Способности

Как Мари ухитрилась забрести в детское отделение? Почему именно в травматологию? Что её вообще сюда принесло? Честно говоря, не понятно даже ей самой. Вроде бы мисс Бишоп шла к выходу следом за Изабель и Оливией. Тем более по родной больнице, в которой отработала три года. А тут... Будто кто-то нарочно увёл её не в тот коридор, и вот. Девушка стоит посреди общей комнаты и с недоумением смотрит на детей. Дети как дети. В меру шумные и подвижные. Бишоп много таких живчиков повидала на практике в педиатрии. Да и в целом, когда Рэй ещё был рядом, Мари, проходя мимо детских площадок, часто останавливалась и представляла, как и её дети будут также прыгать и бегать. Но у судьбы свои планы. Поэтому, когда пропал Рэй, Мари даже перестала смотреть на детей, защищаясь от собственных надежд, в мгновение ставшие самым страшным орудием пытки. И вот, здравствуйте! Телефон надрывается от звонков брата. Питер, верно, вообразил, что его непутёвую родственницу опять кто-то украл. И мисс Бишоп спешит ответить на звонок. Ещё чего доброго братец поднимет на уши всё ФБР. - Где тебя носит, Мари?- да, голос брата звучит крайне обеспокоенно.- Ты вообще помнишь, что нам нужно ехать? - Извини, меня почему-то в педиатрию занесло,- усмехается Мари, глазами пытаясь найти выход. Но вместо этого натыкается взглядом на фигурку в самом уголке. Там сидит девочка лет четырёх. И, что странно, ни с кем не играет. И вроде бы плачет. Это кажется Мари весьма странным. Настолько странным, что на вопрос брата "Сколько тебя ждать?", она отвечает не слишком-то и логично. - Знаешь, езжайте без меня. Я в лабораторию сразу поеду. Одна из бед провидцев - всегда знаешь наперёд, что должно произойти. Даже если видений нет, всё равно ощущаешь нечто странное, похожее на зуд, на предупреждение от мироздания. Эту девочку Мари никогда не знала и не видела. Однако почему-то мисс Бишоп более чем уверена, что этот ребёнок - сирота. И эта малышка крайне несчастна. - Привет,- Мари улыбается девочке, но та лишь испуганно смотрит на незнакомую взрослую тётю.- Тебя как зовут? Юная пациентка смотрит на девушку крайне недоверчиво, исподлобья. И, конечно, совсем не торопится отвечать. Мария не раз видела таких детей. Да что уж тут скрывать? Она сама такой была: замкнутой, держащейся ото всех на расстоянии. Возможно, это и заставило её подойти к этой девочке: Бишоп видела в ней саму себя. - Меня зовут Саманта Доу,- малышка хмурит бровки и пытается вздохнуть, но тут же давится воздухом, хватаясь за рёбра. Мари лишь бровь изгибает. Возможно, у девочки перелом одного-двух рёбер. - Из-за чего ты здесь?- ещё один вопрос, на который Саманта не торопится отвечать. - Меня избили другие дети...- девочка опускает взгляд, кусая губы. Нервничает. Может, даже боится Марию. - А почему за тебя родители не вступились?- вопрос провокационный, Мари это и сама понимает. Но ей почему-то важно убедиться в своей правоте. - У меня их нет,- Саманта печально-печально вздыхает и теребит край своей рубахи. Она так и не поднимает взгляд на свою взрослую собеседницу.- Воспитатели говорят, что они от меня отказались. Почему-то эти слова западают мисс Бишоп в самое сердце. И пробуждается старая боль. Как она понимает Саманту! Брошенная матерью-самоубийцей девочка, до сих пор живущая в Марии, отлично знает печаль и страдания другой сироты. - А вы кто? Врач?- Саманта всё же поднимает на дочь Уолтера взгляд. Строгий, хмурый, так характерный для детей четырёх лет. - Почти. Я доктор Мария Бишоп. И я здесь когда-то работала,- Мари улыбается. И впервые Саманта улыбается ей в ответ. Почему-то мисс Бишоп думается, что если бы у них с Рэем была бы дочь, то она выглядела как эта девчушка. Саманта Доу.

