Зеркальная комната

Новый год должен быть чудесным, веселым праздником. У всех всегда прекрасное настроение, неунывающий вид и вера в исполнение любых желаний. Мила была одной их тех, кто, проснувшись с утра, тоже думала, что этот Новый год будет лучшим в ее жизни. Но сейчас, когда она недвижно сидела на лавочке около Центрального вокзала Троллинбурга, промокая под дождем, ей стало понятно, как же она ошибалась. Но обо всем по порядку. Акулина собиралась закатить большую вечеринку, пригласив некоторых соседей, в том числе Фреди и Платину, друзей Милы — Ромку и Белку, и даже Владыку Велемира и Виртангеля Нобиля младшего. Но приход двух последних был под вопросом. Варивода также пригласила и Берти, но тот сказал, что Новый год встретит с матерью во Внешнем мире, а потом уже приедет в Плутиху на продолжение банкета. Мила долгое время не могла решить, что купить Белке в подарок, но этой ночью ее внезапно осенило: она вспомнила, как Векша говорила о «просто обалденных» кистях для рисования, которыми пользовался Артем — ручка была из редкого голубого дуба, который рос только в Звездному лесу за Троллинбургом, а сама щетина — из волоса единорога, обитавшего тамже. Белка сетовала, что набор таких кистей был очень дорогим, и она не может себе его позволить. Но Мила хотела подарить Белке что-то особенное, потому что на следующий день — первого января, — ей исполнится двадцать лет. Меченоска решила сначала выгулять Шалопая. Она с интересом наблюдала, как ее драконий пес носом зарывался в снег и чихал, а потом внимательно изучал и нюхал следы от своих лап, словно пытаясь понять, кому же они принадлежат. Мила перевела взгляд на небо, медленно затягивающееся черными тучами, которые были совсем не похожи на снеговые. В голове у девушки промелькнула мысль, что сегодня просто не может быть дождя — весь декабрь был невероятно снежным, и погода не могла взять и испортиться на Новый год. Вернувшись домой и разбудив Ромку, который спал в соседней с девушкой комнате, Мила поинтересовалась у него, не хочет ли он с ней поехать в Троллинбург. Лапшин что-то невнятно бормотал недовольным тоном, но все же попросил Милу подождать его внизу. Зная, как долго собирается Ромка, Мила сварила себе кофе и успела выпить больше половины кружки, прежде чем Лапшин соизволил, наконец, спуститься, при этом широко и заразительно зевая. — Зачем тебе ехать в Троллинбург тридцать первого декабря? — прикрывая рот рукой и в очередной раз зевая, пробормотал Лапшин. — И где все? Поднимаясь с кресла и надевая пальто, Мила ответила: — Я не купила Белке подарок, и мы едем именно за ним. Кстати, хорошо, что она осталась у Фреди, а то сюрприза не получилось бы. А Акулина и Гурий уехали в город еще рано утром за покупками — подарки, продукты и все дела. Ромка кивнул, удовлетворенный ответом, и тоже надел свою куртку. — А мне ты подарок купила? — хитро прищурившись, спросил Ромка. — Или только наша старушка Белка заслужила презент? Мила ухмыльнулась и замкнула дверь. Щурясь от яркого солнца, свет которого отражался от снега, она подумала, что Белка убила бы Лапшина, услышав, что он называет ее старушкой. В их компании Ромка был самым младшим — ему двадцать лет исполнится только в августе. День рождения Милы был в конце марта, а вот Белке стукнет двадцать уже завтра. Хотя порой создавалось впечатление, что Векша намного младше, чем ее друзья. — Не беспокойся, Лапшин, — фыркнула Мила, — купила я тебе подарок. Но подарок Белки все равно будет лучше, чем твой. Сам знаешь почему. Ромка сделал недовольное лицо, но в следующую секунду кротко засмеялся. — Та же фигня, — сказал он и подмигнул подруге. — Так что не обижайся, — Ромка на секунду задумался и отстал от Милы на пару шагов: — Кстати, — проговорил Лапшин за спиной девушки, — а что ты нашей Белке купить-то хочешь? А то еще совпадут подарки. Не оборачиваясь в его сторону, Мила ответила: — Магические кисти для изомагии. Она давно такие хотела, но не покупала, потому что дорогие. А ты что придумал? Мила услышала, как Ромка ухмыльнулся: — Наши подарки в некоторой степени связаны, — ответил