Страсти в гареме Сайхитея

      — О-о-ох... — тяжко вдохнув раз этак в двести пятьдесят восьмой, Корин с чувством швырнула маленький гладкий камешек в пруд. Тот с гулким бульканьем принял подношение, и через некоторое время водная гладь снова стала спокойной и неподвижной.       — Что с тобой, Корин? Ты сегодня целый день вздыхаешь... — с участием поинтересовалась Хооки, все это время сидевшая рядом с Корин возле пруда в саду дворцового гарема.       — С того времени, как мы стали предпринимать все усилия для того, чтобы император посетил гарем, уже месяц прошел, а от достопочтенного Хотохори тут до сих пор ни слуху, ни духу... Если и дальше так пойдет, я здесь совсем со скуки помру!       — Но он ведь ждет жрицу Судзаку, разве нет? И мы не в силах этого изменить, — логично заметила Хооки, пожав плечами, а ведь еще месяц назад она и понятия не имела об этой самой жрице. — Хотя тут даже и говорить нечего, в отличие от нас, жрица Судзаку — это так необычно и таинственно. Похоже, никто из нас не сможет с ней сравниться.       — Ой, да замолчи ты! — с досадой воскликнула возмущенная Корин, хотя она и без Хооки знала о том, что для столь страстно любимого ею Хотохори действительно не существует никаких других женщин, кроме неведомой жрицы, которая неизвестно когда вообще из своего мира явится. — «Лучше бы и не являлась вовсе!» — мрачно подумала при этом Корин, вертя в руках очередной гладкий камушек, прикидывая, достоин ли тот оказаться в императорском пруду.       Но ведь на самом деле Хооки была права. Все это время наложницы то и дело объединялись в альянсы и разрабатывали «планы битвы», чтобы завлечь Сайхитея, однако особых плодов это не приносило. А Хооки между тем продолжала озвучивать мысли Корин:       — Наши планы заинтересовать пресветлого Сайхитея письмами и собственноручно приготовленной едой с треском провалились. Потом мы попытались создать хор наложниц, чтобы привлечь его прекрасным пением, но он даже не пришел нас послушать, — Хооки смолкла и покачала головой. — Я думала, что открыть в гареме салон красоты, который он мог бы посетить — было все-таки очень хорошей идеей...       — Да, но эта дурында Кинбо все испортила, когда попыталась заплатить ему тысячу золотых за то, чтобы он воспользовался услугами этого салона, — Корин снова тяжело вздохнула. — Везет же, вот тебя император, кажется, вообще не колышет... — Быстро взглянув на Хооки, она вдруг лукаво улыбнулась и поинтересовалась: — А может, в родной деревне у тебя был парень?       — А? — Хооки порозовела и смущенно потупила взгляд.       — Так я и думала! — довольно ухмыльнулась Корин. — И наверняка он о-очень красивый, да?       — Нет-нет, не в этом дело, — замотала головой Хооки. — Тэндо... Вообще-то, он не то чтобы мой парень. Он... скорее как старший брат для меня, да-да, брат, на которого можно положиться!       — Ага, так значит, его зовут Тэндо, — продолжала улыбаться Корин, внимательно разглядывая смущенное лицо подруги.       — Что? А, д-да... — еще больше засмущалась Хооки, прижав к горящим щекам ладони.       Корин же внезапно посерьезнела, прекратила улыбаться и осторожно похлопала Хооки по плечу:       — Так вот почему ты не хотела сюда ехать, правда, Хооки?       Хооки ничего не оставалось, как понуро кивнуть. Ей было сложно вспоминать об оставленном дома друге, что был так дорог сердцу девушки. Но Корин беспощадно продолжила вытаскивать на свет божий все ее чувства:       — А твой «старший братец», наверное, пытался тебя остановить, чтоб ты не уезжала?       В ответ она получила очередной робкий кивок подруги, на что сочувственно покачала головой:       — Бедняжка. Конечно, жить в гареме легко и приятно, но, должно быть, это просто ужасно, когда вообще нет возможности влюбиться!       — Вовсе нет. Мне нравится такая жизнь, и, к тому же, с тобой мне не бывает ни грустно, ни одиноко, — горячо заверила Хооки, и эти искренность и простодушие Хооки вызвали у Корин теплую улыбку. — К тому же, ты же ведь и в самом деле любишь императора, правда, Корин?       — Кто? Я? Ах, ну конечно! — кокетливо захлопала ресницами Корин, которая хоть и не ожидала такого внезапного перехода к ее скромной персоне, однако быстро пришла в себя.       — И ты всегда о нем мечтала? — у озвучившей такой вопрос Хооки взгляд тоже стал мечтательным и наивным, Корин же он напомнил о том, почему она на самом деле решила попасть в гарем. Ради Бьякрен, девушки из той деревни, где жили ее родственники.       — Ну... Я думаю, да, хотя это довольно сложно объяснить, — задумчиво начала Корин. А затем, поддавшись внезапному порыву, поделилась некоторыми подробностями своей истории, не упомянув, конечно, о том, что сама она являлась при этом хранителем Судзаку и мужчиной, к тому же. Однако и того, что Корин рассказала, хватило для того, чтобы впечатлить подругу, потрясенная Хооки уставилась на нее широко раскрытыми глазами.       — Так значит, ты влюбилась в императора только ради Бьякрен?! — невольно вырвалось у нее.       — Ну, не совсем... — покачала головой Корин, а затем озорно улыбнулась и громко и уверенно закончила: — Теперь я люблю его еще и по личным соображениям!       Услышав это, Хооки вздохнула с облегчением, ведь как настоящая подруга она начала уже беспокоиться за Корин.       — Не волнуйся, — заверила Хооки. — Несомненно, ты самая лучшая девушка в гареме! Я уверена, что император, в конце концов, появится здесь и выберет тебя. А потом ты родишь ему мальчика, и...       — Да, как раз в этом-то и проблема, — Корин озадаченно сложила руки на груди и наклонила голову чуть вбок, словно впервые задумалась о подобной возможности. — Видишь ли, я уверена, что если мне представится такая возможность, я смогу его обольстить, но... Что касается рождения детей...       — Что? — взволнованно поторопила Хооки замявшуюся подругу.       И тут Пейпей, служанка Корин, закричала через весь пруд:       — Госпожа Корин! Вам пора принимать ванну! На этот раз вы не сможете от меня сбежать! Вы ведь уже неделю не мылись, подумать только!       — Ой, она здесь! — Корин всполошилась, но, быстро сообразив, что делать, схватила Хооки за руку, рывком поставила на ноги и горячо зашептала: — Мы так похожи с тобой, замени меня, пожалуйста? Побудь моим двойником! — и, видя, что Хооки сомневается, быстро добавила: — Пожалуйста! Мы ведь подруги?!       И, стоило Хооки ошеломленно кивнуть в ответ, тут же хитрая Корин закричала в ответ своей настойчивой служанке:       — Пейпей! Да иду я уже, погоди! Давай, пошли скорее, — последнее сказано было уже вполголоса и адресовалось Хооки.       — Но я же только сегодня приняла ванну, — запоздало запротестовала Хооки.       — Поду-умаешь, это неважно, — отмахнулась Корин и, подхватив Хооки под локоть, бросилась в противоположном от служанки направлении. Захлопнув за собой двери собственных покоев, она плюхнула на пол ошеломленную подругу и прикрикнула: — Ну чего ты тут расселась?! Давай, быстренько переодевайся в мою одежду!       С этими словами Корин проворно юркнула за ширму и принялась лихорадочно раздеваться.       — Эй, а почему ты все время прячешься, когда переодеваешься? По-моему тут вовсе нечего стесняться, — слегка раздраженно заметила Хооки, поднимаясь с пола и потирая покрасневший от цепкой хватки Корин локоть.       — Я дала себе такую клятву — не позволю никому, кроме Его Величества, увидеть меня обнаженной! — не смутившись, прокричала в ответ Корин, скидывая с себя кимоно. — И не забудь подрисовать себе родинку под левым глазом. И смотри, чтоб она не смылась! И да, не вздумай и слова сказать в присутствии Пейпей! Ты же знаешь, мы с тобой по характеру разные, как небо и земля. Так, и еще...       В этот миг Корин подняла взгляд и встретилась глазами с подошедшей Хооки, которая таращилась на нее поверх ширмы. В комнате на несколько томительных секунд воцарилась абсолютная тишина, а после нервный смех лже-девушки нарушил это тягостное молчание.       — Ах... А-ха-ха-ха-ха!.. — «Корин» украдкой покосилась на свою абсолютно плоскую голую грудь, но быстро убедилась, что раскрыта целиком и полностью, и нет путей к отступлению — вот-вот полная решимости искупать свою госпожу Пейпей застучит в двери.       — Ух... Так значит... — лицо Хооки было совершенно ошеломленным, а слова застревали в горле.       — Черт возьми, да! — с легкостью отбросив ширму, полуголый и полный досады Нурико оказался лицом к лицу с Хооки. — Ну, такие вот дела! Теперь ты все поняла?       Увидев, что на груди Корин появился алый символ «ива», Хооки теперь и вовсе не могла вымолвить и слова, лишь красноречиво сверлила взглядом этот знак хранителя Судзаку.       — Да, так и есть, — проследив направление взгляда подруги, со вздохом признался разоблаченный парень. — По секрету, я — Нурико, один из хранителей Судзаку. Так что... Давай пошевеливайся и ступай мыться вместо меня! — быстро же Нурико взял себя в руки, хотя это была лишь видимость владения ситуацией, на самом деле он был полон смущения и смятения в этот момент.       — Э-э-э... Хорошо! — только и смогла пролепетать Хооки, совершенно не сопротивляясь, когда тот, кого она считала своей лучшей подругой, стал бесцеремонно подпихивать ее за вновь установленную ширму и совать в руки ворох своей одежды и уголек с палочкой — принадлежности для окрашивания бровей.       После того, как Хооки нацепила одежду Корин, нарисовала родинку и пошатываясь удалилась из комнаты, Нурико бессильно рухнул на пол и устало покачал головой.       — Ну что ж, пожалуй, это было настоящим чудом — я провел здесь целых два месяца, и до сих пор никто ни о чем даже и не догадывался...       Дальнейшее свое будущее хранитель Судзаку представлял себе довольно смутно, надеясь при этом, однако, что ничего не изменится даже несмотря на то, что Хооки теперь узнала его тайну.