***

Пригласить на ужин Оливию, её сестру и племянницу казалось хорошей идеей. Уолтер не против пообщаться с детьми (о внуках, что ли, мечтает?), а Питеру приятно с Лив поговорить. А Мари... А что Мари? Тихо беседуя о какой-то чепухе с Рейчел Данэм, она думает совсем о другом. Нет, мысли её далеки от работы, от недавнего похищения, примирившего её, наконец-то, с братом, от опытов с каким-то кортексифаном и от собственного дурного детства. Сейчас врач думает о той девочке из больницы. По просьбе несостоявшейся невестки, Конор узнал всё, что смог о Саманте Доу. А Мари крайне тщательно изучила полученную информацию. - А у вас дети есть?- с улыбкой спрашивает Рейчел. Она кажется более счастливой, чем её старшая сестра. И более открытой в общении. - К сожалению, нет,- Мари качает головой, нарезая овощи для салата. Человек, с которым они хотели создать семью, пропал 28 сентября 2004 года. И в тот же день родилась и Саманта Доу. По крайней мере, подкидыш празднует его именно тогда. Рейчел улыбается, начиная говорить о какой-то другой ерунде. Но Мари её не случает, искоса поглядывая на отца, играющего в монополию с малышкой Эллой. Более счастливым Уолтер не выглядит даже во время своих экспериментов. Как бы паршивым отцом он ни является, но дедушкой он был бы хорошим. - А Олив и Питер, кажется, ладят,- Рейчел же смотрит в другую сторону. Мария с улыбкой кивает, оглядываясь на брата. Тётя Роза была права, сказав как-то, что Питер питает явную симпатию к агенту Данэм. Уолтер даже высказал недавно надежду на то, что в их семье скоро появится маленький. Но Мари слишком хорошо знала брата, чтобы сказать, что должно случиться что-то особенной, чтобы он приступил к активным действиям. А ещё мисс Бишоп вполне неплохо изучила Оливию, чтобы понять, что данная особа не всякого к себе подпустит, особенно сейчас, когда ещё так свежи раны от предательства Джона Скотта. Мария ещё в юношестве поняла, что она - однолюбка, поэтому и не торопилась ни с кем сближаться, боялась ошибиться. Но Рэй оказался тем единственным, кого мисс Бишоп всё же смогла пустить в своё сердце. Но Рэй пропал. Возможно, даже погиб. И вряд ли найдётся человек, который сможет заменить его. Поэтому Мари и не собирается рожать. И она не думала, что сможет стать хорошей матерью чудому ребёнку. Но после ужина, когда отец и брат моют посуду, Мари почему-то вновь рассматривает дело Саманты Доу. Четыре приёмные семьи, отказавшиеся от неё после рождения собственных детей. Как несправедливо. Она же такой чистый, добрый и нежный ребёнок. И ей бы Мари стала бы самой лучшей мамой на свете, если бы не дурацкая пометка в личном деле. Возможны психические отклонения в связи с травмирующими событиями. Руки сами неосознанно тянутся к телефону. Мари понимает, о чём собирается просить тётю Нину лишь тогда, когда номер уже набран. И девушку вновь посещает знакомая уверенность: её просьба обязательно будет выполнена. - Мари? - Привет, тётя Нина... У меня к тебе необычная просьба,- голос чуть дрожит от волнения и почему-то потеют ладони.- Я хочу удочерить одну девочку. И мне нужна помощь... Не сказать, чтобы Шарп понимала смысл её просьбы. Но давняя знакомая всё же соглашается помочь в столь непростом деле, как оформление опекунства. И Мари чувствует себя счастливейшей женщиной на свете, даже несмотря на скорый тяжёлый разговор с братом и отцом. Она уверена, что родственники всё поймут и примут.