Как пальцем в небо

Утреннее солнце поднималось над крышами серых домов Киева. Все вокруг озарялось мягким светом; легкий ветер заставлял опавшие с деревьев листья ненадолго подлетать и вновь опускаться на грязный асфальт. Женя и Стелла расслабленно прогуливались по тропинкам парка, разглядывая уже пожелтевший газон и вспоминая то, как буквально два месяца назад Мильковский с друзьями на этом же месте ел на спор зеленую траву, а потом харкался ею же в прохожих. — О чем ты думаешь сейчас, я никак понять не могу? — Женя отвлекся от своего увлекательного, как ему казалось, рассказа, ведь Стелла давно просто смотрела на него, глупо улыбаясь, и слова ни одного не сказала, что обычно происходит во время их разговоров. — Женька-а-а, — нежно протянула девушка, положив свои руки на плечи Мильковского, — утро такое хорошее. Сейчас бы только искупаться. Вот я и представляю, как мы едем на пляж толкать друг друга в воду. Ну сам же попробуй представить, как на велосипеде по ровной-ровной дороге катишься, а я за тобой, потому что не успеваю. Но ты все равно разворачиваешься через каждые пять секунд, и я вижу твою сияющую улыбку, а ты — мою... — Ты не о том думаешь! — А потом, приехав уже на пляж, мы находим место подальше от всех людей. В траве обустраиваемся, потому что кроме велосипедов и твоей рубашки нет у нас ничего. Я же приличная девушка, свою снимать не буду. И только теперь будем толкать друг друга, а потом заснем в обнимку. Замечательно ведь, правда? — мечтательно подняла глаза к небу. — И рассвет встречать будем не здесь, а у воды... Прелесть. — Да ты сама эту траву съесть попробуй, не до пляжа совсем будет! — воскликнул Женя, всплеснув руками. Точнее, кистями рук. А иначе ведь не получится: Стелла настолько замечталась, что сильно сжала его плечи. А он и виду не подаст, мужчина все-таки. — Женя, почему же ты такой неромантичный у меня? — прищурилась, переведя взгляд на Мильковского. — Я? Это я неромантичный? — кивок в ответ. — Давай тогда в магазин за едой и колой, например, заскочим, как семья. Не так, как обычно Тошику за пельменями ходим, а именно как семья. Потом эту еду можно будет взять на пляж и кроме моей рубашки с великом будет еще что-то пожевать и выпить. Это романтично будет? — А ты сможешь? — рассмеялась. — Пошли проверим, — Женя буквально стряхнул руки Стеллы с плеч и, схватив девушку за запястье, принялся выглядывать ближайший круглосуточный супермаркет вокруг себя. Ребята моментом заскочили в магазин, заметив, как много народу было внутри. — Стелла, давай возьмем? — Мильковский остановился прямо напротив полки с детским питанием. — Ты дурак или что? — засмеялась девушка в ответ, заметив, про что говорит Женя. — Мы ведь семья, — театрально вздохнул парень, пройдя дальше по ряду. — Сама хотела. Ребята схватили первые попавшиеся продукты и, отстояв очередь к кассе, выскочили на улицу. Солнце уже успело преодолеть довольно-таки большое расстояние по небу и взобралось прямо над головами прохожих. — Кола, — выделил Женя, разглядывая пакет, — хлеб, колбаса, помидоры, огурцы, минералка, чипсы, еще всякая муть… Все? — Жень, — изумилась Стелла, подойдя поближе. — Что? — Ты Киндер забыл, — сунула руку в пакет, дабы убедиться. — Прости, — парень, словно очнувшись, шмыгнул обратно в магазин. Он, растолкав всех, наскоро схватил два шоколадных яйца и, протиснувшись сквозь множество людей, подошел к кассирше, быстро расплатился, после чего выскочил обратно к девушке, которая не совсем успела прояснить всю ситуацию. Стелла вручила прибывшему парню пакет с продуктами, который он удачно забыл, быстро убегая в магазин за шоколадом. — И куда теперь? — заправив прядь