Сердце преисподней

      Мику устало прислонилась к гладкой черной стене, оставшейся после исчезновения двери во второй круг Ада, и слегка опасливо покосилась на парня, который расслабленно улыбался, думая о чем-то своем. Какое-то время девушка молчала, боясь задать терзающий ее вопрос, но затем все-таки спросила:       – Ты ведь не хочешь прямо сейчас отправиться дальше?       Демон вскинулся и изумленно распахнул глаза, искусно изображая искреннее непонимание и чистейшую невинность:       – А что не так? Разве не лучше нам поторопиться и как можно скорее со всем разобраться?       – Лучше для тебя, – вздохнула девушка и подняла на него обреченный взгляд, твердо проговорив, – Я устала.       Он поморщился, с плохо скрываемым презрением оглядев хрупкую тонкую фигурку девушки, и возвел глаза к темному высокому потолку:       – Насколько же люди слабые... Вы жалкие существа, – хмыкнул он, дополняя грубые слова пренебрежительным движением плеч.       Мику скривилась, но промолчала. Минуты шли в тишине, и демон с каждым мигом все больше терял терпение, однако не шевелился и даже не смотрел на свою жертву. Казалось, он вообще превратился в статую – холодную и безмолвную, бесстрастную и равнодушную, но величественно прекрасную, будто изваянную лучшим скульптором мира. Весь его облик, хоть и источал опасность и леденящую душу властность, казался пленяющим, влекущим. Мику не могла отвести от него глаз, пусть ей становилось немного жутко и не хотелось, чтобы он заметил ее интерес, не смотреть на него она была не в силах.       Сколько прошло времени, никто из них не знал. Они молчали и, хоть находились на расстоянии шага друг от друга, слишком явно ощущали огромную несокрушимую стену, разделяющую их души. Маленькая комнатка и крепкая красная цепь, скрепляющая их руки, не позволяли отдалиться друг от друга, но и пытаться сократить дистанцию ни демон, ни девушка не решались. Просто знали, что это не поможет – ни шаги навстречу, ни время, ни глупые разговоры. Им не стать ближе друг к другу, даже если они подойдут вплотную... Так зачем же пытаться?       Эти мысли мучили обоих. Но оба молчали, безуспешно изгоняя их из головы, и, наконец, грешник, не выдержав, нарушил тишину:       – Как долго мне еще ждать? – немного грубо поинтересовался он, с удивлением отмечая легкую хрипотцу в своем голосе.       Мику окинула его слегка отрешенным, задумчивым взглядом и вздохнула:       – Ладно, идем. Все равно в этом месте отдохнуть не удастся.       – Это Ад, милая, – криво усмехнулся он, иронично приподнимая бровь, и легкой походкой подошел к девушке, – Здесь есть только отчаяние и безумие. Не понимаю, на что ты надеялась?       Она не ответила, лишь равнодушно дернув плечом, и приблизилась к очередной двери. Взялась за ручку, гадая, что же ждет ее за этой черной гладью и потянула на себя, делая шаг в непроглядную темноту.       Пустота и обжигающий, мешающий дышать жар обступили ее со всех сторон, и на мгновение она испугалась до дрожи в коленях, до хрустальных капелек пота на лбу. Из-за страха перед неизвестностью она задрожала и, нащупав дрожащими пальцами холодный металл цепи, заскользила по гладким кольцам ладонью.       Грешник хмурился, смутно догадываясь, почему так долго не исчезает темнота. В сердце Хацуне Мику жили слишком противоречивые чувства, и, видимо, разобраться в ее желаниях оказалось не так-то просто. Сама преисподняя оказалась в затруднении, и это заставило парня нервно усмехнуться.       Движимая испугом, Мику быстрее перебирала свои оковы, и смогла успокоиться, лишь когда ощутила на том конце цепи прохладное прикосновение чужой, но, тем не менее, такой знакомой и нужной сейчас руки. Демон осторожно сжал тонкие подрагивающие пальцы девушки, и в ту же секунду тьма начала рассеиваться от тусклого желтоватого сияния нескольких длинных свечей.       Ад, наконец, понял, чего жаждет его жертва...       Слабо озаренная робким пламенем комната не выдавала своих границ из-за недостатка освещения, но было хорошо видно, что демон и девушка здесь одни.       – Похоть... – протянул парень, скрывая довольную и любопытную ухмылку.       Мику жарко покраснела, но понадеялась, что в таинственном полумраке это не будет заметно. Перед ней в паре шагов стояла просторная роскошная кровать, застеленная ярко-алым гладким шелком, горящим огнем и переливающимся в свете редких свечей. Спинка была отделана тонкими извивающимися узорами, выполненными черными металлическими жгутами, и все это ложе так и манило своим великолепием.       Девушка огляделась еще раз, ища в далекой тени других людей, но лишь удостоверилась в том, что осталась с демоном наедине в этой тускло освещенной красивой комнате. Мику слабо задрожала, незаметно поглядев на озаренную золотистым сиянием фигуру парня, и смогла увидеть загадочную улыбку на его красивых губах.       – Это забавно, не так ли? – негромко проговорил он, сделав почти незаметный бесшумный шаг по направлению к замершей на месте девушке, – Догадываешься, почему мы здесь одни?       