Ключ к счастью

- …распорядилась построить новое здание больницы. Старое совсем обветшало, да и места там немного. Работы начнутся со следующего месяца, поэтому сейчас необходимо… Эй, ты меня вообще слушаешь?! – Пятая раздраженно ударила кулаком по столу, и стоящий на нем цветочный горшок с оглушительным грохотом упал на пол. Звон осколков вернул Сакуру в реальность. Цунаде сверлила ее тяжелым изучающим взглядом, явно ожидая ответа на какой-то свой вопрос. Так и не получив его, она сдвинула брови: - Ты в последнее время стала очень рассеяна. У тебя что-то случилось? Да так, пустяки. Всего лишь схожу с ума по своему бывшему учителю, а он меня видеть не желает. - Со мной все в порядке, хокаге-сама. Просто не выспалась, ночное дежурство было трудным, поступило много больных. Пятая сузила глаза, но продолжать расспросы не стала, за что Сакура была ей очень благодарна. На душе скребли кошки, больше всего хотелось забиться куда-нибудь в угол и нареветься вдоволь. - Ладно, иди и отдохни как следует, о делах мы поговорим завтра. Кстати, - Цунаде зашуршала бумагами на столе, - если встретишь Какаши, передай, что это последний раз, когда я отпускаю его на длительную миссию. Он нужен мне в деревне. - Он снова уходит на миссию? – Сакуру точно обухом по голове ударило. - Я тоже была удивлена, когда сегодня утром он попросил меня об этом. Такое впечатление, что он готов сбежать из деревни куда угодно. – Пятая раздраженно поджала губы. – Сакура, да на тебе лица нет. Иди домой и выспись, завтра ты понадобишься мне. Девушка медленно развернулась и на ватных ногах побрела к выходу. Обида и непонимание теснили грудь, душили горло слезами. Эта холодность и отчуждение… Почему он так жесток с ней? Почему после всего, что с ними произошло, продолжает отталкивать ее? Она так скучала по нему… Даже не представляла, что так бывает – изнуряющая, болезненная тоска, высасывающая изнутри, когда все валится из рук, а желание увидеть любимого человека становится почти физической необходимостью. Это невозможно контролировать, невозможно скрыть, это похоже на болезнь, и – Сакура очень надеялась, ею болела не только она. Погруженная в свои мысли, Сакура даже не заметила, как оказалась возле его дома. На улице сгустились сумерки, но в знакомых окнах по-прежнему было темно. Возможно, он отдыхает перед завтрашней миссией, а возможно, его уже нет в деревне и она просто идиотка, строящая в своем воображении воздушные замки. Сбивчивые шаги в такт бешено колотящемуся сердцу в груди становились все менее уверенными с каждой ступенькой. Наверное, она окончательно сошла с ума, если решилась прийти сюда и высказать ему все, что накопилось. Сакура судорожно втянула воздух и протянула дрожащую руку к двери его квартиры. Сейчас или никогда. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге показался Какаши – в смятой футболке и домашних штанах. Сакура от удивления приоткрыла рот, мысленно отругав себя за глупость – должно быть, он ощутил ее чакру еще на улице и знал о приходе все это время, пока она в нерешительности топталась перед дверью. Какаши посмотрел на нее странным тяжелым взглядом из-под полуопущенных век. Их глаза встретились. Кем бы он ни был, но его взгляд – это самое потрясающее, что можно увидеть. Он такой пронзительный. Его глаза безумно красивы, и Сакура знала, что в них лучше не смотреть, но не могла остановиться. Это как омут – чем дальше она шла, тем сильнее затягивало. Все слова, что она хотела сказать, улетучились, сгорели в тлеющем пепле его темных глаз, и Сакура нервно облизнула губы, почувствовав сухость во рту – никогда прежде он не смотрел на нее так. - Сакура, что ты здесь делаешь? – Низкий, чуть хрипловатый голос звучал ровно, но глаза продолжали тлеть. Конечно же, он знал. Знал, зачем она пришла и что собирается сказать, видел, как она сжимает побелевшие от волнения пальцы и кусает губы. Возможно, лучше всего было бы исчезнуть сразу, как только он ощутил ее присутствие – просто вылезти через заднее окно и притвориться, что уже ушел на миссию. Даже сейчас еще не поздно – сославшись на усталость, закрыть перед ней дверь и провести еще одну бессонную ночь. Или же послать все к черту и прижать ее к стене прямо здесь, в этом грязном подъезде. Его слова подействовали на девушку отрезвляюще, возвращая ее к реальности. Действительно, что она делает поздним вечером у квартиры своего бывшего учителя? Уверенность испарилась, а собственные мысли и рассуждения показались до смешного наивными. Наверное, она уже сбежала бы, как последняя трусиха, если бы не эти гипнотические, властные глаза, буквально пригвождающие ее к месту. Боже, как же он все-таки красив… и сексуален. В этой домашней одежде, с непослушными вихрами серебристых волос и жадным, беззастенчивым взглядом, от которого ее бросало в жар. Сакура зажмурилась, сделала шаг назад…и в следующую секунду почувствовала его дыхание на своем лице. Горячее, рваное, торопливое. По ее телу стали бегать мурашки, и в миг стало невыносимо жарко. Какаши подошел вплотную, тяжело упершись руками о стену возле ее головы и сдвинув маску, но все еще медлил, вглядываясь в раскрасневшееся лицо девушки. Затем наклонился и невесомо коснулся губ, словно спрашивая разрешение. Столько противоречивых чувств сейчас боролось в нем. Ошеломленная, Сакура машинально приоткрыла рот, и он углубил поцелуй, не дав ей опомниться. В голове девушки зазвенело, кровь бешено начала пульсировать в висках, а тело полностью охватила слабость. Сакура потеряла равновесие, казалось, будто земля уходит из под ног, и, стараясь не упасть, она схватила его за руку; он с хрипом втянул воздух, его ладони скользнули ей за спину, и, не успев ничего сообразить, она сама уже целовала его. Острый язык, горький, мужской вкус чая. Запах ментола от его волос и едва зажившая ссадина на губе. Это был настоящий поцелуй – долгий, основательный, страстный... Воздуха отчаянно не хватало, но они продолжали, словно одержимые, не в силах оторваться друг от друга. Так жарко, так сладко, и так невыносимо хорошо… Думать больше ни о чем не хотелось, хотелось просто быть с ним… Находиться под его защитой, любить его и быть любимой, принадлежать ему... Такому сильному, красивому и доброму мужчине. Мужчине, о котором она всегда мечтала. Тяжело дыша, он высвободился и стал целовать ей шею. Сакура запрокинула голову и закрыла глаза, выгибаясь ему навстречу. Мягкие, чувственные губы обжигали, забирая остатки самоконтроля. По издерганным нервам пробежала предательская искра; приоткрыв веки, она взглянула ему в лицо. В широко раскрытых глазах горело яростное желание, руки дрожали, а от обычной выдержки не осталось и следа. Точно во сне, она подняла руку и очертила пальцем его скулы; кожа была чуть прохладной и гладкой на ощупь. Где-то на грани сознания мелькнула немного детская, но до безумия приятная мысль: отныне она единственная, кому будет позволено вот так прикасаться к нему. Какаши смотрел на ее чуть затуманенные зеленые глаза, на нежный изгиб губ, и забывал, как дышать. Желание – так долго подавляемое и от этого ставшее почти непереносимым – захлестнуло с новой силой. Его губы снова прижались к ее губам, и она окончательно потерялась в их вкусе, в ощущении сильных рук, прижимающих ее к горячему телу. Так хорошо… и страшно. От его силы, от собственной слабости, растекающейся по венам и дурманящей рассудок. Что же он с ней делает… Мужчина же целовал ее ещё крепче, ещё сильнее. Она чувствовала, как язык Какаши проскальзывает по ее нижней губе, как будто обжигая её дотла. Стало ещё жарче и сердце девушки забилось с ещё более устрашающей силой. Не прерывая поцелуя, Хатаке с легкостью подхватил Сакуру на руки и занес в дом. До Сакуры только сейчас дошло, что все это время они стояли на пороге, предоставив соседям отличный вид. Но сейчас ей было на это наплевать - хотелось смеяться и кричать на весь свет, что он принадлежит ей, что любит ее и их чувства