волос за ухо, оглянулась вокруг. — Как куда? На пляж! Мильковский широко улыбнулся и, ничего не объяснив, буквально стянул с плеч своей девушки ее рюкзак. Положил его на землю и вытряхнул туда все продукты из пакета. — Ты с ума сошел? Там же все развалится и пропахнет! Дурак, — зло шикнув, вырвала из Жениных рук свою вещь и рукой принялась продукты распределять по всему рюкзаку, так как пакет уже давно медленно летал по парку, гонимый ветром. — Колбаса же раздавит помидоры, а этот сок от помидоров по всему рюкзаку из пакетика растечется, а значит и хлеб будет сырой и невкусный. Ты этого хочешь? Значит, помидоры мы положим сверху, но не выше, чем хлеб, поскольку он мягче... Огурцы уберу в кармашек, а это, — протянула вперед руку с упаковкой чипсов и бутылку с водой, Женя послушно перехватил чипсы, — возьми себе. Минералку тоже. Вот так лучше будет, — наконец застегнула молнию на рюкзаке и повесила его на одно плечо. — Ты оргию овощам устроила, — хихикнув, Мильковский протянул Стелле один киндер. — Хлеб не овощ. — Колбаса тоже, — оба рассмеялись. — Теперь на пляж пошли. Схватил девушку за руку и побежал вперед. Туда, где был совсем крошечный и весьма старый фонтан, единственный на весь парк. Усадил ничего не понимающую девушку на бортик, а с себя снял рубашку (кроме нее была надета еще и майка, но ее он решил оставить на себе) и постелил рядом так, что один рукав оказался в воде. Стелла рассмеялась. — Продукты доставай и раскладывай, — скомандовал Мильковский, а сам стянул с правой ноги конверс. Поставил его прямо на рубашку. — Я сейчас. Прыгая на одной ноге, добрался до цветочной клумбы, которые вообще-то были абсолютно везде. Сорвал самый не засохший цветок и поскакал обратно. — Вот, это тебе, любимая! — протянул найденное растение Стелле. — Можешь поставить в вазу, — когда она приняла подарок, Женя, указывая пальцем на свой кед, перекинул одну ногу через бортик и наконец сел. Девушка все еще продолжала молчать, улыбалась и смотрела на возлюбленного, как на какого-то идиота, когда он помогал расставлять продукты на рубашке, чтобы они еще и не упали. Бортик-то узкий совсем. — Хочешь, я сигарету подожгу? Как свечка будет, — закончив с расстановкой, Женя выпрямился, а вокруг все еще ни души, чтобы спички попросить. Зажигалка, давно сломанная, вместе с рукавом оказалась в воде, но виду парень не подал. — Нет, ты все подожжешь тут, включая меня, а не сигарету. Можешь объяснить, что происходит? — по лицу видно, что Стелла даже очень рада происходящему. — Итак, — прикрыл глаза, — повторяй за мной. Ну, глаза закрой. Закрыла? — Да. — А теперь представь, как мы лежим в траве. Зеркальную водную гладь рассекают небольшие волны. Мы слышим, как плещется вода, — поболтал опущенной в фонтан ногой, — и думаем, что там много-много рыб. Листва шелестит забытую родную колыбельную, а на темном небе огро-о-мная луна. Красиво, правда? — А теперь мы видим, как исчезает луна, а вместе с ней и звезды. Черное небо противно желтеет, появляются розовые разводы, прилетают птицы, и их пение смешивается с плеском воды, — Стелла, загадочно улыбаясь, взяла Мильковского за руку и открыла глаза. — Женя! — неожиданно громко воскликнула она, заставив расслабленного Женю испугаться и тоже открыть глаза. — Давай лучше наслаждаться тем, что есть. И отдай мой киндер, который отобрал! — Они здесь, — протянул руку к конверсу и, вытащив оттуда цветок, указал на два шоколадных яйца: одно в районе пятки, другое, наоборот, в носке. Стелла достала одно из них и, сняв упаковку, протянула его Мильковскому. — Смотри только лежащим в траве без меня не окажись. Вмиг откусив немного шоколада, парень заметил, что