Сквозь пелену облаков

Ширасу в который раз обошел дом, привычно уже гася лампады, убирая со стола погашенные давно остатки свечей. Завтра надо будет оттереть воск, а пока просто убрать куцые огрызки, в которые превратились весь вечер горевшие свечи. Убедившись, что больше ничего нигде не горит, Ширасу заглянул в комнату к братьям - те спали без задних ног. Ниндзя всегда удивляла манера сна Тенки и Чутару, с запрокидыванием ног чаще всего на Сорамару, младший использовал брата вместо подушки, а его собственная уже успела отправиться в дальний угол. "И когда Тенка собирается отправлять их по собственным комнатам?" - Ширасу едва заметно улыбнулся. - "Младшему уже девять, среднему - тринадцать, а Тенке уже двадцать один, не маленький уже", - покачав головой, ниндзя тихонько закрыл дверь и направился к себе. Что-то внутри каждый раз болезненно сжималось каждый раз при виде такого мирного сна братьев Кумо. Ширасу не признался бы и под пытками, что в какой-то мере отчаянно им завидует. Это было бы слишком эгоистично, да и не пристало главе клана испытывать такие вот эмоции. Вздохнув, ниндзя проскользнул в свою комнату, улегся на футон, привычно не раздеваясь, утром будет время привести себя в порядок и закрыл глаза. Он знал, что ему приснится. У него тоже когда-то была семья. *** Ширасу проснулся от щекотки, а еще от тепла. Мальчик попытался было пошевелиться, но чья-то хватка не позволила. Ребенок обреченно вздохнул, опять младший братец залез к нему в кровать, не выдержав ночного холода. Вот что с ним делать? Им уже по шесть лет, а Котару до сих пор ведет себя как младенец, то тепло ему подавай, то сказку на ночь. Хорошо, родители не слышат, в их присутствии брат мгновенно затихает и превращается просто-таки в свою противоположность - тихого, послушного, младшего сына главы дома Фума. Ширасу всегда удивлялся такой быстрой перемене. - У них холодные глаза, - вот и все, что удалось добиться от Котару, когда старший однажды спросил его о причинах такого поведения. Все, старше десяти лет в их клане обладали белоснежными волосами и фиолетовыми глазами. Даже странно, что они с братом имели черные волосы и ярко-карие глаза. С четырех лет близнецы почувствовали несоответствие, как раз с этого времени началось их обучение, а родители и вовсе перестали заглядывать в их комнату. Даже на день рождения. - Вы не прошли еще инициацию, - бросил как-то им один из старших, когда близнецы осмелились задать вопрос. Глаза у Котару после услышанного вспыхнули, как две звездочки. Инициация? Непонятное загадочное слово заворожило младшего, а старший нахмурился, чувствуя смутную тревогу. Инициация наверняка связана с каким-то испытанием? Придет время, разберутся. Если конечно, Ширасу иронично покосился на макушку брата, Котару все же отвыкнет забираться в его кровать. Да, вместе теплее, да и сопение в шею не раздражало, просто старший смутно чувствовал, что родителям такое поведение не понравится и достаться младшему может по первое число. Мальчик вздохнул. Их с детства учили традициям и обычаям клана, про преданность Ширасу, кажется, впервые, услышал еще когда они с братом только учились ходить. Будущему ниндзя должны быть неведомы чувства, влияющие на принятие решений, в силу возраста, Ширасу не очень понимал это, так же как не понимал, почему взрослые неодобрительно косились на них, когда они спешили поиграть или просто мчались по коридорам большого дома, взявшись за руки. Отец злился, однако тут сыновья в первый раз проявили упрямство, не разомкнули рук, даже когда получили хлесткой плетью по плечам и спине. Глава клана одобрительно хмыкнул, посмотрев в две пары одинаковых глазенок, в аметистовых глазах мелькнуло какое-то странное чувство, которое даже Ширасу не понял. Много позже он узнал, что чувство это зовется сожалением. Ширасу вздохнул, уютное сопение отвлекало от размышлений, снова манило в сон. На какую-то секунду страшно захотелось поддаться соблазну, но Ширасу не позволил себе этого. - Котару, - он толкнул локтем брата. - Просыпайся. - Уже пора вставать? - тот мгновенно проснулся, нехотя отстраняясь от такого теплого близнеца - ночи всегда были прохладными, порой братья подозревали, что старшие специально что-то для этого делают, особенно в жаркие летние дни. - Да, - Ширасу, подавая пример, вскочил на ноги. Котару вздохнул, нехотя поднимаясь и плетясь за старшим умываться. Они были приучены не опаздывать на завтрак, правда родители никогда с ними не ели - только приходили, смотрели, как мальчишки занимают свои места за столом, переглядывались и уходили. Братья никогда этого не понимали, но взрослые не считали нужным объяснять, младшим приходилось самим искать информацию. Сегодня не изменилось ровным счетом ничего. Братья сидели одни в большом зале, блюда, правда, отличались разнообразием, что служило обоим маленькой радостью во время приема пищи. - Ширасу, - Котару внимательно изучал что-то на тарелке. - Чего? - Почему нас никогда не выпускают за пределы сада? Нам уже шесть лет. Старшим можно - а мы обязаны сидеть здесь. - Таков обычай, - Шарасу удивленно посмотрел на брата. - Ты же слышал, нас начнут этому обучать на одиннадцатом году. - Одного из нас, - поправил Котару, а Ширасу вздохнул - его покоробили те слова отца, но объяснить что-либо он отказался. - Узнаете, - был его ответ. Однако с того дня их начали обучать владению холодным оружием. Не катаной - они до этого не доросли, и не сюрикенам - их братья освоили в четыре, а кинжалами, спицами, разными тайными видами - вроде лезвия в веере. - Мы будем учиться вдвоем, - заверил брата Ширасу. - Что бы там отец себе не придумал, - он неуклюже ткнул брата в плечо, заставляя посмотреть на себя. - Даю слово. - Верю, - карие глаза вспыхнули, младший смущенно улыбнулся, извиняясь за неуместный страх. - Все так и будет. За дверью зала женщина с белыми волосами до боли закусила губу, не позволяя пролиться слезам. Она ниндзя, Фума, жена главы клана, мать наследника, и не имеет право на слабость. Аметистовые глаза женщины сияли непролитыми слезами. До инициации близнецов оставалось еще три года. *** Ширасу вздохнул, сон так и не пришел. С ним такое бывало довольно часто, он привык, медитация обычно помогала успокоиться, отогнать груз прошлого, что таился в глубинах его души. Однако сегодня ему было не до нее. Отряхнувшись, ниндзя бесшумно выскользнул на улицу. Храм Кумо был погружен в темноту, совсем как в ту ночь. Ширасу горько улыбнулся, отгоняя непрошеные ассоциации и подошел к лестнице. До рассвета оставалось еще пару часов. Он так и не смог уснуть в холодной постели. Тюрьму отсюда не было видно, но глава клана и так знал, где она находится. До осуществления их плана оставалось еще несколько лет. Вот только Ширасу не думал, что это окажется так сложно. Тяжелее было только смотреть в глаза Котару после завершения инициации, когда их, наконец, выпустили из двух маленьких каморок. Он знал, что брат сейчас тоже не спит, был в этом твердо уверен. Маленькая камера, цепи и давящие стены. Аметистовые глаза из-под лисьей маски сияли безумием и решимостью. Долг перед кланом Котару выполнял в совершенстве. Аметистовые глаза Ширасу сияли непролитыми слезами. Ветер трепал белые волосы, а где-то в глубине сознания звенел смех двух мальчишек, крепко сжимающих ладони друг друга.