меченосец. — Бесконечный холст. Я и не знал, что такие существуют. Мила только хотела повернуться к Лапшину лицом, чтобы спросить, что это за бесконечный холст, когда в ее затылок прилетел снежок. Пошатнувшись, но удержав равновесие, Мила уже было обрадовалась, но следующий снежок, прилетевший в спину, повалил девушку в сугроб. Лежа в снегу, Мила слышала, как заливается смехом Лапшин и уже обдумывала план мести, когда почувствовала, как что-то поднимает ее вверх. Как оказалось, это и был Ромка, применивший на меченоске левитацию. — Прости, не удержался, — сказал он, наконец, переставая смеяться. — Но так забавно было наблюдать за твоим падением: то, как ты размахивала руками, — Ромка вновь засмеялся, — это смешно. Видя с какой нескрываемой ненавистью на него смотрит Мила, Лапшин сжал губы, сдерживая очередную порцию смеха, но уже спустя мгновение по улице снова разнесся заразительный смех парня. Мила не удержалась и тоже улыбнулась. Пытаясь сделать серьезное и обиженное лицо, девушка проговорила: — Бойся, Лапшин, я буду мстить. И «мстя» моя будет страшна. После этой фразы хохотали уже оба меченосца. Успокоившись, Мила вновь посмотрела на Ромку: — Так что это за бесконечный холст? — вспомнила она. Отряхивая перчатки от снега, Лапшин пожал плечами: — Прикольная штука, — сказал он. — Как обычный холст, но на нем рисуешь, а потом, закончив работу, произносишь: «Пора заново начать», и холст становится чистым, в то время как готовая, только что нарисованная человеком картина лежит рядом. И так до бесконечности. Единственный минус — он одного размера, то есть ни больше, ни меньше его сделать нельзя. — Белке понравится в любом случае, — уверенно сказала Мила. — Учитывая, что она будет поступать в эту Магическую академию искусств, наши подарки сослужат ей долгую службу. По крайней мере, я на это надеюсь.

***

В Троллинбурге Мила с Ромкой разошлись в разные стороны. Лапшин хотел навестить Костю Мамонта, который приехал на новогодние каникулы к родителям, а девушка решила не затягивать и сразу отправилась в магазин магического искусства «С Дали на мели». От Векши Мила много раз слышала про этот магазин, и именно от нее она узнала, что Сальвадор Дали, оказывается, тоже был изомагом. А магазином владеют его потомки, которые хоть изомагами и не стали, но в память о своем великом предке открыли магазин с относительно невысокими ценами. Найти нужное здание не составило труда — яркую вывеску с большими закрученными усами Мила видела и раньше. Открыв дверь, девушка услышала, как зазвенел колокольчик, оповещая хозяев о приходе покупателя. Внутри был полумрак — горели всего пару свечей, — но даже не смотря на это, Мила обратила внимание на бардак, царивший в магазине: комната была не большая, а различных предметов искусств — много. Здесь все было заставлено мольбертами разного размера, разными магическими музыкальными инструментами; на открытых витринах разместились множество баночек с цветными жидкостями внутри — судя по всему, красками; на широком подоконнике были разложены кисти; рядом на полу стояли холсты разного размера; с потолка свисали струны разной толщины. Но самое большое впечатление на Милу оказал круглый ковер на полу — выглядел он так, будто на белый ворс опрокинули кучу банок с краской, и они оставили после себя разноцветные пятна. Но если вглядеться, то можно было обратить внимание, что все эти пятна образовывали своеобразный рисунок — проглядывалось очертание девушки в длинном платье, играющей на скрипке. Залюбовавшись ковром, Мила и не заметила, как возле нее оказался человек. Только когда он, а точнее она, покашляла, привлекая внимание, меченоска подняла голову и увидела перед собой высокую темноволосую девушку. На ней была надета футболка, рисунок на которой заставил Милу улыбнуться — тролль-рокер играл на черной гитаре, разрисованной языками пламени. Надпись на футболке гласила: «А ты уже купил себе магическую гитару?». В голове у Милы промелькнула мысль, что Акулина явно бы оценила. — Добрый день! — приветливо улыбаясь, заговорила девушка. — Меня зовут Песня. Вас интересует что-нибудь