совсем не чувствует вкуса. Не улавливает той сладости детства, не ощущает легкого наслаждения… Все обрушилось в один миг: шум, гам; крики о помощи, истерический смех — все кружилось вокруг Жени, и парень невольно раскрыл глаза — он лежал на сырой траве, и пахло медом. Казалось, что везде находилось столпотворение странных людей, изображающих истошные вопли, но это лишь зеленые копны растений извивались от дуновения ветра. — Каждый лишь созерцает, — послышалось где-то позади, но, запрокинув голову, парень увидел лишь пару розовых кустов. Ветер все так же аккуратно обдувал листву деревьев, что стояли рядом, и мимо проехала пустая детская коляска. — Что? — прошептал Мильковский себе под нос, задавая вопрос кому-то неизвестному. В его голове происходило невесть что — все смешалось. Он не знал, что делать и как быть. Еле-еле поднявшись, парень почувствовал неожиданную усталость. В глазах рябило. Повернув голову назад, он увидел лишь неизвестную пустошь и синий знак «Киев». В ушах словно бурлила вода. Вокруг — ни души. — Стелла? — окликнул девушку Женя, но ответа не последовало, и лишь стая больших воронов, что пролетела прямо над головой, издала страшный визг, так и заставляющий подпрыгнуть от неистового страха, что пробрался по спине. — Я на север, ты — на юг, — вновь кто-то прошептал, но уже сбоку. Как только Мильковский хотел повернуть голову в сторону звуков, голос тут же добавил: — Не смотри. Не имея понятия о происходящем, парень захотел обойти местность вокруг, но, задрав правую ногу, он понял, что его тело словно залито свинцом. В обзор пала странная полоса, будто отделяющая цветущую зону от разрушенного города. Женя вздохнул полной грудью, пытаясь привести мысли в порядок. — Снова пусто, — пропел голос откуда-то сверху, словно сидя на ветвях тяжелого дуба, что раскинул листву по сторонам, и Мильковский, развернувшись на сто восемьдесят, увидел перед собой подъездную дверь. Она моментом раскрылась, выпуская на улицу какую-то пару. Парень страстно целовал девушку, пока та старалась найти что-нибудь такое, на которое можно присесть, не отвлекаясь. Женя сразу узнал эти волосы, что рассыпались у нее на плечах, и его руки сжались в кулаки. — Не доводи меня, — прошептал невнятно, словно маленький обиженный мальчик. Прямо у него на глазах отняли, так сказать, конфету. Просто оторвали от души. Легкие неистово заледенели, и Женя упал на колени, хватаясь руками за майку и растягивая ее во всевозможные стороны, не зная, как справится с этой болью. Со стороны раздался легкий женский смех, и это заставило съежиться парня еще сильнее. Он пытался защитить себя, справится со всем тем, что увидел. — Я не хочу терять детскую… — Мильковский пропел сам себе что-то под нос, не в силах договорить. — Предан-ность. Он запинался, с болью вспоминая все те счастливые моменты, что произошли за время их общения. Поднялся ураган. Листья летали по воздуху, перекрывая вид на пару, что сидела на скамейке и нежно обнималась; зеленая краска давно слезла, и открылись гнилые доски. Парень, сидевший на коленях, не мог поверить своим глазам. Он не мог отвести взгляда, все смотрел и смотрел, чувствуя, как разрывается его сердце. Медленно. — Удачи на свободе, — кто-то засмеялся за спиной. — Замолчи, — сквозь зубы прошептал Мильковский, так и норовя ударить пустоту со всей силы, однако его кулак уткнулся лишь твердую землю. По кисти пробежался мерзкий холод. — Люблю тебя, — послышался голос уже девушки. Она, ловко спрыгнув со скамейки, переместилась прямо на колени сидящего незнакомца. Душа Жени завыла, моля о скорой помощи. — Так нечестно... — выдавил парень. — Нечестно... Пошел маленький дождь, и