Легендарный Жнец: Теперь Нас Двое

      После того странного, спонтанного и вместе с тем так давно желанного и чувственного поцелуя прошла неделя. Все это время Эвелин и Адриан уже не были столь скованы в присутствии друг друга, им уже было нечего скрывать. Их пленкам воспоминаний было суждено соприкоснуться еще тогда, когда девушка только заявилась на порог похоронного бюро.       Сегодняшний вечер обещал быть особенным — Эвелин возвращалась из медицинского отделения в успевшую стать ей домом лавку Гробовщика.       — В честь твоего возвращения можешь лечь со мной, а не на гробу, — сказал вдруг Гробовщик поздно вечером, когда сидел за документами заказчиков, а Эвелин читала какую-то очередную книгу про вскрытие трупов, преодически отлынивая и прикрывая глаза от скуки. От такого заявление жница в момент проснулась и, обрадованная тем, что ей не придется ощущать под собой твердую поверхность, вмиг отбросив книгу, очутилась возле двери в спальню Адриана, в которой она так и не успела побывать, несмотря на долгое время, которое она проводила здесь. Эвелин на секунду остановилась, вопросительно посмотрев на хозяина комнаты, мол, точно ли можно? Тот утвердительно кивнул, как всегда довольно ухмыляясь, после чего девушка скрылась за дверью.       Ее взору открылась уютная комнатка, с двуспальной кроватью у окна, которое, казалось, было единственным источником света в этом мрачном месте, двумя шкафами и небольшим журнальным столиком, на котором стояли несколько чернильниц и внушительная стопка бумаги. Эвелин улыбнулась такой запасливости, а затем прошла на середину комнаты и отметила для себя, что здесь было довольно чисто, чего нельзя было сказать о зале, где стоят гробы. В дальнем углу висело небольшое зеркало, и, воспользовавшись моментом, жница подошла к нему. По ту сторону на нее смотрела немного побледневшая после ужасной раны растрепанная девушка с потускневшими от усталости желто-зелеными глазами. В этих глазах не было ничего, хоть отдаленно напоминавшего жизнелюбие. Сколько бы раз они не видели смерть, они не меркли, но лицезревши смерть собственную, они потеряли былой блеск. От этих мыслей и воспоминаний Эвелин потеряла оптимистичный настрой.

Agnes Obel — Close Watch

      Девушка медленно потянулась к пуговицам на пиджаке, затем расстегнув их и отправив черную ткань на лакированный пол. Затем пуговицы на блузке… она бы успела посмотреть на тот шрам, который остался у нее на груди после той сопротивляющейся души, которая чуть ли не разрушила подаренную ей жизнь бога смерти, если бы в комнату не зашел Гробовщик. Эвелин услышала его и тут же подловила себя на мысли о том, что ее душа наверняка тоже стала бы сопротивляться своей смерти, ведь у нее есть что защищать. Умирать ради этого — все равно, что перестать бороться. Слишком просто сдаться и проиграть. А она не любила проигрывать. В зеркале жница увидела мельком, как Адриан прошел к кровати, по дороге расстегивая черную шелковую рубашку. Девушка отвела смущенный взгляд, как только Гробовщик заметил ее изучающий взгляд и покрасневшие щеки. Легенда довольно ухмыльнулся, хотя ему было не менее неуютно. Жница спешно расстегнула сапоги и, оставив их рядом со входом в комнату, нырнула под одеяло.       Сперва показалось, что тут было даже комфортнее, чем в поместье Беррингтон, что уж говорить про медицинский отдел Департамента. Эвелин хоть и лежала на самом краю кровати, но все же как-то умудрялась спиной почувствовать чужое тепло рядом с собой, и от этого ее сердце готово было проломить грудную клетку и не давало уснуть, в то время как Адриан наверняка уже видел десятый сон. Девушка вертелась на кровати, иногда засматриваясь на спокойное и безмятежное во сне лицо, не обремененное привычной ехидной ухмылкой. Легенда казался таким беззащитным в этот момент, что было невозможно удержать улыбку.       Просто невероятно, как Эвелин могла позволить себе едва успеть спасти его и заставить после всего так переживать. Поскольку сон от девушки ушел, она тихо встала с кровати и прошла к зеркалу, перед которым она успела снять только пиджак. Желание увидеть шрам, что остался у нее на всю бессмертную жизнь и теперь будет напоминать о том страшном дне, никуда не делось. Эвелин поднесла слегка дрожащие руки к пуговицам блузки и стала расстегивать их, пока не добралась до еще не до конца зажившей раны. Увидев неприятное зрелище, девушка на секунду замерла. Может, она все же умерла в тот день, а все, что она видит сейчас — лишь иллюзии, предшествующие кромешной тьме? Почувствовав, как на глаза напрашиваются слезы страха, жница спешно застегнула блузку и уже хотела идти обратно в кровать, как вдруг знакомые худые руки накрыли своим теплом ее талию, а затем плечи. Из груди Эвелин вырвался сдавленный выдох, поскольку она меньше всего ожидала, что Адриан проснется, да и в зеркале она его не заметила, будучи погруженной в свои мысли.       — У нас у каждого одна душа, — шепот обжег кожу рядом с ухом девушки, — берегите свою.       Подчинившись непонятно откуда взявшемуся порыву, жница обернулась и обняла Гробовщика, прижимаясь всем телом и утыкаясь носом в шею. По его участившемуся дыханию и сердцебиению Эвелин поняла, что немного смутила жнеца, однако отстраняться она не собиралась. А он был и не против. Легенда перехватил инициативу в свои руки и, легким движением подхватив девушку на руки, поднес ее к кровати и словно какую-то хрупкую вещь аккуратно опустил на простыни. Эвелин, которая до этого держалась руками за шею Адриана, не разомкнула пальцев, слегка притягивая его к себе, и прикоснулась губами к его губам. Он неуверенно ответил на ее внезапную раскрепощенность, постепенно углубляя поцелуй.       В голове ураганом крутились мысли, сменяя друг друга. Это и было то, чего ему так не хватало? Неужели все, что он пожелал забыть когда-то давно, заключалось в одной Эвелин, внезапно свалившейся ему на голову? Он не верил самому себе, но вместе с тем доверял ей больше, чем кому-либо.       Нависая над ней, мужчина покрывал шею и грудь Эвелин чувственными поцелуями, заставляя ее иногда отводить взгляд в смущении, которое все же брало над ней верх. Девушка судорожно хваталась за руки любимого и быстро дышала. После всего пережитого ей совершенно не хотелось причинять и малейшей боли, поэтому Легенда не торопился. Периодически он останавливался, позволяя девушке привыкнуть к новым ощущениям. Все их движения были преисполнены грацией и аккуратностью, словно это был последний раз, когда они видятся друг с другом в такой обстановке, хотя они оба знали что впереди — вечность.