Сын лучшей подруги

      Никто из гостей не замечал напряжения между ними, поэтому веселились, пытаясь включить в веселье самого именинника. Он, хоть и пытался казаться радостным и даже кивать под музыку, но всё равно испепелял взглядом женщину, которая разговаривала с его одноклассницами, расспрашивающих её о японской моде. И даже не обращал внимание на девушку, которая прижавшись к нему, чуть ли не сидела на нём, пытаясь заставить его встать потанцевать с ней.       Одна стопка, вторая стопка, третья стопка. Пустой желудок давал о себе знать, и алкоголь обжигал не только горло, заставляя парня быстро пьянеть.       — А где Хесон? — громко поинтересовался он, наконец, заметив, что его девушки нет в комнате.       — Её брат приехал за ней, — смеясь, ответил один из друзей. — Чувак, она ушла ещё полчаса назад.       — Думаю, имениннику хватит на сегодня шотов, — произнесла Суа, подойдя к их столику, и чуть нагнулась, чтобы отобрать у Шима стопку. — Ты даже не закусываешь, Чанмин.       — Сам решу, не маленький уже, — отмахнулся он и, быстро опустошив содержимое, подошёл к ней, пошатываясь на ходу. Сняв пиджак, он накинул его на плечи удивлённой женщины. — Дурацкое платье, — вяло прошептал он, пытаясь застегнуть пуговицы, но почему-то не получалось.       — Чанмин, пиджак без пуговиц, — тихо произнесла она, посмотрев в его туманные глаза. — Давай выйдем, ты должен немного протрезветь. А то придётся заканчивать вечеринку на час раньше.       Взяв его за ладонь, она вышла с ним из комнаты и хотела было направиться в сторону выхода, но он резко остановился.       — Я хочу танцевать, — прошептал он ей в ухо сквозь громкую музыку, приятно щекоча её кожу своим горячим дыхание и, игнорируя еле слышимый отказ, потянул к общему танцполу в толпу людей.       Электронная музыка и хаотичные движения не в такт ещё сильнее будоражили его кровь, заставляя выпитый алкоголь полностью окутывать его тело. Женщина непонимающе смотрела на него, пытаясь остановить, но тот лишь прижал её всем телом к себе, сильно сжав за талию и продолжая двигаться.       — Ну же, нуна, танцуй. Я сегодня стал на год старше. Я уже большой мальчик, — кричал он, смеясь своим словам и пугая Суа, которая не могла освободиться от его крепкой хватки. — Тебе же нравится, когда я называю тебя так? — спросил он, опустив к ней голову, и прижался лбом к её лбу. — Пожалуйста, нуна, скажи мне, что всё знаешь.       — Ч-что знаю? — с трудом отвечала она, не поднимая глаз и уже не сопротивляясь тому, что он был так близко к ней.       — Ты всё знаешь. Я такой трус, что не могу просто признаться тебе, — продолжал он, нежно обхватывая ладонями её щёки.       — Не надо, прошу тебя, Чанмин, — Суа не могла совладать собой, чтобы толкнуть его и убежать, просто ожидая его дальнейших слов. Она не хотела знать того, что знает. Ведь боялась, что не сможет отказать своему малышу.       — Ну раз ты знаешь… — с этими словами он осторожно прижался к её губам, боясь надавить слишком сильно, чтобы она опять не убежала на четыре года.       Он смачно посасывал её губы, вдыхая её выдохи и не давая шанса что-либо сказать. Женщина обеими руками прижималась к его затылку, отвечая на его поцелуй и думая только о том, что ей сейчас хорошо. Они стояли посреди танцующих людей, совсем забыв про то, где находятся, и даже не слышали музыку. Сейчас в голове парня отстукивал бит его сердца, а тринадцатилетний мальчик, наконец, видел продолжение своего самого любимого сна.       — Малыш… — простонала Суа ему в губы, чувствуя, что воздуха совсем не хватает в этом душном помещении.       — Теперь ты точно знаешь и уже не отделаешься, — пьяно улыбнулся он, желая снова прикоснуться к её губам, но она остановила его, опустив голову и покачав ею.       — Ты слишком много выпил, давай поедем домой, — прошептала она, но он не услышал её. Когда она взяла его за ладонь, чтобы направиться к выходу, парень тянул её на себе, пытаясь прижать к себе. — Чанмин, мы уходим! — крикнула она и потянула его за ухо так сильно, как никогда ещё не тянула. — Мне ещё достанется от твоей матери, — проговорила она себе под нос, толкая его между людьми к дверям.       