Вечный

      Это было так давно, что давно уже казалось сном. Он, большой и сильный, парил в высоте и плавал в морях, спускался в жерла вулканов и купался в снежной целине.       В те времена у него не было имени, да оно и не было нужно ему, дракону редкого иссиня-черного цвета, огромному ребенку, мир, которого состоял из сплошной радости полета. Его абсолютно не интересовал мир, лежавший внизу. Мир бескрылых собратьев айри и коротко живущих человеков.       Ему было хорошо и так: он был быстр, силен и практически неуязвим в своей чешуе. Он был счастлив.       Но вот, однажды, до его слуха дошел призыв о помощи от Старейшего, Великого дракона, жившего столь долго, что даже айри, тяготеющие к длинным именам, не могли его запомнить и выговорить. Великий звал на помощь соседнему миру, планетарной системе из двух планет и спутника. К нему приближалась безымянная опасность, во всяком случае, молодой дракон, которому едва сровнялось три сотни местных лет, не знал названия этой угрозе. Но от того, что у этой угрозы не было названия, страшила она не меньше.       Великий просил о помощи всех, но откликнулись единицы, те, кто был ещё слишком юн, чтобы понимать всю опасность, и те, кто был слишком глуп или авантюрен, чтобы бояться. Для них это было игрой. Новой, ещё не изведанной и оттого очень заманчивой.       Они дружно полетели на мир, которому гораздо позже бескрылые собратья-айри и пошедшие вслед за ними по дороге знания коротко живущие человеки, которые сами себя называли людьми, дадут имя Хьёрт. Их было чуть больше трех десятков и вела их настоящая дракония, женщина-дракон, с чешуей цвета заката. Она была самой старшей среди них и единственная понимала, насколько призрачна их надежда на выживание.       Объединив свои силы, они постарались отвести угрозу, на краткий миг им даже показалось, что они смогут это сделать, но... их было слишком мало, а угроза была слишком велика.       Иссиня-черный крылатый успел почувствовать, как медленно и невероятно болезненно рвутся нити общего сознания, объединявшего три десятка его братьев, а затем провалился в пустоту.       Он не знал, сколько пробыл в ней, он почти поверил, что умер, как вдруг... Он почувствовал тепло, шедшее от солнца. Вот только солнце это было чужим. Он открыл глаза и увидел перед собой планету: сине-зеленый шарик, с высоты его полета абсолютно не походящий ни на родной Релат, ни на корчившийся в предсмертных судорогах Хьёрт.       А хуже всего было то, что бросив приветственный зов, он не услышал отклика от братьев-драконов. Даже Великого здесь не было.       Лишь редкие вспышки сознаний тех, кого он помнил ещё по старой жизни, человеков.       Он издал протяжный вой, сил на большее уже не оставалось, и пошел на посадку возле одного из скоплений сознаний.