Друзья или...

Вначале раздали по пять. Едва Алиса взяла в руки карты, как почувствовала, что ожила, к ней вернулась острота восприятия и уверенность. Она любила этот момент, когда весь мир сжимался в стопку фишек в пятне света от лампы, под шорох карт и звон бутылки о стакан. Там, снаружи, мир продолжал жить своей жизнью, но здесь все зависело от расклада карт и от того, насколько она сумеет сосредоточиться. «Покер не игра, — говаривал ее отец, — это античная драма; человек против Рока. Не скули и не ной. Никогда». Ну что же, она не будет скулить. Алиса налила себе на три пальца «Сазерн камфорт», глотнула от души и вынесла Фила и весь этот горестный вечер за скобки. Госпожа Удача была с ней, и она играла чертовски лихо, то и дело меняя тактику, чтобы сбить с толку противников. Всякий раз, как в памяти возникали глаза Фила, смотрящие на нее с жалостью, или она вспоминала о том, что сегодня ей негде спать, она просто делала еще один глоток. И все отлично работало. Вокруг сидели мужчины, говорили на свои мужские темы, и, слушая их, она чувствовала себя в родной стихии. Они действовали на нее приятно расслабляюще. Самые счастливые годы жизни она провела в мужской компании. Там не было места оскорбительным намекам и инсинуациям, столь присущим женскому обществу, никаких докучливых вопросов, никакой конкурентной борьбы, только спорт, шутки, новые истории, сплетни, распространяемые масс-медиа, но никак не теми, кто рядом. Кто-то начал воодушевленные дебаты на тему, является ли некая ведущая ток-шоу сексапильной или нет, и эта дискуссия перешла в разговор о том, какой тип женщин каждый из присутствующих предпочитает. «Всех», — сказал Лео. «Упакованных», — сказал Лео. Маурицио было все равно, лишь бы они были не выше его ростом. — Верно, Маурицио, — согласилась Алиса. — Всем известно, что идеальная женщина должна быть четырех футов ростом, с плоской головой, чтобы на нее можно было поставить стакан. — В таком случае ты вне игры, — со смехом заметил Лео. — Так скажите нам, ваше величество, какого мужчину можно назвать идеальным? — Того, который не боится пауков. Покажите карты, вы все. — Она бросила груду фишек в банк. — Поднимаю до двадцати. Густав раздраженно бросил карты: — Пас. — И я, — вздохнул Серен. — Она блефует, — запротестовал Лео. — Посмотрите на ее лицо. Алиса насмешливо выгнула брови. — Давай, Алиса, — подначивал Маурицио, — сделай его. — Как раз собираюсь. — Спорим — не сделаешь? — вызвался Лео. — Спорим — сделаю? — Алиса удерживала его взгляд. Оба улыбались, обоим это нравилось. Лео выставил вперед палец: — Если ты выиграешь этот кон, я… — Ты что? Свозишь меня на Карибы? Подпишешь мне свою книгу? — Оплачу тебе ужин в «Валгалле» в день твоего рождения. — Но до него еще несколько месяцев! — Ну и что? — Ты забудешь. — Не забуду. Седьмого ноября, верно? — Нет. Восьмого. — Я так и сказал. — В его карих глазах плясали искорки смеха. — Восьмого в восемь. Это будет особенная встреча — рандеву, как в том фильме… — Да, да, знаю. Хэмфри Богарт и Лорен Бэкол в «Ключе Ларго». — А вот и нет, — с нажимом произнес Лео. — Кэри Грант и как ее там? — сказал Оскар. — Какая разница? — нетерпеливо перебила Алиса. Ей не терпелось закончить игру. Она кивнула Францу Леопольду: — Принимаю пари. — Если проиграешь, платить будешь ты, — предупредил он. — Разумеется. — О'кей. Вы все свидетели. — Лео пересчитал свои фишки и церемонно выложил их на стол. — Открой карты. Алиса с Серен элегантностью опытного игрока перевернула карты. Королевский покер. — Черт! — Лео стукнул по столу и бросил карты, демонстрируя флеш в трефах. Алиса, издав победный клич, придвинула вожделенную кипу фишек к себе. Игра была классная. Она чувствовала себя великолепно. — Я собираюсь заказать омаров и пирог с трюфелями. И конечно же, шампанское, — сообщила она Францу Леопольду. Теперь настала ее очередь банковать. — Миссисипи Хай-Лоу, — объявила она, тасуя карты. — Двойки, тузы, прочая мелочь без счета. Лео презрительно скривил губы, затягиваясь: — Эта игра для девчонок. Алиса потянулась через стол, вытащила сигарету у него изо рта и затушила в пепельнице. — Но