Она лишь молча покачала головой, глядя на него с плохо скрываемым восхищением, которое уже почти привычно смешивалось с неуправляемым страхом. Эти бесконтрольные, но почему-то такие сладостные сейчас чувства не позволяли ей отстраниться, даже когда демон оказался всего лишь на расстоянии шага. Чем ближе он подходил, тем жарче, горячее становился воздух в комнате, и тем быстрее билось сердце девушки.       Грешник улыбнулся и сам ответил на свой вопрос, о котором Мику уже успела забыть, пока следила за передвижениями парня:       – Потому что это то, чего ты сейчас хочешь...       Такой простой, слишком элементарный ответ казался бредом, который необходимо отрицать, который нужно немедленно опровергнуть, но Мику не могла сказать ни слова, глядя в прозрачно-голубые глаза парня, такие светлые, но источающие вечный мрак. Она терялась в их бездонной глубине и тонула, уже не испытывая желания спастись...       Демон почти невесомо коснулся ее щеки и повел невидимую линию по красиво очерченной скуле, пока не остановился на краешке губ. Таких нежных, мягких, притягательных... Ее светлая, будто фарфоровая кожа манила и, казалось, обжигала огнем подушечки пальцев, но он был не в силах отнять руку.       Быть может, все это было лишь действием самого развратного из всех грехов Ада... По-крайней мере, демону хотелось в это верить.       Но возможно ли, что сейчас им не дают отстраниться друг от друга те чувства, которые они так старательно гасили прежде в своем сердце? Девушка не желала даже думать о таком.       Она неосознанно потянулась к нему, преодолевая разделявшие их сантиметры. Он не отрывал горящего взгляда от нее, и лишь криво усмехнулся, тихо проговорив:       – Говорят, что каждый, кто смотрит с вожделением, порочен, ведь уже прелюбодействовал в сердце своем. Ты же порочна вдвойне, Мику... – он наткнулся на ее непонимающий, замутненный желанием взгляд и прочитал наизусть: – «Ибо горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит»...       – Это слова из Библии? – шепотом спросила она, из последних сил борясь с безумием, одолевающим ее душу, – Что ж, тогда я должна...       – К черту Библию! – хрипло перебил демон и рывком привлек Мику к себе.       Их губы лишь соприкоснулись и тут же слились в едином порыве, который был сильнее всего, что ощущал каждый из них когда-либо. Его руки сразу, слишком безбоязненно заскользили по ее телу, путаясь в легкой ткани платья и чересчур длинных мягких волосах, оставляя красноватые отметины, которые вскоре обязательно станут синяками... Но сейчас это не важно. Лишь близость двоих имеет хоть какое-то значение в этом безумном, сжигающем заживо пламени безудержной страсти.       Только парень и девушка. В эту секунду не существовало ни ангелов, ни демонов, ни Бога, ни дьявола, ни Рая, ни Ада.       Только он и она.       Цепь жалобно звенела, отзываясь на каждое движение, но они не замечали ничего вокруг. Он целовал настойчиво, даже агрессивно с каким-то отчаянием, будто пытался за эти слишком короткие секунды вобрать в себя каждую каплю этой невозможной близости. Сминая мягкую плоть губ, прикусывая, а затем зализывая маленькие ранки, он не сдерживал себя и прижимал ее хрупкое, такое невыносимо притягательное, мягкое тело как можно ближе к себе. Она не сопротивлялась и даже отвечала, не в силах справиться с его всепоглощающей страстью, просто следовала за ним, подчиняясь и податливо извиваясь в сильных властных руках. Готовая исполнять любую его прихоть, в этот миг она была особенно беспомощна, но и нечеловечески сильна в этой своей слабости.       Он изнывал от жажды попробовать ее на вкус, такую сладкую, нежную, желанную и такую поразительно властную в этом лживом подчинении. Сколько бы ни целовал, сколько бы ни прикасался, этого оказывалось чудовищно мало. Хотелось завладеть ей. Каждой клеточкой, каждым миллиметром...       Недостаток кислорода, наконец, дал о себе знать, и Мику, пытаясь избавиться от кружащей голову темноты в глазах, чуть отстранилась, судорожно вдыхая. Демон лишь приоткрыл глаза, все еще затуманенные страстью, и почти с мольбой посмотрел на нее. Любовался каждой черточкой лица, каждым движением, изгибами тела и светлым взглядом с поволокой.       Запустить руку в разметавшиеся мягкие пряди волос и целовать ее до крови, до боли или медленно и нежно...       Но утоление желания лишь усиливало жажду.       – Что же ты делаешь со мной?.. – вопрос, на который не будет ответа, сорвался с красивых влажных губ, и демон неосознанно отметил, как дерет горло от каждого произнесенного слова.       Вся неправильность происходящего, лживость и напрасность били по глазам, показывая наготу чувств и желаний в самом неприглядном свете, но ни один из них уже не смог бы остановиться. Просто все запреты и ограничения неизбежно таяли, не выдерживая этой безумной агонии и оставляя в сердце зияющую дыру, требующую заполнения.       