конкретное? Или вы все еще в поисках себя? Мила покачала головой: — Мне нужны кисти, — ответила меченоска. — Эм, из голубого дуба и волоса единорога. — Конечно, — не переставая улыбаться, произнесла Песня и кивком головы указала на подоконник. — Вам нужно поштучно или набор? — Набор, — Мила пошла вслед за продавщицей. — Из пяти штук. — Отличный выбор! Песня достала из-под подоконника небольшую деревянную прямоугольную коробочку и, открыв, протянула ее Миле. Внутри в ряд лежали пять кистей голубого цвета с разными по размерам щетинками и ручками. — В честь Нового года, — выдернула из мыслей Милу Песня, — мы можем сделать именную гравировку. Инициалы, — пояснила она. Мила улыбнулась и кивнула: — «БВ», — сказала она Песне. Та сразу же направила свою правую руку с перстнем на коробочку и произнесла незнакомое Миле заклинание. Камень засиял ярко-зеленым светом и в следующую секунду, после того как сияние погасло, на древке каждой кисточки появились небольшие буквы «БВ», написанные красивым каллиграфическим шрифтом. Закрыв коробочку, Мила увидела такую же подпись и в правом верхнем углу крышки. Поблагодарив Песню и расплатившись за кисти, Мила вышла из магазина, успев заметить, что на часах было только два часа пополудни. С Ромкой они договорились встретиться на вокзале в четыре, поэтому Мила, которая понятия не имела, где живет Костя Мамонт, стала думать, как скоротать время. Сначала она хотела пойти в Слепую Курицу, посидеть там и насладиться Крокодамусом, но потом меченоска вспомнила, сколько денег она потратила на кисти и что у нее не хватит даже на проезд в дилижансе, и ей придется занимать тролли у Ромки. Стоять на морозе два часа Мила тоже не хотела, поэтому приняла неожиданное для себя решение — пойти библиотеку, которая находилась в Центральном парке. Там было тепло и войти туда мог любой желающий. К тому же, Мила давно хотела почитать что-нибудь о свойствах магических зеркал, а в библиотеке Думгрота не было ничего соответствующего. Убирая руки в карманы, девушка левой рукой наткнулась на что-то прохладное. Удивленно остановившись, она вытащила зажатую в кулак ладонь. Раскрыв руку, Мила удивленно на нее уставилась, буквально потеряв дар речи: на ладони лежала серебристая цепочка с кулоном, внутри которого был черный камень — морион. Девушке показалось, что она так простояла не меньше десяти минут. Осмотревшись по сторонам, Мила убрала цепочку в карман и зашагала до библиотеки. Ее планы внезапно поменялись — теперь она хотела найти что-нибудь об этом украшении. Меченоска все никак не могла понять, каким образом цепочка оказалась в кармане ее пальто. До того, как она вошла в магазин «С Дали на мели», там точно ничего не было. Неужели Песня каким-то образом отвлекла ее, Милу, и подбросила цепочку с морионом в карман? Девушке это показалось таким абсурдным, что она даже фыркнула вслух. Меченоска была уверенна, что она точно почувствовала, если бы кто-то залез ей в карман. Других предположений у Милы не возникло. Оказавшись в здании библиотеки, Мила поздоровалась со старенькой библиотекаршей, читающей какую-то книгу. Но, видимо, история была настолько захватывающей, что женщина не обратила на приветствие Милы никакого внимания. Повесив пальто на вешалку, меченоска достала с кармана цепочку. В какой-то миг ей захотелось открыть дверь и вышвырнуть украшение в снег, чтоб больше его не видеть, но уже в следующее мгновение с тяжелым вздохом она надела цепочку на шею. Бросив взгляд на вешалку, на которой кроме ее верхней одежды, висело еще чье-то черное мужское пальто, Мила подумала о том, что она, оказывается, не единственный человек в Троллинбурге, которому в Новый год захотелось посетить этот храм науки. Ей почему-то представился какой-нибудь студент Думгрота, которому несносная Амальгама за какую-то повинность задала написать реферат на тему «Как отмечали Новый год великие алхимики» и принести до новогодней полуночи. Эта мысль развеселила Милу, и она еле сдержалась, чтоб не засмеяться, но вовремя себя остановила — в библиотеке, даже в которой никого нет, должна быть тишина. Держа в руках