асфальт покрылся небольшими каплями. Через три минуты Мильковский не смог ничего разглядеть, поднялся сильный ветер, капли били его по обнаженной шее, и дымка поглотила всю улицу. — Держи, — Женя сидел в парке, на том же бортике, и у его рта находился свежий бутерброд с колбасой. — Ну же!.. — настаивала Стелла. — Стелла, что за хрень? — протер глаза Мильковский, тем самым отпихнув руку девушки. — Возьми, — с большим давлением произнесла та в ответ. — Кушай давай. — Что за?.. — не успел договорить парень, как ощутил колбасу у себя во рту, только вот безвкусную. — Молчи, — усмехнулась Стелла, аккуратно поцеловав возлюбленного в щеку. Туман рассеялся по всему парку, и вокруг замельтешили картинки разных аттракционов. Очередные крики довели парня до истерики, и он, открыв глаза, увидел перед собой колесо обозрения. Давно покинутый парк развлечений занял большую часть города; где-то скрипела кабинка, которую подхватил ветер. — Учись терпеть, — кто-то положил руку на плечо парня, но, обернувшись, Мильковский опять увидел лишь пустоту. Пакет из-под попкорна пролетел над тропинкой между деревьями, истошный вопль птицы заставил встать на дыбы. — Здравствуй, — вновь голос, но уже не воображаемый — перед Женей встал высокий парень, держа за руку Стеллу. Та, словно не узнавая Женю, робко поднялась на носочки и, хмыкнув, поцеловала незнакомца в губы, после чего заправила непослушную прядь волос за ухо. Рука Мильковского невольно поднялась до уровня плеч, и ладонь обхватила горло, желая сжаться. Испуганный парень не мог понять, что происходит, и неизвестный голос не в первый раз пропел: — Бояться мне больше некого, кроме себя. Смех раздался по округе, и светловолосый оглянулся, заметив старое здание размером с киоск. «Кривые зеркала» — гласил стенд с изображением страшных маскарадных масок. Дверь распахнулась, и из домика полетел разноцветный дым, все больше поглощавший в себя местные атрибуты. Совсем недолго, и незнакомец со Стеллой в обнимку удалились, оставив Женю пребывать в жутком страхе. Ноги подкашивались, настаивая на том, что пора осесть наземь, однако парень сопротивлялся. — Ты чего задумался? — спросила девушка, поправив рубашку, что сползла вниз. — Жуй, не давись. — Вновь тот самый парк и сладкое солнце над головой. — Стелла, ты мне можешь объяснить, что за хрень?! — Мильковский разозлился не на шутку, и вены на его руках вздулись пуще прежнего. — Не мели чепуху, ешь давай, — девушка пихала в рот парню очередной бутерброд, не замечая сопротивления с другой стороны. — Стелла! — Что?! — мягкий женский голос вмиг сменился жутким мужским басом, и Женя невольно отольнул от возлюбленной. Милое личико девушки превратилось в морду красномордого дракона, который за один раз проглотил артиста. Море аплодисментов осыпали Мильковского, и послышалась барабанная дробь от его друга, которая становилась все громче и громче с каждой секундой. Толпа, окружившая сцену, на которой стояла группа парней, возбужденно кричала и прыгала, требуя новой порции песен. — Какую песню вы желаете? — парень не растерялся. Годы тренировок дали о себе знать. — Не доводи меня! — произнес какой-то бездушный голос, вновь круживший вокруг солиста, над сценой; — У нас нет такой песни в репертуаре, — растерянно прошептал Женя. — Я не хочу терять детскую преданность, — ответил голос. В глазах парня возобновились самые страшные ситуации, что происходили за сегодня: Дверь распахивается, оттуда выходят парень и девушка, возбужденно целуясь; из небольшого домика «Кривых зеркал» вываливается гуща дыма; — Жень, скушай бутербродик. — А-а-а! — солист не выдержал и что есть мочи закричал в микрофон, пытаясь отогнать