Слишком сладостный поцелуй, отдающий томительной непереносимой горечью... Мучительное послевкусие ее теплых губ сводило с ума, как и манящая ароматная кожа, к которой так хотелось прикасаться.       На этот раз он был нежен – она так хотела. И он исполнял, лишь бы не отталкивала. Слишком уж невыносимой стала эта жажда ее тела.       Они не вспомнили бы, как оказались на кровати, среди шелковых скользящих простыней. Красный цвет уже не обжигал так, он казался лишь слабым отголоском их общей страсти. Теперь они двигались медленнее, осторожней, будто пытаясь распробовать запретный, ядовитый, но такой сладкий плод.       Его всегда прохладные пальцы, не ведая никаких преград, следовали собственной воле и двигались по ее разгоряченной гладкой коже, оставляя за собой пламенные дорожки. Своеобразные разряды тока, скрепляющие их тела, становились сильнее, и от этого только восхитительнее казалось мучительное промедление.       Она чуть приоткрыла губы, и его язык скользнул внутрь, на сей раз ласково и осторожно, чтобы не причинить боль ненароком, чтобы доставить наивысшее наслаждение. Это почему-то представлялось таким важным...       Лишь в глубине сознания девушки мелькала смутная, но становящаяся все яснее, несмотря на увеличивающееся желание, мысль о последствиях и о том, что необходимо остановиться. Но под его прикосновениями, уверенными и обжигающими, она забывала обо всем, лишалась разума и силы воли. Просто желала его...       Он и она на шелковых кроваво-красных простынях, среди желтоватого пламени свечей. Наедине, в полумраке самого грязного греха – Похоти...       Запутавшиеся, попавшие в сети своих же желаний, судорожно силящиеся избавиться от запретов, они пытались быть нежны друг с другом. Насколько это возможно.       Только когда они оба почти освободились от мешающейся одежды, когда Мику заскользила руками по его обнаженной спине, все, наконец, резко изменилось. Горячий густой воздух разрезал ее короткий вскрик, и девушка вдруг дернулась, вырываясь из его объятий.       Отшатнувшись и почти скатившись с кровати, она подскочила к парню со спины и испуганно распахнула глаза, уставившись на два уродливых шрама, тянущихся вдоль лопаток.       Грешник устало прикрыл газа и нервно потер переносицу, пытаясь прийти в себя и ожидая ее слов. Она молчала, и ему пришлось заговорить первым:       – В чем дело? Всего лишь шрамы...       – Всего лишь? – переспросила она, и он отметил в ее голосе странные воодушевленные нотки, – Это ведь не просто шрамы, так?       – Какая разница? – поморщился он и потянулся к валяющейся неподалеку рубашке.       Мику продолжала смотреть на его спину, судорожно раздумывая над чем-то, взбудораженная неожиданной разгадкой его тайны. Наконец, заметив, что парень уже начал одеваться, приблизилась к нему и, снова усевшись на кровать, заглянула в голубые глаза:       – Кто ты на самом деле?       Он ухмыльнулся, будто бы насмехаясь над нелепостью вопроса, но в его глазах не было веселья, и голос оставался напряженным, когда он отвечал:       – Просто демон. Исчадие Ада, порождение тьмы... Называй, как хочешь.       Парень попытался отвернуться, но она дотронулась до его лица, не позволяя отстраниться, и это легкое прикосновение словно огнем вновь обожгло их обоих, напоминая о пережитом только что желании. Притяжение было сильным до невозможности, и грешник лишь усмехался про себя, мельком подумав о том, насколько же неоспорима воля Ада и смертных грехов. Вряд ли кто-нибудь сможет противостоять преисподней...       Неужели и она не справится? Останется на этом круге Ада, прикованная навсегда к безумию Похоти?       Легкие, порхающие прикосновения, пожирающий взгляд и пряный аромат, витающий в воздухе. Разве возможно сопротивление?       Он был близок настолько, что это почти причиняло боль, но хотелось большего, и Мику прижималась крепче, мучительно ища что-то в этих бархатных поцелуях. Его губы, невесомо скользящие по ее гладкой коже, пальцы, нежно ласкающие тело, и глаза – чужие, холодные.       Не этого она так сильно желала. Да и способен ли Ад, со своей грязью и гнилью дать ей то, чего она хочет? Вряд ли...       Она отстранилась. Осторожно, мягко, чтобы не быть грубой, но решительно и с уверенностью, которая была ей так необходима в самом начале прохождения этого греха.       Он понял ее без слов и поднялся на ноги, чувствуя, как возвращается из ослепительного сияния ее безгрешной, чистой, невинной души в привычную беспросветную тьму. Всего секунду назад ему казалось, что он уже почти нашел проход через эту огромную несокрушимую стену, разделяющую их судьбы, но это было лишь иллюзией, галлюцинацией, вызванной безумием Ада.       Демон и человеческая девушка никогда не смогут приблизиться друг к другу. Нужно просто отступить...       Потому что по-другому нельзя. Потому что так будет правильно. Потому что эта любовь невозможна...