Усадив ноющего парня в такси, Суа попросила таксиста открыть ему окно и проследить за тем, чтобы он не выходил из машины ни под каким предлогом, и пообещала, что заплатит за дорогу в два раза больше. Ей нужно было отправить других школьников по домам, ведь вечеринка была под её ответственностью. Она очень обрадовалась, зайдя в комнату и увидев то, что они не сильно переборщили с алкоголем, как это сделал именинник, и устало общались между собой. К её счастью, за некоторыми уже приехали старшие, которые могли в сохранности довести их домой. Остальных она посадила в такси, убедившись в том, что они достаточно трезвы, чтобы правильно сказать свой адрес.       Подойдя к нужной машине, она посмотрела через окно на спящего в машине Чанмина, который мёрз под открытым окном и отбросил пиджак, которым его укутала Суа, когда сажала в салон.       — Могли бы закрыть окно, — нервно сказала она водителю, садясь рядом с парнем и накидывая на него его пальто.       — Вы ж сказали открыть его, — недоумевающее ответил тот.       — Но не на целый же час. Сейчас февраль и давайте уже езжайте, — устало проговорила женщина, расслабленно откидываясь на спинку и смотря на закрытые веки Шима.       Она прикрыла свои глаза, вспоминая поцелуй на танцполе, который она хотела бы повторить. Утром он, скорей всего, и не вспомнит об этом. По крайней мере, она надеялась на это. Сейчас ей хотелось собрать свой чемодан и этой же ночью улететь обратно в Токио. «Опять сбежать?» — спросил внутренний голос, напоминающий ей, что второго шанса ей вряд ли дадут. Суа понимала, что она может сбежать от людей, но от себя и своих чувств сбежать уже не получится.              Они пришли домой раньше, чем обещали старшим, но Суа знала, что подруга вряд ли обрадуется этому, если увидит в стельку пьяного сына, который вообще не должен был пить. Поэтому она пыталась войти в дом, как можно тихо, попросив таксиста помочь ей затащить что-то бормочущего парня в дом. Тот нехотя помог, получив хорошую оплату за свою маленькую, как считала женщина, услугу, и быстро убежал, оставив её одну в прихожей. Посмотрев на лестницы и почувствовав весь вес Чанмина, она поняла, что услуга таксиста была не такой уж и маленькой, но его уже не вернуть. А значит нужно как-то поднять сидящего на полу и опять заснувшего именинника в его комнату, но так, чтобы никто не проснулся.       С трудом сняв с него обувь и пальто и разувшись самой, она села рядом с парнем, чтобы разбудить его. Но тот, даже не открывая глаз, потянул женщину к себе, сажая на свои колени, тем самым высоко задернув ей платье.        — Проснись, придурок, — зашипела она, смотря на закрытую дверь в комнату Юнджи, и толкала его в плечо, чтобы тот отпустил её.       — Нуна, — мямлил он, прижимаясь ухом к её груди и обнимая за талию, — почитай мне сказку перед сном.       — Давай поднимемся в комнату, я тебе даже колыбельную спою, — нервничала она, делая частые вздохи от прикосновений его горячей щеки на своём оголившемся декольте.       — Я хочу сейчас. Ну пожалуйстаааа… — говорил он, обжигая её кожу своим дыханием.       Его рука, поглаживающая её ноги, быстро поднималась выше, заставляя женщину покрываться гусиной кожей, и ещё сильнее задрала платье, почти оголяя ягодицу. У неё волнительно застучало сердце, но здравый смысл не настолько сильно поддался выпитым коктейлям, что она смогла остановить его руку, пока она не зашла слишком далеко.       — Суа? — послышался тихий шёпот Джихуна, пытающегося разглядеть что-то в темноте, но не решившего включить свет. — Чанмин пьян, да?       — Да, — безнадёжно ответила, надеясь, что мужчина не видит то, как парень играется с резинкой её чулка.       — Неудивительно, — усмехнулся он и подошёл ближе, чтобы помочь женщине, которая быстро опускала платье и несильно била парня по пальцам, чтобы он убрал их. Под светом уличного фонаря, еле освещающего прихожую, он увидел, что она сидит на Чанмине и немного смутился. — Думаю, сначала нужно отцепить его от тебя.       — Было бы неплохо, — ответила она, вяло улыбнувшись. — Ты мой спаситель, — проговорила она, когда тот, не обращая внимания на недовольное бормотание полусонного пасынка, убрал его руку от тела Суа, дав ей быстро встать на ноги и поправить платье.       — Юнни только недавно заснула, поэтому подожди, пока мы с ним поднимемся наверх, и отвлеки её, если она проснётся, — сказал Джихун, помогая парню встать на ноги и подхватывая его за торс.       Он догадывался, что парень выдаст что-нибудь такое, не послушавшись мать, но не думал, что ему придётся тащить его в комнату, заставляя поднимать длинные ноги, чтобы они шумно не волочились по лестницам.       — Нуна, — пропел парень, когда отчим укладывал его в кровать и накидывал на него одеяло, — а я ведь…       — Это Джихун, — быстро перебил его мужчина, уже зная, что хочет сказать парень, и предполагая, что не должен слышать слова, которые ему не предназначены.       — Пап, — парень растянулся в широкой улыбке, посмотрев на него полуоткрытыми глазами, — ты немного странный, но самый классный отец.       — Вечер откровений, — прошептала Суа, медленно вошедшая в комнату. — Джихун, ты только не плачь от счастья, что он назвал тебя «папой». Думаю, завтра, когда он протрезвеет, я опять буду «аджумой», а ты «маминым мужем». Карета превратится в тыкву, а кучера снова станут мышами, — грустно сказала она, садясь на кровать, и даже не заметила, как, взяв парня за руку, начала её поглаживать.       — Но Золушка всё равно останется принцессой, — ответил Джихун, кивнув ей, и вышел из комнаты, оставив женщину непонимающе смотреть ему вслед.              — Пак Суа, ты здесь! — Чанмин с криком ворвался в комнату женщины, распахнув широко дверь, и застыл на пороге.       Суа, до этого без сна лежащая в кровати и метающаяся с одного бока на другой, кинула в него подушкой и быстро прикрылась одеялом, ведь вчера ночью смогла лишь снять платье и заснула в одном белье, даже не надев пижаму.       — И какого чёрта? — строго спросила она, уставившись на парня, который неловко улыбнулся уголком рта.       — Я думал, ты уехала, — тихо произнёс он, медленно подходя ближе. — После нашего первого поцелуя ты улетела в Японию. И мне показалось, что сейчас будет то же самое.       — Ты помнишь про поцелуй? — неуверенно прошептала она, прижимаясь к одеялу, пока парень всё подходил к её кровати. Надо что-то сказать по поводу вчерашнего, но она не находила слов, хотя считала, что это он должен оправдываться.       — Ты про какой именно? — так же тихо спросил он, садясь на край кровати к ней спиной, и Суа сразу заметила его красные уши.       — У тебя же сейчас должна жутко болеть голова, ведь ты был сильно пьян вчера, — сказала она, сменив тему и тем самым оправдывая его вчерашний поступок.       — Ты думаешь, она не болит? — усмехнулся он, опустив голову и рассматривая платье, валяющееся на полу. — Она очень сильно болит. А мама и Джихун уехали, даже не разбудив меня в школу. Поэтому я опоздал на первые два урока и не знаю, что нужно выпить от головных болей.       — Как уже уехали?! — женщина быстро вскочила с кровати, но сразу же вернулась обратно, вспомнив, что не одета. — Кинь мне платье, я сейчас дам тебе лекарства и постараюсь приготовить что-нибудь от похмелья.       — Тебе кроме этой тряпки нечего надеть что ли? — нервно огрызнулся он, поворачиваясь к ней лицом и стараясь не смотреть на виднеющийся из-под одеяла краешек лифчика.       — Ну тогда достань из шкафа что-нибудь по своему вкусу, если тебе не срочно хочется избавиться от боли.       — А вот и достану, — ответил он, стараясь не заорать от стучащих в голове молоточков, но он успел лишь встать на ноги, как неожиданно выблевал вчерашний алкоголь на пол, а точнее на платье женщины.       — Твою мать! — заорала она, вставая на ноги и подходя к парню, который довольно улыбался, ведь ему стало значительно легче и не только физически.       — Я не специально, честно, — ответил он и уже не скрывал то, как заинтересованно рассматривает её полуголое тело в одном белье.       — Выйди вон, ты мне противен, — крикнула Суа, толкая его вон из комнаты и закрывая за ним дверь. — Сначала ботильоны, теперь платье. Даже чувства мне испортил.              Быстро приняв душ, женщина спустилась на кухню, где сидел Чанмин и подувал на горячий кофе, параллельно перелистывая свой альбом. Кинув на стол таблетки, найденные у себя в сумке, она молча подошла к кофеварке, желая как можно быстро глотнуть чудо-напитка. Он так же не стал ничего говорить, что немного злило её, ведь она требовала объяснений.       — Значит, в школу ты сегодня уже не пойдёшь? — спросила Суа, не выдержав первой.       — А зачем? У меня сегодня день рождения, и я требую заслуженный выходной, — ответил он, не поднимая глаз с альбома и что-то рисуя. — Кстати, ты собиралась приготовить мне суп от похмелья. Я с удовольствием попробую твои попытки, — усмехнулся он, иногда поднимая на неё глаза и опуская обратно к альбому.       — Поешь маминого супа с водорослями, именинник, — безразлично произнесла она. — И вообще, ты заслужил это похмелье за то, что… — добавила она, но не продолжила предложения, запнувшись и допивая кофе.       — И не надо. Мне стало лучше после того, как меня вырвало на твоё дурацкое платье, — хмыкнул он, заинтересованный своим делом.       — Что ты там рисуешь вообще? — нервно поинтересовалась она, опуская альбом ниже и видя себя с влажными волосами и с чашкой в руке. — Опять я?       — Всегда ты, — довольно улыбнулся он, продолжая рисовать как ни в чём не бывало.       — Почему портреты? Почему… я?       — А то ты не знаешь, — он остановился и серьёзно посмотрел на женщину. — Да люблю я тебя, Пак Суа, — ответил он чуть эмоциональнее, чем ожидал.       — Малыш, я тоже люблю тебя. Я тебе как старшая сестра, а ты мой младший брат, — промолвила она, боясь поднять на него глаза.       — Прошу тебя, только без подобных глупостей. Я люблю тебя как женщину, и ты знаешь это, — крикнул он и, нагнувшись через стол, грубо поцеловал её. — Ну что, теперь вспомнила?       — Стоп! Нет! Подожди! — затараторила она, быстро вставая на ноги, и отошла назад, стукнувшись спиной об раковину. — Чанмин, это несмешная шутка. Не смей меня целовать, — неуверенно сказала она, когда парень стал вслед за ней и подходил ближе.       — Ну, конечно, я шучу, — ответил он и, сжав её запястье, опять поцеловал, но уже нежнее и медленнее, не увидев должного сопротивления. — Тебе смешно? Мне — нет, — прошептал он, смотря в её испуганные глаза. — Я решил, что не буду больше стесняться своих чувств и трусить. Я давно уже не маленький мальчик, Суа.       — Не называй меня по имени, я старше тебя, — промямлила женщина, сглотнув слюну.       Как бы она не пыталась, ей не удавалось вновь увидеть мальчика, которого она отводила в первый класс. Словно Чанмин всегда был таким взрослым, и она нехотя понимала, что относится к нему не как к младшему брату.       — Возраст не проблема. Не волнуйся, тебя не посадят, — ухмыльнулся он, обнимая её.       — Если бы меня только это волновало, — прикрикнула она, толкая парня в грудь и выбегая из кухни. — Не подходи ко мне, Чанмин! — пригрозила она, быстро натягивая пальто в прихожей, и потянула за ручку двери.       — С мокрыми волосами и в тапочках? Я настолько противен? — бросил он ей вслед.       Но она остановилась на пороге, ведь перед ней стоял незнакомый мужчина, который протягивал руку к звонку.       — Суа, зайди внутрь, — тихо произнёс он, подходя к двери и внимательно разглядывая мужчину. — Вы кто? — спросил он, прозвучав немного невежливо.       — Чанмин? — незнакомец неловко улыбнулся уголком губ, смотря то на парня, то на удивлённую женщину. — Ээ… не знаю даже, как представиться. Я Шим Доншик. Привет, сын.