коробочку с кистями и смотря на висевшую на стене карту, на которой были расписаны все секции библиотеки, Мила тяжело вздохнула: как она и ожидала, отдела с названием «Цепочки с кулонами» или хотя бы «Магические украшения» не было. Тогда меченоска решила заглянуть в секцию «Волшебная атрибутика», которая находилась на третьем этаже. Перед Милой растянулись бесконечные полки с книгами. Она даже представить не могла, как среди этого богатства можно найти что-то, что могло бы ей помочь. Посмотрев на висевшие над дверью часы и увидев, что она могла смело бродить еще около часа, Мила двинулась вдоль полок, рассматривая названия на корешках. Через несколько минут у нее в руках было уже три книги, в названиях которых присутствовало слово «украшения». И когда она уже хотела пойти сесть за стол, чтобы полистать страницы, ее внимание привлекла одна книга на верхней полке. На черном корешке алыми буквами было написано «Магические украшения темных магов. От колец до цепочек». Мила не знала наверняка, принадлежала ли когда-нибудь эта цепочка темному магу, но то, что морион точно не был камнем светлых, ей было известно. Привстав на носочки, Мила потянулась за книгой, но верхняя полка была слишком высока, из-за чего девушка касалась корешка только кончиками пальцев. Меченоска попробовала подпрыгнуть, но все равно книга осталась недосягаема. Мысль о левитации ее голову даже не посетила. Мила уже подумала, что не суждено ей почитать это издание, когда внезапно над ее головой возникла чья-то рука и без труда достала нужную Миле книгу. Приготовив гневную тираду, девушка резко повернулась и все слова прилипли к нёбу — перед ней стоял Лютов и с заинтересованным видом рассматривал темную обложку. Мила потеряла дар речи: она просто не могла никак поверить, что из сотни тысяч жителей Троллинбурга именно сегодня Лютов решил наведаться в библиотеку! И именно тогда, когда совершенно случайно здесь оказалась она, Мила. Ей это начинало казаться каким-то проклятьем, навек привязавшим златодела к тем местам, куда приходила меченоска. — Интересуешься темной магией, Рудик? — многозначительно ухмыляясь, Лютов посмотрел на Милу сверху вниз. Заметив, очевидно, кулон на ее шее, он удивленно поднял брови: — Причем конкретно интересуешься, — констатировал златодел и, взяв кулон в руки, наклонился чуть вперед, чтобы получше его рассмотреть. Мила так не ожидала его последнего действия, что аж вздрогнула и отшатнулась назад. Но так как Лютов держал в своих руках кулон, сделать это Миле не удалось: она только почувствовала, как от натяжения впилась в кожу на шее цепочка. Наблюдая за действиями и испуганным лицом меченоски, Лютов только ухмылялся. Едва дыша, Мила опустила глаза вниз и посмотрела на его руку, держащую ее кулон — это оказалась именно правая рука парня, на которой красовался перстень с черным морионом. Сравнивая камни, Мила только убедилась в своей догадке, что в кулоне был этот же камень. Лютов, наконец, отпустил цепочку, и Мила смогла отойти назад. Но только она сделала шаг, как врезалась спиной в книжный шкаф. Внезапно в ее голове всплыл момент, случившийся еще в начале года: тот самый день, когда она проиграла Ромке желание и, выпив любовное зелье, по уши влюбилась в Лютова. Вспоминая, Мила покраснела и опустила глаза, увидев, как Лютов в очередной раз ухмыльнулся. Златодел посмотрел на руки меченоски, в которых помимо книг была еще и коробочка с кистями. — Новогодние подарочки? — каким-то образом догадался Лютов. — «БВ», — продолжил рассуждать он. — Векше, значит. Так мило, — он так едко произнес последнюю фразу, словно ему было противно и непонятно, как кто-то кому-то мог дарить подарки. — Тебе-то какое дело, Лютов? — к Миле, наконец, вернулся дар речи. — Ой, прости, тебе подарок я не приготовила, — девушка попыталась сделать расстроенное лицо. — Как же я могла забыть?! Для полной убедительности Мила покачала головой, словно по-настоящему недоумевала своей забывчивости. Она протянула руку к книге, которую все еще держал Лютов, но тот резко убрал свою руку за спину. — А вот я для тебя приготовил подарок, — внимательно