Зеркальная комната

Даже спустя три дня царапины на лице и теле Милы не проходили. Госпожа Мамми перепробовала множество мазей как магических, так и простых, но ранки не то, что не затягивались, они даже корочкой не покрывались. В результате всех медицинских процедур удалось добиться только того, что кровь перестала сочиться из ранок. И так на третий день госпожа Мамми отправила Милу в Дом Знахарей. Погода испортилась окончательно. Дорога до Дома Знахарей могла занять до получаса, поэтому Мила помимо куртки надела еще и шарф. Таким образом, царапины на руках и шее видны не были. Она только надеялась, что лицо ее особо разглядывать никто не будет. Белка хотела пойти с ней, но уже на выходе из Львиного Зева к ней подбежала какая-то девочка, которая не была Миле знакома, и сообщила Векше, что профессор Шлях срочно собирает всех учеников, чтобы объявить им важную новость. Извинившись, Белка ушла, а Ромка пропал куда-то еще до этого. Не смотря на сильный ветер и небо, которое постепенно затягивалось темными тучами, настроение у Милы было прекрасное. Она даже не обращала внимания на ранки, которые немного побаливали. Ее мысли были во Внешнем Мире: она вспоминала, как две недели назад встречалась с Никитой, который наконец-то познакомил ее с тетей. — Почему ты боишься? Она знает о тебе, я ей рассказывал! Тетя безумно хочет с тобой познакомиться, — Никита ободряюще ей улыбнулся и чуть подтолкнул вперед. — Она всегда верила, что мои сны — это не просто сны. Тем более они всегда повторяются. И вот ты здесь! Представляю, как вытянутся их лица от неожиданности. — Их? — озадачено посмотрела девушка на брата. — Неужели, у меня не одна тетя? И ты молчал? — наигранно возмутившись, Мила толкнула Никиту в бок. — Воу-воу, — примирительно поднимая руки, засмеялся парень, — полегче, колдунья. А то как вырвется из твоего перстня какое-нибудь заклинание, и не будет у тебя больше брата. Мила недовольно нахмурилась, но смотря в веселые глаза Никиты, засмеялась и, глубоко вздохнув, открыла дверь. Прихожая была очень просторная и светлая. Справа расположилась узкая лестница на второй этаж, а слева была двустворчатая дубовая дверь, с красивыми резными рисунками. — Никита, это ты? — послышался со второго этажа голос молодого парня. Мила удивленно посмотрела на Никиту, но тот лишь пожал плечами, мол, сама все увидишь. Тут послышались стремительные шаги, и по лестнице сбежал рыжий паренек, чем-то похожий на Никиту. По возрасту он был на пару лет младше близнецов Рудик. Увидев Милу, юноша резко остановился и склонил голову набок, совсем как Никита при их первой встрече. Но молчание длилось не долго. — О-БАЛ-ДЕТЬ!!! — воскликнул парень. — Я-то думал…, а она… да ну, быть такого просто не может! Ты же Мила? Да что я спрашиваю, неужто я и сам не вижу! — засмеявшись, он потеребил себя по таким же рыжим как у Милы волосам. — Мам! Тут такое! Мила не могла произнести ни слова. Ей было просто ничего не понятно. Она переводила взгляд то на Никиту, который, казалось, только забавлялся ее непонятливостью, то на незнакомого ей парня, который широко улыбался, смотря на нее. — Мила, — наконец произнес Никита, — это Санек, мой… ну, наш двоюродный брат. Сын тети, ну это ты и так поняла. А вот и сама тетя… — добавил он, переведя взгляд на лестницу. По лестнице спускалась высокая красивая женщина. У нее были длинные вьющиеся рыжие волосы, и невероятно прямая осанка, как у балерины. Миле показалось, что даже Альбина не держала спину так прямо. Хоть лицо у нее и было серьезное, серые глаза искрились нежностью и добротой. — Саша, что за манеры! — мелодичным голосом произнесла женщина, смотря на сына. — Разве так приветствуют гостей? — увидев, что Саша хочет что-то возразить, она быстро добавила. — Какими бы особенными и невероятными гости не были. — И только сейчас она повернулась к Миле. — Я Мирослава, мать этого невоспитанного юноши и тетя Никиты… ну, если все, что говорил мой дорогой племянник, правда, то и твоя. Мила настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как дошла до Дома Знахарей. Она удивленно уставилась на лестницу, по которой, держась за перила, медленно спускалась маленькая темноволосая девочка лет десяти. Увидев Милу, девочка широко улыбнулась и звонким голосом проговорила: — У меня получается уже! Сама могу. Еще немного и как побегу… быстрее всех! Мила догадалась, что у девочки что-то было с ногами: она переставляла их со ступеньки на ступеньку очень медленно, даже неуверенно. Подняв глаза наверх, Мила увидела инвалидную коляску, стоявшую возле дверей Дома Знахарей. Это только подтвердило догадку девушки. Мила протянула руки к девочке, желая ей помочь, но та только поморщилась и отрицательно покачала головой. — Я сама! — упрямо проговорила она и спустилась вниз на последнюю ступеньку. — Я же должна стать сильнее, чтобы потом стать отличной волшебницей и защитить тех, кого я люб… — Леся! — громкий возглас заставил вздрогнуть не только Милу, но и девочку. От испуга она убрала руки с перил, и ноги ее моментально подкосились. Мила ринулась вперед и, упав на колени, почти у самой земли подхватила девочку. Мила подняла вверх глаза, и они округлились у нее от удивления: возле коляски, уперев руки в колени