как я объясню ему, что он „абсолютно случайно“ съел немалое количество мышьяка?» спросила брюнетка сама у себя. — Отравился? — он был явно в недоумении. - Чем? — Мышьяком. — Как ты это поняла? — Узнала у Армина твои симптомы, позже принесла ночью молоко, если бы я оказалась права, на утро тебе должно было стать легче, так и случилось. Ладно, пойдем, — желания продолжать разговор не было. Ее могли поймать на лжи. — Выходит ты меня спасла, — с искренней улыбкой сказал он. - Иди, я сейчас. — Но, Леви, если ты упадешь? — Не упаду, иди, — смотря, как девушка отходит, он попытался встать, с трудом, но встал. И снова нагнулся нарвать цветов. Долго ползать и выбирать какие именно срывать времени не было, те, что приглянулись, те и шли в букет. — Микаса, постой. — А? — девушка обернулась думая, что Райвель упал. — Это тебе, — протянув яркий букет, он заглянул в темные глаза азиатки и, не выдержав, прильнул к ее губам, обхватив одной рукой талию девушки. Микаса покраснела, но ответила на поцелуй, закрыв глаза. — Спасибо за цветы…