смотря на нее с высоты своего роста, внезапно сказал он. — История, — продолжил парень. — Очень интересная. Тебе явно понравится. Мила почувствовала, как в ней начинает закипать злость. Она гневно смотрела на Лютова и уже хотела послать златодела куда подальше вместе с его интересными историями, но тот договорил: — О Смелом. Закончив фразу, он снова принялся наблюдать за реакцией девушки. Та замерла и внимательно смотрела в глаза Лютову, будто пытаясь прочесть его мысли и разузнать, правду ли он говорит. Стиснув зубы, Мила проговорила: — Если ты собираешься снова его оскорблять… — Нет, что ты! — делая невинное лицо, перебил ее Лютов. — И в мыслях не было! Знаешь, — продолжил он после паузы, — когда твоя тетя декан Золотого Глаза, который имеет друзей и знакомых, занимающих значимые должности в высших рядах, — Лютов указал пальцем на потолок, — ты, порой, можешь стать невольным свидетелем разговоров, которые по сути своей свидетелей иметь не должны. История, которую рассказал Нил Лютов. Моя тетя Амальгама уже много лет дружит с Сократом Суховским. Я полагаю, что тебе это имя уж точно должно быть знакомо. Так вот, много лет назад произошло событие, которое забрало жизнь единственного сына Сократа — Алексея. Потеряв спустя несколько месяцев и беременную жену, Суховский совсем впал в отчаяние — он считал, что раз ему не для кого жить, то и в жизни самой нет никакого смысла. Но тут случилась еще одна трагедия, унесшая жизни его близких друзей — семьи Смелых. Но у убитых Гильдией мужчины и женщины остался маленький сын — пятилетний Гарик. Тогда Сократ принял решение усыновить мальчика и воспитывать его как собственного сына, как свою кровь. Все знают, каким вырос Гарик — умным, способным и смелым, чем полностью оправдывал свою фамилию, которую он никак не хотел менять на фамилию Суховский. Будучи, как считали все, лучшим студентом в Золотом Глазе, Гарик все время проверял себя на прочность. И, получив на четвертом курсе Серебряный тотем, он решил бороться и за Золотой тоже. И все в Думгроте считали, что победа уже у него в кармане, но тут произошло ужасное… Но и это все тебе известно. Так что перейду ближе к сути. Убитый горем после смерти уже второго сына, пусть он и не был ему родным, Сократ никак не мог с этим смириться. И тогда в его голову пришла мысль, за осуществление которой Суховский легко мог попасть под суд, а потом и в тюрьму. Он решил привлечь к делу одного молодого, но перспективного некроманта, у которого, не смотря на юный возраст, был немаленький опыт работы с мертвыми. Да, не стоит делать такие круглые глаза, Рудик. Ты все правильно поняла: господин Суховский надумал воскресить своего приемного сына, сказав при этом всем, что он его уже похоронил в семейном склепе. Но некроманту для полноценности ритуала нужен был опытный алхимик, способный совместить два редких магических элемента — камень Бога смерти и руну Бога жизни. Именно тогда Сократ и обратился к своей старой подруге — лучшему Алхимику в Троллинбурге, — Амальгаме Мендель. Понятия не имею, где они взяли необходимые элементы, но тетя выполнила просьбу, и некромант смог начать свое черное дело. Несколько дней он находился в трансе. И тут бывший все время рядом с мертвым телом Гарика Сократ увидел, как внезапно грудь его сына стала медленно то подниматься, то опускаться. Мертвый начал дышать. А через пару минут некромант пришел в себя. Он рассказал господину Суховскому, что со Смелым оказалось все не так просто: хоть он, некромант, нашел его душу в Мире мертвых, но не смог ее вернуть обратно. Точнее, он вернул ее не до конца: душа юного мага застряла в Безжизненной пустыне — в месте, находящемся на границе Мира мертвых и Мира живых. И если Гарик окажется достаточно сильным, он сможет преодолеть эту пустыню и проснуться. Но это может случиться как на следующий день, так и спустя десяток лет. Шло время, а Сократ все ждал, каждый день заходя в комнату к сыну. И вот прошло почти три года, когда Гарик Смелый совершил невозможное — он прошел через Безжизненную пустыню и вернулся с того света к жизни. Он открыл глаза.