и тяжело дыша, стоял Лютов. Вид у него был такой, будто он очень долго и быстро бежал. Выпрямившись, он так же удивленно посмотрел на Милу, как и она смотрела на него. Но спустя секунду весь его вид стал таким же хладнокровным и безэмоциональным, как и всегда. — Рудик, — Мила почувствовала, как вздрогнула девочка на ее руках, но поворачиваться она не спешила, — что ты делаешь с моей сестрой? Глаза Милы округлились еще больше, но ничего сказать она не успела, так как девочка дернулась и резко повернулась. — Нил, ты идиот! — злобно воскликнула она, смотря наверх. Эти слова заставили Милу улыбнуться и даже прыснуть со смеха. — Я сама почти спустилась с лестницы, а ты… вот любишь ты все портить! Но Лютов, казалось, совсем не слушал гневную тираду девчушки: он уверенно спускался вниз по лестнице. Затем он чуть ли не грубо вырвал ее из рук Милы, которая все также сидела на земле. Девочка бешено заколотила кулаками по груди парня, когда она вновь начал подниматься по лестнице. — Отпусти меня, дурак, — бормотала она. — Я и сама могу подняться. А если нет, то моя новая подруга мне поможет! Мила, которая уже поднялась с колен и тоже стала подниматься наверх, весело улыбнулась девочке. Лютов, услышав последние слова сестры, даже остановился на месте. — Тебя, кстати, как зовут? — смотря через плечо брата, спросила девочка, забыв о злости. — Я Олеся Лютова. Ну, Леся… Меня чаще так называют. А у тебя волосы красивые, яркие такие… прям огненные, — на этих словах Лютов брезгливо закатил глаза, но никто не обратил на него внимание. — Ой, так как тебя зовут? Мила улыбнулась и отметила про себя, что Олеся, в отличие от Лютова, была очень дружелюбной и разговорчивой особой. Но внешне при этом они были похожи — те же красивые черты лица, черные волосы и глаза. — Мила, — дружелюбно улыбаясь, ответила девушка, наблюдая, как Лютов усаживает Олесю в коляску. — Мила Рудик. Я и не знала, что у Лютова есть такая милая сестра. — Тебе и необязательно об этом знать, Рудик, — грубо ответил парень и развернул коляску в сторону двери, которую Мила уже открывала. — И никому необязательно. — Нил, я могу ехать и сама, — упрямо проговорила Леся, берясь руками за колеса. Лютов лишь цокнул и продолжить катить коляску. Миле даже на миг показалось, что он немного смущен всей этой ситуацией — будто его застали врасплох. — Тебя ждет знахарь, — строго сказал он. — Нечего сбегать, как только все отвернутся. Олеся посмотрела снизу вверх на Милу, которая продолжала идти рядом, и скорчила гримасу, кривляя брата. Мила снова прыснула со смеха и сняла шарф, так как в Доме Знахарей было тепло. — Ой, кстати, а что это у тебя за царапины такие? На лице… и на шее тоже, — Мила заметила, как Лютов мельком посмотрел на нее, но почти сразу же отвел глаза и продолжил катить коляску вперед. — Ты их лечить сюда пришла, да? А к какому знахарю тебе надо? За то время, что я здесь нахожусь, я успела узнать уже, наверное, всех знахарей и пациентов. Только когда Леся закончила говорить, Мила, все так же улыбаясь, постаралась ответить на все ее вопросы. — Ну, скажем так, меня поцарапали осколки разбившихся зеркал. И да, сюда я пришла их лечить. Знахарка из Думгрота не смогла их исцелить, и направила меня сюда, к господину, э-э-э, — Мила никак не могла вспомнить имя знахаря, о котором говорила госпожа Мамми, она помнила только номер кабинета, в котором могла его найти. — Ну, я не помню, как его зовут. Но знаю, что он в кабинете №129. — Господин Церель, — уверенно сказала Олеся. — Специалист по незаживаемым ранам, — засмеявшись, она добавила. — Тебе понрррравится, как он ррразговаривает. Кстати, ты идешь в правильном направлении, а мне в сто сороковой надо. Мила удивленно подняла брови. Видимо девочка не шутила, когда говорила, что находится в Доме Знахарей очень долго. — Стоп! — Леся сказала это так резко, что Мила даже подпрыгнула на месте. Лютов остановил коляску. — Твой кабинет, Мила, — дружелюбно сказала Леся. — А моя палата дальше по коридору. Навестишь меня когда-нибудь? А то общество моего братца иногда надоедает. Девочка подмигнула Миле и, протянув веселое «Поеееехали», сказала Лютову катить коляску дальше. Мила стояла возле двери и улыбалась: ей совсем не верилось, что эта милая, общительная и дружелюбная девочка могла быть родной сестрой такого мрачного типа, как Лютов. Но следующую секунду ей стало грустно: она понимала, что девочка была больна не первый год, возможно даже, что с рождения у нее были проблемы с ногами. При этом ситуация с родителями у них с Лютовым была одна — они видели их очень редко, если видели вообще. Она понимала, как одиноко бывало Олесе, и именно поэтому она знала всех знахарей — старалась найти себе компанию. Вспомнив о цели своего визита, она постучала в дверь и, услышав картавое «Проходите», вошла в небольшой кабинет. Господин Церель недолго осматривал ее царапины: Мила уже через пятнадцать минут вышла из кабинета с мазью ярко-голубого цвета, которая пахла смесью мяты и дождевых червей. Почему-то Миле показалось, что черви пахнут именно так. Но, не желая вдаваться в детали состава лечебной мази, Мила в приподнятом настроении покинула Дом Знахарей — она любила такие знакомства, которые вызывали смех и улыбку.