не тогда, когда в нее играю я. Около полуночи они прервали игру, чтобы выпить кофе. Алиса выиграла около сотни долларов. Она была на высоте. — Это нечестно, — заныл Маурицио, нажимая на кнопки калькулятора, — я проигрываю. — Не надо быть излишне эмоциональным, — заметила Алиса. — Возьми вот булочку. Она встала, потянулась, раскинув руки, чтобы расслабить затекшую спину, и пошла на кухню, где уже собрались все остальные. Там тоже все было как раньше: обшарпанные шкафчики для посуды в стиле пятидесятых, тостер в присохших крошках, пожелтевшие газеты, карикатура в рамке из «Нью-Йорке», изображавшая издателя в виде римского патриция, обращающегося к плебейского вида запуганному автору. Алиса не могла найти чистую чашку, пришлось выудить кружку из горы грязной посуды в раковине. Лео стоял у плиты, внимательно слушая Лео. Они представляли собой странную пару: один нарочито развязный, другой — собранный, как кот перед прыжком. О чем они могли говорить? Сварив кофе, Лео обошел всех по кругу и налил каждому, обмениваясь шутками со своими гостями. На нем была голубая рубашка, выбившаяся из плотно облегающих потертых джинсов, кроссовки на босу ногу. За ухом торчала сигарета с марихуаной. Как это ему все сходило с рук? Алиса не могла смотреть на него без улыбки. Ей приятно было снова видеть его, хотя она не могла ему об этом сказать. У него и так самомнения хоть отбавляй, а от лишних комплиментов голова пойдет кругом. Когда он подошел к ней, она перегнулась через стол и протянула ему чашку. — Ну и свинья, — сказала она, выразительным жестом обводя кухню. — Я занят, — парировал он. — У меня голова забита более высокими материями. — Значит, роман движется полным ходом? — Искусство не терпит суеты. Произведение должно вызреть. Спешка тут ни к чему. — Не сказала бы, что три года работать над книгой — это спешка. Сколько контрольных сроков уже пропущено? — Она заглянула ему в глаза: — Ладно, уже заткнулась. Расскажи мне о Сеймуре. Я его здесь раньше не видела. — Это потому, что он здесь не бывал. Мы познакомились совершенно случайно пару недель назад, и я сказал, что он может заскочить, когда захочет. Алису не обманул нарочито непринужденный тон Франца Леопольда. Сеймур зачем-то был нужен ему. Алисе стало интересно зачем. — Так чем занимается Сеймур? — Он раскручивал журнал. «Слово», помнишь? Тот самый, что опубликовал мой рассказ о мальчике, попавшем в шторм. Алиса кивнула: — Ты получил пятьдесят долларов и купил велосипед. — Да, ну а теперь он известный литературный агент, ведет дела на миллионы долларов. — Лео провел рукой по волосам. — Он считает, что у меня есть талант. — Конечно, у тебя есть талант. Я тебе твержу об этом уже несколько лет. И агент у тебя тоже есть. Ты ведь не собираешься бросить Серена после всего, что она для тебя сделала? — Нет… — неуверенно проговорил Лео. Он внезапно сник. Поставив кофейник на стол, засунул руки в карманы. — Как поживает Фин? — Фил. — Не важно. Насколько я понимаю, он отпустил тебя поиграть сегодня? — Это что за вопросы? — Я спросил только потому, что мы не слишком часто тебя видим с тех пор, как вы вместе. Алиса ничего не ответила, сложила на груди руки, словно подготовилась к обороне, и посмотрела ему в глаза. Унизительные подробности сегодняшнего вечера могли захлестнуть ее с новой силой. Какой она была дурой! Но она не станет плакать, как маленькая сопливая девчонка, в особенности перед Францом Леопольдом. — Все просто супер, так? — продолжал допытываться он, глядя на нее со своей особенной ленивой улыбочкой. Алиса обхватила ладонями локти. — Разве ты не в курсе, что словечко «супер» вышло из употребления? — Что-то ты к старости стала раздражительной. Бедный старина Фин, наверное, был счастлив отделаться от тебя хоть на один вечер. Сегодня ты уже не сможешь помешать ему заняться любовью с судебными отчетами. — Его зовут Фил. И он по крайней мере занят настоящим делом. Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь, знаешь ли. Лео усмехнулся: — Осторожнее. У тебя ноздри раздуваются. Ты становишься похожа на очень высокомерного верблюда. — Да заткнись ты! — Алиса оттолкнула Лео и вернулась за карточный стол. Сегодня она была не в том настроении, чтобы парировать насмешки. Когда игра возобновилась, удача ей резко изменила. Были ли тому виной алкоголь, или травка, или просто грубое, чисто мужское желание выиграть любой ценой, но мужчины стали играть куда агрессивнее. Алиса начинала чувствовать себя аутсайдером. От горы фишек ничего не осталось. Пришлось написать долговую расписку, чтобы продолжить игру. Алиса пошла в коридор позвонить Иви со своего мобильника. «Вы позвонили Иви Лицана. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение, и я вам перезвоню». Алиса тяжело вздохнула. — Это я, — сказала она в трубку после гудка. — Ты мне нужна. Позвони мне на мобильник, как только услышишь мой голос. Пожалуйста. Когда она вернулась за игровой стол, мужчины говорили о ком-то, кого она не знала. О парне, работавшем на Уолл-стрит, сделавшем головокружительную карьеру. Его звали Уэверли Лайонс. — Дурацкое имя, — сказала Алиса. Никто даже головы не повернул в ее сторону. Они продолжали нудную болтовню о квартире этого Уэверли возле Центрального парка, о том, что у него там целых три спальни; потом переключились на его загородный дом в Восточном Хэмптоне с пляжем под самым носом; о его туфлях ручного пошива и часах за несколько тысяч баксов. — Не знаю, когда он работает, — восхищенно проговорил Серен, — он постоянно бывает в барах, пьет французское розовое, затягивается травкой. Да, у него в каждом баре есть свой человек, который по первому же щелчку бежит за марафетом. — Для Уэверли спустить пять сотен — все равно что для тебя купить шоколадный батончик. У него одна только официальная ставка — полтора миллиона в год. — Бог ты мой… Стул под Алисой вновь встал на все четыре ноги. Эти мужики просто невыносимы. — Могу поспорить, — презрительно фыркнула Алиса. — Мужчины хвастливы, как дети. — Она повернулась к Серену: — Хотелось бы знать, насколько ты уверен в цифрах? — Он мне сказал. — Мало ли что он сказал. — Алиса презрительно усмехнулась. Она видела, как Сеймур посмотрел на Лео, словно говоря: где ты подобрал эту пустоголовую дуру? И готова была сквозь землю провалиться, когда Лео в ответ покрутил пальцами, мол, я знаю, но что тут поделаешь. Алиса заставила себя рассмеяться: — В самый раз устроиться к Фрейду секретарем, да? Она их рассмешила, хотя чувствовала себя идиоткой. С этого момента она предпочитала помалкивать и открывала рот, только чтобы глотнуть еще. Увы! Алкоголь лишь сильнее затуманил мозги. Она приняла шестерки за девятки и устроила сцену, когда проиграла очередной кон. Фишки снова кончились, и пришлось написать еще одну долговую расписку. Сигаретный дым щипал глаза, кожу на лице стянуло, словно от ветра. С треском проиграв еще один кон, она закрыла глаза и положила голову на стол. Она чувствовала себя отвратительно. Зачем она пришла? Она проиграла все деньги и выставила себя дурой. Они все считали ее безмозглой бабой. Никто не любил ее. Никто больше ее не полюбит. Она хотела поскорее добраться до кровати. Кровать! — Подождите секунду, — с трудом ворочая языком, проговорила она. — Мне надо позвонить. Схватив телефон, она принялась нажимать на кнопки. Никакой реакции. Она положила его на стол и повторила попытку. — Это дерьмо не работает. — Возможно, потому, что вы пытаетесь позвонить с калькулятора. — Голос Лео был сух, как Сахара. Всем стало очень весело. Алиса слышала их лошадиное ржание. Она видела, как Лео, сидящий напротив, скалит свои белые, по-мальчишески крепкие зубы. Взбудораженная алкоголем и собственным дурным настроением, она швырнула в него калькулятор. Тот ударился о стакан, опрокинул его, и содержимое вылилось Францу Леопольду на рубашку. — Алиса, ты что делаешь? — Отстань, Лео, я тебя даже не тронула. — Она пьяна. — Отстань, Серен, я не пьяная. — Давайте вызовем ей такси. — Отстань, Оскар, мне не нужно такси. Что-то странное творилось с комнатой — занавески раздувались и уплывали, как паруса, пол качался, как палуба в шторм. Кто-то склонился над ней: — Ты в порядке, любезная? — Отстань, Маурицио, я в порядке, — пробормотала она и отрубилась.