Последняя миссия Сакуры

      Сколько раз в своей жизни Сакура пыталась контролировать свои эмоции и сдерживать страх. Сколько раз её прорывало прямо на поле боя, когда мальчишки бросались на превосходящего силами врага, чтобы защитить её? А сколько раз, чуть повзрослев, она забивала свой даже не бабий - простой животный страх перед лицом смерти себе в глотку, копила месяцами, и в один день просто начинала тонуть в море подавленных чувств?       Вот она, гордая куноичи, стоит в душевой кабинке, только проснувшись, смотрит на коричнево-красно-рыже-серый поток, стекающий с её ног в сток, а по щекам продолжает хлестать вчерашняя - или уже позавчерашняя? - истерика. Она потеряла чувство времени с того самого момента, как сняла свою накапливающую чакру печать, и теперь время её наказывало. В покрытой испариной от горячей воды поли-какой-то раме душевой кабины, если провести ладонью и восстановить прозрачность поверхности, на неё смотрело что-то страшное. Кисть её руки казалась чужой, сухой, с дряблой протёршейся кожей на костяшках, перевитая вздувшимися венами... То была ладонь не совершенной и вечно свежей, как весна, Сакуры, совершенно точно!       В шестнадцать лет, когда не имеешь ни детей, ни понятия, какой страх испытывают за тебя родители, восприятие мысли о близкой смерти даётся значительно легче. Морщинки на лице гораздо меньше хмурящейся, чаще смеющейся и легче воспринимающей жизнь Ино тоже не пугают, к тому же, она не пользовалась молодящими гендзюцу - кто бы подумал - и изменялась постепенно. Да даже проглотить знание о том, что вечная юность - иллюзия на примере учительницы проще, чем...       - Соберись, тряпка! - рыкнула на себя, хлюпнув влажным носом, Сакура, и ударила кулаком по каркасу кабины. Грохот прокатился по стенам спящего отельчика. В теле было всё ещё очень мало чакры, но кто сказал, что куноичи и без неё не могла в ярости крепко врезать?       Она была не настолько жалкой!

***

      Или была. Твердя себе, что поскачет кузнечиком домой, как только внесёт плату за две ночёвки и подберёт оставленные под печатью в деревушке вещи, женщина до рассвета переворачивала свою комнату в поисках свитка с украденной информацией. Ничего. Ничего! Как же так?!       Сакура упала на простыню и начала перебирать в памяти, когда свитки могли найти в мире свой путь, отдельный от её - оба! Вообще пазухи в форме и жилетах шиноби были разработаны специально с использованием лучших материалов и надёжных конструкций, ведь ещё двадцать лет назад любая новая технология опробывалась и применялась в их военном ремесле. После умывания у ручья она проверила всё, заканчивая фонарём. Тогда, может, по пути?       Сакура выпрыгнула из узкого окна, когда холодный утренний туман начали пронизывать румяные лучи. Её знобило от слабости, она почти ничего не ела, лишь пила из-под крана, закинув в рот печенье из пустого шкафчика в комнате, но о последствиях куноичи мало заботилась. Пилюля солдата в рот, паника в узду, и вперёд, по своим же следам! Она не имела права явиться на порог кабинета Нанадайме Хокаге такой: растрёпанной, поседевшей, старой - и с пустыми руками! Учиха Сакура была куноичи увлечённой, честной и гордой. Болезненно гордой для их ремесла.