взаимны. Эйфория вливалась в кровь и пьянила не хуже крепкого вина. Сакура хмелела от ласковых, настойчивых губ и теряла ощущение реальности, млея от каждого прикосновения. Если это сон, я не хочу просыпаться. Действительность пришла вместе с ощущением прохладных простыней и крепкого мужского тела, нависшего над ней. Спустившись дорожкой влажных поцелуев по шее, он слегка прикусил нежную кожу и провел рукою по бедру. Сакура вздрогнула и шире распахнула глаза, ощутив, как он сдвигает лямку топа и прижимается губами к оголившемуся плечу. Кажется, только сейчас она до конца осознала происходящее – этот сильный, взрослый мужчина по-настоящему хочет ее, видит в ней не ребенка, не бывшую ученицу, а женщину, любимую и желанную. Вместе с радостью и какой-то нелепой, почти детской гордостью, ледяной волной подкатил страх; она инстинктивно скрестила руки на груди, пытаясь закрыться. Какаши уловил перемену в ее настроении и отстранился, вглядываясь в испуганные глаза. Затем не то вздохнул, не то простонал и перекатился на спину, запустив пальцы в волосы. Какое-то время они лежали молча, выравнивая дыхание. Сакура отчаянно пыталась подобрать слова и корила себя за глупость. Она ведь тоже любит его и хочет, безумно хочет, просто… все произошло слишком неожиданно, и у нее не было времени привыкнуть. Страх холодными мурашками полз по коже: только бы он снова не замкнулся в себе, не отдалился от нее… Какаши кусал губы и проклинал собственную несдержанность. Черт возьми, он ведь практически потерял голову от ее близости, от запаха волос, нежной и такой сладкой на вкус кожи… Мыслить рационально не получалось, а ощущение ее теплого тела, лежащего рядом, сводило с ума. Если все так продолжится… - Прости за это, - наконец произнес Какаши после долгих минут молчания. - Я не должен был. Не знаю, что на меня нашло. - Вы… - начала Сакура, но осеклась. - Ты ведь знаешь, зачем я пришла. Знаешь, что я испытываю к тебе. Какаши промолчал, и она повернулась на бок, чтобы прочитать ответ на его лице. Он продолжал сверлить взглядом потолок, но спустя несколько минут скрипнул зубами и обреченно прикрыл веки: - Да. Сакура приподнялась на локтях, склонившись над ним: - Так почему сейчас?.. Какаши тяжело вздохнул, чувствуя, как от ее близости мгновенно ускоряется пульс. - Я старше, и я твой учитель, Сакура, поэтому должен думать за двоих. Но когда ты пришла ко мне сама после долгой миссии… Я ведь мужчина, и видит Бог, я не железный. О чем ты думала? Ты хоть понимаешь, что едва не произошло? Вместо ответа она ловко перекинула ногу и села на него сверху, крепко сжимая коленями бедра. Затем, наклонившись, обхватила лицо ладонями и поцеловала в губы. - Я могу ошибаться, но именно это? - Перестань. – Хатаке заерзал под ней, чувствуя, как собственное тело становится тесным. Эта девчонка играет с огнем. - Почему, Какаши? – Наблюдая его реакцию, Сакуре совсем не хотелось останавливаться. - Не делай вещей, о которых впоследствии будешь сожалеть. Просто ты еще слишком молода и не понимаешь всего. - Но это не помешало нам пару минут назад… - Сакура, мне стыдно, что я допустил это. Прекрати. - Какаши убрал ее руки со своего лица. - Ты думаешь, что влюблена, но это не так. Просто я оказался тем, кто поддержал тебя в трудную минуту, но это не любовь. А я не Саске, - добавил он хрипло. При звуке этого имени Сакура вздрогнула, но с места не двинулась. - Я знаю, - прошептала она тихо, но твердо. – Вы совсем не похожи. Поэтому я и говорю, что люблю тебя. И хочу, чтобы мы были счастливы, ты и я, вместе. Черные глаза Какаши быстро пробежались по ее лицу, словно ища подтверждение слов. Он судорожно выдохнул и опустил веки, боясь, что она прочтет во взгляде его истинные чувства и желания. Сакура прижалась крепче, опуская голову ему на грудь, и он ощутил соленый привкус ее слез на губах. - Не отталкивай меня, прошу. Останься... Секундой позже она уже лежала на спине, а его руки обвились вокруг нее, уверенно и