ужасные мысли, которые не покидали его. Глаза закрылись от невыносимой тяжести всего дня, а когда он раскрыл их, перед собой увидел лишь Стеллу и того самого незнакомца, который аккуратно стягивал с плеча девушки лямку борцовки. Нет его группы, нет разъяренной толпы. — Женя, — захохотал незнакомец, — ах, Женя. Ребенок, — тела обоих начали превращаться в пиксели и разлетаться в стороны, словно все это лишь компьютерная реальность. — Жень, — Стелла бегает взволнованным взглядом от парня к ребенку, — Женя, проснись уже, ребёнку страшно! Да и мне... Мильковский, словив удар по щеке, проснулся. Только открыл глаза, как почувствовал ужасную одышку, словно только что пробежался по всему Киеву без единой остановки, и сильный жар. Сам Женя, один, лежал на просторной двухместной кровати, а вокруг столпились все: Тошик с Алиной, Влад с Аней, Дима, Кристина с Юрой и сыном, Стелла и Таня. Кто-то стоял, кто-то сидел, но все одинаково перешептывались. Мильковский хотел было подняться, но его возлюбленная помешала тому, а с губ парня то и дело слетали обрывки фраз, которые были невнятны и непонятны из-за отдышки. — Лежи лучше, лежи. Тебя во сне лихорадило, знаешь, как я испугалась? Температура поднялась, наверное, — Стелла чуть наклонилась и коснулась губами Жениного лба. — Да, так и есть. Полежи пока что, сейчас разберем тут немного и домой уйдем, тебе нужно нормально поспать, — ободряюще улыбнулась, выше натянув одеяло на Мильковского. Половина людей из комнаты тут же вышли по просьбе Стеллы. Тошик с Владом то и дело выкрикивали что-то вроде «мы не специально», а следом получали подзатыльники от своих девушек. А все из-за того, что Женю второй день мучила бессонница, появившаяся вместе с простудой. Благородные друзья, когда вся компания собралась в доме у Кристины и Юры для разрешения творческих разногласий и составления дальнейших планов, решили помочь Жене и подсыпали в его пиво немного снотворного. — С-снова п-пусто, — запинаясь, промычал Мильковский и таки приподнялся, облокотился спиной о спинку кровати. Взял Стеллу за руку и смотрел прямо в глаза. — Удач-чи на свободе... — казалось, что вот-вот и у него начнётся истерика. — Чего-чего? — девушка улыбнулась, думая, что Женя просто бредит. — Ты кушать, может, хочешь? Ты же не спишь, не ешь, вот и... — свободную руку протянула к прикроватной тумбочке, где лежало шоколадное яйцо, которое Ниженко купил себе на закуску, вообще-то. Парень с вытаращенными и испуганными глазами наблюдал за тем, как она аккуратно снимает матовую упаковку, разделяет киндер на две части и одну из них протягивает Жене. — Прекрати это делать, пожалуйста! — взвыл Мильковский, со злостью отпихнув руку девушки. — Эй, что происходит-то? — Это ты мне объясни! — Женя раскричался. На его крики в комнату снова прибежали взволнованные друзья. — Я на север, ты на юг; Женечка, скушай бутербродик; я не хочу терять детскую преданность, — сделал голос намного выше, чтобы изобразить голос, который ранее преследовал его, а в лице весь искривился. Только вокруг все рассмеялись, включая Стеллу. — Тебе что-то плохое приснилось? — Кристина взяла Жору — своего сына — на руки и подошла ближе к кровати. — Тогда лучше сразу домой идите и лечите его, а мы тут сами все уберем.

***

Море аплодисментов осыпались на Мильковского, когда тот вслед за остальными вышел на бис. Послышалась барабанная дробь от его друга, которая становилась все громче и громче с каждой секундой. Толпа, окружившая сцену, на которой стояла группа парней, возбужденно кричала и прыгала, требуя новой порции песен. — Какую песню вы желаете? — Женя поднастраивал гитару, покручивая колки. — «Не доводи меня»!