***

      - Кацуи, я хочу, чтобы ты разделилась и помогла мне обыскать каждый участок пути отсюда до города, пока я забираю своё снаряжение.       - Конечно, Сакура-сан!       - Будь внимательна и сообщи, если засечёшь хоть какую-то чакру.       - Конечно.       На плече ученицы Цунаде осталась маленькая копия Королевы Слизней. Какое-то время кроткая напарница молчала, но вскоре сказала:       - За нами следовал призыв другого шиноби.       - Следовал? - нахмурилась Сакура, грузно отталкиваясь от ветки и приземляясь на пыльную грунтовку. Прилив сил от таблетки пошёл на спад, а дорога вот-вот превратится в узкий серпантин, заставляя плестись вверх долгие час или два.       - Он повернул обратно в город, как только я его почувствовала.       - Хм-м...       Сакура не припомнила ни одного следа чакры в городке и злилась на себя. Она была истощена и на взводе, когда несколько часов бодрствовала и спала крепче мёртвых всё время между ними. Скрытые ауры её способности в таком состоянии едва ли и через стену засекли.       - Сакура-сан, не издевайтесь над собой, - через какое-то время ласково попросила Кацую, когда куноичи уже приблизилась вплотную к фермам на террасах. - Ваше здоровье не простит вам таких перегрузок, особенно сейчас...       - Не беспокойся, Куцую.       - А ваше...       - Уже случилось, и я даже рада. У нас будет время подумать. Не беспокойся, Кацую, - чуть настойчивее и злее, вспомнив из-за замечаний об игнорируемой тянущей боли от каждого шага, надавила Сакура. - Я просто забираю необходимое мне снаряжение - замерзаю без плаща.       Добрая, добрая Принцесса Слизней! Именно такой, а не озлобленной по пустякам и горькой, должна быть каждая медсестра, врач или ниндзя-медик. Но они обрастали чёрствым и толстым защитным панцирем цинизма, а потом страдали по углам, что люди боятся их за холодные пальцы и постные лица.       Куноичи скрытно проникла за плетёный забор и под запомненным по отщиплённой верхушке кустом уже собранной ягоды и сняла собственную печать. Снова без чакры, но с тёплым плащом, сменой одежды и деньгами, она отправилась обратно. Кацую поддерживала призыв своими силами, но к часу после полудня, когда Сакура оказалась снова у подножия горы на той же дороге и без сил, а свитков нигде и следа не было, от идеи пришлось отказаться. Женщина поблагодарила напарницу за внимание и компанию и отозвала технику.       - Берегите себя, Сакура-сан. Не нарывайтесь на драку! - напутствовала Кацую.       "Ни в коем случае, - думала, уже оставшись в одиночестве, та. - Я только вернусь, отдохну, и попробую отследить этот... хвост".       Учиха Сакура не была тупой, но к своей чести ниндзя относилась очень трепетно. Кто бы не влез к ней в комнату и не обворовал её, нарвался на очень большие проблемы.       Ну, так она думала.

***

      Она намеренно не послала слизня следом в сторону городка, и так же нарочито расслабленно вела себя по возвращении. Сакура на гудящих ногах ходила по - неплохим, кстати - магазинам, приобретая простую и питательную еду и какую-нибудь не бросающуюся в глаза гражданскую одежду. Она со сладкой улыбкой разговорилась с женщиной за стойкой, внося оплату и залог на следующую ночь, рассказала всё, что "позволено", не исказив разве что самые незначительные детали, и с гордостью надела вместо повреждённой безрукавки с дырой там, где красовался несколько дней назад символ клана Учиха толстовку "Я люблю Страну Чая". Толстовка мистическим образом увеличивала небольшую грудь женщины до размеров Ино, и уже к закату обыватели, кажется, забыли прибытие покрытой грязью и кровью куноичи и почти не замечали.       А в это время Сакура, не получив от местных ни капли информации о возможном враге и его передвижениях, выслеживала все возможные следы. Словно намеренно унижая её, усилия давали большое и жирное ничерта. Запас нервной прочности на улыбку истощался, усталость призывала в постель, и женщина уже смирилась с тем, что поиски, скорее всего, закончатся весёлым ничем, потому что она пропустила самый лучший момент. Перед тем, как просто пойти и улечься спать в детское время, когда они с мужем обычно только загоняли под одеяла мальчиков, если Саске вообще оказывался дома,       Сакура просто решила выпить что-нибудь крепкое. Десяток мужчин сидел в баре вперившись в экран, по которому с помехами транслировали публичную сеть Киригакуре, но даже начни они приставать, куноичи было всё равно.       - Амазаке, двойной, пожалуйста, - сказала она через плечо флегматичному бармену с весёлыми синими усами, и отошла к дальней стене. На одном из кресел у соседнего стола, отодвинутого не по расстановке, лежал пёс, а рядом с ним отсвет экрана выхватывал светлую кожу рук и лица его тонущего по пояс в слишком тёплом для осени в Стране Чая покрывале владельца. Понимание прострелило уставший разум Сакуры мгновением раньше, чем одна из рук исчезла под столом, а ей в бедро упёрлось острие меча.       "Удача, достойная Цунаде-сама", - сжала челюсть женщина, впиваясь в лицо со вполне обычными, но раздражающе бледными глазами. В отличие от лица, тонкий с крюком на одной стороне лезвия меч, грозивший вонзиться ей в живот, Сакуре был знаком.       - Предлагаю спокойно поговорить, - сказал хриплым от долгого молчания голосом незнакомец, хотя он мог просто убить пойманную без чакры и снаряжения куноичи одним движением.       "Здорово, чёрт!"