***

Мила стояла онемев. Девушка почувствовала, как книги и футляр с кистями выпали из ее рук, а сами руки безжизненно повисли. По глазам Лютова она видела, что он не врал. Но она не могла в это поверить. Ей казалось, что только она наконец-то смирилась со смертью Гарика, когда ее ошарашили такие новости — он не был мертв. Но затем Мила внезапно поняла, что Северное Око уже не раз предупреждало ее, что ей предстоит еще встретиться с Гариком. Меченоска представления не имела, зачем Лютов все это ей рассказал, но сейчас, в это мгновение правды, она ненавидела его всем сердцем. Она чувствовала, как темнеет у нее в глазах и уже была готова упасть в обморок, когда следующая фраза златодела привела ее в чувство: — Все это я узнал пару недель назад, случайно подслушав беседу тети Амальгамы и Владыки Велемира, которому тоже теперь все известно. Но дело в том, что Смелый-то вернулся. Но вот его рассудок, который и до этого явно был не самый ясный, учитывая, что он полюбил тебя, совсем помутился. Иногда он тот же Гарик, которого любили все, — Лютов презренно фыркнул, — но бывает, что он ведет себя как совсем другой человек — сумасшедший и злой. Так что, Рудик, теперь твой недо-мертвый парень совсем ку-ку, — он покрутил пальцем у виска. — С катушек съехал. В Миле закипала волна злости. Она резко замахнулась правой рукой, чтобы ударить Лютова, но он перехватил ее запястье буквально в сантиметре от своей щеки. С силой сжав свои пальцы, так, что кожа девушки моментально покраснела, златодел грубо отбросил ее руку. — Нет уж, Рудик, — тоже начиная злиться, грубо проговорил Лютов. — Лимит пощечин на всю жизнь в мой адрес исчерпан. Скажи «спасибо» Агнии. Миле очень хотелось сказать ему что-нибудь грубое, чтобы последнее слово осталось за ней, но мыслей не находилось. Подняв с пола футляр, Мила снова посмотрела на Лютова. — Я уже говорила, как я тебя ненавижу? — внезапно спросила она, чувствуя, как горячая волна подкатила к глазам. Мысленно приказав себе успокоиться, она смотрела на златодела полными ненависти глазами. — Говорила, — спокойно ответил Лютов. — Но это было так давно, что я, кажется, начал уже забывать, — в глазах его на миг будто промелькнула грусть, но в следующую секунду он грубо вручил Миле книгу «Магические украшения темных магов», которую все это время держал в руке. — Ты явно оценила мой подарок. С Новым годом, Рудик, — и, не смотря в глаза девушке, Лютов направился к лестнице. Через несколько минут Мила тоже вышла из библиотеки и обнаружила, что на улице шел настоящий ливень. Не способная сейчас ни на какие эмоции, в том числе удивление, Мила на ватных ногах шагала к вокзалу. Забыв наколдовать Скорлупу, она полностью промокла, но, казалось, даже не заметила этого. Часы на вокзале показывали 15:53, но Ромки еще не было. Мила села на мокрую лавочку и стала недвижно смотреть в одну точку перед собой. Ее одолевали смутные чувства: она то хотела сорваться с места и прямо сейчас побежать к особняку Северные Грифоны, то хотела просто стереть из памяти рассказ Лютова. Ей казалось, что она сидит бесконечно долго, но когда подняла глаза и снова посмотрела на часы, обнаружила, что прошло только пять минут. — Мила! — кто-то окликнул девушку и она, повернув голову направо, увидела бегущего к ней Ромку. — Почему ты без Скорлупы? — в следующую же секунду Мила почувствовала, что дождь больше ее не касается: Лапшин наколдовал защиту от дождя самостоятельно. — Ты чего такая странная? — снова спросил Ромка. Смотря в синие глаза Ромки, Мила в какой-то миг захотела все ему рассказать и даже уже открыла рот, чтоб начать, но все-таки покачала головой и, натянуто улыбнувшись, ответила: — Так задумалась, что и Скорлупу наколдовать забыла! — беззаботно засмеявшись, она добавила: — Всё думаю, оценит ли Белка сюрприз. Ромка, прищурившись, внимательно посмотрел на подругу. — Что-то на тебя это не похоже, — задумчиво проговорил он. — Ну ладно, мы еще вернемся к этому разговору, — он кивнул в сторону вокзала. — Пойдем, а то на дилижанс опоздаем, и еще час придется здесь торчать. Мила кивнула и слишком бодро и энергично, явно переигрывая, зашагала к вокзалу. Всю дорогу домой она пыталась не подавать виду и весело болтала с Ромкой, но при этом в ее голове звучала одна только фраза, которую (теперь она была точно в этом уверенна) ей в скором времени предстоит услышать: «Мила Рудик, вызывает Земля. Прием».