крепко. И снова нахлынула тягучая, приятная слабость; она почувствовала, что сдается, и мир сумасшедшей юлой вертится перед глазами, заставляя еще крепче прижаться к нему, как к своему единственному спасению. Какаши запрокинул ей голову и поцеловал – вначале легко и нежно, а затем все глубже, вжимаясь со страстью и силой, которых она прежде не могла заподозрить в нем. Жадные, торопливые прикосновения током обжигали кожу, рождали в ней желания и чувства, раньше неведомые и от этого еще более волнующие. Какаши… Имя срывалось с губ бесконечным стоном, глухой мольбой и жаждой его прикосновений. Хотелось ощутить его каждой клеткой обнаженной кожи, вобрать в себя его запах, попробовать на вкус. Он взял ее голову, ладонями зарываясь в распущенные волосы и пропуская их сквозь пальцы. Затем быстрым рывком накрыл ее губы, но на этот раз поцелуй был другим - более острым, торопливым; теряя контроль, он вжимался глубоко и жадно, словно не заботясь о том, что причинял ей боль. Сакура вскрикнула, когда его губы скользнули по шее вниз, оставляя красные, болезненные следы, а он лишь улыбнулся – дьявольской, соблазнительной улыбкой, от которой новая волна дрожи прошлась по телу. Отстранившись, он окинул ее быстрым, голодным взглядом; девушка зарделась и попыталась прикрыть руками наготу, но прятаться было больше не в чем – вся ее одежда уже валялась на полу, сорванная его руками. Глаза горели, словно красноватые угли; наклонившись, он снова потянулся к ее губам, но Сакура не позволила, упершись руками в его грудь. На ее взгляд, он был слишком одет. Сакура запустила свои руки под майку джонина, с удовольствием лаская гладкую кожу. Его тело было таким горячим… Она ощутила рельефный торс под своими ладонями, судорожно перебирая пальцами по его животу. Какаши стянул с себя майку, и то, что увидела Сакура, повергло ее возбужденный разум в экстаз. Девушка, конечно, знала, что он хорош, но чтобы настолько... Сакура водила ладонями по его сильным плечам, мускулистым рукам, на которых проступили синеватые жилы. Кончики пальцев очертили контур его татуировки АНБУ, затем переместились на грудь. Не сдержавшись, она приподнялась на локтях и поцеловала ямку между его ключицами, почувствовав, как по его телу волной пробежала дрожь. Его руки быстро скользнули вниз, крепко сжимая ее бедра. Сакура инстинктивно обхватила его ногами, ощутила, насколько он возбужден, зажмурилась…и, не сдержавшись, застонала от горячего, тянущего чувства внутри, когда он вошел в нее. Он шептал какие-то слова, которые она не могла разобрать, да и не хотела, полностью отдавшись ощущениям. Полутемная комната, приглушенные голоса прохожих за окном и ее прошлая жизнь - все это перестало существовать; был лишь он, и его губы на ее теле. Он был нежным, чувственным любовником. Ловил томные вздохи и глушил поцелуями гортанные вскрики; но боль уже ушла, сменившись чистым наслаждением, и Сакура просто плавилась в его объятиях, позволяя ему задавать темп. Эйфория вливалась в кровь, усиливалась с каждым новым ритмичным толчком внутри. Чувствуя, что он уже на пределе, она изогнулась всем телом навстречу и простонала ему в губы – от удовольствия, чувства наполненности и счастья быть с ним, принадлежать лишь ему одному. Разрядка наступила быстро, и она обмякла в его руках, уставшая и довольная, чувствуя, как в каждой клетке волнами растекается теплая истома. Какаши перекатился набок и укрыл девушку одеялом, приглаживая растрепавшиеся влажные волосы. Она поймала его ладонь и приложила к щеке, поудобней устраиваясь в объятиях и слушая, как постепенно успокаивается его сердце. -Что мы всем им скажем, Какаши? – вычерчивая кончиком пальца узоры на его груди, спросила девушка. Какаши улыбнулся, притянул Сакуру к себе и поцеловал в макушку. Теперь, когда они вместе, любые проблемы казались незначительными, все отошло на задний план. -Что-нибудь придумаем, - засмеялся джонин,- что-нибудь придумаем. Ведь ты - мой ключ к счастью...